Сергий Радонежский

В том веке был Ростов великий
Под властью золотой орды,
И правил демон многоликий -
Поклонник силы и войны.

Князья расплачивались данью,
Что забирал татарский хан,
Зорил и грабил по желанью
Дома и города славян.

Поборы часто разоряли
Купцов, холопов и бояр,
В долги и бедность загоняли,
Нищали все: и млад и стар.

И власть и совесть продавались,
За всё платили серебром,
Князья уже не избирались,
Зло властвовало над добром.

Обобранных людей ссылали
На необжитые места,
Чтоб там они кормились сами,
Всё вновь, как с чистого листа.

Забытый Радонеж на Поже
 Средь тёмных ельников - лесов,
 Где дикий мёд всего дороже:
Сребра и злата и мехов.

Там жил в славянском городище,
На берегу реки крутом,
В простом бревенчатом жилище,
Среди болот покрытых мхом,

В земле для ссыльных отведённой,
Что начинали с шалашей,
В семье боярской разоренной
 Кирилла сын Варфоломей.

Он с детских лет искусный бортник
Просторы созерцал равнин,
Исканий истины поборник
Дивился широтой долин.

Вдыхая чистый хвойный воздух,
Учился выживать в лесу,
Когда случался редкий отдых,
Свершал поклон небес отцу.

Мечтал, Евангиле читая,
Уйти в пустыню как Христос,
 Пока же церковь посещая,
 Варфоломей, взрослея, рос.

И вот от мира отрекаясь,
Избрал отшельничества путь,
Отдал имущество прощаясь,
Свободным стал от жадных пут.

И к брату своему Стефану
 Он с низкой просьбою пришёл:
Не кланяться Москве и хану
Он способ божеский нашёл.

Создать вдвоём свою обитель
В лесной затерянной глуши,
Пускай поможет повелитель
Им место нужное найти.

Брат дал своё благословенье,
Оставив всё, они ушли
И помогло им провиденье
К холму заросшему прийти.

Вокруг ни шума, ни селенья,
Земля пустынна от людей,
Просить не нужно позволенья
Для благих братовских затей.

Они себе срубили кельи,
Часовню для святых молитв,
Кругом одни густые ели,
Лишь песен птиц звучит мотив.

Прошёл так год труды, заботы,
Стук топора и свет свечи,
Лишения, посты, работы
И треск дрова горят в печи.

Стефан ушёл в Москву, мечтая
Живя среди людей - учить,
Варфоломей, власти не желая,
Один в лесу остался жить.

Он, опустившись на колени,
Молчал пред ликами икон,
Кресту поставленному в сени
Свой низкий отпускал поклон.

В овраге ночью волки выли ,
Краснели угли очага,
Под свет лучины тени плыли,
Карга, казалось, смерть пришла.

И он, в очаг подбросив ветки,
И осенив углы крестом,
Среди отшельников нередкий
Тянул спасительный псалом.

Его друзьями стали звери,
Медведь обедать приходил,
Он каждый день сидел у двери
И хлеб как дань себе просил.

Так жил отшельник, познавая
Мир без лихих людей и лжи,
Духовный град свой создавая
В ростовской пустоши глуши.

Читал молитвы непрестанно,
И молча с богом говорил,
Родную землю неустанно
Избавить от врага просил.

Нашествие на Русь поганых
Есть божья кара за грехи,
Прогнать долой гостей незваных
Нам божья матерь помоги.

Чтобы как троица святая
Страна едина вновь была,
Раздоры, распри забывая,
В добре и мире зажила.

Чтоб бог сменил свой гнев на милость,
Решил тогда Варфоломей
Подать пример, чтоб появилось
Побольше праведных людей.

Молвою быстро разносилась
Весть о подвижнике в лесах,
Жизнь праведника возносилась
Святою правдой на устах.

И стали приходить монахи,
Желая поселиться здесь,
Рубили кельи, сняв рубахи,
Чтоб рядом навсегда осесть.

Ни все прошли чрез испытанья,
Чрез многотрудное житьё,
Через лишенья, воздержанья,
Забот и тягот бытиё.

Одни прощаясь, уходили,
Избрав попроще жизни путь,
Другие тут же приходили,
Чтобы постичь ученья суть.

До той поры так продолжалось,
Покуда братии число
На дюжине не задержалось,
И уже больше не росло.

О том совместно порешили,
И записали в свой устав,
Число двенадцать закрепили,
Вот полный общества состав.

Совместно так прожили годы,
Между собою все равны,
Делили радость и невзгоды,
Шли дни, надеждами полны.

Варфоломей был чужд гордыни,
Себя ни чем не возвышал,
Считал всех братьями своими,
И никого не выделял.

Но на себя взял послушанье,
Общине старостой служить,
Главой, без права наказанья,
С обязанностью всех любить.

Открыло время, недостатки
Скрывал сложившийся уклад,
Раздоры, ссоры, непорядки,
Считал ведь каждый, что он прав.

Вина копилась перед теми,
Кого пришлось им отвергать,
Ведь раставалися со всеми,
Кто их просил к себе принять.

