Оттянули...сь (Вне конкурса)

4 июля 2018 - Александр Джад
Открыв глаза, я не сразу понял, где нахожусь. Точнее, действительность была вполне реальной, но настолько неожиданной, что этого просто не могло быть.
Перед взглядом простиралась бездонная синева. Воздух, наполненный запахами водорослей, рыбы и соли, ласкал утренней свежестью и теплом. Не поднимая головы, попытался сориентироваться в обстановке и понять, как здесь (да и где это здесь?) оказался.
Сзади кто-то посапывал. Не поворачивая головы, обвёл глазами обозримое пространство. Впереди стекло. Справа тоже. Скосил глаза влево. Положив голову на руль и приоткрыв рот, похрапывал водитель. Ага, машина. Цивилизация. Пригляделся к водителю. Кто такой? Совершенно непонятно. И не только это.
Приподнял голову и попытался посмотреть на заднее сиденье. Это далось с трудом: неудобная поза, затёкшие мышцы. Всё тело ныло и болело, будто его всю ночь пинали.
Кряхтя и превозмогая боль, развернулся, для чего пришлось встать коленками на сиденье, а подбородок положить на подголовник. Витёк и Андрюха, пристроившись друг у друга на плече, сладко посапывали. Николай забился в угол.
­— Пацаны, — хрипло выдавил из себя.
В горле першило. Хотелось пить. Очень хотелось. — Мы где?
Никакой реакции.
— Мужики!
Дрыхнут, а тут хоть пропади.
— Андрюха! — протянул руку и  жёстко ткнул Андрея ладонью в грудь.
— У-у-у... — промычал тот в ответ.
— Витёк, просыпайся! — сильно потряс его за плечо. — Приехали.
— И-и-ы... — замахав руками, приятель попытался отбиться.
— Коля!..
Дрова. Полный звиздец... Облизал пересохшие губы, посмотрел через лобовое стекло. Вода. Много воды. Целое море.
Открыл дверцу, опустил ноги на землю. Твердь. С помощью рук выполз из салона. Твердь-то твердью, но она почему-то всё время норовила уйти из-под ног. Придерживаясь за машину, зафиксировался и с силой захлопнул дверцу. Может, хоть это кого-нибудь поднимет.
Заглянул внутрь. Ничего подобного. Водитель, будто только сейчас получив команду, буквально свалился на пассажирское сиденье, поджал под себя ноги, положил руки под голову и продолжил сон. Плевать ему было на неудобства.
Вода. Вот она, желанная влага, прямо по курсу, буквально в нескольких шагах. Идти было трудно. Ноги проваливались в гальку, а дорога всё никак не кончалась. По пути торопливо принялся скидывать с себя одежду. В одну сторону полетел пиджак, в другую рубашка. Итальянские туфли из сверхмягкой кожи никак не хотели сниматься на ходу. Пришлось бухнуться на землю и, зацепив одну туфлю за другую, скинуть. Заодно расстегнул брюки и, опрокинувшись на спину, помогая себе самыми замысловатыми телодвижениями, освободился и от них. Свобода. Наконец-то!
Босиком, спеша и спотыкаясь, проваливаясь во впивающуюся в пятки гальку и, не чувствуя боли, с криком «банзай!» ринулся в водную прохладу. Вода! Теперь можно пить, пить.
Первый глоток провалился. А вот второй застрял. Чуть не вывернуло наизнанку. Вода была солёной. Море. Откуда в Гомеле море?! Потрясение было настолько сильным, что даже пить расхотелось. На смену пришёл ужас и мысли. Мысли были разными.
Конкуренты накачали химикатами и затащили куда-то в тьмутаракань, чтобы прихватить себе бизнес. Или нет, потребуют выкуп. Бабок жалко. Нажиты, можно сказать, непосильным трудом.
Вода несколько охладила пыл. Мысли стали приходить в порядок. Нет, это не конкуренты. На кой ляд надо было тащить в такую даль да ещё с приятелями? Интересно, где это мы? Турция? Египет? Эмираты? Болгария, наконец? Другие варианты воспалённый мозг почему-то не предлагал. Нет, на недоброжелателей не похоже. Здесь что-то совсем другое. Тогда что?
Омыв лицо прохладной водой, лёг на спину. Солёная вода держала — закон физики. Расслабившись и в то же время собравшись, было легче восстанавливать все предшествующие этому моменту события. 
Итак, четверо друзей решили немного расслабиться. Кое-чего к этому времени мы уже успели достичь, а потому имели право, поскольку было на что.
Четверо — это, прежде всего, наш признанный авторитет Андрей. Принадлежащая ему фирма покупала и продавала всё, что представляло хоть какой-то интерес. Виктор. Трудяга собрал под своё начало людей самых разных строительных специальностей и довольно успешно ими руководил. Николай занимался недвижимостью, а ваш покорный слуга зарабатывал на жизнь розничной торговлей.
Все четверо вместе росли. Когда-то ходили в один детский сад, потом в школу. В своё время закончили институты, но, как оказалось, в лихие девяностые наши знания никому не были нужны. Зато при удачном раскладе стало возможным на волне перестройки собрать кое-какой первоначальный капитал. Чем мы все дружно не преминули воспользоваться. Теперь каждый из нас имел своё дело.
Но как бы это не показалось странным, даже владельцы своих собственных фирм — тоже обычные люди. Им надо иногда отдыхать, а не только бабки зарабатывать. Так что, встретившись и решив расслабиться (сначала слегка усечённым составом, без Николая) приняли, на грудь у Андрея в офисе.
Работа нужна, чтобы достойно и независимо жить, а не жить лишь для того, чтобы иметь достойную работу. Деньги необходимы не для того, чтобы ими обладать, а для того, чтобы была возможность приобрести на них всё, что захочешь.
Выпили, закусили, посидели, пообщались. Потом поехали в боулинг «Континент». Погоняли шары, выпили пару коктейлей. Потом... Что было потом?
Лежать на спине, как бревно, надоело. Перевернулся на живот. Глянул на берег. Почти не отнесло. Нет, это не Эмираты. И не Турция с Египтом. Даже не Болгария. Номера на машине гомельские. Откуда в дальнем зарубежье может быть машина с родными гомельскими номерами? Значит, всё-таки Гомель? А как же море? В Гомеле нет водоёма с солёной водой. Или это другая жизнь? Параллельный мир. Сейчас так часто по телику муссируется эта тема.
Придя к такому выводу, стало как-то не по себе. Ведь там, в той жизни, остались родные, друзья, да и ещё много чего хорошего, к чему привык, и расставаться с этим совершенно не хотелось. Только-только жить по-человечески начали. И вдруг всё коту под хвост? Нет, так нельзя.
Опустил ноги вниз, встал на дно. Вода была прозрачной, с лёгким голубым оттенком. «Самое синее в мире, Чёрное море моё...» — вспомнились слова известной песни. Чёрное море? 
Что было потом? Когда вышли из «Континента», уже начало темнеть. На ведомственной стоянке напротив, увидели Коляна — приятеля, занимающегося недвижимостью. Колян открыл дверцу и уже собирался выйти из своей машины.
— Валера! — обратился Андрей к своему водителю. — Ну-ка мигни фарами вон тому чуваку.
Реакция Коляна оказалась совершенно неадекватной. Увидев в сгущавшихся сумерках три далеко не хрупких силуэта, явно жаждущих встречи именно с ним, он мгновенно изменил своё решение, нырнул назад в салон, завёл мотор и с пробуксовкой и визгом шин по асфальту рванул с места.
— Все по местам. Быстро! — скомандовал Андрей. — Валера, за ним!
В одно мгновение мы оказались внутри салона, и, лишь хлопнули дверцы, машина рванула с места. Водитель Андрея Валерий был не просто водителем, это был ас на дороге. Шумахер. Уйти от него было совершенно невозможно.
Но наш приятель, мчавшийся впереди, этого, конечно, не знал, рассчитывая (и не без основания), что преследовать значительно сложнее, чем убегать.
Действительно, тот, кто находится сзади, не может даже предполагать, какой финт выкинет убегающий. Более того, не видя всей перспективы, можно вообще оказаться в аварийной ситуации. Скажем, справа или слева из проулка движется цементовоз. Передний видит его, нажимает на педаль газа и успевает проскочить. А вот несущийся за ним подчас затормозить уже не успевает. И тогда в лучшем случае гонка на этом просто заканчивается. А в худшем могут быть любые, самые непредсказуемые последствия. Но не будем о грустном.
 Николай был вправе рассчитывать (даже при всех прочих равных условиях, таких как мощность двигателя, резина и т.д.) на успех. Он не учёл только одного: мастерство пальцем не задавишь.
Валерий плотно сидел у него на хвосте, повторяя все зигзаги, маневры, и комментировал все действия вслух. Была у него такая привычка. Мы же принимали самое активное участие в погоне и пытались, кто во что горазд, подсказывать.
— Сейчас на Кирова повернёт!
— Не-а, на Интернациональную, к ЗИПу. Давай за ним!
— Не похоже, — ответил ас. — Сигнал красный. Горит долго. Скорее всего, обогнёт «Вечный огонь» и под знак, — скрипнули тормоза. Николай, сильно заложив руль влево, действительно огибал памятник воинам. — Заодно проверит серьёзность наших намерений, — продолжил размышлять вслух наш водила. — Не каждый за просто так на нарушение правил отважится.
— Смотри — балбес, левый поворот включил, — хихикнул Виктор. — Во придурок! Кто ж так отрывается?
— Боюсь, вы не правы, — сказал Валерий. — Поворот включил, а к левой стороне не прижался. Едет посередине, ещё и виляет туда-сюда. Нет, это он нас надурить хочет. Сейчас рванёт направо, мимо парка и вниз.
Все притихли, вглядываясь вперёд. Николай притормозил, даже вильнул влево. Расстояние между машинами сократилось, но в последний момент, в очередной раз взвизгнув шинами, машина Николая, сделав крутой вираж, рванулась вправо. Если бы не предусмотрительность нашего аса, на этом преследование можно было бы закончить. Но мастерство... дальше понятно.
 — На площади гаишники постоянно дежурят. Как пить дать тормознут! — сказал Андрей. — Тут мы его и схаваем.
— Вряд ли, — продолжал размышлять вслух Валерий. — Внимание наверняка обратят, но сообразить не успеют. Первого пропустят, а вот нас... Пронесёт.
— Кого? — не понял Виктор. — Нас или...
— Всех, — пояснил водитель-ас. — Гаишники заняты. Вон у дамы в короткой юбочке права проверяют. Им сейчас не до нас.
И точно. Даже головы не подняли. Всё внимание — даме. А что? Всё правильно. Гаишники тоже мужики. Как тут устоишь, когда на скучном дежурстве такая вот дамочка изволила правила нарушить. А даже если и нет — проверка документов тоже вполне возможна. Хоть какая-то да радость на сером и тусклом фоне дорожных будней.
— На «Фестиваль»! — выдал Андрей.
— Не-а, — в своей профессионально-уверенной манере сказал Валерий. — Если не дурак, а, судя по всему, так оно и есть, то в Белицу. Там переулков больше, гаишников меньше, да и загород рядом.
Машин в это время суток мало. Час пик прошёл. Мост проскочили, как на крыльях.
— На «Берёзки»! Держи правее. Опять надурит, — помнится, и я решил внести свою лепту в погоню.
— Не должен, — сказал водитель. — Зачем? В Белице оторваться проще. Переулки. Частный сектор. Гаражи.
— А может, он подкрепление ждёт? — предположил Виктор.
— Тем лучше, — согласился Андрей. — Продолжим банкет в большой компании.
— Ох и любитель ваш дружбан правила нарушать.
— Где? — почти хором спросили мы, немного отвлёкшись разговорами от дороги.
— За жирокомбинатом левого поворота нет.
— Но ты же не из робких? — спросил я.
— А то! — и мы резко свернули за Николаем. 
Потом повернули направо, на Димитрова.
— Быстрее! — закричал Виктор. — Улицы короткие. Пара поворотов, и мы его потеряем!
Ещё направо. Машина Николая скрылась из вида.
— Валерик, нажми! — взмолился Андрей.
— Это лишнее. Получайте тёпленького.
Валера остановил нашу машину на основной дороге. Улица, куда свернул Николай, метров через двадцать была перекопана. Поперёк была вырыта огромная яма. Хозяйственные службы готовились к зиме, меняли трубы или устраняли очередной прорыв. Дальше пути не было.
Мы вышли из машины: руки в карманах, пиджаки небрежно расстёгнуты, ноги на ширине плеч. Что тут можно было подумать? Но у Николая, видимо, вариантов было и того меньше.
Он вышел, держа в руке то ли прут, то ли монтажку, и замер в ожидании. В его намерениях сомневаться не приходилось.
— Поговорим? — выдержав невыносимо долгую паузу, крикнул Андрей.
— Что за наезд? — было видно, как Николай весь напрягся.
— Коленька, деточка! — подходя, сказал Андрей. — Друзей надо узнавать даже в темноте, а не заставлять гоняться за тобой по всему городу.
— Придурки! — прут (или монтажка) выпал у Николая из рук и с металлическим звоном упал на асфальт.
— Что, мальчик, обкакался? — Виктор смешно сморщил нос. — Нужна помощь? Сейчас мамочку вызовем, — выхватил из кармана сотовик. — Алло! Мамочка? — отодвинул телефон от уха. — Фу, какой аромат. Просто Шанель номер пять.
— Обделаешься тут, — Николай отбросил носком ботинка железку. — Идите и сами смотрите.
Мы подошли ближе и заглянули в салон. Свет внутри не горел. На первый взгляд, ничего особенного не обнаружилось. Так, какие-то бумажки были разбросаны по всей машине.
— Во, уже и туалетную бумагу на всякий случай приготовил, — продолжил гнуть свою линию Виктор. — Что ж, предусмотрительно. Ты нас за этим сюда позвал?
Не отвечая, Николай приоткрыл дверцу и в салоне вспыхнул свет. Не поверив глазам, мы прильнули к боковому стеклу и почти одновременно присвистнули.
— Ничего себе!
— А вы как думали?
— Дела-а, — выдохнул Виктор — Тут и вправду можно было обделаться.
— А то! Что я мог подумать? Чисто наезд.
— Сколько? — деловито осведомился Андрей.
— Восемьдесят штук баксов. Сделку провернул. Со мной только что рассчитались. Всё было спокойно. Охрану отпустил. А тут вы. Придурки!
— А зачем по салону раскидал? Трудности с изыманием решил создать?
— Какие там трудности? Распихать пытался, попрятать хоть сколько. Да пачки рассыпались. Сначала одна, потом другая. Легко на ходу, думаете?
— Ладно. Не парься, — Андрей примирительно хлопнул товарища по плечу. — Сейчас мы это дело поправим. Валера! Где там у нас заветная?
На свет появилась бутылка солидного коньяка и плавленый сырок.
— Не, пацаны, я ж за рулём.
— Ну и хрен с ним, с рулём, — беззаботно сказал Виктор. — Оставь здесь. Завтра заберёшь.
Так мало в нашей жизни приятных неожиданностей. Встреча со старыми друзьями — одна из них. Нельзя дружбой пренебрегать. Общение — одна из немногих привилегий человека. По жизни очень важно человеческое общение. А тут случай такой. Иногда можно себе позволить расслабиться.
— Ладно. Наливай! — согласился Николай. — Только надо бабло собрать.  Да уж, после такого стресса не грех...
...Вода сделала своё освежающее дело. Стало даже прохладно. Вылез на берег. Проковылял к машине. Там было по-прежнему тихо, если, конечно, не считать посапывания друзей и храпа водителя — притомился, видно, парень.
Вернулся к морю. Сел на гальку. Что было потом?
Помню, бутылка почему-то очень быстро опустела. Поехали догоняться в ресторан. Кажется, это был «Хрустальный». А может, нет? Точно не помню.
Куда-то делся Валера с машиной. Ну да, Андрей его отпустил. «Если что, — сказал, — позвоню».
Потом... Кто-то сказал: «Хочу на море»? Кто это предложил, а остальные поддержали? Интересный балет получается. Помнится, Валерика отрывать не стали, наняли частника.
Кто же это сказал: «Шеф, к морю! Плачу!» И назвал такую невероятную сумму, что за эти бабки можно было на руках в Америку отнести. Точно. Деньги таксист взял вперёд. Так. Он ещё домой заезжал. Мы тем временем добавили. Что было после этого? В упор не помню. Только всё время качало и монотонно урчало. Неужели Одесса? Море. А что? Реально. Всего-то шестьсот вёрст.
Придя к такому заключению, стало немного легче. Это вам не какой-нибудь параллельный мир, а свой родной. Вполне даже земной. Ну и что, что Одесса? Всё одно — своё.
Пора будить пацанов и возвращаться. Дома, поди, волнуются. Ведь никого не успели предупредить. Сейчас я их... Ну, они у меня... Достал мобильник. Набрал номер. Поднёс телефон к уху. Тишина. Недоступен, что ли? Набрал другой номер, и вдруг осенило. Нажал сброс. Глянул на экран: «поиск сети». Конечно, роуминг. Никто ж не подумал его открывать. Когда было? Выключил телефон. Ладно, не в джунглях. Не пропадём.
— Море! — послышался за спиной радостный возглас. — Вот оно, счастье-то!
Обернулся. Как совсем недавно я сам, Виктор на ходу раздевался, спеша окунуться в морскую прохладу. Не все, видно, сомневались в месте нашего нахождения.
— Не ори так, — следом из машины вылез Андрей. — Водилу разбудишь. Ему ещё назад нас везти.
— Пацаны, мы где? — памятуя совет приятеля не шуметь, осторожно открыв дверь, на свет выполз взлохмаченный и помятый Николай.
Слава богу! Не один я ничего не помню. Всё ж не так стыдно. Ведь с друзьями хоть на край света. Как известно, за компанию даже глупцом чувствовать себя не так противно.
Я молчал. Пусть себе вдоволь насладятся морем. Когда ещё удастся совершить такой безумный шаг и вырваться из повседневного круговорота дебетов, кредитов и сальдо, которое, конечно же, в карман?
Вдоволь, право слово, как малые дети, набарахтавшись и наплескавшись, уселись на самом краешке берега. Волны, накатываясь, омывали затёкшие от долгого сидения ноги. Набрав горсть гальки, как когда-то в годы детства, швыряли её в прозрачную синеву, и та, пропрыгав определённое количество раз, с лёгким всплеском исчезала в морской пучине.
Солнце, лаская душу, обжигало плечи. Хорошо, беззаботно. Сидеть бы вот так да сидеть, ни о чём не думая, не решая сиюминутных задач и не разгребая постоянных проблем, возникающих иногда буквально на пустом месте ежечасно, а порой и ежеминутно. Но это осталось там, в той жизни. А сейчас лишь море, солнце и ещё старые друзья, проверенные аж с детского садика, куда каждого много лет назад по утрам приводили родители.
— Салют честной компании!
Как по команде мы обернулись. Выйдя из машины и подставив лицо лучам горячего солнца, сладко потягиваясь, радостно улыбался наш водитель.
— Какие будут дальнейшие планы? — поинтересовался он.
Сказка рано или поздно заканчивается, и на голову сваливается повседневная обыденность. Нельзя сказать, что нас обломали этим вопросом. Но вот таким незатейливым способом как бы невзначай водитель быстренько вернул нас на землю к просоленной потом, а вовсе не морским воздухом, действительности.
— Какие планы? — повторил его вопрос Андрей.
Он всегда чувствовал ответственность за всех и потому, при молчаливом нашем согласии, был главным. Так повелось с малолетства. В детских играх он всегда был нашим командиром или начальником. Хотя... Когда в детском саду мы играли в войну, ниже майора у нас никого не было. Но тем не менее.
— Планы, говоришь? — мы как по команде встали. — Искупнёмся, отобедаем и домой. Какие ещё могут быть планы? К семье, к детям, к сотрудникам.
— Без проблем, — кивнул водитель. — Только бензина в баке пара капель осталась. Надо бы заправиться.
— Слышь, а ты откуда нарисовался такой рисковый? — задал я давно мучавший меня вопрос.— Вот так взял и от нечего делать к морю прикатил?
Любые непонятки всегда меня раздражали.
— Почему от нечего делать? Если вы не знали, объясняю: у таксистов такая работа — людей возить. В данном, конкретном случае не вижу ничего рискованного, — он пожал плечами и при этом почему-то посмотрел на Виктора. — Народ солидный. Баблом расплатился вперёд. Наше дело — баранку крутить и чтоб клиент остался доволен. Что-то не так?
— Всё так, — поспешно, дабы прекратить дальнейшие ненужные прения, вмешался в разговор Виктор. — Петя, что ты там говорил у тебя с топливом?
Ага, водителя зовут Петром. Надо будет запомнить. И когда это они успели познакомиться? Нет, столько пить нельзя, даже с друзьями: самое интересное пропустишь и что потом? Останется только увлекательные рассказы выслушивать и жалеть, что всё так бездарно пропустил.
— Повторяю: в баке почти пусто, — сказал Пётр. — Надо заправиться.
— Так в чём дело? — внёс свою лепту в разговор до этого молчавший Николай. — Заправляйся.
— Вот я как раз это и имею в виду. Вы обещали бензин отдельно оплатить.
— Было такое, — сказал Виктор. — Помнишь, Андрюха: «За бензин плачу!»
— Нет проблем, — Андрей полез за бумажником. — Говори, сколько?
— Это что, вы собираетесь нашими «зайцами» рассчитываться? — уточнил Пётр.
— Ё-моё! — воскликнул Андрей. — Точно! Нужны гривны или хотя бы баксы. Наша валюта, братцы, здесь не катит. Но это не страшно, у меня сотня зелени с собой.
— Не-а, — сказал Пётр. — Нет у вас ничего.
— Как это нет? Тебе-то откуда знать?
— Ага, — усмехнулся водитель. — Когда нашу таможню проезжали, вы им на развитие производства пожертвовали.
— Какого производства? У нас там были проблемы?
— Нет. Вы из машины выйти не пожелали, а за пожертвованием погранец к вам сам пришёл. Мне, — сказал, — к спонсору и самому подойти не грех.
— Ха! — воскликнул я. — У меня тоже заначка есть. И тоже сотка.
— Не-а, — улыбнулся улыбкой Джоконды Пётр. — Ничего не выйдет.
— Со мной-то что? — зная свою расчётливость, удивился.
— На украинской границе вы сказали, мол, это наши братья и их обижать нельзя. Раз дали своим, надо и этим. И тоже из машины не вышли.
— Что ж ты нас, такой внимательный, не остановил? — посетовал Андрей.
— И как вы себе это представляете: заставить мужиков «под газом» больше не прикасаться к спиртному и отказаться делать глупости? Это во-первых. А во-вторых, я прикинул, уж извините за откровенность, что «дрова» везти легче, чем свору, мягко говоря, неадекватно ведущих себя людей.
— Мы что, опять пили?
— После каждой границы. Отмечали, так сказать, благополучный проезд.
— Во блин, меценаты хреновы, — сказал Николай и, хлопнув себя ладонью по лбу, буквально взревел. — Пацаны! У меня же полный кейс баксов! Восемьдесят штук. Кто видел мою мебель?
— Вы его выкинули, — сказал неумолимый и безжалостный водила. — Кричали, что вам всё надоело, пора с этим кончать, причём прямо сейчас. И выкинули кейс в кусты, когда мы остановились по вашей же просьбе.
— И что?
— Ничего. Я-то трезвый. Понимал, это сгоряча. Завтра будете жалеть. И не такое видывал. Нашёл. Но вы выхватили его у меня из рук и зашвырнули ещё дальше. Я что, драться с вами должен был?
— Что потом? — угрюмо сказал Николай.
— Потом, пока ваши друзья вас успокаивали, я кейс всё-таки нашёл и спрятал в багажнике.
— Где он теперь? — как-то не очень уверенно спросил Андрей, потому что Коля был почти без чувств. Восемьдесят тысяч долларов потерять — шутка ли?
— Если вы не брали, значит, там и лежит, — Пётр обошёл машину и открыл крышку багажного отделения. — Вот он. Лежит себе спокойненько и никого не трогает.
С пробуксовкой, зарываясь в гальке, Николай ринулся вперёд. Схватил кейс, торопясь, расстегнул молнию и застыл в оцепенении, едва шевеля губами. Удивлённые такой реакцией, мы подошли ближе, заглянули в кейс. Но смотреть там было не на что. Кейс был пуст.
— Вообще-то вы, — водила кивнул на Андрея, — зачем-то в офис заезжали. Может, там и оставили?
— Что-то такое помню, — наморщил лоб наш старшой. — Скорее всего, так и было. Вот что: не мякнем, волну не гоним, собираем волю в кулак и решаем, как жить дальше.
— А чего тут решать? — сказал я. — Пусть Петя на свои заправится, а мы ему нашими по курсу или по приезду любыми отдадим.
— Ничего не выйдет, — сказал наш водитель. — Валюту не держу. Опасно, да и не нужна она мне.
— Попали, — присвистнул Виктор. — Как же ты так? — набросился он на Петра. — Проезд — это твоя забота!
— Ага, — поддакнул таксист. — А оплата — ваша.
— Так, спокойно, — подняв руку, остановил спор Андрей. — Давайте исходить из реалий. Подарки и ордена будем раздавать позже, по приезду. Итак, что мы имеем?
— Ничего, — пошарив в карманах, сказал я. — Вот, десять баксов завалялись. Но, похоже, это всё, что у нас есть. На всех.
— Отлично. Начало положено. Литров на пять хватит и ещё куснуть чего-нибудь.
— Лучше воды. Минеральной. Из холодильничка, — взмолился Николай. — Колосники горят. Водицы просят.
— Пусть так, — прислушавшись к себе, согласился с товарищем Андрей. — А вот потом...
— Что? — почти хором выпалили мы.
Зная Андрея не первый год, было ясно — он уже, видимо, что-то конструктивное придумал.
— Перво-наперво заправляем себя и машину, — принялся развивать тему признанный нами шеф. — Потом доезжаем до привоза и разбегаемся. Каждый пойдёт своим путём в поисках бабла. У всех будет возможность проявить свои недюжинные способности и находчивость. Встречаемся в три. Другие предложения есть?
Все промолчали. Андрей всегда брал быстротой реакции и напором. На самом деле предложение показалось заманчивым. Было даже интересно. Шутка ли: выжить в мегаполисе без копейки в кармане людям, давно отвыкшим зарабатывать обычным способом, то есть руками.
— Раз возражений нет, — сказал Андрей, — сверим часы. Итак, ровно в три на привозе. А сейчас по местам!
Самая простая возможность у таксиста заработать — это заняться своими прямыми обязанностями, то есть перевозить пассажиров. Правда, без знания города и его реалий сделать это не совсем просто. Но выбора не было. Высадив нас на привозе, выспрашивая дорогу, Петя отправился на вокзал.
Подъехав, увидел довольно непривлекательную для себя картину: длинная вереница машин стояла в ожидании пассажиров. Это не то, что раньше, когда люди стояли в очередь на такси.
— Всё смешалось в доме Облонских, — произнёс он про себя сакраментальную фразу и припарковался, как и положено, в хвост.
Местные таксисты кучковались около машин, стоящих в начале этой вереницы, и недобро поглядывали в его сторону. Ясное дело, кому понравится, когда на их территорию залетает чужак?
— Из Беларуси? — подойдя, спросил один из местной братии, недвусмысленно постучав по скатам.
— Сам видишь, — кивнул Пётр.
— Вот и вали к себе, в Беларусю, — недобро скартавил местный водила. — По-хорошему... пока, — похлопал ладонью по крыше. — Ну, ты понял? Самим работы нет. Так что...
— Порядки знаю, — сказал Пётр. — Извини, что сразу не обозначился. Понимаешь, клиент рассчитался нашей валютой. У вас она не катит. Мне бы только на бензин. Да я вам так и так не конкурент.
— Не конкурент, значит? — прикинул непрошеный друг. — Погодь пока.
Пётр знал, шофёрская братва так или иначе поможет. Таков негласный закон на всех материках и континентах. Осталось только дождаться решения.
— Ты это, того, — спустя какое-то время подошёл прежний знакомый. — Мы тут перетёрли кое-что. По виду сразу человека не распознать: правду не правду на уши клеит, так что баблом решили не делиться, а заработать дадим. Крути колёса вперёд. Первый клиент твой.
— Спасибо, братишка, — расчувствовался Петя. — Будет кто в Гомеле, я ж с превеликой радостью, чем смогу.
 
