Помочь сайту
Поздравления
ИСТОРИЯ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА, часть десятая
LXXV
1924–1953 гг. Правление Иосифа Виссарионовича Джугашвили-Сталина, (1879–1953), семьдесят первого правителя Руси.
Родился в Гори вождь народов,
В семье простого кустаря,
Пришлось убавить, правда, годы
И дни в начале декабря.
Был третьим сыном наш Иосиф,
Но первым двум не повезло, -
В младенчестве их смерть покосит –
До нас имён не донесло.
Мать сына горячо любила,
Её мечта – священный сан,
Но церковь Кобу не манила,
Он не дошёл до прихожан.
Сосо не повезло вначале:
В пять лет он оспой заболел,
Затем чуть кисть не оторвало –
В мальчишку фаэтон влетел;
В училище был путь заказан –
По-русски он не знал двух слов,
И поступить учиться сразу
Был отрок, честно, не готов.
Но мать давала силу духа,
Нашла ему учителей,
У малыша пошла наука -
Он русский лучше знал друзей.
Училище окончил лихо,
Иосиф – лучший ученик,
И вёл себя пока что тихо,
Но всё решил один лишь миг.
Он в семинарию зачислен,
Экзамены блестяще сдав,
Но новые марксистов мысли
Заставили забыть конклав.
В Тифлисе ссыльных было много –
Франчески, Коган и Лузин,
И Кобой выбрана дорога:
Марксистом стать решил грузин.
Иосиф в партию вступает -
«Месаме даси» та звалась, -
Кружки рабочих открывает
И в первый раз бичует власть.
Организует забастовки,
Марксизму учит бедный люд,
Распространяет и листовки,
Расклеивая там и тут.
Учёбу он совсем забросил
И на экзамен не пошёл,
Шли в семинарию доносы,
Что он от Господа ушёл.
Из семинарии был изгнан
С мотивировкой «за прогул»,
Им путь другой отныне избран,
Дороги нет в родной аул.
Стал репетитором… на время,
Камо попал в ученики,
И это дружеское семя
Произросло в боевики.
С Сванидзе Катей обвенчался
В четвёртом боевом году,
Но брак счастливым не удался –
Жена скончалась на беду.
Сын Яков от неё остался,
К отцу любовью не пылал,
Он сам собою занимался,
Но в сорок первом в плен попал.
Там обменять его хотели –
Сам Паулюс замешан был,*
Но немцы в том не преуспели,
И Яков голову сложил.
Но факты говорят другое:
В плен сын вождя не попадал,
Что он в бою погиб героем
И долг свой Родине отдал…
После второго съезда Коба –
Закоренелый большевик,
За ним охранка смотрит в оба,
Но исчезал он в тот же миг.
На нелегальном положеньи
Он люд на стачки поднимал,
Но не легко быть вечно тенью,
Был пойман, ссылку отбывал.
В Батуми пойман он впервые,
Затем в тюрьму переведён,
В Сибирь за подвиги былые
Борец за правду отведён.
На пятом большевистском съезде
Наш Коба снова делегат,
Замечен как-то был в «наезде» -
Экспроприировать был рад;
С Камо, весёлым другом детства,
Ограбил казначейства клад
И в результате этих бедствий
На съезд он получил мандат.
Затем был снова арестован
И в Солвычегодск угодил,
Бежал, был в Вологду закован,
Но и оттуда улизнул.
В газете «Правда» был главредом,
Оттуда – ссылка в град Нарым,
Бежал, но не был домоседом -
Рабочий Савинов жил с ним.
Имел он псевдоним «Васильев»,
Менял квартиры каждый день,
Сновал по Питеру на крыльях,
Потуже затянув ремень,
Руководил большевиками,
Желая в Думе дать места,
Борьбу вёл с тайными врагами –
Их совесть тоже не чиста.
В двенадцатом приехал в Краков,
Встречался с Лениным не раз,
По просьбе Ильича в атаку
Пошёл на нации… как класс.
Статью здесь написал большую,
И австро-венгров заклеймил,
По актуальным нацвопросам
Он популярность получил.
Из Кракова он прибыл в Вену,
Оттуда вновь поход домой,
Был арестован, перемены
Воспринял в Ачинске герой.
Февраль семнадцатого года
Встречает Коба на Неве,
Он здесь не делает погоды,
Но и не верует молве.