Тогда все вместе так решили,
Пора уже менять устав,
И оставаться разрешили,
Желающих к себе приняв.

И стала Троицкой обитель,
Так ныне звался монастырь,
Игуменом её создатель,
Её отец и поводырь.

Теперь он принял имя Сергий,
Как требовал священный сан,
Свободный, светлый, милосердный,
Свой новый мир стал строить сам.

И стала разноситься слава
По сёлам русским городам,
Его пророком называла,
Пешком ходящим по лесам.

Немалые давала всходы
Взрощена Сергием лоза,
Монастырей открытых новых
Его стараньем череда.

Возглавить новые общины
Шли Сергия ученики,
Они учителем любимы,
Несли огонь его свечи.

А Русь тогда изнемогала,
Был мор, нашествие чумы,
Москва три раза возгорала,
Татар набеги из орды.

Народ пришествие пророка,
Как избавленья ожидал,
Жизнь так трудна и так жестока,
Так значит бог нас покарал!

Пускай же явиться спаситель
И на себя возьмёт грехи,
Мессия, новый утешитель,
Чтоб за собой нас повести!

Так вот же он священник старец,
Своим достоин житиём,
Он богом посланный избранец,
Он тот, которого мы ждём.

Теперь, где Сергий появлялся,
Ждала у врат его толпа,
Он с каждым говорить старался,
Любого отвернуть от зла.

Как одинокий миротворец
Ходил он в Нижний и Ростов,
Мирил князей как чудотворец,
Служить единству был готов.

Легенды по Руси гуляли,
Что он свершает чудеса,
О том, что знали и не знали
Передавали с уст в уста.

О том, как отрок воскрешен,
Об излечении больных,
О том, как вор разоблачён,
И о видениях святых.

Князья тем временем собрали
В Переяславле общий съезд,
Ярмо как сбросить толковали,
Был вместе биться дан обет.

Молился Сергий неустанно,
Просил спасения Руси,
Услышал голос вдруг нежданно
Вставай и в сени выходи.

Ударил свет, что солнце ярко,
Глаза на время ослепил,
Прохладной ночью стало жарко,
Как царь небесный посетил.

Тут Богородица явилась,
Апостол Пётр и Иоанн,
Заря на землю опустилась,
И Сергий встал как истукан.

Но тут же и упал сражённый
Пред троицей святою ниц,
Их ярким светом поражённый,
Таких не смея видеть лиц.

Но Божья Матерь прикоснулась
К его плечу своей рукой,
И благодать к нему вернулась
И вместо трепета покой.

Не ужасайся мой избранник,
Что посетила я тебя,
Просил ты мира добрый странник,
Его даю тебя любя.

И буду я твою обитель
Хранить века и сберегать,
Ни в чём её последний житель
Нужды теперь не будет знать.

Закончив речи, замолчала,
Коснулась старца головы,
И вновь невидимою стала,
Настало царство тишины.

И весть летела про знаменье
По сёлам и по городам,
О чуде Сергия виденье
Судили всюду тут и там.

Теперь сама дева Мария
Взяла в свою защиту Русь,
Так бей врага как злого змия,
Берись за меч и бей не трусь.

Князь Дмитрий войско собирает,
Но как дух воинов поднять,
Тогда обитель посещает
И просит Сергия принять.

Они беседуют до ночи
И исповедуется князь,
Свои сомнения задачи
Он просит Сергия признать.

А ночью Сергий вызывает
К себе всех старцев на совет,
Совместно с ними рассуждает
Пока не начался рассвет.

Была под утро литургия,
Потом монашеский обед,
Игумен сам подал для князя
Как символ бога соль и хлеб.

Он князя окропил с друзьями,
Крестным знаменьем осенил,
На бой с погаными врагами
Игумен так благословил.

Подошли монахи юных лет
Боярин Андрей Ослябя,
Богатырь Александр Пересвет
Их Сергий воспитал любя.

Теперь их в схимы облачённых
На битву с князем посылал,
Отец детей своих духовных
За Русь сражаться отдавал.

И Дмитрий низко поклонился,
К руке игумена припал,
Взглянул в глаза и развернулся,
Сел на коня и ускакал.

И вот пред армией Мамая
Стоят все русские полки,
Стоят приказа ожидая,
Чтоб обнажить свои клинки.

Рассеялся туман, светает,
Выходит Пересвет с мечом,
Вперёд на схватку выступает
С татарским он богатырём.

В бою противника сражает,
Сам тоже ранен он притом,
И вскоре инок умирает,
И всёж соперник побеждён.

Сам Дмитрий с лучшими бойцами
Возглавил полк сторожевой,
Что весь погиб в бою с врагами
Свершая ратный подвиг свой.

Но всё же витязи прикрыли
От смерти князя своего,
Хотя под ним коня убили,
Хотя и ранили его.

И Дмитрий продолжал сражаться
В рядах поспевшего полка,
Пока мог на ногах держаться
Свои не бросил он войска.

Потом укрылся он в Дубраве,
Без сил под деревом упал,
И там от боли в свежей ране
Уже сознанье потерял.

