Сазаний култук

20 июля 2023 - Влад Устимов

Утренний туман быстро рассеивался. Маленький катер легко мчался по спокойной водной глади. Мощный мотор гудел уверенно и ровно. У штурвала Валерий Михайлович, егерь заказника. Он зорко вглядывался вперёд, внимательно осматривал каждый потаённый уголок в мелькавших по сторонам заросших непроходимым подлеском островах. Служба такая. Во все сезоны, в любую погоду проверять соблюдение заповедного режима во вверенных угодьях.
Была середина апреля, когда потеплевшее солнце пробуждает всё вокруг, природа выходит из зимнего оцепенения и оживает прямо на глазах. Объездчик стянул с головы шапку. Упругий встречный поток воздуха растрепал светлые вьющиеся волосы. Лицо освежали мелкие брызги, придавая бодрости. День набирал силу.
Миновал множество островов. Один ерик переходил в другой, создавая запутанный лабиринт. В зарослях ивняка кое-где начала проклёвываться первая зелень.
Что-то сине-бело-оранжевое мелькнуло в кустах. Сбавил ход, с любопытством пригляделся.
- А, да это зимородок. Какой красавец!
С ветки на ветку стремительно перелетал на коротеньких крылышках длинноносый и ярко, словно клоун, раскрашенный самец. Отважный рыболов, он поминутно нырял. Видно, что чувствовал себя под водой как дома. Вот внезапно выпорхнул на поверхность с уклейкой в клюве, встряхнулся, и мигом исчез за речной излучиной, демонстрируя свой виртуозный ныряющий полёт.
Вдоль бортов проплывали почти смыкавшиеся своими верхушками деревья. Справа, на маленьком островке из тростникового залома, выглянула взлохмаченная мордочка с чёрной пуговкой носа и бусинками сердитых глаз, обрамлённая жёсткой щёткой пегих бакенбард. Показалась и сразу исчезла в чаще. Лиса – не лиса, енот – не енот. Собака енотовидная. Только промелькнул мохнатый толстый зад с прямым коротким хвостом.
Парень снова прибавил газу. Солнце неуклонно стремилось ввысь. Постепенно сужающийся ерик всё чаще петлял, заставляя лавировать между упавшими вётлами и тополями с вывороченными давнишней бурей корнями.
Кое-где суводь закручивала в спираль речной сор, обозначая затопленную корягу. Там, под огромной почерневшей каршой, замер тёмный силуэт щуки, караулившей неопытную плотвичку.
Над желтеющей стенкой прошлогоднего камыша то и дело с шумом взлетали пары потревоженных крякв. Их недовольные скрипучие голоса были хорошо слышны сквозь рев двигателя.
Вот и расширение. Сомовая яма. В водоворот опрометью пикируют острокрылые крачки. У них на головах черные чеплашки. Две горлопанки из-за одной рыбешки устроили грандиозный воздушный бой. Их тонкие пронзительные голоса слились в сплошной «кошачий» концерт.
Через минуту лодка опять нырнула в очередной узяк. Так местные рыбаки называют тесные, извилистые протоки, несущие волжскую воду в море. Он струится между островами, заросшими непроходимой тростниковой крепью и густым тальником.
И снова дремотное тиховодье. На стволе поваленной течением старой дуплистой ивы разыгралась змеиная свадьба. Это водяные ужи обрадовались весеннему теплу. С дюжину гибких тел, украшенных шахматным узором, сплелись на солнцепёке в тугой, медленно шевелящийся клубок. Змеи - красивые создания. Их вид восхищает и завораживает. Видно, недаром Магомед считал их джинами.
Поток продолжал петлять, порой заставляя низко нагибаться и уклоняться от нависавших деревьев, увешенных засохшими лохмотьями тины.
С голых сучьев тополей нехотя срывались вниз тяжёлые бакланы. Одни камнем падали в воду и ныряли, другие низко летели, едва касаясь поверхности. Их сверкавшие в ореоле брызг чёрные тела с острыми крыльями сплошь закрывали зеркало ерика.
На вершине гигантского осокоря, красовалось огромное гнездо орлана. Ещё выше, в чистом голубом поднебесье плавно кружили его обитатели. Широко раскрытые двухметровые крылья поднимали их, превращая в крошечные крестики. Сверху доносился едва уловимый задорный клёкот.
Над кромкой воды живописно навис очередной бурелом. На необъятном, покрытом толстой корой, стволе неподвижно застыла черепаха. Морщинистая шея вытянута, глаза закрыты. Олицетворение покоя. Греется на солнце, радуется. Рядом ещё одна и ещё. Да тут их много!
Внезапно катер вырвался из тесноты мелких, заросших непролазным красноталом островков, на широкий плёс. Открылась грандиозная панорама. Впереди, от края до края, насколько хватает глаз – водные просторы, кое-где покрытые куртинами тростника и рогоза.
Взморье раскинулось во всей красе. Остро запахло речной свежестью. Воздух чистый. Безлюдье полное. Дикая природа. Вокруг стоял сплошной птичий гвалт, оглушительный гимн весне. Ожившие после распаления льда раскаты заполнены водоплавающей дичью. Рыба резвится, то и дело выпрыгивая на поверхность. Красота неописуемая.
