...Стоял один из тех необъяснимых тёплых дней, какие совершенно неожиданно выпадают в начале весны, почти зимой...
Какая-то несуразная, чисто летняя погода, явно случайная, но яркая и крикливая своей, загоревшейся, под напором солнечных лучей, жизнью...
Фальшью и вульгарностью звучал этот несвоевременный праздник тепла с его гулом, блестящим, искрящимся воздухом, но он взбудораживал жизнь, которая билась и трепетала, как одно огромное сердце.
Природа словно кипела под пламенными снопами солнечных лучей, и из земли, камней и деревьев выделялись незримые соки, насыщавшие ядовитыми солями воздух, отравляя всё живущее прямой и сладкой целью...
Окрашенный солнцем, воздух окутывал людей острой ленью, выбивал из дела, толкая определённо в грубые объятия природы. Действуя на кровь, он заставлял всех поспешно искать условий, чтобы освободиться от беспокоившей их чувственности...
И потому Соснов, выбежавший на улицу с чутьём самца, немедленно был понять знакомой дамой, отыскавшей в нём ту блуждавшую частицу её самой, которой ей недоставало для полноты жизни...
Она не могла устоять против приказов инстинкта, освобождавшего её психику и душу от условностей и морали. Соснов и его спутница отдались власти солнца и немедленно согласились встретиться в «Швейцарии», в одном из тех отелей, которые во всем свете служат уютами скромной любви, отвечающей враждебным смехом пошлой верности и человеческому лицемерию...
Но, увы! Когда стук прервал трепетное ожидание Соснова, и он бросился с готовыми объятиями вперёд, в дверях, вдруг появилась фигура посыльного. Он почтительно держал в руках записку, которую Соснов в порыве беспокойства вырвал из его рук и прочел: — Дорогой, по пути к тебе я встретила моего мужа. Он что-то заподозрил, и я боюсь. На сегодня всё пропало...
Яростный от неудачи, заставившей потускнеть в его глазах небо и солнце, Соснов выбежал из гостиницы и вдруг остановился, почти пораженный. Перед ним стоял тот, который только что украл у него свою жену...
— Чёрт возьми, вместо приветствия, воскликнул приятель, мрачно сверкнув глазами, — такой чудный день и — испорчен в конец...
Он не стал ждать расспросов Соснова и в нескольких фразах рассказал ему, что у него было свидание в «Швейцарии» с одной знакомой дамой, уступившей весне, как вдруг на пути, он столкнулся со своей женой.
— Ах, — чуть не заплакал несчастный, — ведь другого такого случая не найдется, когда погода бывает лучшей сводницей, когда с женщиной нет необходимости много разговаривать, потому что за тебя говорить и воздух, и запах, и небо... И вдруг — такая роковая случайность! Жена, по-видимому, что-то заподозрила, потому что взбешена была чрезвычайно...
— Чёрт возьми, вот произошла бы встреча!.. — подумал уже с облегчением Соснов, расставшись очень мило с огорченным приятелем. Почти удовлетворенный забавным случаем, он отправился дальше, готовый вновь подчиниться недугу весны, как вдруг внимание его уловило впереди какое-то знакомое движение, линии, краски... Ориентировавшись в них он узнал свою жену, медленно двигавшуюся под руку с репетитором его детей.
По всему телу и жилам Соснова запрыгали жгучие искры ревности... Его невольное сочувствие им, отозвалось страданием в его сердце, a ленивость их походки, выдававшая их побуждения, заставила Соснова содрогнуться от ярости и ненависти.
До «Швейцарии» он ещё колебался, желал сомневаться в своём подозрении, но у дверей гостиницы направление парочки ясно определилось... Соснов с ужасом ревности, задыхаясь, бежал к ним и настиг их тогда, когда его жена уже успела очутиться за дверью, а её спутник, пропустив даму, лишь готовился переступить порог...
Но, он не успел этого сделать, сильная рука мужа остановила его. Студент повернул голову и смертельный страх изобразился на его лице. Охваченный паникой, не помня себя, он бросился прочь в неудержимом стремлении уйти скорее от гостиницы, Соснова и его супруги...
Соснов вошёл в гостиницу и стал медленно подниматься по лестнице, позади своей жены, следовавшей за швейцаром.
