4. Смерть. 03.2000-05.2002

Жизнь

Пенятся дни, растекаясь в года.
Жизнь – это яд, это сладкое зелье.
Выпито много, увы, навсегда,
А впереди только смерти похмелье.

Мне…

Страшно в тишине многоголосья,
Одиноко в пустоте толпы.
Как всегда один и наг, и бос я
В лабиринте каменном судьбы.

Холод нового рукопожатья,
Взгляд в затылок нового лица,
Темень дня, но должен продолжать я,
Как слепой, дорогу без конца.

И в обмане грёз и сновидений
Чувствовать свободу, видеть свет –
То, чего я жду часами бдений,
То, чего по жизни рядом нет.

Мы же…

Мы же с тобой друзья.
Может быть ты и я
Были когда-то одним –
Им.

Веки упали вниз,
В этот ужасный сон:
Пятый этаж. Карниз.
Он.

Тёмная высота.
Тени среди теней.
Полная пустота.
Пей.

Искра от огонька,
Смерть навсегда с тобой.
Ты ещё жив пока?
Пой.

Всё лучшее в нас…

Продано.
…………..Навсегда.
Выброшено опять.
Подано,
…………господа,
И решено распять.

Гранями
………….заиграл,
Как бриллиант, стакан.
Каплями
…………..собирал
Крик криворотых ран.

Солоно
…………да хмельно
В суетной дрёме лет.
Сломлено,
…………….и давно,
Так, что простыл и след. 

Мой риМ

Оставьте ваш Рим королям.
Я с детства хожу по углям
И, с болью, усталой рукой
Встречаю свой вечный покой…

И воск начинает вдруг течь,
И крылья срываются с плеч,
И в ножны свинцовые лечь
Мой должен сверкающий меч –
Предтеча зачатый предречь
Речь…

Стекая стеклянной струной,
Слеза обжигала виной,
Судьба наплывала волной –
Мной…

И были мосты сожжены,
И чувства все выжжены,
И было потом не так,
Как…

Но всё-таки есть она –
Обратная сторона,
И вновь одиночество –
Немое пророчество.

И дрожи уж не унять,
Дороже уж не занять,
И, Боже, уж не вопи.
Спи…

Я – Ты – Мы

Я люблю тебя до боли,
Умирая на глазах,
Ощущая привкус соли
В красных огненных слезах.

Ты легонечко вздыхаешь,
Сладко стонешь в небесах
И безвольно утихаешь,
Засыпая на глазах.

Мы в пленительном забвеньи
Смерти и невольных снов,
И отбрасываем тенью
Чью-то высшую любовь.

Вы мой Бог

- Я так люблю Вас…
……………………… - А как?
………………………………… - Очень нежно,
Ласково, тихо, тепло и безбрежно.

Возношу Вас в пух облаков
Страстного обожания,
Воздушных стихов – мотыльков
Кружу для Вас виражами я.

Смотрите и слушайте. Не говорите.
И тело, и душу дарю Вам. Берите.

- Молчу. А дальше?
- У Ваших ног.
Без лжи, без фальши:
Я – раб, Вы – Бог.

Любовь

Любовь – это не просто слово.
Любовь – это не только чувство.
Любовь – это всего основа…
А в постели любовь – искусство.

Где-то там

Где-то там, в забвеньи ночи,
Я парю и вижу сны.
В них с тобой близки мы очень
И больших надежд полны.

Там мы вместе в танце кружим,
Жмурясь в ярком солнца свете.
Босиком бежим по лужам
И смеёмся, словно дети.

Там целуемся мы нежно,
Стоя под хмельным дождём,
И любви, что неизбежна,
В сладком предвкушеньи ждём.

Утро грёзы все разрушит,
И спрошу себя я вновь:
«Где вы, любящие души?
Где счастливая любовь?»

Снова

Снова дождь в моей душе больной.
Вновь лишён покоя и свободы.
Снова, по пятам, идут за мной
Бесполезно прожитые годы.

Снова разрывает грудь тоска.
Вновь застряло комом в горле слово.
Снова к рюмке тянется рука.
Снова, снова, снова, снова, снова.

Снова не надеюсь, не люблю.
Снова одиночество терзает.
Снова ночи напролёт не сплю.
Вновь душа нагая замерзает.