Правительству вначале верит,
В демократический порыв,
Но взгляд свой быстро переменит
И снова с Лениным — в прорыв.
Был избран членом ВЦИК в июне,
На пятом съезде – на виду,
Призыв к восстанию, к коммуне,
Где Сталин с Лениным в ряду.
Газеты выход обеспечил,
Статьи с призывами писал,
И 25-го, в день Вечный,
Наказ секретный выполнял.
Октябрь победил, и Сталин
Был снова избран членом ВЦИК,
Краснову победить не дал он,
Изъял врагов газеты в миг.
В Бюро ЦК вошёл он с Троцким,
И снова в «Правде» у руля,
Столкнулся с руководством жёстким…
Всё начинать пришлось с нуля.
На Аллилуевой женился
Он в восемнадцатом году,
В Царицыне наш Коба бился
И предавал врагов суду.
И даже Троцкий признавался,
Что Ленин Сталина ценил,
Но чтобы тот не зазнавался,
Нередко за ошибки бил;
И что при Ленине нередко
Начальником он штаба был –
Подмечено, конечно, метко,
Но, вряд ли, Кобу вождь любил.
В военспецов Сосо не верил –
Носович это подтвердил,
И дело им он не доверил,
А многих к плахе подводил.
Плавучую тюрьму придумал,
Принудил позже затопить,
И этим новый ход задумал:
Врагов народа истребить.
На фронте Коба беспощаден,
Спецов немало расстрелял,
Но Ленину был статус важен,
И он Сосо не одобрял.
Но Сталина не взять на понте,
Вождю дерзнул он доложить,
И поражения на фронте
Смог Коба на спецов свалить.
Был Мамонтов им остановлен,
Затем отброшен и за Дон,
Порядок снова установлен,
Был белым нанесён урон.
На Южном фронте всё спокойно,
И враг оружие сложил,
А Сталин выглядел достойно -
Свой первый орден заслужил.
Был Первой Конной он создатель –
Будённый для бойцов — отец,
И Ворошилов тоже, кстати,
Лихой рубака-удалец.
Затем война на Украине,
Где он Деникина громил,
И донесением Победы
Вождя, конечно, покорил.
Но Ленин всё ещё не верил
В великий ум своих друзей
И свои мысли не доверил
Он никому… до наших дней.
Жестокость и работа мысли
Важнейшую сыграли роль,
Когда сторонники все кисли,
Он отвергал людскую боль.
Сосо военную работу
С политикой умел связать,
Чем увеличил свою квоту
И смог друзей завоевать.
Василий вскоре появился,
Второй, но долгожданный сын,
Артем Сергеев с ним сроднился –
Усыновил его грузин. **
В двадцать шестом дочь появилась –
Малютку Светой нарекли,
Неплохо девочка училась,
Но переделать не смогли.
Но Кобе было не до дочки,
Он строил свой СССР,
Жаль, в автономиях до точки
Не смог дойти наш пионер.***
Он выступил на съезде лихо,
Объединяя всех и вся,
Но в кулуарах, очень тихо,
Добавил: «Так, друзья, нельзя».
В ЦК своим став очень быстро,
Он «тройку» грозную создал
И Троцкого «задвинув чисто»,
«Семёрку» организовал.
В неё вошли: Зиновьев, Рыков,
Бухарин, Томский Михаил,
Валерий Куйбышев на пике,
И Коба с Каменевым был.
Но в двадцать пятом круг был сужен –
Зиновьев-Каменев блок пал, –
Бухарин Кобе стал не нужен,
И… Джугашвили главным стал.
В двадцать шестом стал Генеральным
Наш Джугашвили боевой,
И на XIV-м главным
Был признан партией родной.
Вопрос главнейший был расширен:
«Социализм – в одной стране»,
Но Троцкий был для Кобы гирей,
И Сталин понял: быть войне.
В двадцать девятом сам Бухарин
В уклоне правом обвинён
И с оппозицией, как камень,
С дороги главной был смещён.
В Политбюро стал «главным членом» -
Клемент Ефремович помог, –
Всем стало ясно: между делом
Пришёл в Россию новый… бог.
В тридцатом Сталин стал вторично
Орденоносцем всей страны,
И с этого момента зычно
Бал закружился сатаны.
