О Викторе Петровиче Гаврилине я узнал через четыре дня после его ухода, почти случайно оказавшись на его стихирной странице. И с первого же стихотворения понял, что это не просто прекрасный поэт, это уже классик.
Виктор Петрович Гаврилин
Когда уходит большой поэт, на миг может появиться иллюзия, что он всё сказал. Но нет, надо перечитывать - и станет ясно, что это всего лишь иллюзия.
Каждое стихотворение Гаврилина - это гораздо больше, чем простая сумма всех его строк. Я бы сравнил его стихи с картинами импрессионистов, где каждый штрих сливается с соседними и с каждым уровнем по мере приближения к целому смысл и содержание не арифметически возрастают, а возводятся в степень. Это видно уже в молодости.
Вот стихотворение 1967 года:
Ещё почти бесплотна нежность,
ещё в глазах усталый дым,
но кровь, как утренняя свежесть,
течёт по жилам голубым.
Мир обретает очертанья
простого доброго жилья.
Приветны каменные зданья,
светла февральская земля.
И нету ничего на свете,
звончее нету ничего,
чем воробьи пустые эти,
их серенькое торжество.
Больная злоба откричала.
И думать весело о том,
что жил не так, смеялся мало,
а плакать?.. Плакал ни о чём.
***
Моя поэзия по форме, по-моему, это неоклассицизм, по духу - мистический экзистенциализм. (Мистика - на уровне потустороннего, вымышленного. Экзистенциализм - это существование, бытиё.) Получается мистическое существование в реальности. Или мистическая реальность. Связано с тем светом, с потусторонним, умершие, как живые. Мистика заключается в том, что на уровне реального совершается общение с уже ушедшим из реального. Так говорил сам поэт в одном из интернет-диалогов 2007.
Ни сна мне в руку, ни приметы вещей.
Мне не дано себя предостеречь.
Хитрят со мной обыденные вещи,
и водит за нос обещаний речь.
Сама же по себе жизнь справедлива,
над всем живым раскинула крыла,
корпит над хлябью мира без отрыва…
Ей некогда решать мои дела.
И мне по гроб дарована свобода
барахтаться по мере своих сил
в тенётах человеческого рода…
Не Бог людские козни сотворил.
Не может быть, чтоб мир огромный сердца
с такою кровью бился за тщету.
Есть тайный смысл. И никуда не деться
от веры, уводящей в чистоту.
*****
Родился будущий поэт 21 декабря 1947 года на Алтае, в городе Бийске, в семье кадрового военного. Как всем членам таких семей, в детстве ему довелось побывать в самых разных местах нашей страны. (далее - строки Гаврилина из автобиографического очерка "Всё то, что называется судьбой").
Во время учёбы отца в академии имени Фрунзе мы жили в Москве, затем объездили весь европейский Север. Во время школьных каникул нас с братом отправляли на родину матери в Тульскую область, на станцию Мордвес, где нас привечали дед с бабкой. С этим местом связаны самые тёплые и солнечные воспоминания моего детства и ранней юности. Мордвес навсегда мне запомнился своим неторопливым бытом, шумом летних базаров, вкусным хлебом, громыханием поездов, широкими полями с перелесками, ласковой речкой и прудом. Я всегда с нетерпением ждал каникул, чтобы вернуться в этот родной край к моим бабушке и дедушке Филатовым. В этой земле нашли свой последний приют мой дед Евгений Иванович и два моих родных дяди.
В Мордвесе я насколько мог постиг глубинную Россию с её простыми и в то же время, непростыми, людьми. Выпало мне даже несколько месяцев проучиться в одном из начальных классов уютной школы. И как бы не проста была жизнь в те далёкие времена с её непритязательным, а порою бедным бытом, всё самое лучшее о России я впитал именно в этих краях.
Счастливая моя юность закончилась в Карелии, в городе Петрозаводске, где в 1963 году я окончил девятый класс специальной математической школы. Математический уклон образования тем не менее не вытравил из меня уже проснувшуюся во мне тягу к написанию стихов. Этому способствовали и сам нежный возраст, и юношеская влюблённость, и неповторимая природа Карелии. Манила мировая скорбь, как это бывает в юности, и грустно становилось, что не было своей скорби, которая придавала бы стихам больше загадочности и привлекательности. Так это тогда казалось.
Немного отступая назад, скажу, что однажды, проснувшись утром, я ощутил скованность во всём теле, не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Это продолжалось около получаса. Подумалось об Островском. Наверное, это было предупреждение.
