Чудеса в библиотеке

9 сентября 2024 - Александр Джад

  Здесь всегда пахло книгами. Чем же ещё может пахнуть в библиотеке? Владимиру студенту второго курса литфака, это даже нравилось. Что-то колдовское и чарующее чудилось ему в этом запахе. Но сейчас было не до этого: предстояла серьёзная работа над курсовым проектом по теме: «Рассказ. Ключевые подходы к структуре и построению».
   Понятное дело, такой материал для курсовой из пальца не высосешь. Какие могли быть варианты? Никаких. Только библиотека, которая, как известно, кладезь знаний.
   Вот и пришлось Владимиру перелопатить в областной библиотеке немало литературы, прежде чем что-то стало вырисовываться.
   Только основная мысль как-то постоянно убегала и никак не желала оформляться во что-то серьёзное. Всё вертелось вокруг анализа и оценки текста. Но это было не то. Хотелось найти изюминку, основу. Вот тогда, на таком фундаменте, написать курсовой проект станет лишь делом техники.
   После многих часов безуспешных поисков казалось, только чудо могло сдвинуть работу с мёртвой точки. Уже хотелось есть, пить, спать. Веки сами собой слипались — хоть спички вставляй. Поясница от долгого сидения в одной позе занемела.
   Владимир с удовольствием потянулся, вздохнул полной грудью... И вдруг  почти физически ощутил, как стулья, столы, даже стены библиотеки начали излучать какой-то волшебный и вполне осязаемый дух знаний. Почувствовал, как в воздухе каким-то совершенно непонятным образом материализовался в нечто реальное чарующий аромат мудрости и тишины.
   «Чудеса происходят в библиотеке, — подумал. — Примерещится же такое». 
   С удивлением огляделся. И тут...
   Услышал то ли шёпот, то ли тихий разговор. Бросил взгляд по сторонам. Никого. В этот час, почти перед самым закрытием, читальный зал был пуст.
   Из большой стопки книг лежащих перед ним показалось небольшое облачко. Тяжёлая обложка толстенного словаря в этот момент приоткрылась и, попыхивая, возмутилась:
   — Уф-ф, — выдохнул фолиант, — зачем набирать столько литературы, если половину даже не раскрывал?
   Звук явно исходил из чрева этого самого энциклопедического словаря. «Но так не может быть!» — Владимир потёр виски.
   — Прикалываетесь? — обращаясь непонятно к кому, сквозь вымученную улыбку сказал Владимир. — Кто здесь? Вы где?
   — Да тут мы, на столе, — продолжил невидимый собеседник. — Где нам ещё быть?
   — Вы что, книги?
   — А ты здесь ещё кого-то видишь? — отвечая вопросом на вопрос, вновь тяжело вздохнул словарь. — О-ох, ну и люди пошли.
   — Люди как люди, — пожал плечами Владимир. — Брал литературу, которая, как мне казалось, будет по теме, — и, немного подумав, совсем забыв, что диалога с книгой быть не может, добавил: — Лучше пусть всю жизнь остаётся, чем один раз не хватит. А в чём проблема?
   — Проблема не у нас... — сказал словарь и замолчал.
   — А у кого? — не выдержал паузы студент. — У меня, что ли?
   — Догадливый... — выпустив очередное облачко пыли, хлопнул обложкой фолиант. — Не с той стороны заходишь.
   — А как надо?
   Сон моментально улетучился. Мысли приобрели направленность. Владимир заинтересовано кивнул странному собеседнику.
   — Строить рассказы можно несколькими способами, — принялся пояснять фолиант. — Можно рассказать о... событии. Но лучше показать, как... это событие произошло. Естественно, последний вариант читателю понравится гораздо больше. 
