РОЖДЕСТВЕНСКИЙ БАЛ

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ БАЛ.
 
Я подал руку Анабелле ГО,
Мы поднимались лестницей безбрежной,
На Анабелле были из одежды,
Лишь туфельки и трусики "танго"!

На косах - золотая канитель,
В ушах сияли тяжкие сапфиры,
Нас не встречали Старые Кумиры,
По ним давно отплакал свиристель.

Сновали слуги, разнося еду,
Роз лепестки нам осыпали плечи,
Мы с Анабеллой выпили за встречу,
За горе, за разлуку и беду!

Она ушла, все расплескав до дна,
Как каравелла волны океана,
По-прежнему, красива и упряма,
Поэтому всегда везде одна!

А я пошел в укромный уголок,
Где пела песню Таня Петухова,
Что Танечка поет - давно не ново,
Но то, что песню Сольвейг - это шок!

А рядом с ней веселый обормот,
И, кажется, зовут его Евгений,
Непревзойденный мастер нудных прений,
Особенно, когда его " попрёт" !

Он обличает всех, как прокурор,
За что не раз был изгнан из трамвая,
Пытался он пролезть в калитку Рая,
Но Пётр закрыл все двери на запор!

Вдруг Казакевич мне махнул рукой,
И мы с ним за столом уединились,
А через час, изрядненько напились,
Стреляя из хлопушек над толпой!

Мы танцевали с Фридой вальс-бостон,
Но у стола вдруг подломились ножки,
И я искал алмазные сережки,
Упавшие в бокалы с "Периньон".

Оркестр гремел! Мазурка! Полонез!
Мелькали лица Ищенко с Днепровской,
ВетАлек наш, с какой- то шуткой плоской,
Со всеми целоваться вдруг полез!

Вдруг тишина! Шаги и шепоток:
-Идут! Идут ! Король и Королева!-
На лицах их ни радости, ни гнева,
Но Фриде не дают ее платок!

Улыбка, лекгий поворот, кивок,
Склонились дамы в низком реверансе,
И нежный голос, в томном декадансе:
-Хотите яду? Выпейте глоток!

-Ах, что я?  Веселитесь до утра!
-Прощайте, судари! Сударыни прощайте!
Но никому Любви не обещайте,
На смену Завтрому придет опять Вчера!

Они ушли. Все закружило вновь,
Знакомые, друзья и даже братья,
Повсюду поцелуи и обьятья,
Ведь Время не осталось на Любовь!

Фонтан шипел! В нем пенилось вино,
И бал блистал с утроенною силой,
Кого сегодня назову я МИЛОЙ,
Мне стало почему-то все равно!
************************************
Я три бокала опрокинул кряду,
Сел так, чтобы не видеть потных тел,
И одного лишь в жизни я хотел:
Испить с рук Королевы чашу яду.