А настоящей жизненной трагедии ждать оставалось совсем недолго. Знойным летом, а именно 4 июля 1964 года, в счастливую пору каникул во время купания в одном из прудов в Сокольниках (нырнул с разбега, пруд оказался мелким ) я получил серьёзную травму позвоночника. Меня, шестнадцатилетнего, неподвижного, «Скорая» с сиплой сиреной доставила в мрачное старинное здание московской первоградской больницы.
Спасибо моей спортивной юности, спасибо моей тренированной загорелой плоти, родителям с их бессонными ночами – я покинул эту стонущую обитель, где белые халаты, совершая чудо, сшивают по кусочкам людей. Покинул поломанный, но живой и верующий в жизнь.
***
Ещё осталось, что терять,
как ни витийствовало б слово,
и жизни горестную кладь
душа оставить не готова.
Иль не избыток этих вёрст
томит и рвёт грудную клетку,
и наш извечный перехлёст
играет в русскую рулетку!
И вьюга вертит барабан,
покуда в ствол патрон не ляжет.
Вот и конец. Но снова пьян
стрелок, и он чуток промажет.
И край подранков и рванья
осядет в гибели подённой,
где птицы - все из воронья
и смерть лежит не погребённой.
И кто не будет оглушён,
припомнит прожитые были
гастрономических времён,
тоску которых не ценили.
Ведь и казённости напор
имел рассеянную милость
оставить солнечный зазор,
куда втугую жизнь вместилась.
И всё погибельно срослось,
и вольный дух обжил неволю,
чтоб всей державности колосс
пронизан был живою болью.
***
Серьёзно, насколько это можно назвать, я начал писать с пятнадцати лет. Вот тогда я и написал стихотворение о Карелии, которое через год было опубликовано в «Комсомольской правде». Именно с этой даты публикации стихотворения в августе 1965 года и исчисляется мой официальный литературный стаж.
Так с чего начались стихи? Никогда не был книжным червем. Никогда не был домоседом и меланхоликом. Так как отца по долгу службы переводили из части в часть, мне нередко приходилось менять школы. Нужно было постоянно самоутверждаться среди одноклассников. А как утверждаются в этом возрасте? Кулаками. Был отчаянным драчуном, но напрасно никого не обижал. Нескромно, но лидерство всегда оставалось за мной. Как все натуры такого толка, я довольно рано понюхал табаку и глотнул горькую. Но при всём этом я умудрялся жадно читать, учился музыке. В ту пору у меня было много привязанностей и любимых занятий. Очень любил собак. Была у меня Каштанка, простая дворняга, но такая умница. Мы с ней уходили куда-нибудь за сарай, я читал ей стихи, иногда пел песни. Она была очень внимательным слушателем. Любил лошадей, купал их в речке, хорошо сидел в седле. Когда переехали в Карелию, полюбил природу этого края, его леса и озёра. Ходил в дальние походы по тайге. Начал серьёзно заниматься спортом – лыжами, спортивной гимнастикой. Имел разряд по этим видам спорта, а впоследствие стал чемпионом Петрозаводска по вольной борьбе среди юношей.
Любимым героем моей ненасытной юности был джеклондонский Мартин Иден. Именно в нём сочетались сила и любовь к жизни с жаждой к знаниям и творчеству. Ницше, сверхчеловек – этого я уже тогда не принимал, но уверовал, что жизнь – это захватывающая борьба.
Но некая раздвоенность во мне присутствовала. Наряду с грубоватостью во мне всегда было что-то вроде сентиментальности.
***
Обычная же моя биография в дальнейшем выглядела так. В 1969 году я заочно окончил одиннадцатый класс в городе Солнечногорске, где поселился с родителями после почти годового пребывания в больнице. Поступил на заочное отделение Московского института иностранных языков им. Мориса Тореза, который закончил в 1975 году. Работал инженером-переводчиком в Министерстве местной промышленности.
***
Дует ветер. Железо дрожит на карнизе.
Глохнет в свисте фрамуг чей-то крик со двора.
Дует ветер в Москве, и со всей моей жизни,
как мальчишки на драку, сбежались ветра.
Дует ветер. Торжественно дует и жутко.
И не вечер ещё, но почти что темно.
Говорят: "За окном перевёрнута будка", -
и с улыбкой рассеянно смотрят в окно.
Вот она, заваруха, восторг и тревога!
Словно что-то стряслось со вчерашнего дня,
всё мне кажется: кто-то вбежит и с порога
захохочет, и кепкой запустит в меня.
Дует ветер. Мы свет допоздна не засветим.