Смущенная и робкая, она спешила пережить минуты предварительной процедуры своего приключения, стараясь скорее пройти путь к любви в виде полутёмного коридора... Еле двигаясь от волнения, она вбежала в комнату, радостная, освободившая от мытарств, и с зардевшимся лицом поворотилась к тому, с кем решилась отпраздновать весну...
В глазах её сверкнуло безумие, неистовый ужас смыл с лица всю краску. Её помутившийся мозг не мог справиться с обрушившейся на него загадкой... Она смотрела на мужа, как на видение, превращение казалось слишком непостижимым...
Соснов стоял пред ней прямой, словно изваянный, бледный от жестокости... Он грозно наслаждался состоянием своей жены, удовлетворялся произведенным впечатлением, картинностью сцены...
Но, трагедия минуты вызвала противодействие чувства, и Соснова постаралась овладеть собой. Она поняла ясно, что попалась, не стараясь угадывать подробности. И сознавая значение момента, она решилась подчиниться обстоятельствам и судьбе.
Просто и ясно она сказала:
— Делай, что хочешь!..
И опустилась на кушетку...
Эта фраза почти обескуражила Соснова, ослабила его нападение. Он устало сел на стул против жены и растерянно сказал:
— Что ты наделала? Что с тобой?
В его голосе сказалось полное отсутствие резкости и гнева, и звучавшие в словах недоразумение и печаль ударили с такою болью по сердцу женщины, что она застонала, словно от ножа...
— Ты виноват, тоном сопротивления воскликнула она, ты виноват!.. — и медленно добавила:
— Я не знаю, я не знаю!..
Она заплакала тихими, скорбными слезами и, после короткой паузы, она начала горько своё повествование:
— Теперь всё равно, я скажу всю правду!.. Я не виновата... это было против моей воли... Я была, словно околдована этим пахучим воздухом, жизнь мне показалась такой душистой... Студент воспользовался и измучил меня, я пошла за ним, как слепая... потому... потому что он мне напомнил тебя... Он был таким, каким ты тогда, до женитьбы... Он говорил все то, что ты говорил тогда, о чём я всё время тоскливо вспоминала... А ты после женитьбы всё забыл... Я ждала большего, чем было до свадьбы, а получила меньшее... Я потеряла ту твою любовь, которую... теперь давал мне студент... Я стала предметом домашнего обихода... Ты не жаждал, а требовал меня... Ты со своей комнатной любовью лишь создавал во мне потребность любви... Ты научил меня чувству любви и потом отказал в ней... Я не виновата... Это всё зависит не от нас... Это само делается, так значит нужно!..
Соснов удивлялся тому, что он покорно слушает слова и упреки жены, которые должны были ему казаться дикими и преступными, словно он потерял над нею права и силу. Ревность властелина разъедала ему душу, ему хотелось задушить эту принадлежавшую ему женщину и заплакать от обиды.
В то же время необъяснимая волна горячего чувства опьянила его. Возбужденная речь его жены, особенность её состояния, интимность и атмосфера греха в этой обстановке кружили ему голову.
Мысль о поцелуях жены показалась ему такой заманчивой, словно до сих пор они были ему недоступны, и его сердце забилось сладкой торопливостью. Вожделение овладело его кровью, и под аккомпанемент её сочных ударов, он схватил восхищенную его свежим порывом жену и воскликнул:
— Не знаю, прощу ли я тебя, но так как теперь, я тебя никогда не любил!.. И я чувствую себя сейчас настоящим человеком!..
А слово «Человек» — это звучит гордо! — прошептала жена, нежно целуя его в губы!..
Разговор приятелей: - Хочу чтобы любимая женщина поселилась в моем доме. -В чем проблема? Приведи к себе. -Боюсь жена будет против... И еще: Звонок любовника мужу: -Жан, ты знаешь, что твоя жена нам изменяет? Как-то так...
Очевидно, этот рассказ - шутка юмора. Серьёзность при чтении сохранить не удалось. Только возник вопрос: "Человек" звучит гордо только, когда этот человек в койке с дамой/женой?))) приказ инстинкта - странное словосочетание, смутило. Автору удачи!
Помочь сайту
Поздравления