У парня захватило дух от этой картины. Который уж год служит тут, а всё никак не может привыкнуть к такому. Поистине велика и обильна земля наша!
Валерий остановил двигатель, оглянулся по сторонам, наслаждаясь одиночеством и весенним буйством жизни.
Впереди, на обширной чистине, невооружённым глазом было заметно какое-то движение. Буруны, всплески на воде.
- Да это же гигантский косяк сазанов, размером с целое футбольное поле! - шептал Михалыч, - Там каждая рыбина по полпуда будет. И в этом стаде их не одна тысяча, а десятки, если не сотни!
Вся заманиха просто кишела рыбой. Недаром её называют Сазаний култук.
Вспомнился рассказ деда. Дело было на охоте здесь же, в этих краях. Дощатый просмолённый кулас, подхваченный плотной стаей крупных сазанов помимо его воли двигался, вопреки ветру и течению, вверх по раскатам. Шест невозможно было просунуть между могучими рыбьими телами. Только чешуя, словно золотые рубли, разлеталась в стороны.
- Да, были времена! – вздохнул Валера.
Отовсюду доносилось многоголосое птичье веселье, сливавшееся в сплошной ликующий стон. Над головой послышался легкий свист крыльев стайки чирков.
- Эх, хорошо! – вольная воля пьянила без вина.
- Хорошо-то хорошо, да надо ехать, - очнулся парень, разговаривая по привычке с самим собой, - Дела не ждут.
Чтобы запустить мотор он намотал капроновый шнур на маховик и резко дёрнул. Движок взревел и в одно мгновение буквально вырвал шлюпку из-под Михалыча. Не успел оторопевший бедняга и глазом моргнуть, как оказался за бортом. Тут только до него дошло, что забыл переключить редуктор на «Нейтраль», и умудрился завести двигатель в положении «На ходу». И вот, стоит он весь мокрый, по пояс в ледяной воде, посреди необозримой мелководной акватории в зимней экипировке: в тулупе, меховых сапогах. А его осиротевшая лодка, движимая исправно работающим подвесным мотором, равнодушно описывает вокруг него расширяющуюся спираль, неумолимо удаляясь от нерадивого хозяина.
Ситуация возникла критическая. Что делать? Вблизи никакой суши нет и в помине. В студёной воде долго не продержаться. В ближайшей перспективе переохлаждение и неминуемая смерть. Никому ведь не сказал, куда поехал. Спохватятся не раньше, чем через день. Помощи ждать неоткуда. Кругом на десятки вёрст окрест ни души. Этакая глушь порядочная.
Решение принял мгновенно и единственно правильное. Сбросил с себя отяжелевшую одежду. Прикинув круговую траекторию своего строптивого плавсредства, Валерий рванулся изо всех сил в сторону, противоположную от удаляющейся шлюпки. Внезапно возникшая опасность пробудила смекалку, придала энергии. Расчёт оказался верным. Ему удалось невероятное: ухватиться за борт и забраться внутрь самовольно удравшего катера. Остальное – дело техники. Спасение!
Пришлось повернуть назад и возвращаться вверх, на течение. Туда, где была хоть какая-то земная твердь. Добравшись до островов, Михалыч выбрал удобный чистый берег, место повыше и посуше, развел небольшой костёр. Благо, что спички не намокли. Вскоре огонь унял озноб, успокоил и придал изрядной порции оптимизма. От отжатой одежды, низко, развешенной над пламенем на ивовых ветках, поднимался пар. Рядом, в прибрежных кустах, шуршала ондатра, то и дело, с опаской, выглядывая из зарослей.
Вскоре Валерий окончательно отогрелся. Слегка обсушился, привёл себя в порядок. Настроение бодрое. Жизнь продолжается.
Вдалеке послышался необычный звук. Могучий двигатель рассекал воздух.
- Это что-то новое в наших краях, – подумал озадаченный охранник, - Так и есть. Вертолёт. Да при том ещё военный! Наверное, высокие гости пожаловали на элитную охотбазу, что скрыта тут, неподалёку, в стороне от посторонних глаз.
Летающий танк камуфляжной окраски стремительно приближался. В небо взмыло несметное множество пернатых. Среди них огромные стаи лебедей поднялись на крыло. Белоснежными облаками взлетали семьи шипунов. Тяжёлыми клиньями удалялись пролётные звонкоголосые кликуны. Они транзитные гости, остановившиеся в дельте на отдых по пути к своим гнездовьям, расположенным в зауральской тундре. Ожившее небо вмиг заполнилось бесчисленными стадами серых гусей, казарок и уток разных сортов. Поражало воображение изобилие чаек и куликов. Бакланы и цапли, расстроив свои порядки и клинья, метались в панике. Всё это разномастное скопление кричащих и крякающих водоплавающих носилось над взморьем как угорелое.
Железная винтокрылая махина на бреющем полёте беспрерывно палила по птицам из пулемёта. Шум стоял невообразимый.
- Это надо же так нажраться! Сейчас же весна, птица на кладки садится. Ей покой нынче нужен. Грех и срам! – процедил Михалыч сквозь зубы, сплюнул и с тяжёлым сердцем засобирался домой.
Несмотря на чудесное спасение, возвращался он с невесёлыми думами. Один вопрос не выходил из головы: Какой смысл во всей его службе, когда наверху такое творится?