Где-то хлопают двери, и тянет с окна.
Старый тополь пригнулся. О боже мой - ветер!
Дует ветер. И жизнь ожиданий полна.
***
Вспоминаю ужасно морозный декабрь 1979 года, когда в Софрине состоялось Московское совещание молодых литераторов. Вспоминаю происходившие здесь споры и обсуждение стихов в прокуренной комнате гостиницы; еще молодые лица участников нашего семинара и молодую же категоричность… Стихи мои были рекомендованы совещанием к изданию, и в 1980 году в издательстве «Молодая гвардия» вышла моя первая книжечка стихов «Листобой».
Именно с издательством «Молодая гвардия», как с первой любовью, связаны у меня самые теплые чувства. Здесь в альманахе «Поэзия» еще в 1976 году появилась первая,значительная для меня подборка стихов, а мой «Листобой» получил специальную премию издательства, и наши чувства приобрели как бы взаимность.
Да не создадут все эти памятные и приятные для меня события впечатления гладкого литературного пути! В духе времени мучительно медленно продвигались рукописи по издательским конвейерам. Вторая моя книжка вышла в издательстве «Современник» в 1985 году, промаявшись в издательстве более десяти лет. Это почти норма… Впрочем, опасно сетовать на некоторые затяжки. А не позволяли ли они дозреть недозревшему? Наверно, в этом есть своя жестокая правда творчества: всё проверить временем, но с ним, проходящим, что-то утрачивать навсегда. Кроме того, многое может оказаться не ко времени, не к его духу. (это - из авторского предисловия к книге стихов «По времени жизни», 1991)
***
Семидесятые. Галдёж весенний.
Давно привычный нам уют квартир.
И кажется, без всяких потрясений,
как сам собой, оттаивает мир.
Мы бытом обросли и сжились с этим,
но нас несёт ещё великий взрыв,
что гулко грянул на заре столетья,
на подвиг эту землю совратив.
О Родина, в какие ещё розни
тебе по долгу надо будет встрять!
А прежний друг опять готовит козни,
а враг вчерашний руку жмёт опять...
Семидесятые. Мы спим спокойно ночью,
не ощущая бешеный полёт,
а за обшивкой мира тьма клокочет,
и встречный ветер, как орган, ревёт...
***
Из интервью жены и музы поэта Нины Ивановны:
Несколько слов о нашем знакомстве. Я жила в небольшом районном центре Саратовской области, после окончания института работала в редакции районной газеты. Как-то мне попался на глаза сборник о молодёжи. Я раскрыла его наугад и первое, что прочитала, это стихи Виктора. Его представлял поэт Александр Балин. (Кстати, через несколько лет мы все встретились в Москве, и считаем Александра Балина своим крестным отцом). Там же, в статье, был указан адрес Виктора. Я написала ему несколько строчек, он ответил. Два года мы переписывались, потом я приехала к нему, и мы поженились - 14 сентября 1977 года. Казалось бы, всё так просто, но это, несомненно, всё свершилось по воле Божьей. Господь подарил мне человека, который открыл во мне бесконечные горизонты познания себя, Вселенной. Я стала помогать ему печатать стихи, отсылать рукописи в издательства.
***
Весенняя, прости за голытьбу
на жизнь твою дохнувшего мороза.
Декабрьский снег положен на судьбу.
Всё дело в нём, а остальное - проза.
Но этот снег не таял без следа.
Взыграли чувств нежданные синкопы.
И ты взошла,как грустная звезда,
и улыбнулись криво гороскопы.
"О, в ледяном созвездии Стрельца
ты не ищи счастливого союза..."
До вечных снов, до самого конца
ты для меня томительная муза.
Так говори со мною, говори,
хоть не ищу в словах твоих ответа.
Гори, звезда весенняя, гори,
куда ж теперь без твоего мне света?!
***
Виктор Гаврилин продолжает ту традицию русской философской поэзии, гениями которой были Ф. Тютчев, А. Майков… Не будем ставить В. Гаврилина ни в какой ряд. У каждого своё место в литературе. Своё слово В. Гаврилиным уже произнесено. Выстрадано и произнесено.
Он много пишет о хаосе в душе и в мире. Пишет о настроениях в России, о том лихе, что «в самих завелось», и от него, как от себя, не убежишь. Горечью полны строки: «…нас пытает Россия аржаным сухарём, сквозняком да тряпьём». Пытает – испытывает на прочность, на искренность любви, на готовность разделить с ней любое лихо. И знанием всей правды о России поэт высветлил свою душу: «От тайных тайн твоих душа моя чиста». И естественны для него кровная связь, нерасторжимость с родной землёй, даже когда, казалось бы, всё живое сковывает лёд. (из предисловия Елены Ерёминой к книге "Сотворение лиры", 1997)
***
Промямлили, прогрезили, продали...