Стояли насмерть отражая
Атаки русские войска,
Татары шли всё наседая,
Казалось им, что цель близка.

Но тут ударил из засады
Во фланг Мамаю русский полк,
Татары дрогнули и смяты
Сопротивленью малый толк.

И рать Мамая покатилась,
Кому охота умирать,
И вскоре в бегство обратилась,
Остатки стали удирать.

С трудом, но Дмитрия сыскали,
Подняли, в чувство привели,
И о победе рассказали,
Коня для князя подвели.

И поле битвы показали,
Ужасен вид был с высоты,
Везде убитые лежали,
Кружили по небу орлы.

И раненые, крики, стоны
Закончился кровавый пир,
Татары взятые в полоны,
Руси же слава на весь мир.

Был послан с радостною вестью
Гонец от Дмитрия в Москву,
Чтоб знали все как дрались с честью
Бойцы за родину свою.

А Сергий в самый день сраженья,
Имея дар, про битву знал,
Имея силу проведенья,
Всё что случилось рассказал.

Князей бояр в бою погибших
Назвал он всех по именам,
И панихиду о почивших
Свершил, всех вспомнив по делам.

Вздохнула воздухом свободы
Многострадальная земля,
В себя поверили народы
И в силу белого кремля.

Но был дракон многоголовый
Всего лишь ранен, не убит,
Одной лишь головы лишенный,
Той что за Дон рекой лежит.

Мамай от мести возгорая,
Готовится к войне в степи,
Пойти вновь на Москву желая,
Сбирает новые полки.

Но тут с ордою из- за волги
Могучий Тахтамыш пришёл,
Провёл с Мамаем бой недолгий,
На волге новый царь взошёл.

На Русь теперь огнём дышала
Ещё страшнее голова,
Людей, селенья пожирала,
На земли русские пришла.

Князья от страха трепетали,
И про единство позабыв,
Спастись отчаянно желали,
Свои владенья сохранив.

Напрасно Сергий призывает
Совместно рознь преодолеть,
В народе ропот нарастает,
И каждый хочет уцелеть.

Виновным Дмитрия считают,
Нанёс обиду он орде,
Идти с ним боле не желают,
Заботясь только о себе.

И вот Москва уже в осаде,
И дождь летит татарских стрел,
Ползут поганые в экстазе
По лестницам вдоль белых стен.

В них камни москвичи кидают
И поливают кипятком,
Из пушек-тюфяков стреляют,
Пугая грохотом притом.

Неудаётся штурм татарский,
Чтоб осаждённых победить,
Тогда решает хан ордынский
Обман и хитрость применить.

Сулит он милость осаждённым,
Мол хочет с ними в мире жить,
Вреда не будет покорённым,
Врата лишь надо отворить.

Его слова достигли цели,
Кому охота умереть,
И сомневаться не посмели,
Врата решили отпереть.

Ворвались яростно татары
И стали город разорять,
Опустошать дома, амбары,
Всех поголовно истреблять.

А уходя, Москву спалили,
Так не простив обид своих,
Оставшихся в живых пленили
И увели с собою их.

И выслал змей свои отряды
По разным городам Руси,
Зорил места, что были святы,
Пощады лучше не проси.

Кругом стояли пепелища,
Пустые сёла, города,
Смрад, разоренные жилища
И правит новая орда.

Междоусобные сраженья
Идут опять между князей.
И льётся кровь без сожаленья,
Мечи звенят ещё сильней.

А Сергий стар уже годами
Всё в келье молится своей,
Он сильно ослабев ногами
Не ходит на закате дней.

Теперь в тени мирских событий
Стремится к богу путь познать,
В его глазах покой великий,
Что видит он нам не понять.

Опять молчанье как вначале,
Так замыкался жизни круг,
Ждёт в лодке ангел на причале,
Идём безмолвия супруг.

Ушёл пастух Руси великий,
Отдав служенью жизнь свою,
Лежит спокойный, добрый, тихий,
Идёт народ к монастырю.

Шли годы вырос над могилой
Из камня троицкий собор,
Храним по ныне божьей силой,
Стоит на месте до сих пор.

Века там троица святая,
Рублёвской писана рукой,
Смотрела сверху наблюдая
И старца берегла покой.

Обитель ныне воскресает,
Встаёт из пепла монастырь,
О службе колокол вешает
И правит с неба повадырь.

Течёт сюда река людская
Со всех концов родной земли,
С Сибири, Волги и Алтая
Текут народные ручьи.

Сюда же едут иностранцы,
Полюбоваться красотой,
Японцы, немцы, итальянцы
Идут довольные собой.

Стоят они не понимая,
Что русским старец их святой,
Зачем те к раке припадая,
Поклон свой отдают земной.

Идет торговля процветая,
Столы у монастырских стен,
С них продают не уставая
И не боясь высоких цен.

Берут богатые японцы,
Не зря старушка полиглот
За евро, а не за червонцы
Для них матрёшек продаёт.

Но бьёт родник не прекращая,
Что старец Сергий осветил,
Живёт всем жажду утоляя,
Здоровья всем даёт и сил.

15.08.09