Регистрационный номер №0518919

от 20 июля 2023

[Скрыть] Регистрационный номер 0518919 выдан для произведения: Утренний туман быстро рассеивался. Маленький катер легко мчался по спокойной водной глади. Мощный мотор гудел уверенно и ровно. У штурвала Валерий Михайлович, егерь заказника. Он зорко вглядывался вперёд, внимательно осматривал каждый потаённый уголок в мелькавших по сторонам заросших непроходимым подлеском островах. Служба такая. Во все сезоны, в любую погоду проверять соблюдение заповедного режима во вверенных угодьях.
Была середина апреля, когда потеплевшее солнце пробуждает всё вокруг, природа выходит из зимнего оцепенения и оживает прямо на глазах. Объездчик стянул с головы шапку. Упругий встречный поток воздуха растрепал светлые вьющиеся волосы. Лицо освежали мелкие брызги, придавая бодрости. День набирал силу.
Миновал множество островов. Один ерик переходил в другой, создавая запутанный лабиринт. В зарослях ивняка кое-где начала проклёвываться первая зелень.
Что-то сине-бело-оранжевое мелькнуло в кустах. Сбавил ход, с любопытством пригляделся.
- А, да это зимородок. Какой красавец!
С ветки на ветку стремительно перелетал на коротеньких крылышках длинноносый и ярко, словно клоун, раскрашенный самец. Отважный рыболов, он поминутно нырял. Видно, что чувствовал себя под водой как дома. Вот внезапно выпорхнул на поверхность с уклейкой в клюве, встряхнулся, и мигом исчез за речной излучиной, демонстрируя свой виртуозный ныряющий полёт.
Вдоль бортов проплывали почти смыкавшиеся своими верхушками деревья. Справа, на маленьком островке из тростникового залома, выглянула взлохмаченная мордочка с чёрной пуговкой носа и бусинками сердитых глаз, обрамлённая жёсткой щёткой пегих бакенбард. Показалась и сразу исчезла в чаще. Лиса – не лиса, енот – не енот. Собака енотовидная. Только промелькнул мохнатый толстый зад с прямым коротким хвостом.
Парень снова прибавил газу. Солнце неуклонно стремилось ввысь. Постепенно сужающийся ерик всё чаще петлял, заставляя лавировать между упавшими вётлами и тополями с вывороченными давнишней бурей корнями.
Кое-где суводь закручивала в спираль речной сор, обозначая затопленную корягу. Там, под огромной почерневшей каршой, замер тёмный силуэт щуки, караулившей неопытную плотвичку.
Над желтеющей стенкой прошлогоднего камыша то и дело с шумом взлетали пары потревоженных крякв. Их недовольные скрипучие голоса были хорошо слышны сквозь рев двигателя.
Вот и расширение. Сомовая яма. В водоворот опрометью пикируют острокрылые крачки. У них на головах черные чеплашки. Две горлопанки из-за одной рыбешки устроили грандиозный воздушный бой. Их тонкие пронзительные голоса слились в сплошной «кошачий» концерт.
Через минуту лодка опять нырнула в очередной узяк. Так местные рыбаки называют тесные, извилистые протоки, несущие волжскую воду в море. Он струится между островами, заросшими непроходимой тростниковой крепью и густым тальником.
И снова дремотное тиховодье. На стволе поваленной течением старой дуплистой ивы разыгралась змеиная свадьба. Это водяные ужи обрадовались весеннему теплу. С дюжину гибких тел, украшенных шахматным узором, сплелись на солнцепёке в тугой, медленно шевелящийся клубок. Змеи - красивые создания. Их вид восхищает и завораживает. Видно, недаром Магомед считал их джинами.