Что ж, никого, Россия, не жалей
и песню дай по высоте печали,
дай муку по терпимости твоей.
Есть небеса, куда сниматься стаям
настанет срок, а нам куда, куда?
Пойдя на всё, как мелко пропадаем.
Крошится твердь вкруг каждого гнезда
и исчезает в прелести зыбучей,
шумит в ушах шуршанием песка
и шёпотом, что ты была лишь случай,
который затянулся на века.
Так почему, коль рушится громада
самих земель, скреплённых на крови,
не сдунет нас энергия распада,
высвобожденье злобы и любви?
И столкновенье чуждых океанов
всё так же, как мышиная возня,
не кончится рождением титанов
и высеченьем судного огня.
***
Без величавого оркестра
сошла империя на нет.
Ну что же, всё встаёт на место,
и бедным должен быть поэт.
Какая роскошь облетела
с препон державных и оград!
Садов проглядывает тело,
и осень курит самосад.
Зачем избытка нам уроки
и мотовства, когда пришли
стареть и скаредничать сроки
и не осилить всей земли?!
И вновь поэт, как Лир бродячий,
простора нищего король,
себя в ничтожности упрячет
и подглядит земную боль.
И упадёт он на колени,
как ни легка его сума,
и мир пред ним так откровенен,
что трудно не сойти с ума.
***
При жизни поэта вышло 11 сборников его стихов, печатались многочисленные подборки в антологиях, альманахах, периодической печати. После ухода за 9 лет - лишь один сборник "Избранное" тиражом 350 экз. Другие публикации - только в интернете.
Основную часть жизни поэт прожил в подмосковном Солнечногорске, неподалёку от блоковского Шахматова. Прожил в инвалидной коляске.
***
Ни вечной любви. Ни наследного хлама –
а только шинель на гвозде...
И двери скрипят. И Прекрасная Дама
усталая спит на тахте.
Ни краха не будет, не будет и чуда –
сбылось, что предчувствием жгло.
И вновь не заснуть от какого-то гуда,
и в темень смотреть тяжело.
В России темно, но она светлоока,
и ветер надежду принёс.
Да здравствует ветер!.. Но как одиноко,
когда суету перерос.
Тяжёлая Русь, от кровавой досады
рубаху рвани на груди,
ворочай простор, перемалывай грады,
костями пророков хрусти.
По скомканным розам, по грёзам провидца
веди свой предвиденный путь...
Рокочут костры, и летит кобылица
и бьёт в его грешную грудь.
***
В школах Солнечногорского района Московской области на уроках литературы изучают творчество Гаврилина. Пока только в школах единственного района России...
Поэт ушёл из жизни 26 марта 2009 года.
Ты позвонишь – меня не будет дома.
Какая чушь: нигде не буду я,
лишь по страницам маленького тома
ещё метаться будет жизнь моя.
Я там честней, значительней и выше.
Меня впервые не за что корить.
Но нет меня – я потихоньку вышел
бессонной ночью в вечность покурить.
***
Гаврилин, конечно же, - поэт России. Но тем для нас отраднее, что он, как когда-то Александр Блок, живёт на нашей земле. И эти воспетые поэтом прекрасные деревья, это особое, раскалённое и тихое гаврилинское небо, эта "позолоченная келья заката" и есть наши солнечногорские небеса, наши тополя и липы, сенежские пейзажи. И всё же кажется невероятным, что женщина, которой посвящены божественные по красоте строки, "языческая мольба" чистейшей поэзии, шествуя по жизни с поэтом уже много лет, ходит на работу в обычную библиотеку. Из нашей жизни, которой живём мы все, и растут стихи, "как одуванчик у забора, как лопухи и лебеда".
Магия слова - одна из вечных загадок. Пытаясь разгадать секрет музы Виктора Гаврилина, приходишь к пониманию: силу и притягательность его слову даёт тот свет, который присутствует даже в его скорби и печали, который пронизывает даже самые невесёлые его раздумья и даёт жизнь его стихам. Откуда берётся этот свет - никто не знает. Это, наверно, и есть тайна настоящей, высокой поэзии. (Тамара Селезнёва. Слово о поэте)
***
Как быстро проходят июньские долгие дни
в рассеянной вере, что вовсе заката не ждётся.
