В последнее время я стал просыпаться невероятно рано – что являлось неоспоримым признаком приближающейся старости. За окном едва начинало сереть, а сон уже стремительно и бесповоротно пятился в своё блаженное царство.
Вот и сегодня, поворочавшись пару часов с боку на бок, обессиленный и раздраженный, я сел на диване. С улицы доносилось пение птиц, первые лучи солнца, пробившись сквозь листву, по-хозяйски шарили по комнате. Я потянулся за сигаретой. Табак медленно убивает, но помогает жить. Особенно во время бессонных ночей.
Опять заснул перед телевизором – лень было шлёпать в спальню. Хотя, какая разница, где почивать, ибо на широкой кровати уже много лет меня никто не ждёт. Нет, вы меня неправильно поняли: подруги, конечно, были, и немало, но постоянной – нет. Для мироздания важно не то, какова женщина, а сколько их. Я не могу себя назвать пресытившимся человеком, но жизнь я повидал, и многое знаю. Например, то, что женщины обожают, когда их покоряют мужчины. Поэтому суть и предсказуемость поведения моих очаровательных подруг всегда легко читалась. Никогда не надо путать счастье с благосостоянием, а любовь с сексом. В каждой красивой женщине я видел объект для немедленного штурма. Но, «взяв бастион», вскоре утрачивал к прелестнице всякий интерес. Проходили месяцы, годы, и эта фривольная привычка неплохо вписалась в схему моих моральных представлений об отношениях между мужчиной и женщиной.
Однако в последнее время я чувствовал, что Аполлон за что-то осерчал на меня. В юности вокруг вертелось очень много хорошеньких девушек, а спустя десятилетия они стали встречаться всё реже и реже. Но самое печальное заключается в том, что это «исчезновение» не так уж и сильно беспокоит тебя. Впереди пусто, сзади пусто… Придется поклониться этому великому нулю. Да, собственно, и черт с ним! Вернее, с ними. Вася, оглянись кругом. Господи, как хорошо! И для этого совершенно не надо каких-то прекрасных событий, больших выигрышей, обольстительных, чуть угловатых нимфеток и их похотливых пышнотелых мамаш. Всегда следует помнить, что женщины и любовь к ним портят мужчин, вселяя в них необоснованные иллюзии».
Умеренно – без нецензурщины – ворча, я швырнул окурок в форточку, открыл дверь в спальню и замер, словно соляной столп – на моей кровати лежала решительно голая девушка, и причём, красивая. Я протёр глаза. Белочка? Да нет – вроде вчера не пил. Несмотря на либеральную позу, в которой ее настиг Морфей, выглядела девушка достаточно целомудренно. Бог удостоил мою незваную гостью ручной выделкой. Черные длинные волосы разметались по подушке, одна рука покоилась вдоль тела, другая была закинута за голову. Черты лица, сквозь череду поколений, сохранили следы монголо-татарского ига. Надо отметить, что все мои женщины были не столь пасторальны, как эта. Может потому, что я не вглядывался в них, когда они спали. С неподдельным вниманием стареющего эротомана я любовался пришелицей. Наверное, для меня скоро наступит момент, когда женщины перестанут интересовать вообще. Скорее всего, момент этот наступит со смертью. Я вздохнул. И вдруг оказалось, – как бы помягче? – что мое аморальное прошлое имеет власть надо мной и не хочет отпускать. Чуть ниже солнечного сплетения я почувствовал «сладкую таинственность греха» – столь знакомое приятное жжение. Да, на этих просторах мы когда-то вволю попаслись.
Вскоре тело мое напряглось (во всяком случае, некоторые его участки), отяжелело, сознание закружилось в медленном, но чувственном хороводе, устремляясь всё нже и ниже. Я уже был готов тихонечко прилечь рядом с девушкой, как в голове мелькнула несвоевременно-рациональная мысль: а как, собственно, эта обольстительница оказалась в моей постели? Лет пять-семь назад я подобный вопрос, пожалуй, задал бы несколько позднее, а сейчас он не давал мне покоя.
А может?... Я хлопнул себя ладонью по лбу. Ну конечно же, Эдуард! Мой более юный и, к тому же женатый, друг был известен бескомпромиссной погоней за лучшей половиной человечества. Как некогда ваш покорный слуга. Эдик уже несколько раз брал у меня ключи от квартиры, дабы привести в нее очередную девушку. Но почему я ничего не помню? Значит, всё-таки пили и, видимо, немало. А потом, наверное, я пошел спать на диван.
Эдуард славился своим умением контролировать хаос: несмотря на безалаберный образ жизни, многое у него получалось, и слыл он достаточно успешным человеком. Ну скажите, сколько сексуальных подвигов можно совершить, влив в себя перед этим бутылку дешевой водки? Ан нет… Женщины с надоедливой преданностью бегали за моим другом стаями. Видимо, не только из-за сладкозвучия его комплиментов. Эдику я даже немного завидовал: всё у него выходило легко и заканчивалось без последствий.
Я подошел ближе к девушке. Кровь моя бушевала, как свежесваренный борщ. Ей – лет восемнадцать, не больше; мне – пятьдесят. Но, оказывается, желание сильнее арифметики. Нет, всё-таки я лягу рядом с ней. А там – будь, что будет… Близость с молодой женщиной в моем возрасте – это некая возможность самоутверждения. Я шагнул к кровати и… зацепил ногой пустую бутылку из под шампанского. Она, грохоча словно Везувий, покатилась по полу.
Моя гостья открыла глаза. В их карей бездне сияло лукавство и еще что-то знакомое. Девушка протянула ко мне руки.
– Васенька, ну где ты ходишь? Закончился твой футбол? – она лучезарно улыбнулась. – Иди ко мне, я соскучилась.
Я смущенно прокашлялся и шагнул в свой маленький Эдем.
Помочь сайту
Поздравления