Николай не спеша продвигался между рядами гаражей. На что надеялся? Откуда тут бабки? Просто шёл туда, где что-то мог сделать и хорошо знал эту работу. В прежней жизни неплохо разбирался в автомобилях.
Было слышно, как в одном из гаражей безуспешно пытались завести мотор, раз за разом прокручивая двигатель стартером. Мотор чихал, стрелял то в карбюратор, то в глушитель, но заводиться, судя по всему, не собирался.
Подошёл ближе. Заглянул. Под капотом старенького «Москвича-2140» возился неопределённого возраста мужчина в ермолке.
— Здравствуйте! — поприветствовал Николай.
— Будьте здоровы и вы, — не отрываясь от своего занятия, буркнул хозяин.
— Не заводится?
— Вы что, сами не видите? Или я что тут вам, в игрушки, в моём-то возрасте? Ну вы поняли, о чём это я, — незадачливый хозяин стального коня просунул руку в открытое окно, повернул ключ и предпринял очередную бесперспективную попытку.
Если двигатель не запускается, надо разобраться, в чём тут дело, а не насиловать стартер, бездарно сажая аккумулятор. Ох уж эти любители!
— Не насилуйте машину, — посоветовал Николай. — Тут необходимо голову приложить. У вас водички не найдётся?
— Зачем? — вода с капризами двигателя никак не вязалась.
— Попить.
— Колонка за углом. Пейте на здоровьичко, — сказал мужчина и тихо добавил: — Бродят тут всякие. Понятное дело, людям совсем проходу не стало.
Машина вновь упрямо завибрировала. Мотор никак не желал запускаться. До чего ж эти любители тупые! Хуже задорновских американцев, такие тупые.
— Подождите. Так нельзя. Аккумулятор посадите. Надо разобраться. Что вы перед тем, как машина перестала заводиться, делали? — Николай без приглашения зашёл в гараж и заглянул под капот.
— Ничего такого, — пожал плечами хозяин. — Двигатель помыл. Ну вы поняли.
Посветив переноской, Николай убедился: действительно, несмотря на преклонный возраст, двигатель, можно сказать, сиял чистотой. Есть такая категория любителей: они не столько ездят, сколько наводят блеск, хотя, как известно, на скорость это абсолютно не влияет. Всё ясно.
— Мыли водой?
— Как же иначе? И с порошком, — кивнул автолюбитель.
— Дайте тряпку. Надо было протереть. Особенно распределитель.
— Молодой человек, что вы себе думаете? — обиделся хозяин. — Разве я не знаю? Убедитесь сами.
Николай провёл пальцем по проводам, прошёлся по индукционной катушке, крышке распределителя. Хозяину нельзя было отказать в аккуратности. Всё было тщательно вытерто насухо. И тут Николай обратил внимание на провода высокого напряжения. Один сильно провисал, а другой едва дотягивался до наконечника свечи. Так быть не должно.
— Провода отсоединяли от свечей или распределителя?
— А вы что думали, они сами по себе такие чистые?
— Когда вставляли назад, чем руководствовались?
— Молодой человек, что значит чем? Вот стоит цифра один. Вы думаете, я самый тупой? Читать умею. И считать, между нами говоря, тоже. По крайней мере, до четырёх по порядку. Вы меня поняли?
Вот теперь действительно всё стало ясно. Перепутан порядок работы. Нельзя в машине что бы то ни было устанавливать абы как. Во всём есть определённая система и последовательность.
— Один, два, четыре, три, — переставляя провода, сказал Николай. — Заводите!
С пол-оборота мотор завёлся и благодарно заурчал.
— Вы уж простите меня, ради бога. Не признал, — хозяин авто был просто счастлив. — Пить хотел... извините, хотели?
Рейтинг поднимался прямо на глазах.
— Сейчас достану сок. Прямо из погреба. Что вы себе думаете? Холодненький. Моя Верочка... Верочка — это моя жена, из яблок нагнала. Вы знаете, какие это яблоки? Такие яблоки только у нас. Во всей Одессе их днём с огнём... Ну вы меня поняли. А вас не признал, простите. Сразу не признал.
Что именно он не признал, ясное дело, не уточнялось, но и так было всё понятно: знакомство на этом не должно было закончиться. И точно. Преданно заглядывая в глаза, незадачливый автолюбитель сказал:
— Молодой человек, я вас не слишком задержу, если попрошу ещё об одном одолжении? Нет, не подумайте. Для вас это просто пустяки. Мелочь. Я же вижу специалиста высокой марки, каких в Одессе днём с огнём. Ну вы поняли. Конечно, это о вас! Послушайте, как же может быть иначе? Ефим, — представился он. — Можно просто Фима.
 Вытащив трёхлитровую банку мутного напитка, новоприобретённый приятель протянул её Николаю.
— Не сомневайтесь. Что вы себе думаете? Можно сказать, грудью вскормил.
Николай с сомнением глянул на волосатую грудь. Как это можно ею хоть что-нибудь вскормить? Поняв двусмысленность, Фима уточнил:
— Это же образно. Ну вы поняли?
С удовольствием влив в себя добрую часть кисло-сладкого напитка, Николай вытер губы и только теперь уточнил:
— Итак?
— Итак, — в тон ему кивнул Фима. — На сервис ездил. Говорят, надо сцепление менять. Молодой человек, не знаю, где находится это сцепление, но сказали, что для этого надо полмашины разобрать. Что они себе думают? А вы специалист. Понимаете, к чему это я? Вот именно. Им бы всё денег сорвать. Послушайте меня: в наше время на сервисе никому нельзя верить. Вот если такой спец, как вы, скажет, тогда что ж, затяну поясок и...
— Что за беда? Расскажите подробней.
— Да чего тут рассказывать? Включаю передачу, отпускаю сцепление, а машина стоит на месте, будто упрямый баран, и ехать не хочет. Ну вы меня поняли?
— Свободный ход не пробовали увеличить?
— Пробовали. Не знаю. Спросите лучше, чего не пробовали? Ты... Вы уж сам. А я в долгу... Ну вы поняли.
Николай сел в салон. Двигатель мягко урчал. Выжал сцепление, включил передачу, отпустил педаль. Автомобиль вроде бы сделал попытку стронуться, но остался на месте.
Всё ясно: буксует. Нет свободного хода. Вылез из машины. Присел рядом. Потрогал. Свободного хода на самом деле не было. Что ж, всего и дел-то — регульнуть. Заглянул под переднюю панель, пытаясь найти регулировочный шток. И тут увидел, что педаль была слегка погнута, задевала болт, крепящий рулевую колонку, и оттого полностью не освобождалась. Вот в чём дело! Потому оно и буксовало, просто полностью педаль не отпускалась. Правильно Ефим сказал: на сервисе никому верить нельзя. Разденут и обуют по полной.
Отогнул в сторону. Педаль под действием пружин мгновенно встала в вертикальное положение. Что и следовало ожидать.
— Садитесь и в добрый путь, — вытирая ветошью руки, сказал Николай.
— Что, вот так просто?
Фима уселся за руль. Завёл двигатель. Выжал сцепление. Включил заднюю передачу. Плавно отпустил педаль, и машина мягко выкатилась из гаража.
Заглушив двигатель, счастливый Фима выскочил из машины и затараторил:
— Я сразу понял, с кем имею! Вы понимаете, о чём это я. Как только вас увидел, я сказал себе: «Фима, это твоя последняя надежда. Только он и больше никто». Мы с вами взрослые люди. Вы же понимаете? Что я вам должен за ваши труды?
— Мы тут с приятелями...
— Отлично! — не дал досказать Фима. — Они все такие же специалисты. У вас просто не может быть иных друзей. Всем найдём применение. Никого не пропустим. Давайте всех ко мне. Мы с  Верочкой, Верочка — это моя жена. Ну вы поняли. Она будет только рада. Что вы всё время молчите? Скажите же наконец: «Да, Фима, мы все идём к тебе».
— Фима, мне стыдно признаться...
— Что такое? Что я слышу? Какое стеснение может быть между друзьями? Говорите немедленно, что у вас за проблемы. Мы их сейчас же решим. У меня зять — заместитель главы района. Дочь служит в прокуратуре. Какие могут быть проблемы?
— Дело в том, что мы неожиданно приехали в ваш гостеприимный город из Гомеля. Это в Беларуси. У нас нет гривен, и нам не на что заправить машину.
— Молодой человек, вам просто повезло, что вы повстречались именно со мной. Зачем вам гривны? Будем решать вашу проблему напрямую.
— Как это? — удивился Николай. — Это значит, прямо из скважины?
— Молодой человек, понимаю шутки. Но дело в том, что прямо здесь, в гараже, в пластмассовой канистре уже больше года хранится бензин. Вы знаете, что этого делать нельзя? Вот и я не знал. А эти пожарные инспектора, они такие злющие. Я очень мало езжу. Вы понимаете, о чём это я? Вот именно! Мы просто нашли друг друга: вы помогли мне, я вам. Поверьте, от чистого сердца. Примите. Это мой подарок. Не за работу, нет, потому что какие счёты могут быть между друзьями. Вы понимаете, о чём это я? И ещё вот что...
Он многозначительно вскинул брови и поднял указательный палец вверх. Затем нырнул в салон машины, встал коленками на водительское сиденье, покопался в бардачке и, наконец, вылез, держа в руке небольшой конверт.
— Это вам, на счастье.
— Что это? — Николай настороженно повертел конверт в руках. Никаких надписей не наблюдалось.
— Это даже не презент, так, исключительно из симпатии к вам. Ну вы поняли. Это на счастье. Владейте! 
Николай заглянул в конверт и вынул оттуда билет белорусской лотереи «Ваше лото».
— Вы же из Беларуси? Скоро там будете. Мне как-то не с руки. Дочка с сынишкой ездили в Гомель на экскурсию, и вот, нате вам презент от внучка. Куда его деть, где смотреть, что получать? Ну вы поняли. А вы тамошние. Так что мы тут стоим, как в Лувре? Вот ваш бензин. Где у вас машина? 
 
Белорусское такси катило по украинской земле, везя пассажира куда-то за город. Это был молодой человек без багажа и даже без дорожной сумки. Он всё время болтал с кем-то по телефону, так что ничего интересного сообщить не мог. Можно было бы сказать, что они всю дорогу молчали.
«За город — это хорошо», — крутя баранку, размышлял Пётр. Эдак за одну поездку можно будет проблему денег решить и унижаться ни перед кем больше не придётся. Как же это не подумал о заправке заранее? Мало ли что клиент наобещал. Водитель и такой вариант просто обязан был предусмотреть. Потому за создавшуюся ситуацию вины с себя не снимал и хотел сделать всё возможное, чтобы этот вопрос решить самостоятельно. На самом деле, как здесь эти продвинутые, не привыкшие (или отвыкшие) работать руками белорусы бабок заработают?
Дороги Пётр не знал, но клиент заверил: с этим проблем не будет. Как проехать, знает хорошо. И на самом деле — именно с этим проблем не было. Проблемы оказались в другом.
Не прекращая разговора, пассажир кивком головы попросил остановиться около магазина в одном из населённых пунктов. То ли уже приехали, то ли так, по необходимости.
— Шеф, две хвилины! — выйдя из машины и отстранив мобильник от уха, сказал он. — Ща-а...
Это его «ща-а» продолжалось уже минут двадцать. Не выдержав, Пётр запер машину и зашёл в магазин, в котором несколько минут назад скрылся пассажир. Зашёл и сразу понял: кинули. Бездарно и пошло кинули. Не досадно было, обидно. Кинули, как сосунка-первогодка. На ровном месте.
Магазин был устроен по принципу супермаркета. Кто ж мог подумать, что в захудалом городишке будет организован такой сервис? Вход был с одной стороны, а вот кассы и, соответственно, выход — с другой. Тот, кто выкинул этот финт, конечно, знал эту особенность. Вычислить его и призвать к ответу было бы, может, и можно. Но в чужой стране, да ещё когда сам здесь на птичьих правах...
Сел в машину, включил зажигание, глянул на указатель топлива. Стрелка опять равнодушно прижалась к нулю.
— Во блин, облом! — в сердцах сплюнул через открытое окно Пётр. — Хоть бы до заправки дотянуть.
«Ну дотяну, а что дальше? — размышлял по дороге невезучий таксист. — Денег нет. Бензином не подают. Это ж не вприглядку сало кушать, носом с хлеба отодвигая. Мотор кормить надо. Ему топливо нужно живьём, а не запахом».
С такими невесёлыми мыслями подъехал к украинской заправочной станции. Заглушил мотор и откинулся на спинку в растерянности. Хоть бы на привоз к трём доехать, забрать своих и к шофёрской братии на поклон. Больше вариантов не находилось. Прежних амбиций значительно поубавилось.
— Привет, братан! — рядом остановился видавший виды «жигулёнок». — Загораем?
Это был тот, из местных таксистов, что наводил мосты у вокзала. Он приветливо, как старому знакомому, улыбнулся Петру.
— Проблемы?
— Угу, — невесело кивнул Петя. — Кидалово.
— Так и понял. Это у нас, как два пальца об асфальт. Одесса.
— Да я не в претензии. Обидно только. Да и случай не тот. И так в обломе, а тут ещё и это.
— Ладно, не парься. Бак не залью, а литров десять вкину, — сказал местный таксист.
— Слышь, — сказал Пётр. — А ты ведь тоже не из тутошних.
— Почему же? Самый что ни на есть здешний... теперь.
— То-то и оно, — кивнул Пётр. — Давно здесь пристроился?
— С армии. Служил срочную. Женился. Да так и остался. А ты наблюдательный.
— Работа такая. Нашему брату иначе нельзя. Сам знаешь.
— Ладно, — сказал отзывчивый таксист. — Не будем терять время. Давай подъезжай к колонке.
 
Виктор вяло передвигался по привозу, выискивая, как он для себя решил, жертву. Но пока таковой не находилось. Жертвой пока был он сам. Хотелось пить, есть, нужны были деньги. И вообще, хотелось домой, в ванну, полную ароматной пены. Вспомнились ласковые и умелые руки любимой женщины, натирающие его с головы до ног. Особенно до ног. До самых пальчиков. Посещала она его скромную обитель не так часто, как хотелось бы. Но уж когда приходила... Картины близости всплыли в мозгу будто наяву, будоража воображение. В груди приятно защекотало. 
После обильного вливания, как правило, уже не до любви. Как правило. Но на самом деле это у кого как. Как говорится, если сегодня плохо, значит, вчера было хорошо.
— Эй, кавалер! — услышал он приятный женский голос за спиной. — И чего это вы здесь за просто так ходите? Видите, женщине помощь нужна. Или уже перевелись в Одессе настоящие хлопцы?
— Отчего же? — обернувшись, откликнулся на зов Виктор. — С превеликим на то удовольствием, — оглядывая её с головы до ног, в тон ей сказал он.
Это была полногрудая, пышнотелая, годков эдак тридцати, одесситка. Ничего так. Можно было бы, конечно. 
— Что я могу для вас сделать?
— Всё! — игриво улыбнулась женщина. — Всё, что захочешь.
— Мы уже на «ты»?
— Не умничай.
Начало было многообещающим и пугающим одновременно. Но Виктор... Нет, он не робкого десятка.
— С чего начнём?
— С начала, как водится. Разберём товар, развесим. Тебя что, жена выгнала? — задала она довольно неожиданный вопрос, тем самым одновременно проверяя, на что можно рассчитывать.
— С чего взяла? — удивился такой проницательности молодой человек.
— Помятый весь, но не простого покроя. Красавчик. Интеллигент. Так что, угадала?
— Почти, — не стал отрицать начинающий ловелас. Отказаться-то потом всегда можно будет. 
— Видишь, не достаю, — женщина потянулась к самому верху торговой палатки, пытаясь повесить плечики с кружевной блузкой.
— Вижу.
Взгляд его был направлен гораздо ниже того места, на которое указывали. Лето. Жара. На женщине надет лишь коротюсенький лёгкий сарафан. Когда она пыталась дотянуться... Как можно было оторвать взгляд от так открыто представших перед взором привлекательных форм? Кто бы смог тут устоять? Знала, чертовка, чем можно мужика пронять!
— Конечно, вижу, — хрипло выдавил из себя Виктор.
Она повернулась к нему. Увидела, на что он отвлёкся, и улыбнулась:
— Красавчик! Ку-ку. Я здесь.
— Да, да! Сейчас.
Подскочил к женщине, взял из её рук плечики и водрузил на место. Они были так близки друг к другу. Женщина повернулась, уперев в него свою тугую грудь. Дыхание мешалось, в голове кружилось.
— Меня зовут Виктор.
— Валя.
— Валю-юша, — учащённо дыша, он не сводил с неё глаз.
— Так и будем стоять или что-то начнём делать? — улыбнулась она.
— Будем, — не удержавшись, он приобнял её за талию. — Осторожно, не упади.
— Я буду очень осторожной, — не отстраняясь, сказала она. — Давай продолжим.
— Давай!
— ...развешивать товар. Покупатели на подходе.
— Конечно, — мотнув головой, он стряхнул с себя оцепенение, вызванное внезапным порывом. — Это куда? — схватил первые попавшиеся под руку плечики.
— Туда, на самый край. Ну ты мачо.
— А ты ведь не одесситка, — сказал Виктор, убирая из-под ног сумки с товаром. — Говор не тот.
— Так с Рязани я, — Валя принялась раскладывать на столе шорты и футболки.
— А здесь каким боком оказалась?
Удивительно, как это у неё всё так ловко получается? Словно по мановению волшебной палочки. Буквально одним движением всё аккуратно разложено, будто находилось там уже лет сто.
— Жизнь так перекрутила. Всякого пришлось попробовать. Вот тут и осела. Ты чего рот раскрыл? Раз взялся, давай помогай, а не разговорами отвлекайся. Сейчас покупатель попрёт.
— Так я ж с удовольствием, — засуетился Виктор. — Как не помочь такой прекрасной даме? До трёх я абсолютно свободен. И всё же, почему Одесса?
— Какая разница, где жить? Везде работать надо. Сказала же: так получилось, — заглянула ему в глаза. — Сегодня до двух. Потом всё равно антракт почти до пяти будет. Сгоняем ко мне, кофейку попьём? Ты как?
— Отчего же, — Виктор с интересом посмотрел на женщину. — Можно и кофейку.
Принимая из её рук очередную вешалку, он будто невзначай придержал её ладошку. Волнующая теплота всколыхнула ей грудь. Она глубоко вздохнула.
— Ну ты мачо, — слегка зардевшись, улыбнулась и с ещё большим воодушевлением принялась за работу.
 
