Не вспоминал никто – прилюдно,
Чтоб кривотолков избежать.
И было всем не очень трудно
Язык на привязи держать.
Скандала «добрых старых» оргий
Там, слава богу, не стряслось,
Лишь отличился наш Георгий,
Разбивший в драке другу нос.
Его товарищ был уживчив
И не держал на Герку зла:
Сам виноват – не трогай лифчик,
Мог схлопотать ещё «козла».
А Герка был азартным малым,
Коль видел цель, то рвался к ней.
Он мог узреть большое в малом,
При этом становясь сильней.
И размышляя о Марине,
Не ныл, о том, что ростом мал,
А ту пощёчину воспринял
Своеобразно – как сигнал.
Сигнал о том, что друг «в отставке»,
Что побеждает только тот,
Кто в той игре повысил ставки,
Кто в жизни сделал верный ход.
Ведь претендентов стало трое –
Вот мысли нашего героя.
Геракла тайный почитатель,
Георгий жизнью жил простой.
Но, может быть, тебе, читатель,
Она покажется пустой.
Вставал он утром очень рано,
Постель легонько заправлял
И непременно полстакана
Сырой водицы выпивал,
Затем он делал физзарядку
И принимал холодный душ,
На завтрак ел яичко всмятку.
И не боялся зимних стуж.
Он много знал о пользе бега,
Читал «запоем» Поля Брэгга*
И был, хоть ростом невелик,
Силён и мускулист, как бык.
Он в жизни шёл своей дорогой,
Но был знаком с ушу и йогой.
И был ему совсем не нов
Почтенный старец Иванов*.
И быт его был так размерен
Уже на десять лет вперёд.
Но случай, как строптивый мерин,
Вдруг седока копытом бьёт.
И кто ж из тех, кто верил свято
В свою счастливую звезду,
Не ошибается, ребята.
Таких, увы, я не найду.
_____________
*Пол Чаппиус Брэгг – известный американский деятель
альтернативной медицины, натуропат.
*Иванов Порфирий Корнеевич – известный целитель и «русский йог»,
автор собственной методики и целостной системы по достижению физического
здоровья человека
Итак, поняв, что «грубой лапой»
Не взять Марину никому,
Решил Георгий тихой сапой
Идти по плану своему.
И с чувством, с толком и без спешки,
Он предложил, с расчётом, ей
Начать с ним зимние пробежки,
Чтоб быть красивей и сильней.
Трусца – кому она вредила?
На пользу людям бег с ленцой.
В здоровом теле крепнет сила
У тех, кто бегает трусцой.
Не нужно сильно напрягаться,
Здесь мне рекорды не нужны.
Открыл глаза, вскочил с матраца,
Надел спортивные штаны,
И в путь – куда ведёт дорожка,
Куда глаза глядят мои…
Прочь убежала в страхе кошка,
С кустов взлетели воробьи…
Не бойтесь, милые, не трону,
Не добавляет счастья мне
Вспугнуть несчастную ворону,
Что примостилась на сосне.
…И вот уже в душе сиянье,
Мой организм играет туш,
С природой празднуя слиянье!..
Теперь назад, домой, под душ.
Вставать с зарёй Марина рада.
Как хорошо бежать вдвоём!
И говорить почти не надо,
И можно думать о своём…
Пустынны улицы, проулки,
На тротуарах ни души.
Всё идеально для прогулки,
Знай, свежим воздухом дыши!
Но расплелись её косички,
А шарф всё время в свитер лез…
Она устала с непривычки.
А Герка рвался дальше, в лес.
Его вперёд звала дорога,
Где сосны высились, строги…
– Я пробегусь туда немного?
– Я подожду тебя, беги!
Марина честно ждать хотела,
Но крепкий утренний мороз
Дрожать заставил быстро тело,
Шарм лёгкой свежести унёс.
Вот так пришёл конец желанью…
Прождав, как дура, полчаса,
Она вернулась. Герка ланью
Летел всё дальше, вглубь, в леса…
Не зря же лес округ Коврова
И непролазен, и дремуч…
Навстречу вышел лось – корова;
Зверь был и страшен, и могуч.