Как быстро, родная!.. Немерянной жизни сродни -
всё длилось сиянье, и вот уже падает солнце.
Чем больше обещано, тем неожиданней тьма.
И с озера бездною тянет - не в игры играем.
О, нежити тина!.. И если не сходим с ума,
знать, мудро смирились иль верим - есть что-то за краем.
Туда, неземным становясь, растекается свет,
и смертному зренью его перенесть нету мочи.
Но вере в поддержку есть вечности краткой просвет -
О вы, которые любили Парнаса тайные цветы И своевольные мечты Вниманьем слабым наградили, Спасите труд небрежный мой — Под сенью своего покрова От рук невежества слепого, От взоров зависти косой... А.С.Пушкин
Спасибо, Серж, за бережное прочтение и память о Поэте!
В минувшем декабре исполнилось 70 лет со дня рождения поэта, но я нигде в СМИ не видел никакой информации об этом. Поэтому решил воспользоваться поводом - введением новой рубрики на Парнасе - и хоть так, хоть для сотни-другой человек рассказать о нём. В том, что это действительно классик русской поэзии, вряд ли могут быть сомнения.
Большой всем привет от Нины Ивановны Гаврилиной - всем комментаторам, читателям и администрации сайта. Она сегодня была здесь, читала. Вот её слова - "очень понравились комментарии, славные ребята написали."
при жизни мало говорили... хоть бы по смерти не забыли...
Спасибо за очень трогательную работу! Именно трогательную, без официоза и пафоса, пронизанную авторским вздохом и гордостью, любовью и уверенностью: Русь жива! Она жива в своих сыновьях, присутствуя в каждой написанной строке и невысказанном слове! Спасибо, прочитала с огромным интересом!
Спасибо, Серж. Статья сделана хорошо, с душой, с пониманием смысла и духа творчества замечательного человека. Вот только с одним согласиться не могу: поэт - да, талант - несомненно, но для того, чтобы тому или иному поэту считаться классиком, должно хотя бы полвека пройти со дня последней прижизненной его публикации. В остальном вы правы.
Классики первого ряда стали таковыми ещё при жизни. Судя по масштабу творчества и величине таланта, Гаврилин именно из таких - пусть даже с последней прижизненной книги прошло всего 20 лет.
Замечательный поэт современности. С ним я познакомилась еще на Стихи.ру. Очень сильное и пронзительное стихотворение, которое относится к гражданской лирике есть у него — "ОЖИВЁТ, ПОЗОВЁТ И НАХЛЫНЕТ", проникнутое любовью к Родине. Любовь к ней вылилась во многие стихотворения Поэта. По словам одного из рецензентов:"Это стихотворение - сыновья трепетно-бережная любовь к Родине. Лирика светлая, завораживающая". Оживёт, позовёт и нахлынет то, что память спустила до дна, что поднять не сумела доныне даже музыки тихой волна. И каким-то затаённым вздохом звучат слова, обращённые к Родине: "Где ж ты Родина наша большая, где до неба хватало нам сил!" Глубина его негромких строчек так многомерна, что однажды прочитав хоть одно стихотворение, тянет к нему вернуться, а, также, читать следующее и следующее, потому что он не ошибся, сказав: "...я лягу камнем путеводным для тех, кто безоглядно жив".
И "камнем путеводным" и такой же звездой он остался и останется дл тех, кто прочитал и прочтёт хотя бы несколько его строчек. Что ни строка, то горький сердца крик! Мятущейся душе дай, Господи, покоя. "Ты позвонишь..." - поэта светлый лик средь белых облаков,.. Но жить на свете стоит, Чтобы читать добротные стихи И "не пропасть средь человечьей дичи". В морозной ночи улицы тихи, Звезда небес Звезду земную кличет.
Скорбь разлилась по белу свету. Но память светлая сильней. Великое спасибо за такие стихи поэту, а Вам, Серж, что напомнили о нём.
Невероятная сила воли.Ознакомился с биографией вкраце. Мало известный мною поэт.К сожалению, ранее не интересовался его творчеством.Его нет уже 9 лет.Очень был ещё молод.Расстроял тот факт, что он сильно болел и был немощным.Инвалидное кресло, парализация.Являлся действительным членом Союза писателей.Хорошо, что нашли этого автора и вспомняли о нём. Его дело не забыто.Теперь его продолжает его жена.Очень тронули его прощальные строки:
* * *
Ты позвонишь – меня не будет дома. Какая чушь: нигде не буду я, лишь по страницам маленького тома ещё метаться будет жизнь моя.