Быстрым шагом уверенного в своих намерениях человека Андрей продвигался по улице. Он неплохо знал этот город, бывал здесь раньше. Бывал, но в положительном результате своей задумки убеждён не был. Эти денежные мешки жадюги по определению. Кто знает, что у этих банкиров может быть на самом деле на уме. Да и на месте ли сам? Лишь бы оказался в офисе — уже полдела. Дальше — вопрос техники.
Но вот как раз на этом самом этапе уверенности не было. Точнее, не так: уверенность была, иначе бы не был сейчас здесь. Вот твёрдой веры в успех не было.
Вот он, банк, где старый приятель служил управляющим. Андрей остановился перед тяжёлой бронированной дверью. «Предъявите документы» — гласило объявление над окошком. Ничего себе дружбан организовал работу.
Познакомились с Леонидом Семёновичем пару лет назад в Египте на отдыхе. Играли в одной команде в волейбол. Там на площадке и подружились. Потом вместе пили коктейли. Ездили на рыбалку. Приехав домой, изредка перезванивались, но близкими друзьями всё-таки не стали. Одесса, Гомель. Расстояние отдаляет не только физически. Но сейчас нужна была помощь. Финансовая. Очень нужна. Просто необходима. 
Вот это банк! Без паспорта внутрь не пускают. Меры предосторожности? Не чрезмерные ли? Не отпугнёт ли некоторых клиентов? Или и так хватает?
Хорошо, документ захватил, а то бы даже разговаривать не стали. Во как! Может, так и надо? Построже. Не бегать за каждым клиентом и прогибаться: положите ваши денежки именно к нам, только у нас вы сможете... И дальше по тексту.
— Леонид Семёнович сказал, что как только освободится, тут же вас примет, — доложила длинноногая секретарша. — Чай, кофе?
— И, если можно, пару бутербродов, — кивнул Андрей. — Только сегодня из Гомеля, не успел перекусить.
— Конечно, бутерброды. Колбаса, сыр, рыба? — придирчиво оглядев его, мягко говоря, слегка помятый вид, вполне дружелюбно спросила девушка.
Кто его знает, что за фрукт такой? Высшее образование и ухоженность на лице написаны, и их, как известно, никакими помятостями не скроешь. Так что лучше на всякий случай соблюсти...
— Всё равно. Но, если вас не затруднит, лучше с рыбкой.
Точно. Не ошиблась. Тот ещё фрукт. «С рыбкой». «Если вас не затруднит», — передразнила она про себя Андрея. Интересно, что у него к шефу?
— Андрюшенька! Какими судьбами? — с распростёртыми объятиями вышел из кабинета седовласый мужчина в строгом костюме.
В этот момент Андрей с огромным аппетитом отправлял в рот последний кусок бутерброда с красной рыбой.
— Извини, что сразу не принял. Селекторное совещание. С утра — выработка политики. Вечером — подведение итогов.
— Ну да, — кивнул Андрей. — Сколько с кого бабок удалось сорвать.
— В точку, — улыбнулся шутке Леонид Семёнович. — Проходи. Что привело старого приятеля в наш скромный уголок? Танечка, два кофе, пожалуйста, — обратился он к секретарше. — И прошу пока не беспокоить.
— Итак... — пройдя в кабинет и присев не на своё обычное место, а напротив приятеля, выказав тем самым неофициальность взаимоотношений, напомнил управляющий банком.
Вкратце, не сильно вдаваясь в подробности, Андрей поведал историю, приведшую его сюда. Рассказал, что друзья ждут к трём на привозе. Зачем скрывать? У каждого могут быть промахи.
Выслушав просьбу, Леонид Семёнович внимательно оглядел Андрея. Помятый костюм. Не первой свежести лицо. Вспомнилось, как жадно приятель поглощал бутерброд с рыбой. Что-то не похож на преуспевающего бизнесмена. Может, у него вообще нелады с законом, и он скрывается в соседнем государстве? А он, Леонид Семёнович, получается, покрывает преступника. Как тут правду узнать? Нет, лучше поостеречься. Придя к такому выводу, сказал:
— Ты не поверишь, у меня наличности ноль, — для пущей убедительности он вывернул карманы. — Мне как-то деньги без надобности. Обед в ресторане оплачен по безналу. На городском транспорте не езжу. А просить у сотрудников в долг. Как-то... Сам понимаешь.
— Ладно, не заморачивайся. Придумаю что-нибудь.
— Не обижайся. Через пару часов освобожусь, давай вместе пообедаем, — на всякий случай подстраховался Леонид Семёнович.
Всё равно откажется. Гордость не позволит. Зато всё по этикету. Не выгнал же взашей. А можно было бы.
— Правда, давай вместе отобедаем. Это без проблем. Банк всё оплачивает...
«Жмот», — выйдя на улицу, процедил сквозь зубы Андрей. Захотел бы — придумал. Кто хочет найти, ищет возможности, кто не хочет, ищет причины — вспомнилась прописная истина. Жадюга. Что я ему, по приезду не вернул бы? Блин! Как чувствовал.
Когда нет уверенности в своих силах, не стоит и начинать. Оппонент непременно почувствует слабину, и уже одно это — половина проигрыша. Противник должен ощущать твою силу и твёрдость. Тогда ему будет трудно устоять перед натиском или аргументацией. Почти невозможно. Если нет... Результат, как говорят, налицо.
Что делать дальше, Андрей совершенно не представлял. Как-то не попадал раньше в ситуацию, когда от него мало что зависело. Всегда был на гребне. На вершине. А сверху, как известно, всё видно. Теперь же был в самом низу, можно сказать, в грязи, и выбраться оттуда без чьей-либо помощи ему не представлялось возможным. 
К трём часам со всех сторон к привозу стали подтягиваться друзья. Петя поджидал на том же месте, где несколько часов назад всех высадил. Будто никуда не уезжал. Но я точно знал, не было его здесь. Сам видел.
— Как успехи? — подойдя, спросил я у нашего водителя.
— Кидалово сплошное, — угрюмо признался он. — Одесса. Десять литров таксари отжалели. Если что, обещали ещё помочь, но я не ездил. Жду вас. 
— Андрюха! — увидев приятеля, воскликнул я. — Что такой понурый?
— Ну их, — вздохнул он. — Жлобы.
— Ба-а! — я аж присвистнул, увидев спешащего к нам ещё одного приятеля. — Витенька, что это с тобой?
Вместо костюма на Викторе была расписная в украинском стиле просторная рубаха, дешёвые китайские штаны на резинке, сшитые чуть не из марли (такие тонкие). Шлёпки, одевающиеся на один палец, а на голове бандана.
— Мачо! — не удержался и Андрей. — Право слово, украинский парубок, только на испанский манер. Просто супермачо.
— Всё бы вам издеваться, — насупился наш ловелас. — Гривен не принёс, зато каждому по рубахе. Гляньте.
Он вытащил из огромного пакета, куда, судя по всему, сложил все свои пожитки, такие же рубахи, как была надета на нём.
— Экзотика. Прямо из Турции привезли, — пояснил он. 
— Слышь, — спросил я. — Мы тебя за чем посылали? За бабками. А ты что? В бензобак эти рубахи будешь совать?
— Не, ну не нравятся, продать можно...
— Кому? — возмутился Андрей. — Много ты людей в таком прикиде видел? Бизнесмен хренов.
— Я ж как лучше хотел. Денег никто не даёт. Товаром — нате вам, пожалуйста. Вы-то как?
— Так же, — вздохнул Андрей. — Только если у тебя просто плохо, то у меня ещё лучше.
В этот момент к нам подкатил автомобиль, почти раритет — «Москвич-2140» выпуска середины конца прошлого века. Остановился. Из него вышел... Кто бы вы думали? Конечно, наш припозднившийся приятель Николай. Вышел и приветливо кивнул нам головой.
— Нет-нет, уважаемый Николай, — из салона буквально выкатился наружу маленький плотный мужичок в ермолке и, опережая нашего друга, ринулся к багажнику. — Сам. Не поднимайте. Донесу. Это, стало быть, и есть ваши друзья? — он обвёл всю нашу компанию цепким взглядом. — Всё ясно. — Вынул из багажника своего «Москвича» канистру и, пыхтя, поставил её перед нами. Затем вернулся к машине и, не переставая болтать, достал из салона пакет.
— Вот тут моя Верочка вам на дорожку собрала, — он принялся вынимать из пакета свёртки. — Это курочка, извините, ножки. Здесь всё подписано. Верочка. Ах да, я не представил: Верочка — это моя жена. Ну вы поняли. Так вот, она у меня очень ответственный человек. Она всегда говорит: «Фима, у человека всё должно быть прекрасно: друзья, пища и одежда». Ну вы поняли, о чём это я. Вот пирожки. Смотрите, подписано. Только из печки. Вы знаете, какие моя Верочка печёт пирожки? Не знаете? Попробуйте, сами убедитесь. Таких пирогов во всей Одессе днём с огнём. Ну вы меня поняли.
— Спасибо, Фима, — сказал Николай. — Не хотелось бы вас больше задерживать. Вы и так здорово нам помогли.
— Оставьте! — Фима театрально вскинул ладони. — Какие счёты могут быть между друзьями? Будете ещё в Одессе, милости прошу. И с друзьями, обязательно с друзьями. Дорогу вы теперь знаете. Верочка, Верочка — это моя жена. Ну да, я, кажется, об этом уже говорил. Так вот, она будет только рада. Вы понимаете, о чём это я?
— Фима!
— Всё! Ухожу, ухожу. Понимаю — друзья, дела. Вам предстоит ещё дальняя дорога. Счастливого, как говорят, пути. Семь футов под килем. Нет, что это я? Попутного ветра. Или нет? Но вы поняли, да?
Он нырнул внутрь своей супермашины, не газуя, а словно наслаждаясь плавностью хода, тронулся с места, приветливо помахал нам на прощанье рукой и, высунувшись из окна, прокричал:
— Николай, вы просто кудесник! Мы с Верочкой будем ждать вас. Ну вы меня поняли. 
— Забавный мужичок, — глядя ему вслед, сказал Николай. — Ещё билет белорусской лотереи сунул, «Ваше лото». Откуда он у него взялся? Так и не понял. Владейте, сказал, типа на счастье.
— Ладно,  со счастьем потом разберёшься. Нам бы что попроще. Это что? — Андрей показал глазами на канистру. — Бензин?
— Точно, — кивнул Николай. — На полдороги хватит. Как у вас?
Андрей, Николай и даже наш водитель Пётр с надеждой воззрились на меня. С остальными-то было более или менее всё ясно. Что я, хуже всех, что ли? Я присел на канистру и начал рассказ.
 