Семнадцатый был съезд отмечен ****
Всей властью в сталинских руках,
И с радостью друзьями встречен –
Крест установлен на врагах.
Но утешеньем власть не стала,
Врагов народа – полстраны,
И бедняков в деревне мало,
Жируют даже пацаны.
Вождь шлёт лихую разнарядку:
Шестьдесят тысяч кулаков
Полоть в Сибири будут грядки,
Вмиг превратившись в батраков.
ОГПУ клич подхватило
И расстаралось для вождя:
Два миллиона посадило –
Всех к четвергу… после дождя.
Но кулаки не выводились,
Их расплодилось по стране,
Десятки тысяч подчинились,
Но миллионы – на войне.
Десятки тысяч выступлений
Покрыли кровью всю страну,
Но наверху иных нет мнений,
Свой план Верховный жёстко гнул.
Голодомор сломил ретивых –
Пять миллионов в гроб легли,
Но план вождя извёл ленивых,
И новостройки помогли.
Колхозы хлеб давали с кровью,
На экспорт – нефть, сырьё, меха,
Расстрелы не считались новью –
Мы с Грозного не без греха.
Метро заложено в столице,
«Христа Спасителя» снесли,
И Бога прогневив, те лица
Дворец Советов вознесли.
Террор в России продолжался,
Распорядитель – сам глава,
С врагами жёстко он сражался,
Слушок… и пала голова.
Он требовал всё больше казней,
Сам обвиненья диктовал,
Сто в день уж не считалось басней,
Рекорд – три тысячи сдавал.
«Враги народа» трепетали,
Разил их красный карандаш,*****
Пощады от вождя не ждали:
Коль попадёшься, всё отдашь.
Репрессии тридцать седьмого
Пятьдесят тысяч в гроб свели,
Но мы не знаем очень много –
«Зачистки» многих унесли.
Но миллионных жертв всё мало,
Ему детишек подавай,
Врагов опять недоставало,
С двенадцати расстрел давай!
За колоски в тюрьму сажали,
Уронишь бюст вождя – в ГУЛАГ,
«Десятку» миллионам дали –
Кто «в сторону» свой сделал шаг.
Пытали всех «врагов народа»,
Все ставки очные прошли,
И на доносы была мода –
Друзей немногие нашли.
Но в тюрьмах коммунизм не строят,
ГУЛАГ себя не оправдал,
Страна себе могилу роет,
И это каждый понимал.
Но вождь всё понимал иначе:
«Большой террор» — в тридцать седьмом,
Он ставит новую задачу:
Очистить наш военный дом!
Три маршала легли в могилу
И командармов целый взвод,******
153 комдива… в жилу,
Комбригов – пару полных рот.
А тут Вторая Мировая
В тридцать девятом подошла,
И дружба с Гитлером большая
Свой отклик в Сталине нашла.
Сам Риббентроп поздравил с датой –
Вождю справляли шестьдесят,
Сосо заверил, что солдаты
Германию с рожденья чтят.
В знак дружбы вспомнили поляков,
В Катыни был расстрел большой,
И двадцать тысяч пленных ляхов
Вмиг поплатились головой.
Двадцать второго в сорок первом
Вдруг грянул гром в стране родной,
В ЦК у многих сдали нервы,
И Сталин – тоже не герой.
Главкома Ставку утвердили –
В ней Тимошенко главным стал,
И Сталина в неё включили,
Хотя… что делать — он не знал.
Три дня Сосо сидел на даче,*******
После того как сдали Минск,
И понял: главная задача
Сегодня не идти на риск.
Стратегом Сталин был неважным,
В военном деле — он профан,
Пять армий потерял однажды,
Затем и Киев был им сдан.
Со Сталинграда стал покрепче,
В стратегию всерьёз вникал,
Организацию вёл легче,
Что даже Жуков признавал.
Но тот же Жуков добавляет:
Заслуги Сталина скромны,
Он многого ещё не знает,
Во-первых, методов войны.
Через неделю от начала
Он председатель ГКО,
Затем Нарком – что тоже мало,
Главнокомандующий – легко.
Затем приказ подписан страшный:
Как двести семьдесят звучал,
Он призывал всех быть отважным,
А дезертиров – убивал.