Я там честней, значительней и выше. Меня впервые не за что корить. Но нет меня – я потихоньку вышел бессонной ночью в вечность покурить.
Настоящие поэты не ищут славы и одобрения, не агрессивны в борьбе за право стоять на Олимпе, они тихо делают своё дело, в надежде, что кому-нибудь это надо... Спасибо, Серж, получила огромное удовольствие от прочтения стихов Гаврилина. Всё не зря...
А я считаю Виктора Гаврилина истинно русским поэтом -пейзажистом. Еще в юности я открыла его стихи и переписала несколько в блокнот. Они запали в душу, как выражение моих мыслей, только в изящной, рифмованной форме. Сегодня не поленилась и отыскала эту потрепанную книжицу. Прошло сорок лет, а эти строчки с нехитрыми, но трогательными словами всколыхнули глубинные чувства, заиграли на струнах души. В непросохшем лесу, где берёзы и соки, И где почки по-спиртному запахли, И прелью разит от земли В разнобой где-то глухо бренчат бубенцы на цепочке... Ты лицо запрокинь - это просто летят журавли. Что ты вздрогнешь, душа, Что ты, дикая, слушаешь клекот, Что за новость расслышишь, Какую отрадную весть? Словно, это к тебе, Словно, это они не пролетом И на ближней поляне сейчас собираются сесть. А они пролетят - тонкой нитью, Сквозной паутиной, Пролетят, как приснятся, высоким небесным путем. И рванется душа на стихающий крик журавлиный, Ожидаем и любим и в вечной разлуке живем.
Уходят поэты, поэты уходят Туда, где все души, как призраки, бродят, Где воспоминанья, как птицы, летают, Где образы милых тускнеют и тают; Идут молчаливой и скорбной толпой Одним им известной небесной тропой…
Исход той печальной толпы неминуем, Пока на земле этой мы существуем, Пока шёпот звёзд и растений мы слышим, Пока мы мечтаем, влюбляемся… пишем. И то, что написано нашем пером, Потом прорастает в потомках добром.
Уходят поэты, уходят седые… На место ушедших встают молодые!
Звучит чуть слышно музыка прекрасная, как фон,
И слово в вечность голос трепетно роняет,
Как будто сердца светлого — чудесный перезвон
И речи русской родниковой — вязь живая.
Когда душа к ним призовёт, я слушаю стихи,
Они уносят грусть, хотя порой печальны,
Является мне снова глубина твоей строки
И голос тихий с интонацией прощальной...
Виктор Гаврилин записал двенадцать своих стихотворений, которые сам и читает. Это уникальная запись, потому что она доносит до нас голос уже ушедшего Поэта. Автор читает свои стихи неторопливо, раздумчиво и очень проникновенно. Его негромкий голос — мягкий, глубокий, трепетный — прекрасно ложится на музыку, которая подчёркивает задушевность интонаций Поэта.
Запись начинается стихотворением "ПОКАЯННОЕ". Это — живая, честная и искренняя молитва, с сердечными и горькими словами которой автор обращается к Богу. На вопрос читателя, почему это стихотворение помещено в рубрику "философская лирика", а не "религиозная", Виктор Гаврилин отвечает: "Это не канонически религиозное стихотворение", поясняя, что "Тут примешивается грех, что я слишком возлюбил земное". Говоря о том, что "колдунью-жизнь до смертной корчи" он "превознёс в краю родном" и был, наверно, "Твоим плохим рабом", он пишет, что делал это ради тех, кто дорог.
И если рвался я сквозь морок
к Тебе с молитвой на устах,
то это страх за тех, кто дорог,
прости мне, Отче, только страх.
Покаяние слышится и в интонацих голоса, смиренных и трепетных.
"ПРИ СУМЕРЕЧНОЙ МУЗЫКЕ ЗВУЧАНЬЕ" - это философское стихотворение отличает какая-то возвышенная, почти космическая красота и глубина.
В мирах туманных смутно мысль бродила,
объятая немотным полусном,
пока на звук не накопилась Сила,
и прозвучало Имя, точно гром.
Мне представляется, что это попытка истолковать библейскую историю, которая повествует о сотворении мира. Когда в нечто что-то зарождается, идёт как по лезвию ножа, свет со тьмою расходятся и тогда вспыхивает добро звездою. И начинает осуществляться дифференциация между Добром и Злом.