Поток продолжал петлять, порой заставляя низко нагибаться и уклоняться от нависавших деревьев, увешенных засохшими лохмотьями тины.
С голых сучьев тополей нехотя срывались вниз тяжёлые бакланы. Одни камнем падали в воду и ныряли, другие низко летели, едва касаясь поверхности. Их сверкавшие в ореоле брызг чёрные тела с острыми крыльями сплошь закрывали зеркало ерика.
На вершине гигантского осокоря, красовалось огромное гнездо орлана. Ещё выше, в чистом голубом поднебесье плавно кружили его обитатели. Широко раскрытые двухметровые крылья поднимали их, превращая в крошечные крестики. Сверху доносился едва уловимый задорный клёкот.
Над кромкой воды живописно навис очередной бурелом. На необъятном, покрытом толстой корой, стволе неподвижно застыла черепаха. Морщинистая шея вытянута, глаза закрыты. Олицетворение покоя. Греется на солнце, радуется. Рядом ещё одна и ещё. Да тут их много!
Внезапно катер вырвался из тесноты мелких, заросших непролазным красноталом островков, на широкий плёс. Открылась грандиозная панорама. Впереди, от края до края, насколько хватает глаз – водные просторы, кое-где покрытые куртинами тростника и рогоза.
Взморье раскинулось во всей красе. Остро запахло речной свежестью. Воздух чистый. Безлюдье полное. Дикая природа. Вокруг стоял сплошной птичий гвалт, оглушительный гимн весне. Ожившие после распаления льда раскаты заполнены водоплавающей дичью. Рыба резвится, то и дело выпрыгивая на поверхность. Красота неописуемая.
У парня захватило дух от этой картины. Который уж год служит тут, а всё никак не может привыкнуть к такому. Поистине велика и обильна земля наша!
Валерий остановил двигатель, оглянулся по сторонам, наслаждаясь одиночеством и весенним буйством жизни.
Впереди, на обширной чистине, невооружённым глазом было заметно какое-то движение. Буруны, всплески на воде.
- Да это же гигантский косяк сазанов, размером с целое футбольное поле! - шептал Михалыч, - Там каждая рыбина по полпуда будет. И в этом стаде их не одна тысяча, а десятки, если не сотни!
Вся заманиха просто кишела рыбой. Недаром её называют Сазаний култук.
Вспомнился рассказ деда. Дело было на охоте здесь же, в этих краях. Дощатый просмолённый кулас, подхваченный плотной стаей крупных сазанов помимо его воли двигался, вопреки ветру и течению, вверх по раскатам. Шест невозможно было просунуть между могучими рыбьими телами. Только чешуя, словно золотые рубли, разлеталась в стороны.
- Да, были времена! – вздохнул Валера.
Отовсюду доносилось многоголосое птичье веселье, сливавшееся в сплошной ликующий стон. Над головой послышался легкий свист крыльев стайки чирков.
- Эх, хорошо! – вольная воля пьянила без вина.
- Хорошо-то хорошо, да надо ехать, - очнулся парень, разговаривая по привычке с самим собой, - Дела не ждут.
Чтобы запустить мотор он намотал капроновый шнур на маховик и резко дёрнул. Движок взревел и в одно мгновение буквально вырвал шлюпку из-под Михалыча. Не успел оторопевший бедняга и глазом моргнуть, как оказался за бортом. Тут только до него дошло, что забыл переключить редуктор на «Нейтраль», и умудрился завести двигатель в положении «На ходу». И вот, стоит он весь мокрый, по пояс в ледяной воде, посреди необозримой мелководной акватории в зимней экипировке: в тулупе, меховых сапогах. А его осиротевшая лодка, движимая исправно работающим подвесным мотором, равнодушно описывает вокруг него расширяющуюся спираль, неумолимо удаляясь от нерадивого хозяина.