   — Не понял, — сказал Владимир, — показать, как событие произошло, и рассказать о событии почти одно и то же.
   — Почти, да не одно, — парировал собеседник. — Например, вот фрагмент рассказа одного писателя о ныряльщицах за жемчугом — ама:
   «...Луч фонарика вдруг высветил довольно крупную раковину. Без колебаний ама поплыла к ней. Чутьё подсказывало: в её чреве должна быть крупная жемчужина. Остался какой-нибудь метр, чтобы поднять добычу и забросить в корзинку. Внезапно голову пронзила резкая боль. Фонарик выскользнул из ослабевшей руки. Онемение охватило правую ногу. Ама Камико уже не могла передвигаться в воде, как раньше, но изо всех оставшихся сил, работая левой рукой и ногой, попыталась всплыть. До спасительной поверхности оставалось метра три, когда Камико потеряла сознание. Как потом установили врачи, жизнь ама Камико прервало кровоизлияние в мозг».  
   — Всё здесь понятно, — кивнул Владимир. — Что не так?
   — Всё так, — согласился фолиант. — Это пример рассказа о... событии. Фонарик выскользнул. Онемение охватило. Потеряла сознание. Это чистая констатация факта, без эмоций и сопереживания. То есть вариант рассказа о... событии.
   — Но всё ясно и понятно, — удивился Владимир. — Трагедия налицо. Чем плохо написано? 
   — Да ничем. Этим способом писать тоже можно. Но...
   — Что «но»?
   — Послушай теперь, — сказал фолиант, — этот  вариант рассказа, как... именно всё произошло.  
   «Воздуха почти не осталось. Пора всплывать. И тут луч фонарика высветил довольно крупную раковину. Чутьё подсказало, в её чреве должна быть крупная жемчужина.
   Адреналин закипел в крови. Такой шанс! Нельзя его упускать, — подумала опытная ама. — Успею!
   Делая глотательные движения, чтобы добавить хоть какие-то секунды, она что есть силы рванула к цели. Но...
   Внезапно голову пронзила резкая боль. Фонарик выскользнул из ослабевшей руки. Онемение охватило правую ногу.
   Собрав все свои силы, работая только левой рукой и ногой, почти теряя сознание, она устремилась вверх.
   И вот уже до спасительной поверхности остался всего один взмах, одно усилие...
   Камико в последний раз сделала мощный гребок. В последний... И потеряла сознание.
   Как потом установили врачи, жизнь ама Камико прервало кровоизлияние в мозг».
   Фолиант немного помолчал, давая возможность Владимиру осмыслить сказанное, и продолжил:
   — Информация, как видишь, одна. А воспринимается ситуация совершенно по-разному. Этим и отличается художественная литература от, скажем, школьного сочинения.
   — Кажется, я понял! — вскинув голову, воскликнул Владимир.
   — Вы это мне? — посмотрела на него уборщица тётя Валя, при этом не переставая работать шваброй.
   — Извините! Блин, задремал, — сказал Владимир. — Это я себе.
   Он на секунду задумался и продолжил:
   — При рассказе о действии или событии надо описывать их как бы не снаружи, а изнутри, так, как происходящее воспринимает герой.
   Он ближе пододвинул чистый лист и принялся торопливо что-то на нём писать.
   — Странные эти студенты, — покачав головой, пробурчала тётя Валя. — Сам с собой разговаривает. Так и свихнуться недолго.
   Но Владимир её слов не слышал. Предстояла рутинная работа по оформлению мыслей, пришедших в голову. Точнее, навеянных волшебной атмосферой библиотеки и подсказанных фолиантом...
   А говорят, чудес на свете не бывает. Бывают. Теперь Владимир в этом был почти уверен.
 