Очень близко по возвышенному настрою стихотворение"ОКУТАН СНАМИ, КАК ТУМАНОМ РЕКИ". Оно очень красивое, и мне кажется одним из лучших стихов Виктора Гаврилина. Автор признаётся в любви к своему бытию, к чарам, которые над ним довлеют.
Окутан снами, как туманом реки,
пронизан явью, я опять пойму,—
о, Господи, как я любил навеки,
кого я возлюбил, и жизнь саму!
Голос Поэта становится то громким, то затихает, и музыка удивительно подчёркивает его слова. Когда звучит:
Теченье лет, чреда разубеждений —
всё поверху пройдётся, как волна - в музыке, действительно, звучит лёгкий всплеск, как будто светлая волна проходит по памяти. Последние слова просто гениальны по мудрости и своей какой-то совершенной простоте.
Там всё сплелось желания помимо —
отрада и томительная боль...
И это всё навек неразделимо,
как в смертности бессмертная любовь.
Очень сильное и пронзительное стихотворение, которое относится к гражданской лирике — "ОЖИВЁТ, ПОЗОВЁТ И НАХЛЫНЕТ", проникнутое любовью к Родине. Любовь к ней вылилась во многие стихотворения Поэта. По словам одного из рецензентов:"Это стихотворение - сыновья трепетно-бережная любовь к Родине. Лирика светлая, завораживающая".
Оживёт, позовёт и нахлынет
то, что память спустила до дна,
что поднять не сумела доныне
даже музыки тихой волна.
И каким-то затаённым вздохом звучат слова, обращённые к Родине:
"Где ж ты Родина наша большая,
где до неба хватало нам сил!"
"Сама же по себе жизнь справедлива, над всем живым раскинула крыла, корпит над хлябью мира без отрыва… Ей некогда решать мои дела". - Добавить больше нечего. Спасибо, Серж Хан, за прекрасную статью и великолепную поэзию Виктора Гаврилина.
Очень рада была познакомиться с поэзией Виктора Гаврилина! Свежесть и аромат родной природы,глубокая и искренняя любовь к родине , обостренное чувство уходящего времени- вот темы его стихов!Говорят, путь поэта в "классики" проверяется временем ,пусть так.Но ведь не случайно творчество Сергея Гаврилина уже изучают в школах Солнечногорского района!А там, глядишь,и другие подхватят, ведь Вы,Серж, так замечательно познакомили нас с этим потрясающим поэтом! Спасибо Вам за это!!!
Спасибо, Серж! Я совершенно не была знакома с поэзией Виктора Гаврилина и пришла сюда только потому, что заинтересовалась сначала - а кого Серж Хан может считать прижизненным классиком? Общаясь с Вами, знаю Вашу строгость и непредвзятость. Вообщем, пришла из любопытства, честно. А теперь...Некоторые вещи Поэта Гаврилина потрясают, некоторые заставляют думать или плакать, или улыбаться. Чистый человек. Чистая эмоция. Чистая поэзия. Захотелось узнать и прочитать больше. Этим занимаюсь. Ещё раз, спасибо, Серж, за это чудесное знакомство с замечательным поэтом.
Я очень признательна, Серж, что благодаря Вам, открыла для себя новое поэтического имя-Виктор Гаврилин. Хочу поделиться своими ощущениями, как читателя, любящего поэзию. Удивительна его поэзия, как живительный чистый родник
Не о звёзды душа искололась, и живу, высоты не кляня. Слышу свой улетающий голос – тот, который счастливей меня.
О решительность слова и звука! Я не буду уже тишиной. Стала песней высокая мука, а другая осталась со мной.
Это ей, как терпению, длиться и не зваться никак. Но всегда над молчаньем является птица, над печалью восходит звезда.
Вот так без надрыва и позёрства поэт передаёт встревоженное состояние своей души. Внутренняя энергетика стиха возвышает дух.
Где страстность слов изнемогла, и мысль с душой не обвенчала, подъемлет мощные крыла высокой музыки начало. Вот понесла – за взмахом взмах земное, ищущее выси, в обитель душ, что в небесах, в сияние надмирной мысли.
Стихи многогранны, мелодичны, в них - сплав нежности и мудрости. Заложен, выстраданный философский смысл, выверено каждое слово. Уверена, что мне захочется множество раз перечитать поэтические строки Виктора Гаврилина. Вникать и постигать их глубинную суть.
Уста младенца дар теряли вещий, и торопливый дух говоруна нас покидал, и обретали вещи простые и земные имена.
Не небеса, а небо над тобою, и не достать рукою до звезды, и обретает явные черты всё то, что называется судьбою.