А рядом с нею, худ и тонок,
Прижавшись к матери, стоял
Прядая ушками, лосёнок,
Как показалось, хил и вял.
Их разглядеть получше парень
Уже физически не смог:
Рванул, как будто был ошпарен,
Бежал от них, не чуя ног.
«Если ростом ты не вышел,
Если ты не выше мыши,
Должен быть всегда готов
Скрыться в норку от котов».
Летел, дорог не разбирая,
Сквозь дебри, глушь и бурелом,
Пока не выскочил у края
Большого поля пред селом.
А лоси – тоже побежали,
Нет, не за Геркой – от него.
И никому не угрожали,
Не затоптали никого.
Лосиха вовсе не трусиха.
Но тут казалось ей самой,
Что можно ждать подвох от психа
Полураздетого – зимой…
Так, через поле, от опушки
Дошёл Георгий до избушки,
Где вился из трубы дымок.
Дойти дошёл и изнемог.
На счастье нашего «спортсмена»,
Старушка вышла из избы,
Взять из поленницы полено.
И в страхе встала «на дыбы»!
Георгий бабку успокоил:
– Я заблудился тут, в лесу…
Да, с каждым может быть такое!
Хотите, дров вам принесу?
– И без тебя, чай, обойдуся…
«А мы продолжим диалог…»
– Что за деревня тут, бабуся?
– Село, Осипово, милок…
– А вот, скажите, до Коврова
Смогу добраться я сейчас?
Бабуля глянула сурово:
– Автобус ходит кажный час.
Потом поглянула на небо:
– Ишь, замулындило, к снежку.
– Бабуся, мне б кусочек хлеба…
– Погодь чуток, дам… творожку.
Георгий, знамо, был доволен...
А бабка просит извинить:
– В дом не зову, старик мой болен…
Чуть что не так – начнёт бранить.
– Спасибо, дай вам бог здоровья,
Тебе и деду твоему.
Живите с миром и с любовью
Ещё лет сто в своём дому.
– Да у тебя, чай, денег нету?
Он спохватился: – Точно, нет…
Старушка сунула монету:
– Возьми-ка, парень, на билет.
С тех пор промчалось дней немало…
Советы выслушав отца,
Марина матери внимала,
Учась работе продавца;
Её теперь не занимала
Пустая, глупая трусца.
А Герка, к трудностям привычный,
Как в спорте, так и в жизни личной,
Осечкой первой не смущён,
И подождать решает он.
[Скрыть]
Регистрационный номер 0471413 выдан для произведения:
Всё позади. И самый страшный
Экзамен уж последний сдан.
И вот мечтатель мой вчерашний
Собрал свой первый чемодан,
Чтоб жизнь связать навечно с морем,
Ведь он о море так мечтал!
Его отец, убитый горем,
Перечить юноше не стал.
И мать его со всем смирилась,
И отпуская в дальний край,
Уже в истерике не билась,
Сказала только «Не хворай!»
А сын уже бежал из дома:
«Скорей во двор, там ждут друзья!»
Ему, такому молодому,
«Хворать» ещё никак нельзя.
И всё ж сначала к ней, к Марине.
Кружили мысли вороньём:
«Быть может статься, на чужбине
Он жить не сможет без неё!»
Он подошёл к знакомой двери,
Условно стукнул трижды дверь,
Он ждал, надеялся и верил,
Что всё решится вот теперь.
К нему Марина вышла сразу,
Не заставляя Костю ждать,
Сказав заученную фразу,
Чтоб просто не тревожить мать:
– Ко мне подружка, я недолго!
Марина… в чёрном вся… без кос!
Как будто выплатила долга
Своей любви последний взнос.
– Зачем? Кому мешали косы?
Он потянулся к волосам,
Но тут же понял, что вопросы
Адресовал он небесам.
– Но что случилось?
– Папа умер…
И закачалась вся земля…
– Крепись… сочувствую, – в костюме,
В кармане было три рубля…
– Возьми, Марина, больше нету…
Я ж не работаю, пока…
Тебе скажу я по секрету,
Вот обучусь на моряка...