Снова вою, как побитый зверь.
Снова начинаю всё с начала.
Снова закрываю в душу дверь,
Чтоб она, несчастная, молчала.

Где же вы?..

Где же вы, братья,
Лишённые звания?
Где ваши платья
Для покаяния?

Вырваны памятью
Клочья сознания:
Душу стихами вью –
Это призвание.

Тешусь надеждою:
Весь стану рванью я –
Ласковой, нежною
Ради признания.

Вырвусь и в небо я
Птицею вольною.
Весь, где бы не был я –
Высь сердобольная.

Невер

О, юность, юность: хочется так много.
Хотелось бы весь мир перевернуть.
Как жаль, что это время не вернуть
И трудно верить в справедливость Бога.

Душе

Мне страшно одиноко. Ты прости:
Хочу, но не могу тебя спасти.
Добру в вертепе этом нету места,
И крест придётся свой тебе нести.

Тяжёлым грузом тянут плоть и кровь,
Однако в срок ты сбросишь тело вновь
И к чистому истоку устремишься,
Которому название Любовь.

Но, вновь во тьме блуждая без огня,
Прошу тебя помиловать меня,
Ведь свет в себе я сохранить стараюсь
Со дня рожденья и до смерти дня.

Зов

С тревогой сердца колокол стучит,
Опять душа заблудшая кричит:
«О, Небо, помоги, хочу быть птицей!»
А Небо знает, верит и молчит.

Вот они

Вот они: просят лишь зрелищ и хлеба.
Я же прошу одного лишь – прощенья,
У недоступного чистого неба,
За поругания и извращенья.

Вот они: всё, что осталось – могилы.
Ну, а вокруг вонь и смрад. Было дело:
Что-то когда-то зачем-то ходило
И для чего-то там пило и ело.

Кома

Бесполезно, мой друг, не кричи.
Не проснётся никто в этом доме,
Потому что жильцы его в коме,
Так что просто смирись и молчи.

Муму

Позавчера я птицей был.
Вчера летели пух и перья.
Сегодня от тоски завыл
И жалобно скулю под дверью.

А завтра буду много пить,
А послезавтра похмеляться:
«Муму» свою в вине топить,
В глухую немость ослепляться.

Встреть меня… (Смерть)

Встреть меня грешного...
…………………………....Молодо-зелено 
Да без ума легко.
Бегал, хотя и было не велено,
Долго и далеко.

Пил небо синее, залпом стаканами,
Под колокольный звон.
Вскрылась вся правда одними обманами –
Плюнул да вышел вон.

Ноги свинцовые стали вдруг ватными,
Пал на колени, в плач.
Тронь мои уши словами приятными,
Душу в ладонях спрячь.

Выпусти тихую и безмятежную
В поле её, в ночь.
Дай мне рубаху, до пят, белоснежную
И уведи прочь.

Будня

Мешочек ночи, бриллиантов полный,
Я у окна, как верный пёс, стерёг.
Жемчужину луны и ветра волны,
И всё, что охватить я взглядом мог.

Но воры пробирались всё быстрее,
Расталкивая грубо тишину,
Потом нахально подошли к окну…
Рабочий день: таскаю батареи.

Ты уходишь

Ты уходишь: я молчу, не плачу.
Только вены хочется вскрывать.
Только не решается задача:
Как в полупустой кровати спать?

Я молчу: нет голоса, нет силы,
Хоть от боли хочется орать,
А потом спустится в глубь могилы.
Что и из чего здесь выбирать?

Так легко бросаем мы любимых,
Нарушая данный им обет.
Среди всех иллюзий наших мнимых
Хуже, чем любовь, наверно нет.

Просто

С бутылкой водки над стаканом слёз:
Простите, я немного перезрел
И распустился тысячами роз,
Скрывающих шипов сто тысяч стрел.

Современникам

Нам хочется новых форм,
А так же свежих идей,
Иных поведения норм
Для нас – для новых людей.

Снять тяжесть нравственных уз
И совести жгучую боль –
Ненужный и лишний груз
Воздвигнутых прошлым неволь.

«Банальность первооснов
Не вызовет рабской дрожи.
Хочу быть предельно нов,
На зло им…
……………..Прости мя, Боже». 

Поклонникам

Проснулся: никого. Ну, как тут быть?
Ведь предали и продали иуды.
И мне не вспомнить их и не забыть
Под аккомпанемент пустой посуды.

