Глава 5

Итак, уже мальчишек трое.

Но я, конечно, не забыл

Еще четвёртого героя –

Четвёртым Герка «Рыжик» был.

Средь чёрных рыжее явленье –

Всего один процент из ста.

Так Герки чудное рожденье

Под стать рождению Христа.

Не диво ль: мать, отец, сестрички –

Все с волосами, будто смоль.

Недаром к ним прилипла кличка –

Их крест, страдания и боль –

«Цыгане». Робкий, осторожный

Отец смирился и привык,

И только дома крыл безбожно

Соседей, колких на язык.

Но день за днём в часах песочных

Копилось, полнилось, текло,

Гудело в трубах водосточных,

Струилось Время за стеклом.

«Цыган» соседские колючки

Почти не стали донимать,

Но всё же денег до получки

У них боялись занимать.

Но вот, как гром с небес лазурных,

(Таких громов весной не счесть)

Среди спокойных и бравурных

Вдруг неожиданная весть.

«Бараном» кованым тарана,

Или заржавленным серпом

Судьба ударила «Цыгана»,

Но всё уладила потом.

Его супруга, словно кошка,

Рожала чуть не каждый год.

Уже собрался у окошка

Девчонок целый хоровод,

В отца худы и длинноноги,

А в мать шустры не по годам,

Они уже мужчинам многим

Спать не давали по ночам.

Шестой десяток шёл «Цыгану»,

Но был он крепок, бодр и свеж,

И не имел почти изъяну,

Лишь только маленькую плешь.

И верный браку, как присяге,

Трудолюбивым был творцом,

И скоро нашему бедняге

Вновь предстояло стать отцом.

Он ждал, надеялся и верил,

Что наконец-то будет сын,

Он всё проверил и измерил,

И каждый день был пьяным в дым.

С друзьями ночью у роддома

Плясал, и Бог ему судья.

(Отцы, неужто не знакома

Вам эта радость бытия?!)

Однажды днём в своей палате,

Дитя родное накормив,

Мамаша млела на кровати,

К подушке голову склонив.

Отец сыночка, как обычно,

Был в стельку пьян, но полон сил,

Жену окликнув гласом зычным,

Раскутать сына попросил.

И сбросив мокрые пелёнки,

Сыночек, ножками суча,

Явил отцу свой голос звонкий

И чубчик яркий, как свеча.

Что было дальше, я не знаю,

Но всё пошло своим путём;

Отец, сыночка пеленая,

Не замечал несходства в нём.

Он был наивен и доверчив

И верил россказням старух,

Что все таких родят «таперче»,

Что это следствие разрух.

И невдомёк такому мужу,

Что виновата в том жена.

А правда – скрытна и скромна –

Не собиралась лезть наружу.

Георгий, маменькин сыночек,

Не чужд был маленьких проказ.

Отец любил лишь только дочек,

А сына потчевал не раз

Своим ремнём с солдатской пряжкой.

Он бил не сильно, но с оттяжкой.

Проказник сын отцов урок

Запоминал в кратчайший срок

И от ремня и криков бранных

Бежал, зализывая раны,

Но никогда не унывал,

А неизменно напевал:

«Жил-был маленький Мышонок –

Хвостик тонок, голос звонок.

До преклонных дожил лет,

Потому что знал секрет:

Если ростом ты не вышел,

Если ты не выше мыши,

Должен быть всегда готов

Скрыться в норку от котов.

Не урвут коты плутишки

Ни полхвостика от мышки.

Так Мышонок, не спеша,

Вырос в то-олстого Мыша».