Но убивал страшнее смерти:
Страдала вся его семья,
Вы мне, ребята, уж поверьте,
В ГУЛАГ шли дети и… зятья.
Москва в осаде, Сталин снова
В ранг воеводы возведён,
Седьмого ноября бьёт словом…
Парад в столице проведён.
Был на фронтах он не однажды,
Отважно шёл под градом пуль,
И из охраны видел каждый,
Что крепко вождь держал свой руль.
Штаб партизанского движенья
Был создан нашим ГКО,
Чтобы повсюду, без сомненья,
Фашистам было нелегко.
Приказ был отдан, между прочим,
«Назад ни шагу» — трусам смерть!********
Заградотряды дни и ночи
Им помогали умереть.
А тут сын Яков погибает
В ужасном вражеском краю,
Вождя и это не сгибает,
Он вновь приказы отдаёт.
А в сорок третьем, в Тегеране,
Он лидер «Тройки» боевой,
Напомнил всем о «русской ране»,
О том, что нужен Фронт Второй.
Открыт тот фронт в сорок четвёртом,
В Нормандию пришёл десант,
И в Ялтинском сияньи гордом
Диктует мировой трактат:
Кому руководить Европой,
Кому полякам «помогать»,
Кому глазами только хлопать,
Где русской рати там стоять…
Порядок мирный установлен,
И над Берлином алый стяг,
Корабль фашизма был потоплен,
Но мировой не дремлет враг.
«Враги народа» снова рядом,
Все автономии страшны,
Идут на нас одним отрядом:
Казаки, немцы, латыши,
Чеченцы, калмыки наглеют,
Татары, турки, ингуши,
И даже кабардинцы смеют
Фашистам изредка служить.
Про русских и хохлов нет речи,
Там каждый третий – негодяй,
Жаль, не хватает мне картечи,
А то бы всем устроил… рай.
Вмиг депортацию наладил,
Свалив с плеч груз тяжёлых гирь,
Все нации вождь сам спровадил…
Помчались поезда в Сибирь.
Ущерб народов был ужасен:
Ушли традиции и быт,
Во многих сёлах снег был красен,
Язык родной был позабыт.
Авторитет у власти падал,
Калмык на русского был зол,
Татары крымские не рады,
Что в их дома пришёл хохол.
В сорок седьмом – опять реформа:
Нам надо деньги сокращать,
Деноминация, как форма,
Пришла в наш дом конфисковать.
Все сбережения изъяли,
Оставив люду лишь бельё,
Но Партия, как обещали,
Бальзам на душу снова льёт.
Преобразуем мы природу,
Вновь строек пышет громадьё,
Всё для страны! Всё для народа!
Но где ж достаток…ё-моё.
После войны все голодали,
Ссылаясь на тяжёлый год,
И о колориях не знали,
Что не увидел наш народ.
До сорока не доживали,
Что стало нормой на Руси,
О том, что меньше нас — узнали,
Но власть велела: не бузи.
Тут Трумэн новость нам подбросил
О том, что бомбу приобрёл,
Но Сталин дело не забросил
И ядерный щит нам нашёл.
Март 53-го: не стало
У нас великого вождя,
И Родина, вздохнув устало,
Вперёд нацелилась… бредя.
На ближней даче вождь был найден,
Соратников собрался рой,
И каждый думал: будь неладен….
Скончался тихо наш герой.
Вождь в мавзолей был переправлен,
И вместе с Лениным возлёг,
Возможно, был Сосо отравлен,
А власть вновь захватил… кто смог.
Культ личности развеян мигом,
Наш паровоз в Коммуну мчит,
А люду показали фигу —
Он терпелив и промолчит.
Хрущёв Никита – Генеральный,
Он власть тирана развенчал,
Хотя был сам не прав морально,
За смерти тоже отвечал.
Курган людской мы положили -
Искать виновных не берусь, -
До коммунизма не дожили,
Зато отвоевали Русь.
Век Сталина неоднозначен,
Для многих Коба – идеал,
Для миллионов он был мрачен,
Хотя кому-то что-то дал.
Но то, что многим дал – всё смято,
Не смыть ту кровь большой страны,
Что некогда была богата
И пережила три войны.
Мы и сегодня не в трясине,
Европу кормим до сих пор,
Но то, что мы бедны доныне,
Для нашей Родины – позор!