Распят похмельем молодой поэт.
Вонзилась под ребро материальность.
Когда вина и хлеба больше нет,
Стихи свою теряют актуальность.

Но отряхну сей прах я с ног своих
И, устремившись взором в неба синь,
Воспряну духом под печальный стих
И, в лёгких рифмах, вознесусь. Аминь.

Я не верю

У меня с тобой одна ошибка:
Я ведь тоже никому не верю.
Мне твоя унылая улыбка
Снова открывает, в гости, двери.

Снова режем небо мы словами,
Снова топчем землю сапогами
И выносим в будущее сами
Мы себя самих вперёд ногами.

Ты уже ушёл туда навеки,
Я же всё ищу первопричины:
Почему мы всё-таки калеки,
Если полноценные мужчины?

Протяни своей подруге руку,
Пусть она почувствует мозоли:
Радость и забвенье, или муку
Этой трудной материнской доли.

Не проси, чтоб объяснил всё сразу,
Это очень тонкая наука:
В неразумном, с виду, видеть разум
И любить, испытывая скуку.

А потом, давайте, всё закончим
И закат свой, молча, повстречаем.
Мы же с вами, как бы между прочим,
Бога Самого не замечаем.

Привет через сто лет

Светлая, тёплая и невозможная,
Мягкая, лёгкая, нежная, сложная,
Милая, в страсти своей бесконечная,
Здравствуй, любимая, верная, вечная.

Тихая, слабая славная женщина,
Видишь: упал пред тобой на колени я?
Взгляд твой сухой для меня, как затрещина.
Ну, а за что? За стихи? За Есенина?

Мне очень стыдно, родная красавица,
Но наплевать в этот миг на приличия.
Мне, дорогая моя, даже нравится
Это твоё ко мне безразличие.

Вроде не глупая, будто бы ведаешь.
Что же ты маешься, словно безумная?
Вот ты опять с кем-то новым обедаешь,
Жаль только, он – существо неразумное.

Юная, гордая, все эти шалости –
Лишь унизительное соглашение.
Я же хочу, чтоб в любви оставалась ты
И изменила к себе отношение.

Сбрось же, прислушавшись к сердцу кричащему,
Облик ночной соблазнительной бабочки.
Я ведь люблю тебя по-настоящему,
Так успокой же меня, моя лапочка.

Я не плачу

Я уже не плакал много лет.
Плакать запретили мне повсюду:
Плакать запретил мне мой скелет,
По утрам сдающий в пункт посуду.

Плакать запретил мне род людской,
Мать, отец, сестра, брат и подруга.
Над его могилой фото друга
Запретило плакать мне с тоской.

Я теперь не плачу никогда,
Позабыв свои мечты и грёзы.
У меня давно свернулись слёзы,
И покрылась коркою беда.

Заходи, приятель, выпьем малость.
Расскажу тебе про свой «неплач»
И опять же испытаю жалость
Я к тебе, безжалостный палач.

Когда ты спишь

Когда ты спишь, тебя я вижу вновь
Такою же невинной и прекрасной,
Какою ты была, моя любовь,
До искушенья силой сладострастной.

И, кажется, безгрешное дитя
Меня во сне руками обнимает
И крепко прижимается, хотя
Чудес, мне говорили, не бывает.

Но я усну, а утром мы опять
Дойдём с тобой в любви до исступленья,
Не в силах жажду плотскую унять.
Прощай, мой милый друг. До искупленья.

Мой стих

Сейчас поэзия не в моде.
Зачем же я стихи пишу,
Коль нет стремления в народе
К тому, чем жив я и дышу?

Я не ищу похвал и мнений
Или, хотя бы, пониманья,
Но нет в моей душе сомнений:
Мой стих – пред Богом покаянье.

Покончившим с собой поэтам

Помолюсь за самоубийц,
Им ведь не дано успокоиться.
В саркофагах их, со страниц,
Сердце мёртвое жизнью колется.

Подниму я свой рваный флаг,
Что пестрел над лихими битвами.
Выйду в мир и иной, и наг
С их стихов на устах молитвами.

Отпою, отживу псалмы
И согну спину в три погибели
Для того, чтоб узнали мы,
Почему в их виновны гибели.