Утро начинается с рассвета. Но это у кого как. У нас, точнее, у меня утро началось с привоза. Овощные рынки во всех странах мира ранние. Считается (и, видно, не без основания), что самая свежая зелень, овощи и фрукты могут быть только с утра, пока ещё солнце не принялось безжалостно печь, отчего продукция вянет и принимает довольно неприглядный вид. И не важно, что сорваны-то они ещё с вечера. Иначе как успеть? Но это, как говорил мой бывший шеф, беллетристика. Главное: пункт первый — покупатель всегда прав. Пункт второй — если он не прав, смотри пункт первый.
Я шёл между овощными рядами, выглядывая, куда бы можно было приложить свои умения с пользой для себя и друзей.
Кто ищет — всегда найдёт. Кто хочет — всегда нарвётся.
Возле одного из развалов на пустом ящике сидел весь в пыли полупьяный мужичок и заплетающимся языком канючил:
— Ляксевна, я ещё о-го-го! Дывись...
Он наклонился, пытаясь поднять ящик с помидорами, но с первой попытки ему это не удалось.
— Ни чипай! — крикнула женщина в полинялом рабочем халате и ринулась к нему. — Кому кажу? Поставь на мисто.
Но он не обратил внимание на её слова. Поднапрягся. Крякнул. Рванул ящик вверх, но весовые категории были неравными. Ящик перевесил, и мужик всей своей грязной массой завалился на багровый продукт, раздавив его лучшую и большую часть.
— Скот ты! — закричала на него женщина. — Сделай так, шоб я тя не бачила, не то милицию позову! Шо ты робишь?
Она буквально за шкирку выдернула мужика из ящика и отшвырнула в сторону. Помидоры кровяными лохмотьями стекали с его лица. Мужик, часто хлопая глазами, вытерся рукавом, хлюпнул носом и облизался.
— Ляксевна, ты чё бьёшься? Я ж к тебе як к родной.
— Базар давно гудит, а мы из-за тебя ещё не выложились! — замахнулась она. Он лишь прикрылся руками. — Народ валит, а ты очи залил, сволочь! — она ударила его ладонью по голове. — Кто ящики повинен переставлять? Чуешь же, мне бильше трёх килограмм пидниматы не можно!
Это был мой шанс.
— Могу помочь? — вклинился я в их разборку.
— Можешь, — грубо сказала она, оценивающе разглядывая меня. — Двадцать гривен.
— Сорок, — зная негласные правила, сказал я.
— Тридцать.
— По рукам, — улыбнулся я ей своей самой безоблачной улыбкой. — Тридцать пять.
— Ладно, всё одно диватысь некуды. Вали с очей! — она вновь замахнулась на неудавшегося работника. — Пьянь подзаборная!
 — Спасибочки, Ляксевна! — непонятно за что поблагодарил мужичок. — Отработаю. Шоб я так жил, всё отработаю. Все потери верну.
— Сгинь с очей, кому казала! — и, отвернувшись от него, совершенно другим, деловым тоном проговорила. — Помидоры вперёд. Огурки сюда. Моркву, бульбу и бураки вниз. Зелень наверх. И воды принесы, пока солнце не дюже грее. Колонка за углом.
Дальше рутина. Подходили люди, спрашивали цену, покупали или нет и уходили. Опять подходили.
Но то ли настроение с утра Алексеевне испортил пьянчуга, то ли иначе просто не умела, только вела торговлю так, как будто не она, а покупатели были заинтересованы приобрести овощи и фрукты именно здесь. Поначалу так и подумал. Даже по рынку пробежался, может, на самом деле только у неё такой выбор. Ничего подобного. На каждом прилавке было почти одно и то же. Это и понятно. Где что другое взять? Про себя это отметил, но промолчал. В чужой монастырь со своим уставом, как известно, соваться нечего.
— Женщина! Шо вы такое вытворяете? Весь товар перелапали? Напортите мешок, а купите полкило. Шо выбирать? Всё одинаковое. С одной грядки. Сколько вам? Сама наложу. 
Кто-то покорно мирился, кто-то уходил. Но очередь, это точно, не собиралась. Кому такое обращение может понравиться? 
— Скажите, — обратилась к Алексеевне старушка-божий одуванчик, в панамке и с авоськой в руке, — нитратов в помидорах не больше нормы?
Она взяла самый крупный помидор в свою иссохшую маленькую ручку и, поднеся к носу, понюхала.
— А я знаю? — Алексеевна выхватила у неё из рук овощ и положила на место. — Шо тут вынюхивать? Нитрат, он без запаха.
— Да я ж ничего такого, — старушка вжала голову в плечи. — Пахнет вкусно. Я бы хотела вот этот, — она показала глазами на помидор, боясь после такой тирады взять его в руки.
— Шо, тильке лишь один?
— Если можно...
— Так и гири такой нема. Полкило. Ни меньш.
— Это для меня много. Стара стала. Ем мало. Зачем мне больше? — она отошла от прилавка.
— Лёха! — позвала хозяйка, снимая фартук.
Это она так ко мне стала обращаться. Не Алексей, не Алёша. А именно так, панибратски: Лёха. Да я и не в претензии. Какая разница? На день-то.
— Видийду на пару минут. Дывись тут.
— Если покупатель подойдёт, сказать, чтобы подождали?
Доверять практически чужому человеку было страшновато, но жаба душила. И так торговли никакой, а тут ещё клиента терять. Но ведь деньги. Живые. Сбежит и ищи потом ветра в поле. Подумав, всё же решилась.
— Покупец буде, обслужи. Бери без сдачи. Грошей не оставлю. Не детына. Сам повинен разумиты. Вертысь. Пять процентов твои. Працуй! — и она ушла.
— Бабуля! — позвал я не успевшую далеко уйти сгорбившуюся старушку-божий одуванчик. — Подойдите сюда. Вы хотели этот помидор?
— Да. Если можно.
— Отчего же? У вас больше денег нет или какие другие проблемы?
— Другие, сынок. Мне и вправду больше не надо. Зачем продукт портить? В войну за это бы расстреляли.
— Бабуль, а вы не пробовали помидоры пожарить с яйцом?
— Нет. Для чего?
— Попробуйте. Только помидор долго выпаривайте, чтобы почти совсем жидкости не осталось. Потом яйцо взбить с ложкой молока и муки и в сковородку. Кушанье получится — ум отъешь!
— А и вправду, сынок. Так ещё моя бабка делала, она из-под Ярославля родом. Да я запамятовала. Совсем старая стала. Памяти никакой. Взвесь мне полкило.
К нашему разговору прислушались ещё несколько человек.
— Може, у вас и с баклажан рецепт буде? — пристроилась в очередь за старушкой женщина бальзаковского возраста.
— Безусловно! Вам сколько взвесить?
— Скильке на рецепт треба?
— Штуки четыре баклажана, пару помидоров, лук, чеснок, зелень.
— Давайте всё. Только помидоров можно килограмма два и цибули килограмм.
— Называется это яство «соте», — взвешивая, я принялся объяснять.
— Это какая кухня? — к разговору присоединился старичок в белом костюме и такой же шляпе.
— Вкусная. Принадлежность точно не знаю, думаю, грузинская, но что пальчики оближешь — это точно. Быстро. Недорого и вкусно. Без сдачи, если можно. Вам чего? — обратился я к любознательному старичку.
— Мне, пожалуйста, то же самое, но ещё чесночка, а помидоров не больше килограмма.
— Так вот, — рассчитавшись с женщиной, я продолжил кулинарный ликбез, — соте лучше всего готовить в казане. Освобождаем баклажаны от кожуры, нарезаем квадратиками сантиметра по два, подсаливаем, на дно немного подсолнечного масла — и на средний огонь. Пока готовится, шинкуем колечками две-три луковицы и припускаем отдельно на сковородке.
— Почему на другой? — поинтересовался пытливый старичок.
Женщины снисходительно заулыбались. Ясное дело, баклажан готовится дольше.
— Да шоб цибулю не пережарить, а баклажаны поспели, — терпеливо пояснила «бальзаковская» красавица.
— Ну да, ну да, — понятливо закивал старичок. — Что потом?
— Затем берём две средних помидорины, не больше, — продолжил я, ­­­­— иначе кислоты будет лишнего, нарезаем — и к луку. Слегка притушиваем...
Начали собираться любопытные. Интерес к моей торговой точке возрастал.
Так всегда бывает. У одного прилавка очередь, а у другого с точно таким же товаром никого. Срабатывает стадный инстинкт. Раз люди собрались здесь, значит, тут лучше. Так уж мы устроены.
— Девушка, берите пакетик, — сказал я. — Набирайте морковку сами, какая на вас смотрит. Кому ещё дать тару? — сразу несколько рук потянулись ко мне.
— Итак. На чём мы остановились?
— Притушиваем... — напомнила старушка-божий одуванчик. Она так и не ушла. — Вы мне потом ещё что нужно для этого вашего соте довесьте.
— С превеликим удовольствием! — улыбнулся. — Идём дальше. С вас две гривны, — не забывал я о главном. — После того, как помидоры дойдут до полуготовности, — взвешивая очередной овощ, продолжил, — выкладываем всё в казан и перемешиваем с подготовленными баклажанами, досаливаем по вкусу и тушим ещё минут десять-пятнадцать. Минут за пять до готовности выдавливаем через пресс чеснок и мелко крошим зелень, кто какую любит. Подойдут петрушка, сельдерей, базилик и обязательно укроп — для свежести. Всё высыпаем в уже готовое блюдо не перемешивая, закрываем крышкой, чтобы набралось духу, и всё. Кушанье — пальчики оближешь — готово. Раскладывайте по тарелкам и кушайте на здоровье. Приятного вам аппетита!
Пока рассказывал, собралась небольшая очередь. Но, даже купив, почти никто не уходил.
— А кабачки? Что вы посоветуете? 
— Кабачки — это просто кладезь. Из них можно приготовить почти всё. Пироги, оладьи. А также тушить, жарить. Варенье из кабачков с лимоном — вообще из области фантастики, чистый ананас! Кстати, в соте также можно добавить небольшой кабачок. Это придаст блюду более нежный, мягкий и менее острый вкус. Но это уже, как говорится, на любителя.
— Как интересно! Вам бы не на рынке, а в престижном ресторане работать.
— Каждый хорош на своём месте, — философски заметил я, и все согласно закивали головами.
И тут увидел Алексеевну. Она стояла в стороне и внимательно слушала. Я осёкся на полуслове.
— Вот и хозяйка подошла. Проходите, Алексеевна, — немного стушевался.
Так увлёкся, что даже её прихода не заметил.
— Грамадяне! — сказала она. — У нас перепынок пять минут. Зараз разберемось и всех отпустим. На шо ты выбирать допускаешь? Помнут, попортят.
— Морковку, что ли, помнут?
— Моркву ни, — согласилась Алексеевна. — А друге?
— Да они — сама аккуратность. Смотрите, с какой любовью набирают.
Алексеевна задумалась. Помолчала, видно, что-то прикидывая. И наконец решилась.
— Добре. Поменяем роли. Ты за прилавок, я подсобник. Учитысь николы не грех. Добре в тебе получается! Докуриты не успела, мне девки и кажут: «Дывись, твой-то всих покупцив кругом коло себе собрал». Так. Без торга — семь процентов с наторгованного. Согласен?
Прикинув, понял — вполне. Все свои дыры закроем.
— Согласен, — сказал я. — И овощей на дорожку.
— Вот, блин, торговец. И виткуда ты тильки такий тут взялся?
— Да вот прислали мастер-класс провести.
— Чего провести? — растерялась Алексеевна. Она отродясь таких слов не слышала.
— Шучу, — пришлось отгребать назад. — Работаем?
— Работаем!
— Граждане, кто первый по очереди? Подходите.
Друзья слушали с интересом и улыбались. Для них это, конечно, не было новостью. Все через это прошли. Но слушали. Не перебивали.
— Результат? — спросил практичный Андрей. — Сколько?
— Уж не знаю, как она там считала, но выдала полторы штуки.
— Чего?
— Гривен. Чего ж ещё? Это тебе не на валютной бирже.
— Полный отпад! — присвистнул Николай. — Это мы ещё и отужинать можем себе позволить?
— Имеем полное право, — кивнул я.
— Тогда в чём дело?.. — Андрей не успел договорить.
Грохоча старой обшивкой, к нам подкатил видавший виды «Жигулёнок» с шашечками на крыше и боках.
— Слышь, братан, мы тут с хлопцами перетёрли. Словом, вот, — выйдя, таксист положил свёрток на переднее сиденье нашей машины. На бензин хватит. Надо ж как-то по-человечески.
— Спасибо, друг, но... — поставив опустошённую канистру на землю, начал было Пётр.
Андрей не сильно, но ощутимо толкнул его в бок.
— Спасибо вам огромное, — сказал наш предводитель. — Будете в Гомеле, с любыми вопросами милости прошу ко мне. По этим телефонам вы меня легко найдёте, — протянул визитку.
— Не надо ничего, — сказал местный таксист.
Сел в машину и, не попрощавшись, уехал.
На самом деле, чего тут рассусоливать? Работать надо. Не только волка ноги кормят. Таксиста тоже.
Не успел ещё развеяться дым из выхлопушки «Жигулей», как рядом мягко припарковался чёрный «Мерседес».
— Андрей, я много думал, — из машины вышел седовласый мужчина в пиджаке и при галстуке.
Это в такую-то жару? В чёрной машине? Хотя кондишен. Этим всё сказано.
— Твои друзья? — спросил он, оценивающе окидывая нас взглядом.
— Они самые. Алексей, Виктор, Николай и наш водитель Пётр, — представил нас Андрей.
Мы поздоровались, кивнув головами.
— С Леонидом Семёновичем, — показал он на мужчину, — пару лет назад вместе отдыхали в Египте.
Леонид Семёнович, как того требовал этикет, слегка поклонился.
— Признаться, не ожидал вас сегодня ещё раз увидеть, — сказал Андрей.
— Понимаю, — Леонид Семёнович поджал губы. — Но не всё так просто. Признаюсь честно, когда ты, находясь у меня в кабинете, рассказывал о своих злоключениях, я всякое напридумывал и напредположил в отношении тебя. И ты ушёл. Ни с чем. А я места не мог себе найти. И вдруг понял: нельзя отказывать в помощи.
Он замолчал, видимо, всё ещё переживая. Мы тоже не проронили ни слова. Надо было дать человеку собраться с мыслями. И тогда он продолжил:
— Прости ради бога. Так привык к тупо-размеренной жизни, что любые отклонения кажутся катастрофой.
Он сделал знак водителю. Тот вышел из машины с пакетом в руках и передал его хозяину.
— Мы с тобой так и не смогли отобедать. Здесь кое-что на дорожку и деньги. Возьми. Не отказывайся! — увидев, как Андрей сделал протестующий жест, повысил голос Леонид Семёнович. — Я всё решил. Так нужно. И спасибо тебе.
— За что? — не понял Андрей.
— Ты мне дал возможность понять, что не всё в жизни решают деньги. Есть такие понятия как дружба, взаимовыручка, участие, наконец. Ещё раз спасибо и не надо благодарить. Это от чистого сердца.
Он сунул ошарашенному Андрею пакет, сел в машину и укатил, также не прощаясь, как и исчезнувший до него местный таксист.
Люди. Обычные люди не знают границ. Это ведь всё надумано. Кто-то прочертил на земле линию и, ткнув пальцем, сказал: «Это ваше, а это уже нет». Кто так решил? Зачем? Пусть мы и говорим на разных языках, главное, чтобы всегда оставались людьми в самом высоком смысле этого слова.
— Бабок у нас теперь немерено, — вздохнул Николай. — Мне бы ещё мои восемьдесят тысяч баксов найти.
— Найдёшь. Куда они делись? Все свои, — убеждённо сказал Виктор.
— Все, да не все, — Николай показал на водителя. — Поди тут знай.
— А я говорю, все — с напором сказал Виктор.
— Не понял? — включился в разговор Андрей. — Мы чего-то не знаем?
— Пацаны, — сказал Виктор, — уж и не знаю, стоит ли теперь... — он замолчал в нерешительности.
— Начал говорить — говори, — подтолкнул Андрей.
— Ладно. Это я всё придумал.
— Что всё?
— Поездку эту.
— Без бабла?
— Нет. На этом как раз лажанулся. Не продумал. Всё спонтанно получилось. Ты сказал: «Махнуть бы сейчас к морю!»
— Ну и?
— Ну и ничего. Все остальные заохали, заахали. Позвонил Петру. Сто лет его знаю. Вместе по девкам когда-то бегали и вообще. Парень надёжный, не подведёт. Петя поддержал. Сам был не прочь прокатиться, от домостроя отдохнуть. Да вот с бабками просчёт вышел. Забыл, что «на море» — это значит за границу.
— Ну ты даёшьЮ — поразился Николай.
— Бить будете?
— За что? — удивился Андрей. — Да за такой экстрим люди большие деньги платят. А мы только за дорогу. Столько адреналина, можно сказать, на халяву получили. Опять же, в море искупались. Когда бы мы себе такое позволить смогли?
Все с ним согласились — никогда. Кто ж это в трезвом уме может на такую авантюру поддаться? Только это ведь в трезвом.
Назад летели на крыльях, наперебой пересказывая друг другу свои приключения. Всё хорошо, что хорошо кончается. Осталось только один вопрос разгрести. Восемьдесят тысяч баксов. Да только куда им деться? Все ж свои люди. Найдутся.
Но твёрдой уверенности у Андрея, на которого возлагались в этом деле большие надежды, не было. Ну не помнил он, чтобы брал чужие деньги и прятал в сейф. Документы, печать — оставлял. Деньги? Кто его знает?
«Не будем опережать события, — подумал. — Проблемы надо решать по мере их поступления. Сначала доедем. Потом заглянем в офис. Там видно будет».
Подъехали к Гомелю уже под утро. Улицы, дома, деревья, люди — всё было таким родным. Как будто никуда не уезжали. Обычная дружеская встреча с выпивкой, разговорами и всем остальным. Казалось, вчерашний день с его событиями и приключениями остался в другой, не доступной в повседневности, жизни или просто приснился. И только запах моря, каким-то чудом сохранившийся в памяти, напоминал о реальности всего, что произошло.
Всё было прекрасно: отдых, наполненный событиями, похождениями и борьбой за выживание, солнце, море. У некоторых даже ещё кое-что. Омрачало только одно: восемьдесят тысяч. Где они? Сумма не заоблачная, но весьма солидная, тем более, что её нужно возвращать именно сегодня.
Николай молча смотрел на знакомый пейзаж, мелькавший за окном. Тяжёлые мысли всё плотней подкатывались, мешая думать о чём-то ином.
Подводить нельзя. Если начнёшь с бабками мутить, кто к тебе потом обратится, кто поверит? Клиент не то что пострадать, даже знать об этом не должен. Не далее как сегодня вся сумма должна быть передана заказчику. Это бизнес. С ним шутки плохи. Лимит доверия не безграничен, потерять его можно в одночасье. Чтобы вернуть, могут потребоваться годы. И всё это время придётся жить, работая каждый день не на результат, а на авторитет, так некогда бездарно потерянный.
Отпустив Петра отсыпаться, человек, считай, двое суток за рулём, поднялись к Андрею. Заспанный охранник оторвался от кроссворда и удивлённо посмотрел на нас. В такое время в офис ещё никто никогда не приходил. Задерживаться — было дело. И не раз. Почти до утра. Но приходить в такую рань?
— Здравствуйте, Андрей Владимирович, — сказал он, отпирая дверь и подозрительно оглядывая нас. — Что-то случилось?
— Всё в порядке. Отдыхай, — проходя к себе, сказал наш товарищ. — Это мои друзья. Нам необходимо решить пару вопросов.
— В шесть утра? — усомнился бдительный страж.
— Мы только что из Одессы, — сказал Андрей, как будто это всё объясняло и, отсекая дополнительные вопросы, добавил: — На машине.
Охранник промолчал. Пойми этих боссов. Что у них на уме? Вечно какие-то секреты, тайны, а на поверку — одна чушь стоеросовая.
Пройдя к себе, Андрей направился к сейфу. Нажал на какие-то кнопки. Покрутил ручки. Потянул тяжёлую дверцу на себя. Заглянул в сейф и застыл в молчании.
Мы, заинтригованные реакцией приятеля, мешая друг другу, приблизились и заглянули через его плечо. В сейфе сиротливо лежала тонюсенькая папка с документами и печать в металлическом закручивающемся корпусе. Больше там не было ничего.
Не запирая сейф, Андрей устало опустился в кресло. Николай присел за стол и обхватил голову руками, словно пытался удержать, чтобы она не раскололась, как орех, от невесёлых дум. Виктор и я присели рядом.
Что тут можно сказать? Гулеванили вместе. О деньгах знали все. Мер никто не принял. Хотя с Николая ответственность никто не снимал, но просто по-товарищески, по-человечески.
— Значит, будем отвечать все вместе, — озвучил наши мысли Андрей. — Коля, всё будет нормально.
— Нормально уже не будет, — прошептал, словно отвечая своим думам, Николай, — никогда. Такие бабки! Всё пропало. Надо искать государеву работу. К чёрту весь этот бизнес с его катаклизмами, кризисами и обломами. Продам машину, дачу. Дачу жалко. С такой любовью строил. Сам. Только евродуш новый соорудил. Душ жалко.
— Почему евро? — автоматически спросил я.
— Белоруссия где?
— Что значит «где»? — нахмурившись, попытался я сообразить.
— В центре Европы.
— Ну и что?
— Значит у нас всё евро, — пояснил Николай.
— Шутит, значит не всё потеряно, — сказал Виктор. — Жить будет. 
— Всё. Шутки в сторону, — угнездившись на своём привычном месте босса, сказал Андрей. — Давайте думать. Что будем делать?
— Чего тут думать? — удивился я наивности вопроса. — Надо бабки искать. Срочно.
— Это безусловно, — согласился Андрей. — Но где их брать? Каким способом? На каких условиях?
Действительно, деньги, и немалые, нужно найти быстро. Вряд ли у кого-нибудь из нас вот так запросто по углам валяются бесхозные тысячи зелёных. Вопрос надо решать кардинально. Но как?
— Может, ещё найдутся? — несмело предположил я. — Мир не без честных людей.
— Не-а, — остудил Андрей. — Не тот случай.
— Почему так категорично? — сказал я.
— Подумай сам: если бы пропал кейс, ну, вывалился где, выпал, оставили — дело другое. Нашедший его человек, может, и вернул бы с содержимым. Но кейс на месте, а денег нет. Налицо злой умысел. Не вернутся бабки. Нечего и мечтать. О другом нужно думать: где взять деньги?
На Николая сейчас лучше было не смотреть. Сидел, тупо глядя в стол. Бледный, подавленный и убитый.
— Семь штук у меня есть, — сказал я. Надо же было кому-то начинать! — Хотел машину поменять. Ничего, перетопчусь. Срочности нет, пешком не хожу.
Если хочешь потерять друга, одолжи ему денег. Хочешь приобрести? Отдай за просто так и забудь о них.
— Это проблемы не решит, — заметил Андрей. — Николай, что у тебя с бизнесом?
— Есть пара почти готовых сделок, но это копейки по сравнению со всей суммой. Если всё пройдёт, тысяч пять, может, шесть привалит.
— Недвижимость? — подсказал направление мысли хозяин кабинета.
— Участие в двух новостроях и одна полторашка выкуплена в долях.
— Во сколько ты оцениваешь весь свой бизнес с потрохами, мебелью, предстоящими сделками и висяками?
— Без напряга тысяч пятьдесят, может, чуть больше, но таким образом я окажусь на улице без копейки в кармане и без будущего.
— Пропасть не дадим. Правда, пацаны? — сказал Андрей.
Мы промолчали. Восемьдесят тысяч — деньги хорошие. Где их взять, под какие гарантии? Зная финансовые возможности Андрея, можно было предположить, что бизнес своего друга он не прочь подмять под себя. Но для Николая — это крах. Подняться потом будет почти невозможно. Не то время. Не лихие девяностые, когда бабло прямо с неба сыпалось. Это, конечно, не смерть, от голода не умрёт, но пахать будет на дядю Сэма, не на себя. Дилемма...
— Останешься в своей фирме управляющим. Твои работники и знать ничего не будут. Контрольный пакет перепишем и всё, — как вариант предложил Андрей.
— Допустим, — представив безрадостную перспективу, угрюмо сказал Николай. — Но этого всё равно не хватит.
— Коль, — подключился к разговору Виктор. — Мне неудобно тебе это предлагать. Но другого выхода не вижу. 
— Говори уже, — поднял голову «виновник торжества».
— Я о Вике.
— О моей жене? И что с ней?
— Понимаешь, она женщина со вкусом. Привыкла к обеспеченной жизни. Теперь тебе будет трудно... 
— Ты это о чём? Откуда и что ты про неё знаешь? — Николай, кажется, даже дышать перестал.
— Ты же сам рассказывал. Вчера, когда туда ехали. Мол, моя Вика... Так вот, пойми меня правильно, как твой друг могу взять заботу о ней на себя. И с долгом помогу рассчитаться.
— Ты чего? Это мою Вику на пару тысяч каких-то паршивых зелёных променять?  
— Дело в сумме? — уточнил Виктор.
— Причём здесь деньги?
— Тогда зачем ты так? Не променять, а создать любимому человеку соответствующие условия.
— Нет, нет и ещё раз нет! Она сама... Ни за что... Никогда на это не согласится! Вы что, пацаны, совсем меня раздеть собираетесь?
— Просто помочь хотим, — пожал плечами Виктор. — Решай сам. Тебе виднее. Но... ты знаешь что? Позвони ей. Спроси.
— Да глупости всё это. Не буду я звонить. Чушь собачья! Кому рассказать — никто не поверит.
— Может, глупости. Но ты позвони, — продолжал настаивать Виктор.
Сделалось по-настоящему страшно. Не за себя, за товарища. Виктор слов на ветер никогда не бросал. Если сказал позвони, значит уверен в результате. Вот это удар ниже пояса. Колян даже не представляет, какое потрясение его ждёт.
— Вот возьму и позвоню! — внезапно согласился Николай. — Позвоню, чтобы доказать тебе: моя Вика не такая. Она никогда на это не пойдёт.
Он набрал домашний номер. К телефону долго никто не подходил. Может, в квартире никого не было? Хотя... Время — ещё семь без малого. Где ж замужней женщине в такую рань быть, как не в своей тёплой постельке?
— Спит, — словно подслушав наши мысли, сказал Николай. — Сейчас возьмёт. Ну, давай, давай! — уговаривал он жену.
Лучше бы она не отвечала.
— Алло, Викуля! — радостно прокричал в трубку наш друг. — Хорошо, хорошо. Буду говорить тише.
Он немного помолчал, внимая ответу жены.
— Нет, позже не могу. Дело срочное.
Опять замолчал, слушая, видимо, нелицеприятный монолог. На самом деле, что можно было ждать от не совсем проснувшейся женщины, муж которой, не доложившись, пару ночей провёл вне дома?
— Повторяю, позже нельзя.
— Скажи, что мы все, твои друзья, здесь собрались, — шёпотом посоветовал Виктор. — Скажи, что здесь я. Ну ещё Андрей, Лёха.
— Вот, Виктор сидит рядом, привет передаёт. Тебе тоже от неё привет, — прикрыв микрофон ладонью, сказал Николай. — Ещё Андрей, Лёха. Вот и умница. Что я хотел сказать? Я тебя очень люблю. Знаю, знаю, что ты тоже. Но... тут такое дело. Я на мели. Что значит на мели? А то и значит. У меня ничего не осталось. Понимаешь, ни-че-го! — он повысил голос почти до крика. — Мы банкроты! Что такое банкроты? Это когда всё было моё, а теперь уже нет. Теперь всё моё стало чужим. И в банке нет, и в сейфе. Даже в карманах ничего нет!
Как она не понимает таких простых вещей? Ясно же сказал, денег больше нет. Никаких. Вообще.
— Ничего не проигрался. Так получилось. Да, теперь мы бедняки.
Ему хотелось спросить: «Ты со мной?» Очень хотелось. Но вместо этого сказал:
— Тут такое дело... Витёк предложил взять заботу о тебе на себя. Типа, друг в беде не бросит. Что значит развод? Не знаю. Не думал. Перееду пока к матери. Ты как? — выслушав ответ, Николай медленно опустил трубку на рычаг. — Сказала: «Как хочешь». И трубу бросила. Думал, она наотрез, а ей всё равно. 
— Вот видишь, — сказал Виктор. — Не всё уж так безысходно.
Николай сидел перед нами с отрешённым видом: никак не мог прийти в себя после разговора с женой. И сосредоточенно о чём-то соображал.
— Так вы что? Вы это... были знакомы? — наконец Николай оформил свои мысли в мучавший его вопрос.
— Раз пошёл такой откровенный разговор, вилять не буду, — сказал Виктор. — Помнишь, ты отправил её в санаторий недалеко от Светлогорска?
— В прошлом году? Было такое.
— Вот там и познакомились. Сказала, муж, блин, бизнесмен хренов, дома только по праздникам, да и то не всегда. Всё норовит из дома к друзьям сорваться то в баньку, то вроде бы как на тренировку. Мол, на неё саму — ноль внимания. А она тоже человек, ничто человеческое ей не чуждо. Внимания хочется, любви, да и вообще.
Виктор замолчал, ожидая реакции приятеля. Но поскольку новость для Николая была, мягко говоря, ошеломительной, необходимо было время, чтобы хоть как-то её осмыслить, и потому никакой реакции не последовало.
— Ну а я что? — задал тогда риторический вопрос Виктор. — Почему бы и нет, раз такое дело? Я ж в то время не знал, что этот муда... ну то есть, конечно, мужик — это ты.
— И весь год вы мне голову морочили? — наконец-то начал приходить в себя обманутый муж. 
— Говорю же, поначалу не знал, что Вика твоя жена. Ты ж женился как партизан. С женой нас не знакомил, всё откладывал.
— А когда узнал?
— Когда узнал, было уже поздно.
Всё это время Андрей нервно вертел в руках пульт от телевизора. Не выдержал. Включил. Шла утренняя новостная передача. 
— Теперь к другим новостям, — сказал диктор. — Билет, проданный в Гомельской области, выиграл в лотерее «Наше лото» в переводе на доллары около ста тысяч. Это один из самых крупных выигрышей за последний год. Номер билета вы сейчас видите на экране. Просьба счастливчика связаться с организатором лотереи по телефону. Также следует напомнить, что выигрышные лотерейные билеты принимаются к оплате в течение шести месяцев со дня проведения розыгрыша призового фонда. По истечении этого срока претензии по невостребованным выигрышам не принимаются.
— Слышь, Колян, — Андрей выключил телевизор. — Ты, помнится, говорил что-то о подаренном лотерейном билете?
— Что? — Николай был не здесь, где-то там, в другом мире. — Билет? Ах, это. Вот, — он вынул из кармана сложенный пополам конверт и автоматически подал его Андрею.
Андрей вынул лотерейку «Наше лото», пробежал глазами.
— Кто запомнил цифры?
Мы промолчали. Не до цифр как-то сейчас было.
— Похоже, очень похоже... — пробормотал Андрей. — Надо бы проверить. — достал из кармана мобильник и уставился в тёмный экран. Конечно! Все аппараты ещё в Украине выключили. Тогда он нажал соответствующую кнопку и включил телефон.
Почти сразу же в его руках аппарат запиликал. От неожиданности мы все непроизвольно вздрогнули. Кто это в такую рань может звонить?
— Эсэмэска пришла, — сказал Андрей. — Сообщают о пропущенных звонках. Есть такая услуга.
— Почему только сейчас? — спросил я. — Мы же давно в Гомеле.
— А когда? Роуминга не было. Если помните, мы все телефоны вырубили. Как только включился, так сразу и пришла, — пояснил Андрей, внимательно изучая список. — Валера, водитель, раз сто, наверное, звонил. Что уже у него случилось?
Сначала телевизор, затем эсэмэска, потом разговор на отвлечённую тему несколько ослабили напряжение, витавшее в помещении, где не только мы сами, но все предметы и даже воздух были настолько наэлектризованы, что, казалось, сунь сюда лампочку с петлёй на контактах, она будет светиться сама по себе. Андрей набрал номер Валерия и поднёс телефон к уху.
Он долго молча слушал. Даже не поздоровался и не представился в начале разговора, лишь согласно кивал. Хотя представляться, конечно, было лишним: номер телефона высветился на дисплее у Валерия. Но тем не менее.
Положив трубку, Андрей обвёл нас ошарашенным взглядом. Выдержал невыносимо долгую паузу и только потом сказал, садюга:
— Бабло нашлось. Все восемьдесят тысяч как одна копейка.
— Где? — хором воскликнули мы.
— Николай при расставании сам ему отдал: «На сохранение, — сказал. — Мало ли что?»
— А чего ты тогда так долго в трубу молчал?
— Слушал, как мой ас-шофёр ругался всеми известными и малоизвестными ругательствами. Также он успел сообщить, что уже вторую ночь не спит. Такие бабки дома держать! Что с ними делать, не знал. Меня нет ни дома, ни в офисе, ни на связи. Зная, в каком состоянии он нас оставил, нафантазировать можно было что угодно. А фантазия у него очень богатая.
— Ну и где сейчас деньги? — спросил я.
Заметьте, спросил именно я. Самого Николая, казалось, этот вопрос, как и возможно огромный выигрыш в лотерею, совсем не интересовал. К известиям он отнёсся на удивление безразлично. Только головой покивал, как будто всё так и должно было случиться.
— Сейчас привезёт, — сказал Андрей.
Все молчали. После такой напряжённости говорить почему-то совершенно не хотелось...
 
