У той скалы, где звёзды блещут И море синее трепещет, Коробясь панцирем камней, Чернел посёлок рыбарей. Нуждой и злобою безмерной Прославила себя Каперна. Но был ли выбор? В зиму, в лето За час положенный рассвета
От ветхих хижин сон бежал И криком чаек оглашал Свои владенья Посейдон - Морскую гладь, прибрежный склон. Людскую речь и скрип дверей, И плач проснувшихся детей Сменял снастей тяжёлый стон И тихий корабельный звон:
- Динь-тон-н! Динь-тель! Вперёд, рыбацкая артель!
Гребцы на вёслы налегли, И вскоре след простыл земли. Пучину моря пропоров, Сетями подняли улов. Уж трюмы полны. Лёгкий бриз, Как будто ласковый каприз, Растаял в пене без следа. И вот тогда пришла беда!
Последний яркий солнца луч Прорвался смело из-за туч, Но был разбит о гребни вод, Ломающих рыбачий флот. Матросы опытны, отважны, Но рвётся парус, как бумажный, Кренится мачта, смыта шлюпка - Баркас раздавлен, как скорлупка.
Почти три дня бесилось море. Пришло тогда в Каперну горе: Лишь три команды из семи Назад баркасы привели, Да найден в рифах шкипер смелый - Лонгрен, хозяин "Магдалены". . . . . . . . . . . . . . . . .
С судьбой не спорят. Вот финал - Двух Магдален он потерял: Одну похитила волна, Другая в родах умерла. Перевозмогши скорбь и боль, Дочурку он назвал Ассоль. . . . . . . . . . . . . . . . .
Как говорят, пришла беда, Открой навстречу ворота. Лонгрен стал мрачен, хмур и дик, В глазах застыл безмолвный крик. Таким и встретил он нужду, Людскую злобу и вражду. . . . . . . . . . . . . . . . .
Себя корил он больше всех За смерть команды. Этот грех Не отмолить и не забыть... С ним невозможно больше жить! И, слушая в ночи рёв волн, Он встал, желаньем страшным полн... Зажёг свечу. Ребёнок спал, И старый шкипер задрожал.
- За нас за всех живи, Ассоль! А я... свою исполню роль! - Так, цель и смысл вновь обретя, Отец благословил дитя. Всю ночь Лонгрен стонал в подушку, А утром... взялся за игрушки. . . . . . . . . . . . . . . . .
Морские боты, катера, Шаланды, прочие суда - Игрушки? В них живая боль! И мир волшебный для Ассоль! Пусть сказка делалась в корзину И доставалась магазину, Но чудеса не из полена Остались в хижине Лонгрена.
Любовь! Понять её язык Смогли ребёнок и старик. Лонгрен учил Ассоль читать, Писать и даже рисовать, Как сам умел: воображеньем Переносить в чужие земли, Где мир царит, покой, добро И людям ненавистно зло.
Танечка, я так люблю эту сказку, что всегда смотрю, если она идёт по телеку. Люблю тех актёров, люблю саму Ассоль, люблю их любовь! И нравится то, как ты отлично пишешь эту сказку в стихах. И, если я захожу слишком редко, то не обижайся.
А вот в этом предложении в имени потеряла одну буковешку. Всю ночь Лонген стонал в подушку,
Да, я не ошибся, когда сказал, что дальнейшее повествование будет таким же хорошим, как и введение. Читается легко и приятно. Правда, есть отличия от оригинала, но никому , думаю не возбраняется интерпретировать сюжет по своему усмотрению - так делают все талантливые поэты.
Ой...Дорогая и дорогая Таня... Вот только что, ну, несколько минуточек назад внезапнейше открыл для себя (просто последовав за некоторыми нашими чудесными комментариями, по нашей новостной ленте) Ваш, ну, уж по самой малой мере- очень-очень итереснейший как бы цикл стихотворений очаровательных, посвящённых Вами изумительной Ассоль из "Алых Парусов" А. Грина...Ой... прямо завтра же, очень не спеша, очень внимательнейше-вдумчиво- одно за другим...одно за другим, все-все стихотворения Ваши из этой своего рода даже поэмы маленькой, как вижу- очень стройно-последовательной, просто разбитой тут на части... Ну, так интереснейше, и так уже заранее радостно, дорогая Таня... А на том и кланяюсь покуда с очень искренним уважением к славному товарищу моему-парнасцу Тане Денисовой...
Помочь сайту
Поздравления
