Однажды.

Долго к богу матерился,
Добивался встречи с ним.
И однажды мне явился
Шестикрылый серафим.

Как с картины Босха прямо,-
Омерзительный урод!
Многоглазый и упрямый,-
Ходит задом наперёд!

Над башкой многоголовой
Вроде, таз, - как НЛО...
Тупорылый, бестолковый.
И не лица, а хайло!

И вопит, как потерпевший
Изо всех слюнявых рыл.
Лезет всюду, оборзевший,
Пыль поднял,- ведь шестикрыл!

А в тазу сидит суровый,
Вредный, словно геморрой,-
Бог. Кричу ему: -Здорово!
Вечно ты, зануда, злой!

Ты чего наделал сцуко?
Как приходится нам жить?!
Депресняк  жмёт, тьма со  скукой,-
Сколь уж можно материть?

Всюду спид и катаклизмы,-
Больше- чаще,- каждый год!
То конец социализма,
То чего-нибудь грядёт!

Так грузил его по темам
Где-то больше полчаса,-
Предъявлял ему  проблемы,-
Он лишь бороду чесал!

И наверно, стыдно стало,-
Брови в кучу, покраснел...
Как корова вдруг слизала,-
Смылся как-то гад,- успел!

Дальше, сколько не ругался,
По хорошему и так,-
Так он и не показался,-
Шепчет тихо:- Сам дурак...

Вот, и чую,- есть, летает,
Где то рядышком парит.
А что делать-то не знает,
Потому-то и молчит.

Если повстречаю снова,
То не буду приставать.
Хоть, он кажется здоровым,-
Душу выбью,- бога-мать!