Вот так однажды, решив расслабиться, мы оттянулись. На самом деле ничего неожиданного не произошло, билет оказался без выигрыша, мы все были живы и здоровы. Разве что... Жизнь расставила всё по своим местам. Но кому это было нужно? Кто от этого выиграл?
Это было наше последнее совместное гуляние. Последнее после стольких лет дружбы. Мы считали, что с детства знали друг о друге всё. Считали. Но к великому сожалению, на поверку, как это частенько бывает, это оказалось гораздо сложнее и заковыристей... 

© Copyright: Александр Джад, 2018

Регистрационный номер №0419894

от 4 июля 2018

[Скрыть] Регистрационный номер 0419894 выдан для произведения: Открыв глаза, я не сразу понял, где нахожусь. Точнее, действительность была вполне реальной, но настолько неожиданной, что этого просто не могло быть.
Перед взглядом простиралась бездонная синева. Воздух, наполненный запахами водорослей, рыбы и соли, ласкал утренней свежестью и теплом. Не поднимая головы, попытался сориентироваться в обстановке и понять, как здесь (да и где это здесь?) оказался.
Сзади кто-то посапывал. Не поворачивая головы, обвёл глазами обозримое пространство. Впереди стекло. Справа тоже. Скосил глаза влево. Положив голову на руль и приоткрыв рот, похрапывал водитель. Ага, машина. Цивилизация. Пригляделся к водителю. Кто такой? Совершенно непонятно. И не только это.
Приподнял голову и попытался посмотреть на заднее сиденье. Это далось с трудом: неудобная поза, затёкшие мышцы. Всё тело ныло и болело, будто его всю ночь пинали.
Кряхтя и превозмогая боль, развернулся, для чего пришлось встать коленками на сиденье, а подбородок положить на подголовник. Витёк и Андрюха, пристроившись друг у друга на плече, сладко посапывали. Николай забился в угол.
­— Пацаны, — хрипло выдавил из себя.
В горле першило. Хотелось пить. Очень хотелось. — Мы где?
Никакой реакции.
— Мужики!
Дрыхнут, а тут хоть пропади.
— Андрюха! — протянул руку и  жёстко ткнул Андрея ладонью в грудь.
— У-у-у... — промычал тот в ответ.
— Витёк, просыпайся! — сильно потряс его за плечо. — Приехали.
— И-и-ы... — замахав руками, приятель попытался отбиться.
— Коля!..
Дрова. Полный звиздец... Облизал пересохшие губы, посмотрел через лобовое стекло. Вода. Много воды. Целое море.
Открыл дверцу, опустил ноги на землю. Твердь. С помощью рук выполз из салона. Твердь-то твердью, но она почему-то всё время норовила уйти из-под ног. Придерживаясь за машину, зафиксировался и с силой захлопнул дверцу. Может, хоть это кого-нибудь поднимет.
Заглянул внутрь. Ничего подобного. Водитель, будто только сейчас получив команду, буквально свалился на пассажирское сиденье, поджал под себя ноги, положил руки под голову и продолжил сон. Плевать ему было на неудобства.
Вода. Вот она, желанная влага, прямо по курсу, буквально в нескольких шагах. Идти было трудно. Ноги проваливались в гальку, а дорога всё никак не кончалась. По пути торопливо принялся скидывать с себя одежду. В одну сторону полетел пиджак, в другую рубашка. Итальянские туфли из сверхмягкой кожи никак не хотели сниматься на ходу. Пришлось бухнуться на землю и, зацепив одну туфлю за другую, скинуть. Заодно расстегнул брюки и, опрокинувшись на спину, помогая себе самыми замысловатыми телодвижениями, освободился и от них. Свобода. Наконец-то!
Босиком, спеша и спотыкаясь, проваливаясь во впивающуюся в пятки гальку и, не чувствуя боли, с криком «банзай!» ринулся в водную прохладу. Вода! Теперь можно пить, пить.
Первый глоток провалился. А вот второй застрял. Чуть не вывернуло наизнанку. Вода была солёной. Море. Откуда в Гомеле море?! Потрясение было настолько сильным, что даже пить расхотелось. На смену пришёл ужас и мысли. Мысли были разными.
Конкуренты накачали химикатами и затащили куда-то в тьмутаракань, чтобы прихватить себе бизнес. Или нет, потребуют выкуп. Бабок жалко. Нажиты, можно сказать, непосильным трудом.
Вода несколько охладила пыл. Мысли стали приходить в порядок. Нет, это не конкуренты. На кой ляд надо было тащить в такую даль да ещё с приятелями? Интересно, где это мы? Турция? Египет? Эмираты? Болгария, наконец? Другие варианты воспалённый мозг почему-то не предлагал. Нет, на недоброжелателей не похоже. Здесь что-то совсем другое. Тогда что?
Омыв лицо прохладной водой, лёг на спину. Солёная вода держала — закон физики. Расслабившись и в то же время собравшись, было легче восстанавливать все предшествующие этому моменту события. 
Итак, четверо друзей решили немного расслабиться. Кое-чего к этому времени мы уже успели достичь, а потому имели право, поскольку было на что.
Четверо — это, прежде всего, наш признанный авторитет Андрей. Принадлежащая ему фирма покупала и продавала всё, что представляло хоть какой-то интерес. Виктор. Трудяга собрал под своё начало людей самых разных строительных специальностей и довольно успешно ими руководил. Николай занимался недвижимостью, а ваш покорный слуга зарабатывал на жизнь розничной торговлей.
Все четверо вместе росли. Когда-то ходили в один детский сад, потом в школу. В своё время закончили институты, но, как оказалось, в лихие девяностые наши знания никому не были нужны. Зато при удачном раскладе стало возможным на волне перестройки собрать кое-какой первоначальный капитал. Чем мы все дружно не преминули воспользоваться. Теперь каждый из нас имел своё дело.
Но как бы это не показалось странным, даже владельцы своих собственных фирм — тоже обычные люди. Им надо иногда отдыхать, а не только бабки зарабатывать. Так что, встретившись и решив расслабиться (сначала слегка усечённым составом, без Николая) приняли, на грудь у Андрея в офисе.
Работа нужна, чтобы достойно и независимо жить, а не жить лишь для того, чтобы иметь достойную работу. Деньги необходимы не для того, чтобы ими обладать, а для того, чтобы была возможность приобрести на них всё, что захочешь.
Выпили, закусили, посидели, пообщались. Потом поехали в боулинг «Континент». Погоняли шары, выпили пару коктейлей. Потом... Что было потом?
Лежать на спине, как бревно, надоело. Перевернулся на живот. Глянул на берег. Почти не отнесло. Нет, это не Эмираты. И не Турция с Египтом. Даже не Болгария. Номера на машине гомельские. Откуда в дальнем зарубежье может быть машина с родными гомельскими номерами? Значит, всё-таки Гомель? А как же море? В Гомеле нет водоёма с солёной водой. Или это другая жизнь? Параллельный мир. Сейчас так часто по телику муссируется эта тема.
Придя к такому выводу, стало как-то не по себе. Ведь там, в той жизни, остались родные, друзья, да и ещё много чего хорошего, к чему привык, и расставаться с этим совершенно не хотелось. Только-только жить по-человечески начали. И вдруг всё коту под хвост? Нет, так нельзя.
Опустил ноги вниз, встал на дно. Вода была прозрачной, с лёгким голубым оттенком. «Самое синее в мире, Чёрное море моё...» — вспомнились слова известной песни. Чёрное море? 
Что было потом? Когда вышли из «Континента», уже начало темнеть. На ведомственной стоянке напротив, увидели Коляна — приятеля, занимающегося недвижимостью. Колян открыл дверцу и уже собирался выйти из своей машины.
— Валера! — обратился Андрей к своему водителю. — Ну-ка мигни фарами вон тому чуваку.
Реакция Коляна оказалась совершенно неадекватной. Увидев в сгущавшихся сумерках три далеко не хрупких силуэта, явно жаждущих встречи именно с ним, он мгновенно изменил своё решение, нырнул назад в салон, завёл мотор и с пробуксовкой и визгом шин по асфальту рванул с места.
— Все по местам. Быстро! — скомандовал Андрей. — Валера, за ним!
В одно мгновение мы оказались внутри салона, и, лишь хлопнули дверцы, машина рванула с места. Водитель Андрея Валерий был не просто водителем, это был ас на дороге. Шумахер. Уйти от него было совершенно невозможно.
Но наш приятель, мчавшийся впереди, этого, конечно, не знал, рассчитывая (и не без основания), что преследовать значительно сложнее, чем убегать.
Действительно, тот, кто находится сзади, не может даже предполагать, какой финт выкинет убегающий. Более того, не видя всей перспективы, можно вообще оказаться в аварийной ситуации. Скажем, справа или слева из проулка движется цементовоз. Передний видит его, нажимает на педаль газа и успевает проскочить. А вот несущийся за ним подчас затормозить уже не успевает. И тогда в лучшем случае гонка на этом просто заканчивается. А в худшем могут быть любые, самые непредсказуемые последствия. Но не будем о грустном.
 Николай был вправе рассчитывать (даже при всех прочих равных условиях, таких как мощность двигателя, резина и т.д.) на успех. Он не учёл только одного: мастерство пальцем не задавишь.
Валерий плотно сидел у него на хвосте, повторяя все зигзаги, маневры, и комментировал все действия вслух. Была у него такая привычка. Мы же принимали самое активное участие в погоне и пытались, кто во что горазд, подсказывать.
— Сейчас на Кирова повернёт!
— Не-а, на Интернациональную, к ЗИПу. Давай за ним!
— Не похоже, — ответил ас. — Сигнал красный. Горит долго. Скорее всего, обогнёт «Вечный огонь» и под знак, — скрипнули тормоза. Николай, сильно заложив руль влево, действительно огибал памятник воинам. — Заодно проверит серьёзность наших намерений, — продолжил размышлять вслух наш водила. — Не каждый за просто так на нарушение правил отважится.
— Смотри — балбес, левый поворот включил, — хихикнул Виктор. — Во придурок! Кто ж так отрывается?
— Боюсь, вы не правы, — сказал Валерий. — Поворот включил, а к левой стороне не прижался. Едет посередине, ещё и виляет туда-сюда. Нет, это он нас надурить хочет. Сейчас рванёт направо, мимо парка и вниз.
Все притихли, вглядываясь вперёд. Николай притормозил, даже вильнул влево. Расстояние между машинами сократилось, но в последний момент, в очередной раз взвизгнув шинами, машина Николая, сделав крутой вираж, рванулась вправо. Если бы не предусмотрительность нашего аса, на этом преследование можно было бы закончить. Но мастерство... дальше понятно.
 — На площади гаишники постоянно дежурят. Как пить дать тормознут! — сказал Андрей. — Тут мы его и схаваем.
— Вряд ли, — продолжал размышлять вслух Валерий. — Внимание наверняка обратят, но сообразить не успеют. Первого пропустят, а вот нас... Пронесёт.
— Кого? — не понял Виктор. — Нас или...
— Всех, — пояснил водитель-ас. — Гаишники заняты. Вон у дамы в короткой юбочке права проверяют. Им сейчас не до нас.
И точно. Даже головы не подняли. Всё внимание — даме. А что? Всё правильно. Гаишники тоже мужики. Как тут устоишь, когда на скучном дежурстве такая вот дамочка изволила правила нарушить. А даже если и нет — проверка документов тоже вполне возможна. Хоть какая-то да радость на сером и тусклом фоне дорожных будней.
— На «Фестиваль»! — выдал Андрей.
— Не-а, — в своей профессионально-уверенной манере сказал Валерий. — Если не дурак, а, судя по всему, так оно и есть, то в Белицу. Там переулков больше, гаишников меньше, да и загород рядом.
Машин в это время суток мало. Час пик прошёл. Мост проскочили, как на крыльях.
— На «Берёзки»! Держи правее. Опять надурит, — помнится, и я решил внести свою лепту в погоню.
— Не должен, — сказал водитель. — Зачем? В Белице оторваться проще. Переулки. Частный сектор. Гаражи.
— А может, он подкрепление ждёт? — предположил Виктор.
— Тем лучше, — согласился Андрей. — Продолжим банкет в большой компании.
— Ох и любитель ваш дружбан правила нарушать.
— Где? — почти хором спросили мы, немного отвлёкшись разговорами от дороги.
— За жирокомбинатом левого поворота нет.
— Но ты же не из робких? — спросил я.
— А то! — и мы резко свернули за Николаем. 
Потом повернули направо, на Димитрова.
— Быстрее! — закричал Виктор. — Улицы короткие. Пара поворотов, и мы его потеряем!
Ещё направо. Машина Николая скрылась из вида.
— Валерик, нажми! — взмолился Андрей.
— Это лишнее. Получайте тёпленького.
Валера остановил нашу машину на основной дороге. Улица, куда свернул Николай, метров через двадцать была перекопана. Поперёк была вырыта огромная яма. Хозяйственные службы готовились к зиме, меняли трубы или устраняли очередной прорыв. Дальше пути не было.
Мы вышли из машины: руки в карманах, пиджаки небрежно расстёгнуты, ноги на ширине плеч. Что тут можно было подумать? Но у Николая, видимо, вариантов было и того меньше.
Он вышел, держа в руке то ли прут, то ли монтажку, и замер в ожидании. В его намерениях сомневаться не приходилось.
— Поговорим? — выдержав невыносимо долгую паузу, крикнул Андрей.
— Что за наезд? — было видно, как Николай весь напрягся.
— Коленька, деточка! — подходя, сказал Андрей. — Друзей надо узнавать даже в темноте, а не заставлять гоняться за тобой по всему городу.
— Придурки! — прут (или монтажка) выпал у Николая из рук и с металлическим звоном упал на асфальт.
— Что, мальчик, обкакался? — Виктор смешно сморщил нос. — Нужна помощь? Сейчас мамочку вызовем, — выхватил из кармана сотовик. — Алло! Мамочка? — отодвинул телефон от уха. — Фу, какой аромат. Просто Шанель номер пять.
— Обделаешься тут, — Николай отбросил носком ботинка железку. — Идите и сами смотрите.
Мы подошли ближе и заглянули в салон. Свет внутри не горел. На первый взгляд, ничего особенного не обнаружилось. Так, какие-то бумажки были разбросаны по всей машине.
— Во, уже и туалетную бумагу на всякий случай приготовил, — продолжил гнуть свою линию Виктор. — Что ж, предусмотрительно. Ты нас за этим сюда позвал?
Не отвечая, Николай приоткрыл дверцу и в салоне вспыхнул свет. Не поверив глазам, мы прильнули к боковому стеклу и почти одновременно присвистнули.
— Ничего себе!
— А вы как думали?
— Дела-а, — выдохнул Виктор — Тут и вправду можно было обделаться.
— А то! Что я мог подумать? Чисто наезд.
— Сколько? — деловито осведомился Андрей.
— Восемьдесят штук баксов. Сделку провернул. Со мной только что рассчитались. Всё было спокойно. Охрану отпустил. А тут вы. Придурки!
— А зачем по салону раскидал? Трудности с изыманием решил создать?
— Какие там трудности? Распихать пытался, попрятать хоть сколько. Да пачки рассыпались. Сначала одна, потом другая. Легко на ходу, думаете?
— Ладно. Не парься, — Андрей примирительно хлопнул товарища по плечу. — Сейчас мы это дело поправим. Валера! Где там у нас заветная?
На свет появилась бутылка солидного коньяка и плавленый сырок.
— Не, пацаны, я ж за рулём.
— Ну и хрен с ним, с рулём, — беззаботно сказал Виктор. — Оставь здесь. Завтра заберёшь.
Так мало в нашей жизни приятных неожиданностей. Встреча со старыми друзьями — одна из них. Нельзя дружбой пренебрегать. Общение — одна из немногих привилегий человека. По жизни очень важно человеческое общение. А тут случай такой. Иногда можно себе позволить расслабиться.
— Ладно. Наливай! — согласился Николай. — Только надо бабло собрать.  Да уж, после такого стресса не грех...
...Вода сделала своё освежающее дело. Стало даже прохладно. Вылез на берег. Проковылял к машине. Там было по-прежнему тихо, если, конечно, не считать посапывания друзей и храпа водителя — притомился, видно, парень.
Вернулся к морю. Сел на гальку. Что было потом?
Помню, бутылка почему-то очень быстро опустела. Поехали догоняться в ресторан. Кажется, это был «Хрустальный». А может, нет? Точно не помню.
Куда-то делся Валера с машиной. Ну да, Андрей его отпустил. «Если что, — сказал, — позвоню».
Потом... Кто-то сказал: «Хочу на море»? Кто это предложил, а остальные поддержали? Интересный балет получается. Помнится, Валерика отрывать не стали, наняли частника.
Кто же это сказал: «Шеф, к морю! Плачу!» И назвал такую невероятную сумму, что за эти бабки можно было на руках в Америку отнести. Точно. Деньги таксист взял вперёд. Так. Он ещё домой заезжал. Мы тем временем добавили. Что было после этого? В упор не помню. Только всё время качало и монотонно урчало. Неужели Одесса? Море. А что? Реально. Всего-то шестьсот вёрст.
Придя к такому заключению, стало немного легче. Это вам не какой-нибудь параллельный мир, а свой родной. Вполне даже земной. Ну и что, что Одесса? Всё одно — своё.
Пора будить пацанов и возвращаться. Дома, поди, волнуются. Ведь никого не успели предупредить. Сейчас я их... Ну, они у меня... Достал мобильник. Набрал номер. Поднёс телефон к уху. Тишина. Недоступен, что ли? Набрал другой номер, и вдруг осенило. Нажал сброс. Глянул на экран: «поиск сети». Конечно, роуминг. Никто ж не подумал его открывать. Когда было? Выключил телефон. Ладно, не в джунглях. Не пропадём.
— Море! — послышался за спиной радостный возглас. — Вот оно, счастье-то!
Обернулся. Как совсем недавно я сам, Виктор на ходу раздевался, спеша окунуться в морскую прохладу. Не все, видно, сомневались в месте нашего нахождения.
— Не ори так, — следом из машины вылез Андрей. — Водилу разбудишь. Ему ещё назад нас везти.
— Пацаны, мы где? — памятуя совет приятеля не шуметь, осторожно открыв дверь, на свет выполз взлохмаченный и помятый Николай.
Слава богу! Не один я ничего не помню. Всё ж не так стыдно. Ведь с друзьями хоть на край света. Как известно, за компанию даже глупцом чувствовать себя не так противно.
Я молчал. Пусть себе вдоволь насладятся морем. Когда ещё удастся совершить такой безумный шаг и вырваться из повседневного круговорота дебетов, кредитов и сальдо, которое, конечно же, в карман?
Вдоволь, право слово, как малые дети, набарахтавшись и наплескавшись, уселись на самом краешке берега. Волны, накатываясь, омывали затёкшие от долгого сидения ноги. Набрав горсть гальки, как когда-то в годы детства, швыряли её в прозрачную синеву, и та, пропрыгав определённое количество раз, с лёгким всплеском исчезала в морской пучине.
Солнце, лаская душу, обжигало плечи. Хорошо, беззаботно. Сидеть бы вот так да сидеть, ни о чём не думая, не решая сиюминутных задач и не разгребая постоянных проблем, возникающих иногда буквально на пустом месте ежечасно, а порой и ежеминутно. Но это осталось там, в той жизни. А сейчас лишь море, солнце и ещё старые друзья, проверенные аж с детского садика, куда каждого много лет назад по утрам приводили родители.
— Салют честной компании!
Как по команде мы обернулись. Выйдя из машины и подставив лицо лучам горячего солнца, сладко потягиваясь, радостно улыбался наш водитель.
— Какие будут дальнейшие планы? — поинтересовался он.
Сказка рано или поздно заканчивается, и на голову сваливается повседневная обыденность. Нельзя сказать, что нас обломали этим вопросом. Но вот таким незатейливым способом как бы невзначай водитель быстренько вернул нас на землю к просоленной потом, а вовсе не морским воздухом, действительности.
— Какие планы? — повторил его вопрос Андрей.
Он всегда чувствовал ответственность за всех и потому, при молчаливом нашем согласии, был главным. Так повелось с малолетства. В детских играх он всегда был нашим командиром или начальником. Хотя... Когда в детском саду мы играли в войну, ниже майора у нас никого не было. Но тем не менее.
— Планы, говоришь? — мы как по команде встали. — Искупнёмся, отобедаем и домой. Какие ещё могут быть планы? К семье, к детям, к сотрудникам.
— Без проблем, — кивнул водитель. — Только бензина в баке пара капель осталась. Надо бы заправиться.
— Слышь, а ты откуда нарисовался такой рисковый? — задал я давно мучавший меня вопрос.— Вот так взял и от нечего делать к морю прикатил?
Любые непонятки всегда меня раздражали.
— Почему от нечего делать? Если вы не знали, объясняю: у таксистов такая работа — людей возить. В данном, конкретном случае не вижу ничего рискованного, — он пожал плечами и при этом почему-то посмотрел на Виктора. — Народ солидный. Баблом расплатился вперёд. Наше дело — баранку крутить и чтоб клиент остался доволен. Что-то не так?
— Всё так, — поспешно, дабы прекратить дальнейшие ненужные прения, вмешался в разговор Виктор. — Петя, что ты там говорил у тебя с топливом?
Ага, водителя зовут Петром. Надо будет запомнить. И когда это они успели познакомиться? Нет, столько пить нельзя, даже с друзьями: самое интересное пропустишь и что потом? Останется только увлекательные рассказы выслушивать и жалеть, что всё так бездарно пропустил.
— Повторяю: в баке почти пусто, — сказал Пётр. — Надо заправиться.
— Так в чём дело? — внёс свою лепту в разговор до этого молчавший Николай. — Заправляйся.
— Вот я как раз это и имею в виду. Вы обещали бензин отдельно оплатить.
— Было такое, — сказал Виктор. — Помнишь, Андрюха: «За бензин плачу!»
— Нет проблем, — Андрей полез за бумажником. — Говори, сколько?
— Это что, вы собираетесь нашими «зайцами» рассчитываться? — уточнил Пётр.
— Ё-моё! — воскликнул Андрей. — Точно! Нужны гривны или хотя бы баксы. Наша валюта, братцы, здесь не катит. Но это не страшно, у меня сотня зелени с собой.
— Не-а, — сказал Пётр. — Нет у вас ничего.
— Как это нет? Тебе-то откуда знать?
— Ага, — усмехнулся водитель. — Когда нашу таможню проезжали, вы им на развитие производства пожертвовали.
— Какого производства? У нас там были проблемы?
— Нет. Вы из машины выйти не пожелали, а за пожертвованием погранец к вам сам пришёл. Мне, — сказал, — к спонсору и самому подойти не грех.
— Ха! — воскликнул я. — У меня тоже заначка есть. И тоже сотка.
— Не-а, — улыбнулся улыбкой Джоконды Пётр. — Ничего не выйдет.
— Со мной-то что? — зная свою расчётливость, удивился.
— На украинской границе вы сказали, мол, это наши братья и их обижать нельзя. Раз дали своим, надо и этим. И тоже из машины не вышли.
— Что ж ты нас, такой внимательный, не остановил? — посетовал Андрей.
— И как вы себе это представляете: заставить мужиков «под газом» больше не прикасаться к спиртному и отказаться делать глупости? Это во-первых. А во-вторых, я прикинул, уж извините за откровенность, что «дрова» везти легче, чем свору, мягко говоря, неадекватно ведущих себя людей.
— Мы что, опять пили?
— После каждой границы. Отмечали, так сказать, благополучный проезд.
— Во блин, меценаты хреновы, — сказал Николай и, хлопнув себя ладонью по лбу, буквально взревел. — Пацаны! У меня же полный кейс баксов! Восемьдесят штук. Кто видел мою мебель?
— Вы его выкинули, — сказал неумолимый и безжалостный водила. — Кричали, что вам всё надоело, пора с этим кончать, причём прямо сейчас. И выкинули кейс в кусты, когда мы остановились по вашей же просьбе.
— И что?
— Ничего. Я-то трезвый. Понимал, это сгоряча. Завтра будете жалеть. И не такое видывал. Нашёл. Но вы выхватили его у меня из рук и зашвырнули ещё дальше. Я что, драться с вами должен был?
— Что потом? — угрюмо сказал Николай.
— Потом, пока ваши друзья вас успокаивали, я кейс всё-таки нашёл и спрятал в багажнике.
— Где он теперь? — как-то не очень уверенно спросил Андрей, потому что Коля был почти без чувств. Восемьдесят тысяч долларов потерять — шутка ли?
— Если вы не брали, значит, там и лежит, — Пётр обошёл машину и открыл крышку багажного отделения. — Вот он. Лежит себе спокойненько и никого не трогает.
С пробуксовкой, зарываясь в гальке, Николай ринулся вперёд. Схватил кейс, торопясь, расстегнул молнию и застыл в оцепенении, едва шевеля губами. Удивлённые такой реакцией, мы подошли ближе, заглянули в кейс. Но смотреть там было не на что. Кейс был пуст.
— Вообще-то вы, — водила кивнул на Андрея, — зачем-то в офис заезжали. Может, там и оставили?
— Что-то такое помню, — наморщил лоб наш старшой. — Скорее всего, так и было. Вот что: не мякнем, волну не гоним, собираем волю в кулак и решаем, как жить дальше.
— А чего тут решать? — сказал я. — Пусть Петя на свои заправится, а мы ему нашими по курсу или по приезду любыми отдадим.
— Ничего не выйдет, — сказал наш водитель. — Валюту не держу. Опасно, да и не нужна она мне.
— Попали, — присвистнул Виктор. — Как же ты так? — набросился он на Петра. — Проезд — это твоя забота!
— Ага, — поддакнул таксист. — А оплата — ваша.
— Так, спокойно, — подняв руку, остановил спор Андрей. — Давайте исходить из реалий. Подарки и ордена будем раздавать позже, по приезду. Итак, что мы имеем?
— Ничего, — пошарив в карманах, сказал я. — Вот, десять баксов завалялись. Но, похоже, это всё, что у нас есть. На всех.
— Отлично. Начало положено. Литров на пять хватит и ещё куснуть чего-нибудь.
— Лучше воды. Минеральной. Из холодильничка, — взмолился Николай. — Колосники горят. Водицы просят.
— Пусть так, — прислушавшись к себе, согласился с товарищем Андрей. — А вот потом...
— Что? — почти хором выпалили мы.
Зная Андрея не первый год, было ясно — он уже, видимо, что-то конструктивное придумал.
— Перво-наперво заправляем себя и машину, — принялся развивать тему признанный нами шеф. — Потом доезжаем до привоза и разбегаемся. Каждый пойдёт своим путём в поисках бабла. У всех будет возможность проявить свои недюжинные способности и находчивость. Встречаемся в три. Другие предложения есть?
Все промолчали. Андрей всегда брал быстротой реакции и напором. На самом деле предложение показалось заманчивым. Было даже интересно. Шутка ли: выжить в мегаполисе без копейки в кармане людям, давно отвыкшим зарабатывать обычным способом, то есть руками.
— Раз возражений нет, — сказал Андрей, — сверим часы. Итак, ровно в три на привозе. А сейчас по местам!
Самая простая возможность у таксиста заработать — это заняться своими прямыми обязанностями, то есть перевозить пассажиров. Правда, без знания города и его реалий сделать это не совсем просто. Но выбора не было. Высадив нас на привозе, выспрашивая дорогу, Петя отправился на вокзал.
Подъехав, увидел довольно непривлекательную для себя картину: длинная вереница машин стояла в ожидании пассажиров. Это не то, что раньше, когда люди стояли в очередь на такси.
— Всё смешалось в доме Облонских, — произнёс он про себя сакраментальную фразу и припарковался, как и положено, в хвост.
Местные таксисты кучковались около машин, стоящих в начале этой вереницы, и недобро поглядывали в его сторону. Ясное дело, кому понравится, когда на их территорию залетает чужак?
— Из Беларуси? — подойдя, спросил один из местной братии, недвусмысленно постучав по скатам.
— Сам видишь, — кивнул Пётр.
— Вот и вали к себе, в Беларусю, — недобро скартавил местный водила. — По-хорошему... пока, — похлопал ладонью по крыше. — Ну, ты понял? Самим работы нет. Так что...
— Порядки знаю, — сказал Пётр. — Извини, что сразу не обозначился. Понимаешь, клиент рассчитался нашей валютой. У вас она не катит. Мне бы только на бензин. Да я вам так и так не конкурент.
— Не конкурент, значит? — прикинул непрошеный друг. — Погодь пока.
Пётр знал, шофёрская братва так или иначе поможет. Таков негласный закон на всех материках и континентах. Осталось только дождаться решения.
— Ты это, того, — спустя какое-то время подошёл прежний знакомый. — Мы тут перетёрли кое-что. По виду сразу человека не распознать: правду не правду на уши клеит, так что баблом решили не делиться, а заработать дадим. Крути колёса вперёд. Первый клиент твой.
— Спасибо, братишка, — расчувствовался Петя. — Будет кто в Гомеле, я ж с превеликой радостью, чем смогу.
 
