После трудового, почти героического будня блюстители закона одного из отделений полиции, как и положено, отмечали свой профессиональный праздник. Водка, если и не лилась рекой, то была в достаточном для поднятия боевого духа наличии. После каждого тоста («За МВД!», «За наше, лучшее отделение города!», «За нас, за вас и за спецназ!», «Вообще за ментов!», «За женщин!» и ещё много других) молодой и старавшийся подавать надежды лейтенант Виктор Макаров поддавал, аккуратно опустошая свою рюмку. Простонародную водку он не любил, предпочитая ей благородный коньяк. Сослуживцы были иного мнения, так что боясь показаться в глазах матёрых оперов слабаком, пришлось лейтенанту пить наравне со всеми.
Через несколько тостов стала красавицей страшненькая сослуживица Леночка. А ещё через несколько от избытка чувств хотелось Виктору обнять и расцеловать каждого боевого товарища. Голова стала тяжёлой и, по-видимому, решив сделать хозяину овощную маску, плюхнулось лицом в салат.
Не рассчитал Макаров свои молодые силы. Накушался так, что идти домой был не в состоянии. И никто из более трезвых товарищей по оружию, разумно сомневаясь в своей достаточной трезвости, доставить тело мужественного сотрудника домой не решился. Приняли единственно правильное решение – оставить его в отделе. В кабинете, смогли сообразить, оставлять нельзя – проснётся тело, начнёт чудить и обязательно что-нибудь поломает. И куда его тогда? Не в клетку же к бомжам, как никак лейтенант.
- А давайте его в подвал, - предложил ветеран отделения сержант, как его все величали, Палыч. – Там свободного места много, да и похолоднее, быстрее протрезвеет.
Мудрое предложение заботливым сослуживцам понравилось и тело относительно быстро снесли в подвал. Помещение, правда было старенькое, гнилой водопровод часто прорывало. Дабы боец не утоп, поставили на пол четыре кирпича, на них деревянную дверь, а уж сверху – тело. И, чтобы свет не мешал спать, сердобольные товарищи его погасили. Спи, Витёк!
Само собой, водопровод именно в эту ночь прорвало. Лейтенантское тело, конечно, очнулось. Как говорится на сленге возрастных меньшинств, в голове была вава, а во рту кака. «Мамма мия, где я?» – почему-то по-итальянски подумал Макаров. Вокруг было подозрительно темно и тихо, а сам он возлегал на чём-то непривычно жёстком. Рука сразу потянулась к кобуре, но однофамильца там не обнаружила.
В тяжёлую голову без очереди полезли невесёлые, если не сказать, страшные мысли: «Меня держат бандиты?», «Разумеется, раз ствола нет», «Но когда меня схватили?», «Я участвовал в операции?», «Зараза, ничего не помню».
Растерянный, но не сломленный, лейтенант решил действовать. При попытке поднять отягощённое алкоголем тело, рука соскользнула с «ложа» и оказалась в воде. Макаров отдёрнул руку, словно она побывала в кипятке. Молодое сердце чуть не выпрыгнуло из своего привычного места, на лбу выступил пот, противно пахнувший спиртом. «Так я на плоту? В море? – прилетела новая порция вполне логичных мыслей. – Но как я сюда попал? Что делать?».
«Грести! – посоветовал-приказал проклюнувшийся внутренний голос. – Борись за жизнь, как Ди Каприо»
«А куда грести? Не зги не видно. Даже звёзд на небе не наблюдается. Ладно, попробую наугад. Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»! И лейтенант Макаров, словно отдыхающий на надувном матрасе, стал грести руками. Грёб долго. До утра. Пока кто-то не включил свет, разом преобразовав безбрежную водную гладь в затрапезный подвал. «Ну, слава богу, я не в море. Надо же, что может померещиться на пьяную голову», - выдохнул капитан ближнего плавания. Облезлые стены подвала теперь ему показались долгожданным берегом, к которому наконец-то пристал, носившийся по волнам, корабль.
- Етить-колотить! Мдаа… Опять прорвало. Ну, что, Робинзон, доплыл до острова? - раздался родной голос сержанта.
- Палыч! А я ведь и вправду подумал, что в море оказался. Да…, пить надо меньше.
- Не меньше, а лучше. А то в следующий раз куда подальше занесёт, - подмигнув, беззлобно рассмеялся бывалый служака.
Помочь сайту
Поздравления