* После поражения под Сталинградом гитлеровское командование, якобы, хотело обменять Якова Джугашвили на фельдмаршала Паулюса, взятого Красной Армией в плен. Согласно легенде, Сталин ответил на это: «Я солдата на фельдмаршала не меняю!» (эти слова воспроизведены в фильме «Освобождение»).
** В Москве 24 марта 1921 годау Сталина родился сын — Василий, который воспитывался в семье вместе с родившимся в этом же году Артёмом Сергеевым. Его Сталин усыновил после гибели близкого друга — революционера Ф. А. Сергеева.
*** В 1922 годуСталин участвовал в создании СССР. Он считал нужным создать не союз республик, а скорее унитарное государство с автономными национальными объединениями. Этот план был отвергнут Лениным и его единомышленниками.
**** На XVII съезде ВКП (б) в январе-феврале 1934 годаполучило своё организационное выражение сосредоточение всей полноты власти в руках партийной группы во главе со Сталиным.
***** Все смертные приговоры И.В. Сталин подписывал красным карандашом, делая против некоторых фамилий пометки на полях об ужесточении наказания типа «бейте ещё» или «расстрелять всех».
****** В число репрессированных в эти годы попали трое из пяти маршалов Советского Союза, 20 командармов 1-го и 2-го ранга, 5 флагманов флота 1-го и 2-го ранга, 6 флагманов 1-го ранга, 69 комкоров, 153 комдива, 247 комбригов.
******* Когда 28 июня пал Минск, Сталин впал в прострацию.. После трёх дней отсутствия Сталина в Кремле, соратники поехали к нему в Кунцево без приглашения, и Сталин решил, что они приехали его арестовывать.
******** 28 июля 1942 года Сталин в качестве наркома обороны подписал «Приказ № 227», — известный в народе как «Ни шагу назад!», — ужесточивший дисциплину в Красной армии, запретивший отход войск без приказа руководства, вводивший штрафные батальоныв составе фронтов и штрафные роты в составе армий, а также заградительные отрядыв составе армий.
Период правления И.В. Сталина – это период жесточайших репрессий, во время которых – по данным различных авторов – погибло от 10 до 30 миллионов человек, включая знаменитый «голод Поволжья» и «украинский голод». Многие историографы сравнивают его с «советским Иваном Грозным», которого И.В. Сталин очень почитал и довольно глубоко интересовался годами его царствования — опричнинучасто сравнивали с НКВД, особенно начиная с кровавого 1937 года, где стали применяться те же пытки, что и при Иване Грозном; земством был весь Советский Союз, а Александровской Слободой – Кунцевская дача; своих любимцев из НКВД (вплоть до рядовых) Сталин тоже казнил планомерно, если так можно выразиться, пластами, чтобы не оставлять после себя свидетелей своих зверств.
В смысле жестокости, санкций на кровавые акции и равнодушного отношения к людским судьбам И.В. Сталин первого российского царя, конечно же, превзошёл – чего стоит только один знаменитый ГУЛАГ (см. произведения Александра Исаевича Солженицына, Льва Эммануиловича Разгона, Анатолия Наумовича Рыбакова-Аронова, Варлама Тихоновича Шаламова и других). Скорее всего, это связано с изменением психики – у обоих – именно в детстве и отрочестве. «Манией преследования» страдали оба правителя, но вот манией величия Иван Грозный, как известно, не страдал, так как был истинным наследником престола, а Сталин добился власти в результате жесточайшей борьбы и постоянного «убирания» претендентов.
Всё это ещё раз напоминает человечеству о том, что «роль личности» в истории очень часто носит диаметрально противоположной характер.
«Демократия – это точное соблюдение закона" — в этом смысле мне лично больше других государств импонирует консервативная Англия. А самым великим политиком лично я считаю Уинстона Леонарда Спенсера Черчилля (1874–1965 гг.). Его слова, сказанные о нации, Ваш покорный слуга считает пока наилучшими:"Самое дальновидное вложение, какое может сделать нация, заключается в том, чтобы давать детям молоко, пищу и просвещение. А если прибавить к этому уважение к закону, знание традиций своей страны и любовь к свободе, то перед вами – основы сохранения нации!».
«Самый великий правитель без парламента – ничто».
Нет комментариев. Ваш будет первым!