Николай не спеша продвигался между рядами гаражей. На что надеялся? Откуда тут бабки? Просто шёл туда, где что-то мог сделать и хорошо знал эту работу. В прежней жизни неплохо разбирался в автомобилях.
Было слышно, как в одном из гаражей безуспешно пытались завести мотор, раз за разом прокручивая двигатель стартером. Мотор чихал, стрелял то в карбюратор, то в глушитель, но заводиться, судя по всему, не собирался.
Подошёл ближе. Заглянул. Под капотом старенького «Москвича-2140» возился неопределённого возраста мужчина в ермолке.
— Здравствуйте! — поприветствовал Николай.
— Будьте здоровы и вы, — не отрываясь от своего занятия, буркнул хозяин.
— Не заводится?
— Вы что, сами не видите? Или я что тут вам, в игрушки, в моём-то возрасте? Ну вы поняли, о чём это я, — незадачливый хозяин стального коня просунул руку в открытое окно, повернул ключ и предпринял очередную бесперспективную попытку.
Если двигатель не запускается, надо разобраться, в чём тут дело, а не насиловать стартер, бездарно сажая аккумулятор. Ох уж эти любители!
— Не насилуйте машину, — посоветовал Николай. — Тут необходимо голову приложить. У вас водички не найдётся?
— Зачем? — вода с капризами двигателя никак не вязалась.
— Попить.
— Колонка за углом. Пейте на здоровьичко, — сказал мужчина и тихо добавил: — Бродят тут всякие. Понятное дело, людям совсем проходу не стало.
Машина вновь упрямо завибрировала. Мотор никак не желал запускаться. До чего ж эти любители тупые! Хуже задорновских американцев, такие тупые.
— Подождите. Так нельзя. Аккумулятор посадите. Надо разобраться. Что вы перед тем, как машина перестала заводиться, делали? — Николай без приглашения зашёл в гараж и заглянул под капот.
— Ничего такого, — пожал плечами хозяин. — Двигатель помыл. Ну вы поняли.
Посветив переноской, Николай убедился: действительно, несмотря на преклонный возраст, двигатель, можно сказать, сиял чистотой. Есть такая категория любителей: они не столько ездят, сколько наводят блеск, хотя, как известно, на скорость это абсолютно не влияет. Всё ясно.
— Мыли водой?
— Как же иначе? И с порошком, — кивнул автолюбитель.
— Дайте тряпку. Надо было протереть. Особенно распределитель.
— Молодой человек, что вы себе думаете? — обиделся хозяин. — Разве я не знаю? Убедитесь сами.
Николай провёл пальцем по проводам, прошёлся по индукционной катушке, крышке распределителя. Хозяину нельзя было отказать в аккуратности. Всё было тщательно вытерто насухо. И тут Николай обратил внимание на провода высокого напряжения. Один сильно провисал, а другой едва дотягивался до наконечника свечи. Так быть не должно.
— Провода отсоединяли от свечей или распределителя?
— А вы что думали, они сами по себе такие чистые?
— Когда вставляли назад, чем руководствовались?
— Молодой человек, что значит чем? Вот стоит цифра один. Вы думаете, я самый тупой? Читать умею. И считать, между нами говоря, тоже. По крайней мере, до четырёх по порядку. Вы меня поняли?
Вот теперь действительно всё стало ясно. Перепутан порядок работы. Нельзя в машине что бы то ни было устанавливать абы как. Во всём есть определённая система и последовательность.
— Один, два, четыре, три, — переставляя провода, сказал Николай. — Заводите!
С пол-оборота мотор завёлся и благодарно заурчал.
— Вы уж простите меня, ради бога. Не признал, — хозяин авто был просто счастлив. — Пить хотел... извините, хотели?
Рейтинг поднимался прямо на глазах.
— Сейчас достану сок. Прямо из погреба. Что вы себе думаете? Холодненький. Моя Верочка... Верочка — это моя жена, из яблок нагнала. Вы знаете, какие это яблоки? Такие яблоки только у нас. Во всей Одессе их днём с огнём... Ну вы меня поняли. А вас не признал, простите. Сразу не признал.
Что именно он не признал, ясное дело, не уточнялось, но и так было всё понятно: знакомство на этом не должно было закончиться. И точно. Преданно заглядывая в глаза, незадачливый автолюбитель сказал:
— Молодой человек, я вас не слишком задержу, если попрошу ещё об одном одолжении? Нет, не подумайте. Для вас это просто пустяки. Мелочь. Я же вижу специалиста высокой марки, каких в Одессе днём с огнём. Ну вы поняли. Конечно, это о вас! Послушайте, как же может быть иначе? Ефим, — представился он. — Можно просто Фима.
 Вытащив трёхлитровую банку мутного напитка, новоприобретённый приятель протянул её Николаю.
— Не сомневайтесь. Что вы себе думаете? Можно сказать, грудью вскормил.
Николай с сомнением глянул на волосатую грудь. Как это можно ею хоть что-нибудь вскормить? Поняв двусмысленность, Фима уточнил:
— Это же образно. Ну вы поняли?
С удовольствием влив в себя добрую часть кисло-сладкого напитка, Николай вытер губы и только теперь уточнил:
— Итак?
— Итак, — в тон ему кивнул Фима. — На сервис ездил. Говорят, надо сцепление менять. Молодой человек, не знаю, где находится это сцепление, но сказали, что для этого надо полмашины разобрать. Что они себе думают? А вы специалист. Понимаете, к чему это я? Вот именно. Им бы всё денег сорвать. Послушайте меня: в наше время на сервисе никому нельзя верить. Вот если такой спец, как вы, скажет, тогда что ж, затяну поясок и...
— Что за беда? Расскажите подробней.
— Да чего тут рассказывать? Включаю передачу, отпускаю сцепление, а машина стоит на месте, будто упрямый баран, и ехать не хочет. Ну вы меня поняли?
— Свободный ход не пробовали увеличить?
— Пробовали. Не знаю. Спросите лучше, чего не пробовали? Ты... Вы уж сам. А я в долгу... Ну вы поняли.
Николай сел в салон. Двигатель мягко урчал. Выжал сцепление, включил передачу, отпустил педаль. Автомобиль вроде бы сделал попытку стронуться, но остался на месте.
Всё ясно: буксует. Нет свободного хода. Вылез из машины. Присел рядом. Потрогал. Свободного хода на самом деле не было. Что ж, всего и дел-то — регульнуть. Заглянул под переднюю панель, пытаясь найти регулировочный шток. И тут увидел, что педаль была слегка погнута, задевала болт, крепящий рулевую колонку, и оттого полностью не освобождалась. Вот в чём дело! Потому оно и буксовало, просто полностью педаль не отпускалась. Правильно Ефим сказал: на сервисе никому верить нельзя. Разденут и обуют по полной.
Отогнул в сторону. Педаль под действием пружин мгновенно встала в вертикальное положение. Что и следовало ожидать.
— Садитесь и в добрый путь, — вытирая ветошью руки, сказал Николай.
— Что, вот так просто?
Фима уселся за руль. Завёл двигатель. Выжал сцепление. Включил заднюю передачу. Плавно отпустил педаль, и машина мягко выкатилась из гаража.
Заглушив двигатель, счастливый Фима выскочил из машины и затараторил:
— Я сразу понял, с кем имею! Вы понимаете, о чём это я. Как только вас увидел, я сказал себе: «Фима, это твоя последняя надежда. Только он и больше никто». Мы с вами взрослые люди. Вы же понимаете? Что я вам должен за ваши труды?
— Мы тут с приятелями...
— Отлично! — не дал досказать Фима. — Они все такие же специалисты. У вас просто не может быть иных друзей. Всем найдём применение. Никого не пропустим. Давайте всех ко мне. Мы с  Верочкой, Верочка — это моя жена. Ну вы поняли. Она будет только рада. Что вы всё время молчите? Скажите же наконец: «Да, Фима, мы все идём к тебе».
— Фима, мне стыдно признаться...
— Что такое? Что я слышу? Какое стеснение может быть между друзьями? Говорите немедленно, что у вас за проблемы. Мы их сейчас же решим. У меня зять — заместитель главы района. Дочь служит в прокуратуре. Какие могут быть проблемы?
— Дело в том, что мы неожиданно приехали в ваш гостеприимный город из Гомеля. Это в Беларуси. У нас нет гривен, и нам не на что заправить машину.
— Молодой человек, вам просто повезло, что вы повстречались именно со мной. Зачем вам гривны? Будем решать вашу проблему напрямую.
— Как это? — удивился Николай. — Это значит, прямо из скважины?
— Молодой человек, понимаю шутки. Но дело в том, что прямо здесь, в гараже, в пластмассовой канистре уже больше года хранится бензин. Вы знаете, что этого делать нельзя? Вот и я не знал. А эти пожарные инспектора, они такие злющие. Я очень мало езжу. Вы понимаете, о чём это я? Вот именно! Мы просто нашли друг друга: вы помогли мне, я вам. Поверьте, от чистого сердца. Примите. Это мой подарок. Не за работу, нет, потому что какие счёты могут быть между друзьями. Вы понимаете, о чём это я? И ещё вот что...
Он многозначительно вскинул брови и поднял указательный палец вверх. Затем нырнул в салон машины, встал коленками на водительское сиденье, покопался в бардачке и, наконец, вылез, держа в руке небольшой конверт.
— Это вам, на счастье.
— Что это? — Николай настороженно повертел конверт в руках. Никаких надписей не наблюдалось.
— Это даже не презент, так, исключительно из симпатии к вам. Ну вы поняли. Это на счастье. Владейте! 
Николай заглянул в конверт и вынул оттуда билет белорусской лотереи «Ваше лото».
— Вы же из Беларуси? Скоро там будете. Мне как-то не с руки. Дочка с сынишкой ездили в Гомель на экскурсию, и вот, нате вам презент от внучка. Куда его деть, где смотреть, что получать? Ну вы поняли. А вы тамошние. Так что мы тут стоим, как в Лувре? Вот ваш бензин. Где у вас машина? 
 
Белорусское такси катило по украинской земле, везя пассажира куда-то за город. Это был молодой человек без багажа и даже без дорожной сумки. Он всё время болтал с кем-то по телефону, так что ничего интересного сообщить не мог. Можно было бы сказать, что они всю дорогу молчали.
«За город — это хорошо», — крутя баранку, размышлял Пётр. Эдак за одну поездку можно будет проблему денег решить и унижаться ни перед кем больше не придётся. Как же это не подумал о заправке заранее? Мало ли что клиент наобещал. Водитель и такой вариант просто обязан был предусмотреть. Потому за создавшуюся ситуацию вины с себя не снимал и хотел сделать всё возможное, чтобы этот вопрос решить самостоятельно. На самом деле, как здесь эти продвинутые, не привыкшие (или отвыкшие) работать руками белорусы бабок заработают?
Дороги Пётр не знал, но клиент заверил: с этим проблем не будет. Как проехать, знает хорошо. И на самом деле — именно с этим проблем не было. Проблемы оказались в другом.
Не прекращая разговора, пассажир кивком головы попросил остановиться около магазина в одном из населённых пунктов. То ли уже приехали, то ли так, по необходимости.
— Шеф, две хвилины! — выйдя из машины и отстранив мобильник от уха, сказал он. — Ща-а...
Это его «ща-а» продолжалось уже минут двадцать. Не выдержав, Пётр запер машину и зашёл в магазин, в котором несколько минут назад скрылся пассажир. Зашёл и сразу понял: кинули. Бездарно и пошло кинули. Не досадно было, обидно. Кинули, как сосунка-первогодка. На ровном месте.
Магазин был устроен по принципу супермаркета. Кто ж мог подумать, что в захудалом городишке будет организован такой сервис? Вход был с одной стороны, а вот кассы и, соответственно, выход — с другой. Тот, кто выкинул этот финт, конечно, знал эту особенность. Вычислить его и призвать к ответу было бы, может, и можно. Но в чужой стране, да ещё когда сам здесь на птичьих правах...
Сел в машину, включил зажигание, глянул на указатель топлива. Стрелка опять равнодушно прижалась к нулю.
— Во блин, облом! — в сердцах сплюнул через открытое окно Пётр. — Хоть бы до заправки дотянуть.
«Ну дотяну, а что дальше? — размышлял по дороге невезучий таксист. — Денег нет. Бензином не подают. Это ж не вприглядку сало кушать, носом с хлеба отодвигая. Мотор кормить надо. Ему топливо нужно живьём, а не запахом».
С такими невесёлыми мыслями подъехал к украинской заправочной станции. Заглушил мотор и откинулся на спинку в растерянности. Хоть бы на привоз к трём доехать, забрать своих и к шофёрской братии на поклон. Больше вариантов не находилось. Прежних амбиций значительно поубавилось.
— Привет, братан! — рядом остановился видавший виды «жигулёнок». — Загораем?
Это был тот, из местных таксистов, что наводил мосты у вокзала. Он приветливо, как старому знакомому, улыбнулся Петру.
— Проблемы?
— Угу, — невесело кивнул Петя. — Кидалово.
— Так и понял. Это у нас, как два пальца об асфальт. Одесса.
— Да я не в претензии. Обидно только. Да и случай не тот. И так в обломе, а тут ещё и это.
— Ладно, не парься. Бак не залью, а литров десять вкину, — сказал местный таксист.
— Слышь, — сказал Пётр. — А ты ведь тоже не из тутошних.
— Почему же? Самый что ни на есть здешний... теперь.
— То-то и оно, — кивнул Пётр. — Давно здесь пристроился?
— С армии. Служил срочную. Женился. Да так и остался. А ты наблюдательный.
— Работа такая. Нашему брату иначе нельзя. Сам знаешь.
— Ладно, — сказал отзывчивый таксист. — Не будем терять время. Давай подъезжай к колонке.
 
Виктор вяло передвигался по привозу, выискивая, как он для себя решил, жертву. Но пока таковой не находилось. Жертвой пока был он сам. Хотелось пить, есть, нужны были деньги. И вообще, хотелось домой, в ванну, полную ароматной пены. Вспомнились ласковые и умелые руки любимой женщины, натирающие его с головы до ног. Особенно до ног. До самых пальчиков. Посещала она его скромную обитель не так часто, как хотелось бы. Но уж когда приходила... Картины близости всплыли в мозгу будто наяву, будоража воображение. В груди приятно защекотало. 
После обильного вливания, как правило, уже не до любви. Как правило. Но на самом деле это у кого как. Как говорится, если сегодня плохо, значит, вчера было хорошо.
— Эй, кавалер! — услышал он приятный женский голос за спиной. — И чего это вы здесь за просто так ходите? Видите, женщине помощь нужна. Или уже перевелись в Одессе настоящие хлопцы?
— Отчего же? — обернувшись, откликнулся на зов Виктор. — С превеликим на то удовольствием, — оглядывая её с головы до ног, в тон ей сказал он.
Это была полногрудая, пышнотелая, годков эдак тридцати, одесситка. Ничего так. Можно было бы, конечно. 
— Что я могу для вас сделать?
— Всё! — игриво улыбнулась женщина. — Всё, что захочешь.
— Мы уже на «ты»?
— Не умничай.
Начало было многообещающим и пугающим одновременно. Но Виктор... Нет, он не робкого десятка.
— С чего начнём?
— С начала, как водится. Разберём товар, развесим. Тебя что, жена выгнала? — задала она довольно неожиданный вопрос, тем самым одновременно проверяя, на что можно рассчитывать.
— С чего взяла? — удивился такой проницательности молодой человек.
— Помятый весь, но не простого покроя. Красавчик. Интеллигент. Так что, угадала?
— Почти, — не стал отрицать начинающий ловелас. Отказаться-то потом всегда можно будет. 
— Видишь, не достаю, — женщина потянулась к самому верху торговой палатки, пытаясь повесить плечики с кружевной блузкой.
— Вижу.
Взгляд его был направлен гораздо ниже того места, на которое указывали. Лето. Жара. На женщине надет лишь коротюсенький лёгкий сарафан. Когда она пыталась дотянуться... Как можно было оторвать взгляд от так открыто представших перед взором привлекательных форм? Кто бы смог тут устоять? Знала, чертовка, чем можно мужика пронять!
— Конечно, вижу, — хрипло выдавил из себя Виктор.
Она повернулась к нему. Увидела, на что он отвлёкся, и улыбнулась:
— Красавчик! Ку-ку. Я здесь.
— Да, да! Сейчас.
Подскочил к женщине, взял из её рук плечики и водрузил на место. Они были так близки друг к другу. Женщина повернулась, уперев в него свою тугую грудь. Дыхание мешалось, в голове кружилось.
— Меня зовут Виктор.
— Валя.
— Валю-юша, — учащённо дыша, он не сводил с неё глаз.
— Так и будем стоять или что-то начнём делать? — улыбнулась она.
— Будем, — не удержавшись, он приобнял её за талию. — Осторожно, не упади.
— Я буду очень осторожной, — не отстраняясь, сказала она. — Давай продолжим.
— Давай!
— ...развешивать товар. Покупатели на подходе.
— Конечно, — мотнув головой, он стряхнул с себя оцепенение, вызванное внезапным порывом. — Это куда? — схватил первые попавшиеся под руку плечики.
— Туда, на самый край. Ну ты мачо.
— А ты ведь не одесситка, — сказал Виктор, убирая из-под ног сумки с товаром. — Говор не тот.
— Так с Рязани я, — Валя принялась раскладывать на столе шорты и футболки.
— А здесь каким боком оказалась?
Удивительно, как это у неё всё так ловко получается? Словно по мановению волшебной палочки. Буквально одним движением всё аккуратно разложено, будто находилось там уже лет сто.
— Жизнь так перекрутила. Всякого пришлось попробовать. Вот тут и осела. Ты чего рот раскрыл? Раз взялся, давай помогай, а не разговорами отвлекайся. Сейчас покупатель попрёт.
— Так я ж с удовольствием, — засуетился Виктор. — Как не помочь такой прекрасной даме? До трёх я абсолютно свободен. И всё же, почему Одесса?
— Какая разница, где жить? Везде работать надо. Сказала же: так получилось, — заглянула ему в глаза. — Сегодня до двух. Потом всё равно антракт почти до пяти будет. Сгоняем ко мне, кофейку попьём? Ты как?
— Отчего же, — Виктор с интересом посмотрел на женщину. — Можно и кофейку.
Принимая из её рук очередную вешалку, он будто невзначай придержал её ладошку. Волнующая теплота всколыхнула ей грудь. Она глубоко вздохнула.
— Ну ты мачо, — слегка зардевшись, улыбнулась и с ещё большим воодушевлением принялась за работу.
 