 

© Copyright: Александр Джад, 2024

Регистрационный номер №0532431

от 9 сентября 2024

[Скрыть] Регистрационный номер 0532431 выдан для произведения:
  Здесь всегда пахло книгами. Чем же ещё может пахнуть в библиотеке? Владимиру студенту второго курса литфака, это даже нравилось. Что-то колдовское и чарующее чудилось ему в этом запахе. Но сейчас было не до этого: предстояла серьёзная работа над курсовым проектом по теме: «Рассказ. Ключевые подходы к структуре и построению».
   Понятное дело, такой материал для курсовой из пальца не высосешь. Какие могли быть варианты? Никаких. Только библиотека, которая, как известно, кладезь знаний.
   Вот и пришлось Владимиру перелопатить в областной библиотеке немало литературы, прежде чем что-то стало вырисовываться.
   Только основная мысль как-то постоянно убегала и никак не желала оформляться во что-то серьёзное. Всё вертелось вокруг анализа и оценки текста. Но это было не то. Хотелось найти изюминку, основу. Вот тогда, на таком фундаменте, написать курсовой проект станет лишь делом техники.
   После многих часов безуспешных поисков казалось, только чудо могло сдвинуть работу с мёртвой точки. Уже хотелось есть, пить, спать. Веки сами собой слипались — хоть спички вставляй. Поясница от долгого сидения в одной позе занемела.
   Владимир с удовольствием потянулся, вздохнул полной грудью... И вдруг  почти физически ощутил, как стулья, столы, даже стены библиотеки начали излучать какой-то волшебный и вполне осязаемый дух знаний. Почувствовал, как в воздухе каким-то совершенно непонятным образом материализовался в нечто реальное чарующий аромат мудрости и тишины.
   «Чудеса происходят в библиотеке, — подумал. — Примерещится же такое». 
   С удивлением огляделся. И тут...
   Услышал то ли шёпот, то ли тихий разговор. Бросил взгляд по сторонам. Никого. В этот час, почти перед самым закрытием, читальный зал был пуст.
   Из большой стопки книг лежащих перед ним показалось небольшое облачко. Тяжёлая обложка толстенного словаря в этот момент приоткрылась и, попыхивая, возмутилась:
   — Уф-ф, — выдохнул фолиант, — зачем набирать столько литературы, если половину даже не раскрывал?
   Звук явно исходил из чрева этого самого энциклопедического словаря. «Но так не может быть!» — Владимир потёр виски.
   — Прикалываетесь? — обращаясь непонятно к кому, сквозь вымученную улыбку сказал Владимир. — Кто здесь? Вы где?
   — Да тут мы, на столе, — продолжил невидимый собеседник. — Где нам ещё быть?
   — Вы что, книги?
   — А ты здесь ещё кого-то видишь? — отвечая вопросом на вопрос, вновь тяжело вздохнул словарь. — О-ох, ну и люди пошли.
   — Люди как люди, — пожал плечами Владимир. — Брал литературу, которая, как мне казалось, будет по теме, — и, немного подумав, совсем забыв, что диалога с книгой быть не может, добавил: — Лучше пусть всю жизнь остаётся, чем один раз не хватит. А в чём проблема?
   — Проблема не у нас... — сказал словарь и замолчал.
   — А у кого? — не выдержал паузы студент. — У меня, что ли?
   — Догадливый... — выпустив очередное облачко пыли, хлопнул обложкой фолиант. — Не с той стороны заходишь.
   — А как надо?
   Сон моментально улетучился. Мысли приобрели направленность. Владимир заинтересовано кивнул странному собеседнику.
   — Строить рассказы можно несколькими способами, — принялся пояснять фолиант. — Можно рассказать о... событии. Но лучше показать, как... это событие произошло. Естественно, последний вариант читателю понравится гораздо больше. 
   — Не понял, — сказал Владимир, — показать, как событие произошло, и рассказать о событии почти одно и то же.
   — Почти, да не одно, — парировал собеседник. — Например, вот фрагмент рассказа одного писателя о ныряльщицах за жемчугом — ама:
   «...Луч фонарика вдруг высветил довольно крупную раковину. Без колебаний ама поплыла к ней. Чутьё подсказывало: в её чреве должна быть крупная жемчужина. Остался какой-нибудь метр, чтобы поднять добычу и забросить в корзинку. Внезапно голову пронзила резкая боль. Фонарик выскользнул из ослабевшей руки. Онемение охватило правую ногу. Ама Камико уже не могла передвигаться в воде, как раньше, но изо всех оставшихся сил, работая левой рукой и ногой, попыталась всплыть. До спасительной поверхности оставалось метра три, когда Камико потеряла сознание. Как потом установили врачи, жизнь ама Камико прервало кровоизлияние в мозг».  
   — Всё здесь понятно, — кивнул Владимир. — Что не так?
   — Всё так, — согласился фолиант. — Это пример рассказа о... событии. Фонарик выскользнул. Онемение охватило. Потеряла сознание. Это чистая констатация факта, без эмоций и сопереживания. То есть вариант рассказа о... событии.
   — Но всё ясно и понятно, — удивился Владимир. — Трагедия налицо. Чем плохо написано? 
   — Да ничем. Этим способом писать тоже можно. Но...
   — Что «но»?
   — Послушай теперь, — сказал фолиант, — этот  вариант рассказа, как... именно всё произошло.  
   «Воздуха почти не осталось. Пора всплывать. И тут луч фонарика высветил довольно крупную раковину. Чутьё подсказало, в её чреве должна быть крупная жемчужина.
   Адреналин закипел в крови. Такой шанс! Нельзя его упускать, — подумала опытная ама. — Успею!
   Делая глотательные движения, чтобы добавить хоть какие-то секунды, она что есть силы рванула к цели. Но...
   Внезапно голову пронзила резкая боль. Фонарик выскользнул из ослабевшей руки. Онемение охватило правую ногу.
   Собрав все свои силы, работая только левой рукой и ногой, почти теряя сознание, она устремилась вверх.
   И вот уже до спасительной поверхности остался всего один взмах, одно усилие...
   Камико в последний раз сделала мощный гребок. В последний... И потеряла сознание.
   Как потом установили врачи, жизнь ама Камико прервало кровоизлияние в мозг».
   Фолиант немного помолчал, давая возможность Владимиру осмыслить сказанное, и продолжил:
   — Информация, как видишь, одна. А воспринимается ситуация совершенно по-разному. Этим и отличается художественная литература от, скажем, школьного сочинения.
   — Кажется, я понял! — вскинув голову, воскликнул Владимир.
   — Вы это мне? — посмотрела на него уборщица тётя Валя, при этом не переставая работать шваброй.
   — Извините! Блин, задремал, — сказал Владимир. — Это я себе.
   Он на секунду задумался и продолжил:
   — При рассказе о действии или событии надо описывать их как бы не снаружи, а изнутри, так, как происходящее воспринимает герой.
   Он ближе пододвинул чистый лист и принялся торопливо что-то на нём писать.
   — Странные эти студенты, — покачав головой, пробурчала тётя Валя. — Сам с собой разговаривает. Так и свихнуться недолго.
   Но Владимир её слов не слышал. Предстояла рутинная работа по оформлению мыслей, пришедших в голову. Точнее, навеянных волшебной атмосферой библиотеки и подсказанных фолиантом...
   А говорят, чудес на свете не бывает. Бывают. Теперь Владимир в этом был почти уверен.
 
 
 
Чудо
Малышка-голышка
Рейтинг: +5 149 просмотров
Комментарии (4)
Светлана Казаринова # 13 сентября 2024 в 18:04 +4
А что? И такое может приснится. Удачи!
Сергей Шевцов # 14 сентября 2024 в 08:49 +4
История не даст соврать: многие великие открытия приходили учёным именно во сне.
Татьяна Белая # 21 сентября 2024 в 09:50 +2
Если мысль приходит во сне, значит, сон этот уж очень непростого человека. По крайней мере - умного и образованного. Дуракам подобные сны не снятся. Удачи автору.
Людмила Комашко-Батурина # 1 октября 2024 в 23:45 0
Осенить важной мыслью может и во сне, и наяву. Вдохновение непредсказуемо. Автору удачи!