Теперь вот еду в мореходку.
– А далеко?
– В Калининград.
Там навещу родную тётку…
– Ты рад, наверно…
– Точно, рад.
Ну, понимаешь…
– Понимаю…
Я тоже рада… за тебя…
Тебе желаю… обнимаю…
И буду ждать тебя… скорбя.
Сказала так, на автомате,
Чтоб отвязался, наконец;
Сама училась на физмате,
Туда привёл её отец.
«Теперь мы сИроты, без папы…
И сразу стали криволапы…
И надо матери помочь», –
Так рассуждать пыталась дочь.
А Костя твёрдо был настроен
Сказать, в любви признаться ей.
И коль свиданья удостоен,
То надо действовать смелей:
– Ну, вот и всё. Я уезжаю.
Последний раз с тобою я
Угасший вечер провожаю,
Дорога прочь уйдёт моя.
О, сколько сладких сновидений
Оставят в памяти моей
Следы сегодняшних мгновений
И ласки, и любви твоей!
Дай поцелуй мне на прощанье,
Им в путь меня благослови.
Он будет мне в пути сияньем,
Залогом дружбы и любви.
Марину Костины признанья
Ещё не трогали ничуть.
Она считала, что свиданье –
Одна из множества причуд.
Ей Костя нравился, конечно,
Но только лишь, как добрый друг.
Не задевали струн сердечных
Его слова. И всё же вдруг
Марину к Косте притянула
Та сила, что сильней всего.
И не хотела, но прильнула
К губам пылающим его.
И две фигурки, словно тени,
Друг к другу жались в уголке;
Там жарких рук переплетенье
И сладкий миг – щека к щеке.
В тот миг, когда она коснулась
Его горячих жадных губ,
В Марине женщина проснулась,
Хоть поцелуй был мал и скуп.
Того короткого свиданья
Потом и вспомнить не могла,
Оно, как давнее преданье,
Его покрыла ночи мгла.
Костян нашёл друзей у дома.
У них созрел, уж было, план,
Не закатись бутылка рома
Совсем некстати за диван.
Георгий там её приметил,
Достал тихонько, словно вор.
Покуда день ещё был светел,
Пошёл с находкою во двор.
И там с друзьями, понемногу,
Почти по капле – по глотку,
Они напробовались грогу…
Но и оставили дружку.
Был тёплый, томный майский вечер.
Зарёй багряной осиян,
Легко надев ремни на плечи,
«Маэстро» Костя взял баян –
Подарок ценный и красивый
На День рожденья от отца,
И нежных звуков переливы
Вдаль полетели от крыльца.
Потом мелодию другую
Завёл умелый баянист,
О море песню боевую
Запел он, юн и голосист.
«Наш корабль плывёт в долине океана,
Мы привыкли к морю, как к родной земле.
Но лишь мы причалим к берегу родному,
Мы чувствуем себя как на волне.
Мы матросы, мы люди боевые,
Не боимся мы ни бурь морских, ни гроз.
Якоря у нас на лентах золотые.
Самый смелый человек – матрос! »
Стихи, конечно, – Константина,
Да и мелодия его.
Возможно, в этом вся причина
К нему пристрастья моего!
Он был поэт, пусть не от бога,
Талант тут явно не большой.
Но подходил он к слову строго
И прикипал к стихам душой.
Равнялся на поэтов «школьных»
И не чурался рифм глагольных.
И в них добился простоты.
Читатель мой, согласен ты?
Друзья тотчас же подхватили,
И вот уже их стройный хор,
Флотов достойный и флотилий,
Произвести бы мог фурор
Средь почитателей-соседей;
Но хор никто не оценил,
Поскольку целый полк медведей
Соседям уши отдавил.
Тогда, с друзьями и баяном,
Вдоль улиц и немых витрин,
В ажиотаже полупьяном
Пошёл «маэстро» Константин.
И смог заснуть ещё не скоро
Под вопли местных «песняров»
Уставший за день добрый город,
Мой славный город, мой Ковров.
Помочь сайту
Поздравления