Быстрым шагом уверенного в своих намерениях человека Андрей продвигался по улице. Он неплохо знал этот город, бывал здесь раньше. Бывал, но в положительном результате своей задумки убеждён не был. Эти денежные мешки жадюги по определению. Кто знает, что у этих банкиров может быть на самом деле на уме. Да и на месте ли сам? Лишь бы оказался в офисе — уже полдела. Дальше — вопрос техники.
Но вот как раз на этом самом этапе уверенности не было. Точнее, не так: уверенность была, иначе бы не был сейчас здесь. Вот твёрдой веры в успех не было.
Вот он, банк, где старый приятель служил управляющим. Андрей остановился перед тяжёлой бронированной дверью. «Предъявите документы» — гласило объявление над окошком. Ничего себе дружбан организовал работу.
Познакомились с Леонидом Семёновичем пару лет назад в Египте на отдыхе. Играли в одной команде в волейбол. Там на площадке и подружились. Потом вместе пили коктейли. Ездили на рыбалку. Приехав домой, изредка перезванивались, но близкими друзьями всё-таки не стали. Одесса, Гомель. Расстояние отдаляет не только физически. Но сейчас нужна была помощь. Финансовая. Очень нужна. Просто необходима. 
Вот это банк! Без паспорта внутрь не пускают. Меры предосторожности? Не чрезмерные ли? Не отпугнёт ли некоторых клиентов? Или и так хватает?
Хорошо, документ захватил, а то бы даже разговаривать не стали. Во как! Может, так и надо? Построже. Не бегать за каждым клиентом и прогибаться: положите ваши денежки именно к нам, только у нас вы сможете... И дальше по тексту.
— Леонид Семёнович сказал, что как только освободится, тут же вас примет, — доложила длинноногая секретарша. — Чай, кофе?
— И, если можно, пару бутербродов, — кивнул Андрей. — Только сегодня из Гомеля, не успел перекусить.
— Конечно, бутерброды. Колбаса, сыр, рыба? — придирчиво оглядев его, мягко говоря, слегка помятый вид, вполне дружелюбно спросила девушка.
Кто его знает, что за фрукт такой? Высшее образование и ухоженность на лице написаны, и их, как известно, никакими помятостями не скроешь. Так что лучше на всякий случай соблюсти...
— Всё равно. Но, если вас не затруднит, лучше с рыбкой.
Точно. Не ошиблась. Тот ещё фрукт. «С рыбкой». «Если вас не затруднит», — передразнила она про себя Андрея. Интересно, что у него к шефу?
— Андрюшенька! Какими судьбами? — с распростёртыми объятиями вышел из кабинета седовласый мужчина в строгом костюме.
В этот момент Андрей с огромным аппетитом отправлял в рот последний кусок бутерброда с красной рыбой.
— Извини, что сразу не принял. Селекторное совещание. С утра — выработка политики. Вечером — подведение итогов.
— Ну да, — кивнул Андрей. — Сколько с кого бабок удалось сорвать.
— В точку, — улыбнулся шутке Леонид Семёнович. — Проходи. Что привело старого приятеля в наш скромный уголок? Танечка, два кофе, пожалуйста, — обратился он к секретарше. — И прошу пока не беспокоить.
— Итак... — пройдя в кабинет и присев не на своё обычное место, а напротив приятеля, выказав тем самым неофициальность взаимоотношений, напомнил управляющий банком.
Вкратце, не сильно вдаваясь в подробности, Андрей поведал историю, приведшую его сюда. Рассказал, что друзья ждут к трём на привозе. Зачем скрывать? У каждого могут быть промахи.
Выслушав просьбу, Леонид Семёнович внимательно оглядел Андрея. Помятый костюм. Не первой свежести лицо. Вспомнилось, как жадно приятель поглощал бутерброд с рыбой. Что-то не похож на преуспевающего бизнесмена. Может, у него вообще нелады с законом, и он скрывается в соседнем государстве? А он, Леонид Семёнович, получается, покрывает преступника. Как тут правду узнать? Нет, лучше поостеречься. Придя к такому выводу, сказал:
— Ты не поверишь, у меня наличности ноль, — для пущей убедительности он вывернул карманы. — Мне как-то деньги без надобности. Обед в ресторане оплачен по безналу. На городском транспорте не езжу. А просить у сотрудников в долг. Как-то... Сам понимаешь.
— Ладно, не заморачивайся. Придумаю что-нибудь.
— Не обижайся. Через пару часов освобожусь, давай вместе пообедаем, — на всякий случай подстраховался Леонид Семёнович.
Всё равно откажется. Гордость не позволит. Зато всё по этикету. Не выгнал же взашей. А можно было бы.
— Правда, давай вместе отобедаем. Это без проблем. Банк всё оплачивает...
«Жмот», — выйдя на улицу, процедил сквозь зубы Андрей. Захотел бы — придумал. Кто хочет найти, ищет возможности, кто не хочет, ищет причины — вспомнилась прописная истина. Жадюга. Что я ему, по приезду не вернул бы? Блин! Как чувствовал.
Когда нет уверенности в своих силах, не стоит и начинать. Оппонент непременно почувствует слабину, и уже одно это — половина проигрыша. Противник должен ощущать твою силу и твёрдость. Тогда ему будет трудно устоять перед натиском или аргументацией. Почти невозможно. Если нет... Результат, как говорят, налицо.
Что делать дальше, Андрей совершенно не представлял. Как-то не попадал раньше в ситуацию, когда от него мало что зависело. Всегда был на гребне. На вершине. А сверху, как известно, всё видно. Теперь же был в самом низу, можно сказать, в грязи, и выбраться оттуда без чьей-либо помощи ему не представлялось возможным. 
К трём часам со всех сторон к привозу стали подтягиваться друзья. Петя поджидал на том же месте, где несколько часов назад всех высадил. Будто никуда не уезжал. Но я точно знал, не было его здесь. Сам видел.
— Как успехи? — подойдя, спросил я у нашего водителя.
— Кидалово сплошное, — угрюмо признался он. — Одесса. Десять литров таксари отжалели. Если что, обещали ещё помочь, но я не ездил. Жду вас. 
— Андрюха! — увидев приятеля, воскликнул я. — Что такой понурый?
— Ну их, — вздохнул он. — Жлобы.
— Ба-а! — я аж присвистнул, увидев спешащего к нам ещё одного приятеля. — Витенька, что это с тобой?
Вместо костюма на Викторе была расписная в украинском стиле просторная рубаха, дешёвые китайские штаны на резинке, сшитые чуть не из марли (такие тонкие). Шлёпки, одевающиеся на один палец, а на голове бандана.
— Мачо! — не удержался и Андрей. — Право слово, украинский парубок, только на испанский манер. Просто супермачо.
— Всё бы вам издеваться, — насупился наш ловелас. — Гривен не принёс, зато каждому по рубахе. Гляньте.
Он вытащил из огромного пакета, куда, судя по всему, сложил все свои пожитки, такие же рубахи, как была надета на нём.
— Экзотика. Прямо из Турции привезли, — пояснил он. 
— Слышь, — спросил я. — Мы тебя за чем посылали? За бабками. А ты что? В бензобак эти рубахи будешь совать?
— Не, ну не нравятся, продать можно...
— Кому? — возмутился Андрей. — Много ты людей в таком прикиде видел? Бизнесмен хренов.
— Я ж как лучше хотел. Денег никто не даёт. Товаром — нате вам, пожалуйста. Вы-то как?
— Так же, — вздохнул Андрей. — Только если у тебя просто плохо, то у меня ещё лучше.
В этот момент к нам подкатил автомобиль, почти раритет — «Москвич-2140» выпуска середины конца прошлого века. Остановился. Из него вышел... Кто бы вы думали? Конечно, наш припозднившийся приятель Николай. Вышел и приветливо кивнул нам головой.
— Нет-нет, уважаемый Николай, — из салона буквально выкатился наружу маленький плотный мужичок в ермолке и, опережая нашего друга, ринулся к багажнику. — Сам. Не поднимайте. Донесу. Это, стало быть, и есть ваши друзья? — он обвёл всю нашу компанию цепким взглядом. — Всё ясно. — Вынул из багажника своего «Москвича» канистру и, пыхтя, поставил её перед нами. Затем вернулся к машине и, не переставая болтать, достал из салона пакет.
— Вот тут моя Верочка вам на дорожку собрала, — он принялся вынимать из пакета свёртки. — Это курочка, извините, ножки. Здесь всё подписано. Верочка. Ах да, я не представил: Верочка — это моя жена. Ну вы поняли. Так вот, она у меня очень ответственный человек. Она всегда говорит: «Фима, у человека всё должно быть прекрасно: друзья, пища и одежда». Ну вы поняли, о чём это я. Вот пирожки. Смотрите, подписано. Только из печки. Вы знаете, какие моя Верочка печёт пирожки? Не знаете? Попробуйте, сами убедитесь. Таких пирогов во всей Одессе днём с огнём. Ну вы меня поняли.
— Спасибо, Фима, — сказал Николай. — Не хотелось бы вас больше задерживать. Вы и так здорово нам помогли.
— Оставьте! — Фима театрально вскинул ладони. — Какие счёты могут быть между друзьями? Будете ещё в Одессе, милости прошу. И с друзьями, обязательно с друзьями. Дорогу вы теперь знаете. Верочка, Верочка — это моя жена. Ну да, я, кажется, об этом уже говорил. Так вот, она будет только рада. Вы понимаете, о чём это я?
— Фима!
— Всё! Ухожу, ухожу. Понимаю — друзья, дела. Вам предстоит ещё дальняя дорога. Счастливого, как говорят, пути. Семь футов под килем. Нет, что это я? Попутного ветра. Или нет? Но вы поняли, да?
Он нырнул внутрь своей супермашины, не газуя, а словно наслаждаясь плавностью хода, тронулся с места, приветливо помахал нам на прощанье рукой и, высунувшись из окна, прокричал:
— Николай, вы просто кудесник! Мы с Верочкой будем ждать вас. Ну вы меня поняли. 
— Забавный мужичок, — глядя ему вслед, сказал Николай. — Ещё билет белорусской лотереи сунул, «Ваше лото». Откуда он у него взялся? Так и не понял. Владейте, сказал, типа на счастье.
— Ладно,  со счастьем потом разберёшься. Нам бы что попроще. Это что? — Андрей показал глазами на канистру. — Бензин?
— Точно, — кивнул Николай. — На полдороги хватит. Как у вас?
Андрей, Николай и даже наш водитель Пётр с надеждой воззрились на меня. С остальными-то было более или менее всё ясно. Что я, хуже всех, что ли? Я присел на канистру и начал рассказ.
 