Серж! какое замечательное начинание - писать о современных поэтах! да, я очень надеюсь ,что эта страница будет только лишь первой в длинной череде. Потому что ,что скрывать, в суете и самотворчестве не так уж часто возвращаемся к классикам. К сожаленью, я не знала такого поэта( А потому особенно благодарна Вам за знакомство ,ибо его стихи мне оказались близки ,понятны и очень понравились...и судьба его не может не трогать своей силой духа, отсутствием каких-либо жалостных нот, и очень рада, что в его жизни была...есть Весенняя... Спасибо, СЕрж! О Родина, в какие ещё розни тебе по долгу надо будет встрять! А прежний друг опять готовит козни, а враг вчерашний руку жмёт опять... Источник: http://parnasse.ru/literaturnyi-olimp/literaturnoe-kafe/viktor-petrovich-gavrilin-literaturnoe-kafe.html
Вспоминать авторов хорошо и надо бы почаще.Вот, например, на этой неделе было день рождения И.Броцкого (24 мая), в этот же день ещё и у Шолохова.Оба блестательные авторы-по своиму и оба Нобелевские лауриаты. Я советую следующую статью посвятить Бродскому, наброски статьи на моей странице.Буду рад продолжению проекта.
Очень интересовалась поэтическим творчеством Андрея Макаревича, но после украинских событий стала сомневаться в искренности его произведений. Или современный мир так изменчив? Ценю ваше мнение!
Поэзия Макаревича, на мой взгляд, особой ценности не представляет - сама по себе, не в качестве песен. Кондовый средний уровень. Единственное, на мой взгляд, что выше среднего уровня - "Он был старше её". Это моё мнение безотносительно его политических предпочтений.
Узнать о таком сильном духом Человеке и Поэте для меня очень важно. Заряжаешься оптимизмом и волей к жизни. Серж, огромное спасибо . До этого я знала лишь о композиторе Валерии Гаврилине, теперь буду знать и о Поэте ВИКТОРЕ ГАВРИЛИНЕ.
Прочитал эссе Сергея о В. Гаврилине. Написано хорошо, понравились и работы самого Гаврилина. С чем-то можно согласиться, с чем-то нет, но равнодушия нет тоже. В качестве отклика на его работы написал пару своих. Одно из них - ниже:
Взывание к духу
«Промямлили, прогрезили, продали... Что ж, никого, Россия, не жалей…» (Виктор Гаврилин)
Мне не понятен смысл у слов: «продАли, Промямлили, прогрезили», - вчера. В ответе каждый. Ныть вы не устали? - Забыв про тихие, как в песне, вечера.
Что сделал ты, поэт, в те дни невзгоды И на каких фронтах ты воевал? Писал стихи, не делая погоды? Коллега, я от слов давно устал.
Ну хоть бы поискал бы, Христа ради, Ответы на вопросы тех времен, Ну, о которых плач из букв в тетради, Но не из тех, что пел «опавший клен».
Что непонятного? – Причины Мирозданья, Иль следствия Сварожьих Ночи-Дня. Ну, почему всегда неузнаванья? - Энергией распада всех кляня…
Я не сужу. Вопросы, как вопросы. Не лучше и не хуже, чем в стихах. Пусть жалят в разных мерностях, как осы, Не вызывая жалости и страх…
"Без величавого оркестра сошла империя на нет. Ну что же, всё встаёт на место, и бедным должен быть поэт." (Виктор Гаврилин)
Как солнце, восходит Величье Российской Империи вновь. На марше, и с пением птичьим Поэта застала любовь. Опять в небесах засверкали Известные знаки Творца. Пришла вместе с отблеском стали Уверенность в планах бойца.
Мы помним историй уроки, Причастных к развалу страны. И верю, что в нужные сроки Их спины коснутся стены, К которой поставят за подлость, За их преступления, след… Но лучшей для всех будет новость, Что вновь наступает Рассвет.
Бродячих поэтов умоют От трав росных капли зари. И думы уйдут вместе с болью, Порвав цепи страха внутри. А дальше – проснувшийся разум Смахнет декорации сцен, Исчезнут в глазах наших сразу Иллюзии рухнувших стен.
Найдут объясненья загадкам В истории, сказках, словах… Не будет писаться украдкой Крамола* у Истин в сердцах.
*Крамола - (к Ра молю) обращение к Рамхе – Изначальному Свету, олицетворённому светом Солнца (Ра). И - Волнение, бунт, заговор, мятеж, смута – такое значение приобрело это слово в период христианизации.
Помочь сайту
Поздравления