Ситуация возникла критическая. Что делать? Вблизи никакой суши нет и в помине. В студёной воде долго не продержаться. В ближайшей перспективе переохлаждение и неминуемая смерть. Никому ведь не сказал, куда поехал. Спохватятся не раньше, чем через день. Помощи ждать неоткуда. Кругом на десятки вёрст окрест ни души. Этакая глушь порядочная.
Решение принял мгновенно и единственно правильное. Сбросил с себя отяжелевшую одежду. Прикинув круговую траекторию своего строптивого плавсредства, Валерий рванулся изо всех сил в сторону, противоположную от удаляющейся шлюпки. Внезапно возникшая опасность пробудила смекалку, придала энергии. Расчёт оказался верным. Ему удалось невероятное: ухватиться за борт и забраться внутрь самовольно удравшего катера. Остальное – дело техники. Спасение!
Пришлось повернуть назад и возвращаться вверх, на течение. Туда, где была хоть какая-то земная твердь. Добравшись до островов, Михалыч выбрал удобный чистый берег, место повыше и посуше, развел небольшой костёр. Благо, что спички не намокли. Вскоре огонь унял озноб, успокоил и придал изрядной порции оптимизма. От тщате**льно отжатой одежды, низко, развешенной над пламенем на ивовых ветках, поднимался пар. Рядом, в прибрежных кустах, шуршала ондатра, то и дело, с опаской, выглядывая из зарослей.
Вскоре Валерий окончательно отогрелся. Слегка обсушился, привёл себя в порядок. Настроение бодрое. Жизнь продолжается.
Вдалеке послышался необычный звук. Могучий двигатель рассекал воздух.
- Это что-то новое в наших краях, – подумал озадаченный охранник, - Так и есть. Вертолёт. Да при том ещё военный! Наверное, высокие гости пожаловали на элитную охотбазу, что скрыта тут, неподалёку, в стороне от посторонних глаз.
Летающий танк камуфляжной окраски стремительно приближался. В небо взмыло несметное множество пернатых. Среди них огромные стаи лебедей поднялись на крыло. Белоснежными облаками взлетали семьи шипунов. Тяжёлыми клиньями удалялись пролётные звонкоголосые кликуны. Они транзитные гости, остановившиеся в дельте на отдых по пути к своим гнездовьям, расположенным в зауральской тундре. Ожившее небо вмиг заполнилось бесчисленными стадами серых гусей, казарок и уток разных сортов. Поражало воображение изобилие чаек и куликов. Бакланы и цапли, расстроив свои порядки и клинья, метались в панике. Всё это разномастное скопление кричащих и крякающих водоплавающих носилось над взморьем как угорелое.
Железная винтокрылая махина на бреющем полёте беспрерывно палила по птицам из пулемёта. Шум стоял невообразимый.
- Это надо же так нажраться! Сейчас же весна, птица на кладки садится. Ей покой нынче нужен. Грех и срам! – процедил Михалыч сквозь зубы, сплюнул и с тяжёлым сердцем засобирался домой.
Несмотря на чудесное спасение, возвращался он с невесёлыми думами. Один вопрос не выходил из головы: Какой смысл во всей его службе, когда наверху такое творится?

Реабилитация

После ужина

Рейтинг: +10 509 просмотров

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (9)