Утро начинается с рассвета. Но это у кого как. У нас, точнее, у меня утро началось с привоза. Овощные рынки во всех странах мира ранние. Считается (и, видно, не без основания), что самая свежая зелень, овощи и фрукты могут быть только с утра, пока ещё солнце не принялось безжалостно печь, отчего продукция вянет и принимает довольно неприглядный вид. И не важно, что сорваны-то они ещё с вечера. Иначе как успеть? Но это, как говорил мой бывший шеф, беллетристика. Главное: пункт первый — покупатель всегда прав. Пункт второй — если он не прав, смотри пункт первый.
Я шёл между овощными рядами, выглядывая, куда бы можно было приложить свои умения с пользой для себя и друзей.
Кто ищет — всегда найдёт. Кто хочет — всегда нарвётся.
Возле одного из развалов на пустом ящике сидел весь в пыли полупьяный мужичок и заплетающимся языком канючил:
— Ляксевна, я ещё о-го-го! Дывись...
Он наклонился, пытаясь поднять ящик с помидорами, но с первой попытки ему это не удалось.
— Ни чипай! — крикнула женщина в полинялом рабочем халате и ринулась к нему. — Кому кажу? Поставь на мисто.
Но он не обратил внимание на её слова. Поднапрягся. Крякнул. Рванул ящик вверх, но весовые категории были неравными. Ящик перевесил, и мужик всей своей грязной массой завалился на багровый продукт, раздавив его лучшую и большую часть.
— Скот ты! — закричала на него женщина. — Сделай так, шоб я тя не бачила, не то милицию позову! Шо ты робишь?
Она буквально за шкирку выдернула мужика из ящика и отшвырнула в сторону. Помидоры кровяными лохмотьями стекали с его лица. Мужик, часто хлопая глазами, вытерся рукавом, хлюпнул носом и облизался.
— Ляксевна, ты чё бьёшься? Я ж к тебе як к родной.
— Базар давно гудит, а мы из-за тебя ещё не выложились! — замахнулась она. Он лишь прикрылся руками. — Народ валит, а ты очи залил, сволочь! — она ударила его ладонью по голове. — Кто ящики повинен переставлять? Чуешь же, мне бильше трёх килограмм пидниматы не можно!
Это был мой шанс.
— Могу помочь? — вклинился я в их разборку.
— Можешь, — грубо сказала она, оценивающе разглядывая меня. — Двадцать гривен.
— Сорок, — зная негласные правила, сказал я.
— Тридцать.
— По рукам, — улыбнулся я ей своей самой безоблачной улыбкой. — Тридцать пять.
— Ладно, всё одно диватысь некуды. Вали с очей! — она вновь замахнулась на неудавшегося работника. — Пьянь подзаборная!
 — Спасибочки, Ляксевна! — непонятно за что поблагодарил мужичок. — Отработаю. Шоб я так жил, всё отработаю. Все потери верну.
— Сгинь с очей, кому казала! — и, отвернувшись от него, совершенно другим, деловым тоном проговорила. — Помидоры вперёд. Огурки сюда. Моркву, бульбу и бураки вниз. Зелень наверх. И воды принесы, пока солнце не дюже грее. Колонка за углом.
Дальше рутина. Подходили люди, спрашивали цену, покупали или нет и уходили. Опять подходили.
Но то ли настроение с утра Алексеевне испортил пьянчуга, то ли иначе просто не умела, только вела торговлю так, как будто не она, а покупатели были заинтересованы приобрести овощи и фрукты именно здесь. Поначалу так и подумал. Даже по рынку пробежался, может, на самом деле только у неё такой выбор. Ничего подобного. На каждом прилавке было почти одно и то же. Это и понятно. Где что другое взять? Про себя это отметил, но промолчал. В чужой монастырь со своим уставом, как известно, соваться нечего.
— Женщина! Шо вы такое вытворяете? Весь товар перелапали? Напортите мешок, а купите полкило. Шо выбирать? Всё одинаковое. С одной грядки. Сколько вам? Сама наложу. 
Кто-то покорно мирился, кто-то уходил. Но очередь, это точно, не собиралась. Кому такое обращение может понравиться? 
— Скажите, — обратилась к Алексеевне старушка-божий одуванчик, в панамке и с авоськой в руке, — нитратов в помидорах не больше нормы?
Она взяла самый крупный помидор в свою иссохшую маленькую ручку и, поднеся к носу, понюхала.
— А я знаю? — Алексеевна выхватила у неё из рук овощ и положила на место. — Шо тут вынюхивать? Нитрат, он без запаха.
— Да я ж ничего такого, — старушка вжала голову в плечи. — Пахнет вкусно. Я бы хотела вот этот, — она показала глазами на помидор, боясь после такой тирады взять его в руки.
— Шо, тильке лишь один?
— Если можно...
— Так и гири такой нема. Полкило. Ни меньш.
— Это для меня много. Стара стала. Ем мало. Зачем мне больше? — она отошла от прилавка.
— Лёха! — позвала хозяйка, снимая фартук.
Это она так ко мне стала обращаться. Не Алексей, не Алёша. А именно так, панибратски: Лёха. Да я и не в претензии. Какая разница? На день-то.
— Видийду на пару минут. Дывись тут.
— Если покупатель подойдёт, сказать, чтобы подождали?
Доверять практически чужому человеку было страшновато, но жаба душила. И так торговли никакой, а тут ещё клиента терять. Но ведь деньги. Живые. Сбежит и ищи потом ветра в поле. Подумав, всё же решилась.
— Покупец буде, обслужи. Бери без сдачи. Грошей не оставлю. Не детына. Сам повинен разумиты. Вертысь. Пять процентов твои. Працуй! — и она ушла.
— Бабуля! — позвал я не успевшую далеко уйти сгорбившуюся старушку-божий одуванчик. — Подойдите сюда. Вы хотели этот помидор?
— Да. Если можно.
— Отчего же? У вас больше денег нет или какие другие проблемы?
— Другие, сынок. Мне и вправду больше не надо. Зачем продукт портить? В войну за это бы расстреляли.
— Бабуль, а вы не пробовали помидоры пожарить с яйцом?
— Нет. Для чего?
— Попробуйте. Только помидор долго выпаривайте, чтобы почти совсем жидкости не осталось. Потом яйцо взбить с ложкой молока и муки и в сковородку. Кушанье получится — ум отъешь!
— А и вправду, сынок. Так ещё моя бабка делала, она из-под Ярославля родом. Да я запамятовала. Совсем старая стала. Памяти никакой. Взвесь мне полкило.
К нашему разговору прислушались ещё несколько человек.
— Може, у вас и с баклажан рецепт буде? — пристроилась в очередь за старушкой женщина бальзаковского возраста.
— Безусловно! Вам сколько взвесить?
— Скильке на рецепт треба?
— Штуки четыре баклажана, пару помидоров, лук, чеснок, зелень.
— Давайте всё. Только помидоров можно килограмма два и цибули килограмм.
— Называется это яство «соте», — взвешивая, я принялся объяснять.
— Это какая кухня? — к разговору присоединился старичок в белом костюме и такой же шляпе.
— Вкусная. Принадлежность точно не знаю, думаю, грузинская, но что пальчики оближешь — это точно. Быстро. Недорого и вкусно. Без сдачи, если можно. Вам чего? — обратился я к любознательному старичку.
— Мне, пожалуйста, то же самое, но ещё чесночка, а помидоров не больше килограмма.
— Так вот, — рассчитавшись с женщиной, я продолжил кулинарный ликбез, — соте лучше всего готовить в казане. Освобождаем баклажаны от кожуры, нарезаем квадратиками сантиметра по два, подсаливаем, на дно немного подсолнечного масла — и на средний огонь. Пока готовится, шинкуем колечками две-три луковицы и припускаем отдельно на сковородке.
— Почему на другой? — поинтересовался пытливый старичок.
Женщины снисходительно заулыбались. Ясное дело, баклажан готовится дольше.
— Да шоб цибулю не пережарить, а баклажаны поспели, — терпеливо пояснила «бальзаковская» красавица.
— Ну да, ну да, — понятливо закивал старичок. — Что потом?
— Затем берём две средних помидорины, не больше, — продолжил я, ­­­­— иначе кислоты будет лишнего, нарезаем — и к луку. Слегка притушиваем...
Начали собираться любопытные. Интерес к моей торговой точке возрастал.
Так всегда бывает. У одного прилавка очередь, а у другого с точно таким же товаром никого. Срабатывает стадный инстинкт. Раз люди собрались здесь, значит, тут лучше. Так уж мы устроены.
— Девушка, берите пакетик, — сказал я. — Набирайте морковку сами, какая на вас смотрит. Кому ещё дать тару? — сразу несколько рук потянулись ко мне.
— Итак. На чём мы остановились?
— Притушиваем... — напомнила старушка-божий одуванчик. Она так и не ушла. — Вы мне потом ещё что нужно для этого вашего соте довесьте.
— С превеликим удовольствием! — улыбнулся. — Идём дальше. С вас две гривны, — не забывал я о главном. — После того, как помидоры дойдут до полуготовности, — взвешивая очередной овощ, продолжил, — выкладываем всё в казан и перемешиваем с подготовленными баклажанами, досаливаем по вкусу и тушим ещё минут десять-пятнадцать. Минут за пять до готовности выдавливаем через пресс чеснок и мелко крошим зелень, кто какую любит. Подойдут петрушка, сельдерей, базилик и обязательно укроп — для свежести. Всё высыпаем в уже готовое блюдо не перемешивая, закрываем крышкой, чтобы набралось духу, и всё. Кушанье — пальчики оближешь — готово. Раскладывайте по тарелкам и кушайте на здоровье. Приятного вам аппетита!
Пока рассказывал, собралась небольшая очередь. Но, даже купив, почти никто не уходил.
— А кабачки? Что вы посоветуете? 
— Кабачки — это просто кладезь. Из них можно приготовить почти всё. Пироги, оладьи. А также тушить, жарить. Варенье из кабачков с лимоном — вообще из области фантастики, чистый ананас! Кстати, в соте также можно добавить небольшой кабачок. Это придаст блюду более нежный, мягкий и менее острый вкус. Но это уже, как говорится, на любителя.
— Как интересно! Вам бы не на рынке, а в престижном ресторане работать.
— Каждый хорош на своём месте, — философски заметил я, и все согласно закивали головами.
И тут увидел Алексеевну. Она стояла в стороне и внимательно слушала. Я осёкся на полуслове.
— Вот и хозяйка подошла. Проходите, Алексеевна, — немного стушевался.
Так увлёкся, что даже её прихода не заметил.
— Грамадяне! — сказала она. — У нас перепынок пять минут. Зараз разберемось и всех отпустим. На шо ты выбирать допускаешь? Помнут, попортят.
— Морковку, что ли, помнут?
— Моркву ни, — согласилась Алексеевна. — А друге?
— Да они — сама аккуратность. Смотрите, с какой любовью набирают.
Алексеевна задумалась. Помолчала, видно, что-то прикидывая. И наконец решилась.
— Добре. Поменяем роли. Ты за прилавок, я подсобник. Учитысь николы не грех. Добре в тебе получается! Докуриты не успела, мне девки и кажут: «Дывись, твой-то всих покупцив кругом коло себе собрал». Так. Без торга — семь процентов с наторгованного. Согласен?
Прикинув, понял — вполне. Все свои дыры закроем.
— Согласен, — сказал я. — И овощей на дорожку.
— Вот, блин, торговец. И виткуда ты тильки такий тут взялся?
— Да вот прислали мастер-класс провести.
— Чего провести? — растерялась Алексеевна. Она отродясь таких слов не слышала.
— Шучу, — пришлось отгребать назад. — Работаем?
— Работаем!
— Граждане, кто первый по очереди? Подходите.
Друзья слушали с интересом и улыбались. Для них это, конечно, не было новостью. Все через это прошли. Но слушали. Не перебивали.
— Результат? — спросил практичный Андрей. — Сколько?
— Уж не знаю, как она там считала, но выдала полторы штуки.
— Чего?
— Гривен. Чего ж ещё? Это тебе не на валютной бирже.
— Полный отпад! — присвистнул Николай. — Это мы ещё и отужинать можем себе позволить?
— Имеем полное право, — кивнул я.
— Тогда в чём дело?.. — Андрей не успел договорить.
Грохоча старой обшивкой, к нам подкатил видавший виды «Жигулёнок» с шашечками на крыше и боках.
— Слышь, братан, мы тут с хлопцами перетёрли. Словом, вот, — выйдя, таксист положил свёрток на переднее сиденье нашей машины. На бензин хватит. Надо ж как-то по-человечески.
— Спасибо, друг, но... — поставив опустошённую канистру на землю, начал было Пётр.
Андрей не сильно, но ощутимо толкнул его в бок.
— Спасибо вам огромное, — сказал наш предводитель. — Будете в Гомеле, с любыми вопросами милости прошу ко мне. По этим телефонам вы меня легко найдёте, — протянул визитку.
— Не надо ничего, — сказал местный таксист.
Сел в машину и, не попрощавшись, уехал.
На самом деле, чего тут рассусоливать? Работать надо. Не только волка ноги кормят. Таксиста тоже.
Не успел ещё развеяться дым из выхлопушки «Жигулей», как рядом мягко припарковался чёрный «Мерседес».
— Андрей, я много думал, — из машины вышел седовласый мужчина в пиджаке и при галстуке.
Это в такую-то жару? В чёрной машине? Хотя кондишен. Этим всё сказано.
— Твои друзья? — спросил он, оценивающе окидывая нас взглядом.
— Они самые. Алексей, Виктор, Николай и наш водитель Пётр, — представил нас Андрей.
Мы поздоровались, кивнув головами.
— С Леонидом Семёновичем, — показал он на мужчину, — пару лет назад вместе отдыхали в Египте.
Леонид Семёнович, как того требовал этикет, слегка поклонился.
— Признаться, не ожидал вас сегодня ещё раз увидеть, — сказал Андрей.
— Понимаю, — Леонид Семёнович поджал губы. — Но не всё так просто. Признаюсь честно, когда ты, находясь у меня в кабинете, рассказывал о своих злоключениях, я всякое напридумывал и напредположил в отношении тебя. И ты ушёл. Ни с чем. А я места не мог себе найти. И вдруг понял: нельзя отказывать в помощи.
Он замолчал, видимо, всё ещё переживая. Мы тоже не проронили ни слова. Надо было дать человеку собраться с мыслями. И тогда он продолжил:
— Прости ради бога. Так привык к тупо-размеренной жизни, что любые отклонения кажутся катастрофой.
Он сделал знак водителю. Тот вышел из машины с пакетом в руках и передал его хозяину.
— Мы с тобой так и не смогли отобедать. Здесь кое-что на дорожку и деньги. Возьми. Не отказывайся! — увидев, как Андрей сделал протестующий жест, повысил голос Леонид Семёнович. — Я всё решил. Так нужно. И спасибо тебе.
— За что? — не понял Андрей.
— Ты мне дал возможность понять, что не всё в жизни решают деньги. Есть такие понятия как дружба, взаимовыручка, участие, наконец. Ещё раз спасибо и не надо благодарить. Это от чистого сердца.
Он сунул ошарашенному Андрею пакет, сел в машину и укатил, также не прощаясь, как и исчезнувший до него местный таксист.
Люди. Обычные люди не знают границ. Это ведь всё надумано. Кто-то прочертил на земле линию и, ткнув пальцем, сказал: «Это ваше, а это уже нет». Кто так решил? Зачем? Пусть мы и говорим на разных языках, главное, чтобы всегда оставались людьми в самом высоком смысле этого слова.
— Бабок у нас теперь немерено, — вздохнул Николай. — Мне бы ещё мои восемьдесят тысяч баксов найти.
— Найдёшь. Куда они делись? Все свои, — убеждённо сказал Виктор.
— Все, да не все, — Николай показал на водителя. — Поди тут знай.
— А я говорю, все — с напором сказал Виктор.
— Не понял? — включился в разговор Андрей. — Мы чего-то не знаем?
— Пацаны, — сказал Виктор, — уж и не знаю, стоит ли теперь... — он замолчал в нерешительности.
— Начал говорить — говори, — подтолкнул Андрей.
— Ладно. Это я всё придумал.
— Что всё?
— Поездку эту.
— Без бабла?
— Нет. На этом как раз лажанулся. Не продумал. Всё спонтанно получилось. Ты сказал: «Махнуть бы сейчас к морю!»
— Ну и?
— Ну и ничего. Все остальные заохали, заахали. Позвонил Петру. Сто лет его знаю. Вместе по девкам когда-то бегали и вообще. Парень надёжный, не подведёт. Петя поддержал. Сам был не прочь прокатиться, от домостроя отдохнуть. Да вот с бабками просчёт вышел. Забыл, что «на море» — это значит за границу.
— Ну ты даёшьЮ — поразился Николай.
— Бить будете?
— За что? — удивился Андрей. — Да за такой экстрим люди большие деньги платят. А мы только за дорогу. Столько адреналина, можно сказать, на халяву получили. Опять же, в море искупались. Когда бы мы себе такое позволить смогли?
Все с ним согласились — никогда. Кто ж это в трезвом уме может на такую авантюру поддаться? Только это ведь в трезвом.
Назад летели на крыльях, наперебой пересказывая друг другу свои приключения. Всё хорошо, что хорошо кончается. Осталось только один вопрос разгрести. Восемьдесят тысяч баксов. Да только куда им деться? Все ж свои люди. Найдутся.
Но твёрдой уверенности у Андрея, на которого возлагались в этом деле большие надежды, не было. Ну не помнил он, чтобы брал чужие деньги и прятал в сейф. Документы, печать — оставлял. Деньги? Кто его знает?
«Не будем опережать события, — подумал. — Проблемы надо решать по мере их поступления. Сначала доедем. Потом заглянем в офис. Там видно будет».
Подъехали к Гомелю уже под утро. Улицы, дома, деревья, люди — всё было таким родным. Как будто никуда не уезжали. Обычная дружеская встреча с выпивкой, разговорами и всем остальным. Казалось, вчерашний день с его событиями и приключениями остался в другой, не доступной в повседневности, жизни или просто приснился. И только запах моря, каким-то чудом сохранившийся в памяти, напоминал о реальности всего, что произошло.
Всё было прекрасно: отдых, наполненный событиями, похождениями и борьбой за выживание, солнце, море. У некоторых даже ещё кое-что. Омрачало только одно: восемьдесят тысяч. Где они? Сумма не заоблачная, но весьма солидная, тем более, что её нужно возвращать именно сегодня.
Николай молча смотрел на знакомый пейзаж, мелькавший за окном. Тяжёлые мысли всё плотней подкатывались, мешая думать о чём-то ином.
Подводить нельзя. Если начнёшь с бабками мутить, кто к тебе потом обратится, кто поверит? Клиент не то что пострадать, даже знать об этом не должен. Не далее как сегодня вся сумма должна быть передана заказчику. Это бизнес. С ним шутки плохи. Лимит доверия не безграничен, потерять его можно в одночасье. Чтобы вернуть, могут потребоваться годы. И всё это время придётся жить, работая каждый день не на результат, а на авторитет, так некогда бездарно потерянный.
Отпустив Петра отсыпаться, человек, считай, двое суток за рулём, поднялись к Андрею. Заспанный охранник оторвался от кроссворда и удивлённо посмотрел на нас. В такое время в офис ещё никто никогда не приходил. Задерживаться — было дело. И не раз. Почти до утра. Но приходить в такую рань?
— Здравствуйте, Андрей Владимирович, — сказал он, отпирая дверь и подозрительно оглядывая нас. — Что-то случилось?
— Всё в порядке. Отдыхай, — проходя к себе, сказал наш товарищ. — Это мои друзья. Нам необходимо решить пару вопросов.
— В шесть утра? — усомнился бдительный страж.
— Мы только что из Одессы, — сказал Андрей, как будто это всё объясняло и, отсекая дополнительные вопросы, добавил: — На машине.
Охранник промолчал. Пойми этих боссов. Что у них на уме? Вечно какие-то секреты, тайны, а на поверку — одна чушь стоеросовая.
Пройдя к себе, Андрей направился к сейфу. Нажал на какие-то кнопки. Покрутил ручки. Потянул тяжёлую дверцу на себя. Заглянул в сейф и застыл в молчании.
Мы, заинтригованные реакцией приятеля, мешая друг другу, приблизились и заглянули через его плечо. В сейфе сиротливо лежала тонюсенькая папка с документами и печать в металлическом закручивающемся корпусе. Больше там не было ничего.
Не запирая сейф, Андрей устало опустился в кресло. Николай присел за стол и обхватил голову руками, словно пытался удержать, чтобы она не раскололась, как орех, от невесёлых дум. Виктор и я присели рядом.
Что тут можно сказать? Гулеванили вместе. О деньгах знали все. Мер никто не принял. Хотя с Николая ответственность никто не снимал, но просто по-товарищески, по-человечески.
— Значит, будем отвечать все вместе, — озвучил наши мысли Андрей. — Коля, всё будет нормально.
— Нормально уже не будет, — прошептал, словно отвечая своим думам, Николай, — никогда. Такие бабки! Всё пропало. Надо искать государеву работу. К чёрту весь этот бизнес с его катаклизмами, кризисами и обломами. Продам машину, дачу. Дачу жалко. С такой любовью строил. Сам. Только евродуш новый соорудил. Душ жалко.
— Почему евро? — автоматически спросил я.
— Белоруссия где?
— Что значит «где»? — нахмурившись, попытался я сообразить.
— В центре Европы.
— Ну и что?
— Значит у нас всё евро, — пояснил Николай.
— Шутит, значит не всё потеряно, — сказал Виктор. — Жить будет. 
— Всё. Шутки в сторону, — угнездившись на своём привычном месте босса, сказал Андрей. — Давайте думать. Что будем делать?
— Чего тут думать? — удивился я наивности вопроса. — Надо бабки искать. Срочно.
— Это безусловно, — согласился Андрей. — Но где их брать? Каким способом? На каких условиях?
Действительно, деньги, и немалые, нужно найти быстро. Вряд ли у кого-нибудь из нас вот так запросто по углам валяются бесхозные тысячи зелёных. Вопрос надо решать кардинально. Но как?
— Может, ещё найдутся? — несмело предположил я. — Мир не без честных людей.
— Не-а, — остудил Андрей. — Не тот случай.
— Почему так категорично? — сказал я.
— Подумай сам: если бы пропал кейс, ну, вывалился где, выпал, оставили — дело другое. Нашедший его человек, может, и вернул бы с содержимым. Но кейс на месте, а денег нет. Налицо злой умысел. Не вернутся бабки. Нечего и мечтать. О другом нужно думать: где взять деньги?
На Николая сейчас лучше было не смотреть. Сидел, тупо глядя в стол. Бледный, подавленный и убитый.
— Семь штук у меня есть, — сказал я. Надо же было кому-то начинать! — Хотел машину поменять. Ничего, перетопчусь. Срочности нет, пешком не хожу.
Если хочешь потерять друга, одолжи ему денег. Хочешь приобрести? Отдай за просто так и забудь о них.
— Это проблемы не решит, — заметил Андрей. — Николай, что у тебя с бизнесом?
— Есть пара почти готовых сделок, но это копейки по сравнению со всей суммой. Если всё пройдёт, тысяч пять, может, шесть привалит.
— Недвижимость? — подсказал направление мысли хозяин кабинета.
— Участие в двух новостроях и одна полторашка выкуплена в долях.
— Во сколько ты оцениваешь весь свой бизнес с потрохами, мебелью, предстоящими сделками и висяками?
— Без напряга тысяч пятьдесят, может, чуть больше, но таким образом я окажусь на улице без копейки в кармане и без будущего.
— Пропасть не дадим. Правда, пацаны? — сказал Андрей.
Мы промолчали. Восемьдесят тысяч — деньги хорошие. Где их взять, под какие гарантии? Зная финансовые возможности Андрея, можно было предположить, что бизнес своего друга он не прочь подмять под себя. Но для Николая — это крах. Подняться потом будет почти невозможно. Не то время. Не лихие девяностые, когда бабло прямо с неба сыпалось. Это, конечно, не смерть, от голода не умрёт, но пахать будет на дядю Сэма, не на себя. Дилемма...
— Останешься в своей фирме управляющим. Твои работники и знать ничего не будут. Контрольный пакет перепишем и всё, — как вариант предложил Андрей.
— Допустим, — представив безрадостную перспективу, угрюмо сказал Николай. — Но этого всё равно не хватит.
— Коль, — подключился к разговору Виктор. — Мне неудобно тебе это предлагать. Но другого выхода не вижу. 
— Говори уже, — поднял голову «виновник торжества».
— Я о Вике.
— О моей жене? И что с ней?
— Понимаешь, она женщина со вкусом. Привыкла к обеспеченной жизни. Теперь тебе будет трудно... 
— Ты это о чём? Откуда и что ты про неё знаешь? — Николай, кажется, даже дышать перестал.
— Ты же сам рассказывал. Вчера, когда туда ехали. Мол, моя Вика... Так вот, пойми меня правильно, как твой друг могу взять заботу о ней на себя. И с долгом помогу рассчитаться.
— Ты чего? Это мою Вику на пару тысяч каких-то паршивых зелёных променять?  
— Дело в сумме? — уточнил Виктор.
— Причём здесь деньги?
— Тогда зачем ты так? Не променять, а создать любимому человеку соответствующие условия.
— Нет, нет и ещё раз нет! Она сама... Ни за что... Никогда на это не согласится! Вы что, пацаны, совсем меня раздеть собираетесь?
— Просто помочь хотим, — пожал плечами Виктор. — Решай сам. Тебе виднее. Но... ты знаешь что? Позвони ей. Спроси.
— Да глупости всё это. Не буду я звонить. Чушь собачья! Кому рассказать — никто не поверит.
— Может, глупости. Но ты позвони, — продолжал настаивать Виктор.
Сделалось по-настоящему страшно. Не за себя, за товарища. Виктор слов на ветер никогда не бросал. Если сказал позвони, значит уверен в результате. Вот это удар ниже пояса. Колян даже не представляет, какое потрясение его ждёт.
— Вот возьму и позвоню! — внезапно согласился Николай. — Позвоню, чтобы доказать тебе: моя Вика не такая. Она никогда на это не пойдёт.
Он набрал домашний номер. К телефону долго никто не подходил. Может, в квартире никого не было? Хотя... Время — ещё семь без малого. Где ж замужней женщине в такую рань быть, как не в своей тёплой постельке?
— Спит, — словно подслушав наши мысли, сказал Николай. — Сейчас возьмёт. Ну, давай, давай! — уговаривал он жену.
Лучше бы она не отвечала.
— Алло, Викуля! — радостно прокричал в трубку наш друг. — Хорошо, хорошо. Буду говорить тише.
Он немного помолчал, внимая ответу жены.
— Нет, позже не могу. Дело срочное.
Опять замолчал, слушая, видимо, нелицеприятный монолог. На самом деле, что можно было ждать от не совсем проснувшейся женщины, муж которой, не доложившись, пару ночей провёл вне дома?
— Повторяю, позже нельзя.
— Скажи, что мы все, твои друзья, здесь собрались, — шёпотом посоветовал Виктор. — Скажи, что здесь я. Ну ещё Андрей, Лёха.
— Вот, Виктор сидит рядом, привет передаёт. Тебе тоже от неё привет, — прикрыв микрофон ладонью, сказал Николай. — Ещё Андрей, Лёха. Вот и умница. Что я хотел сказать? Я тебя очень люблю. Знаю, знаю, что ты тоже. Но... тут такое дело. Я на мели. Что значит на мели? А то и значит. У меня ничего не осталось. Понимаешь, ни-че-го! — он повысил голос почти до крика. — Мы банкроты! Что такое банкроты? Это когда всё было моё, а теперь уже нет. Теперь всё моё стало чужим. И в банке нет, и в сейфе. Даже в карманах ничего нет!
Как она не понимает таких простых вещей? Ясно же сказал, денег больше нет. Никаких. Вообще.
— Ничего не проигрался. Так получилось. Да, теперь мы бедняки.
Ему хотелось спросить: «Ты со мной?» Очень хотелось. Но вместо этого сказал:
— Тут такое дело... Витёк предложил взять заботу о тебе на себя. Типа, друг в беде не бросит. Что значит развод? Не знаю. Не думал. Перееду пока к матери. Ты как? — выслушав ответ, Николай медленно опустил трубку на рычаг. — Сказала: «Как хочешь». И трубу бросила. Думал, она наотрез, а ей всё равно. 
— Вот видишь, — сказал Виктор. — Не всё уж так безысходно.
Николай сидел перед нами с отрешённым видом: никак не мог прийти в себя после разговора с женой. И сосредоточенно о чём-то соображал.
— Так вы что? Вы это... были знакомы? — наконец Николай оформил свои мысли в мучавший его вопрос.
— Раз пошёл такой откровенный разговор, вилять не буду, — сказал Виктор. — Помнишь, ты отправил её в санаторий недалеко от Светлогорска?
— В прошлом году? Было такое.
— Вот там и познакомились. Сказала, муж, блин, бизнесмен хренов, дома только по праздникам, да и то не всегда. Всё норовит из дома к друзьям сорваться то в баньку, то вроде бы как на тренировку. Мол, на неё саму — ноль внимания. А она тоже человек, ничто человеческое ей не чуждо. Внимания хочется, любви, да и вообще.
Виктор замолчал, ожидая реакции приятеля. Но поскольку новость для Николая была, мягко говоря, ошеломительной, необходимо было время, чтобы хоть как-то её осмыслить, и потому никакой реакции не последовало.
— Ну а я что? — задал тогда риторический вопрос Виктор. — Почему бы и нет, раз такое дело? Я ж в то время не знал, что этот муда... ну то есть, конечно, мужик — это ты.
— И весь год вы мне голову морочили? — наконец-то начал приходить в себя обманутый муж. 
— Говорю же, поначалу не знал, что Вика твоя жена. Ты ж женился как партизан. С женой нас не знакомил, всё откладывал.
— А когда узнал?
— Когда узнал, было уже поздно.
Всё это время Андрей нервно вертел в руках пульт от телевизора. Не выдержал. Включил. Шла утренняя новостная передача. 
— Теперь к другим новостям, — сказал диктор. — Билет, проданный в Гомельской области, выиграл в лотерее «Наше лото» в переводе на доллары около ста тысяч. Это один из самых крупных выигрышей за последний год. Номер билета вы сейчас видите на экране. Просьба счастливчика связаться с организатором лотереи по телефону. Также следует напомнить, что выигрышные лотерейные билеты принимаются к оплате в течение шести месяцев со дня проведения розыгрыша призового фонда. По истечении этого срока претензии по невостребованным выигрышам не принимаются.
— Слышь, Колян, — Андрей выключил телевизор. — Ты, помнится, говорил что-то о подаренном лотерейном билете?
— Что? — Николай был не здесь, где-то там, в другом мире. — Билет? Ах, это. Вот, — он вынул из кармана сложенный пополам конверт и автоматически подал его Андрею.
Андрей вынул лотерейку «Наше лото», пробежал глазами.
— Кто запомнил цифры?
Мы промолчали. Не до цифр как-то сейчас было.
— Похоже, очень похоже... — пробормотал Андрей. — Надо бы проверить. — достал из кармана мобильник и уставился в тёмный экран. Конечно! Все аппараты ещё в Украине выключили. Тогда он нажал соответствующую кнопку и включил телефон.
Почти сразу же в его руках аппарат запиликал. От неожиданности мы все непроизвольно вздрогнули. Кто это в такую рань может звонить?
— Эсэмэска пришла, — сказал Андрей. — Сообщают о пропущенных звонках. Есть такая услуга.
— Почему только сейчас? — спросил я. — Мы же давно в Гомеле.
— А когда? Роуминга не было. Если помните, мы все телефоны вырубили. Как только включился, так сразу и пришла, — пояснил Андрей, внимательно изучая список. — Валера, водитель, раз сто, наверное, звонил. Что уже у него случилось?
Сначала телевизор, затем эсэмэска, потом разговор на отвлечённую тему несколько ослабили напряжение, витавшее в помещении, где не только мы сами, но все предметы и даже воздух были настолько наэлектризованы, что, казалось, сунь сюда лампочку с петлёй на контактах, она будет светиться сама по себе. Андрей набрал номер Валерия и поднёс телефон к уху.
Он долго молча слушал. Даже не поздоровался и не представился в начале разговора, лишь согласно кивал. Хотя представляться, конечно, было лишним: номер телефона высветился на дисплее у Валерия. Но тем не менее.
Положив трубку, Андрей обвёл нас ошарашенным взглядом. Выдержал невыносимо долгую паузу и только потом сказал, садюга:
— Бабло нашлось. Все восемьдесят тысяч как одна копейка.
— Где? — хором воскликнули мы.
— Николай при расставании сам ему отдал: «На сохранение, — сказал. — Мало ли что?»
— А чего ты тогда так долго в трубу молчал?
— Слушал, как мой ас-шофёр ругался всеми известными и малоизвестными ругательствами. Также он успел сообщить, что уже вторую ночь не спит. Такие бабки дома держать! Что с ними делать, не знал. Меня нет ни дома, ни в офисе, ни на связи. Зная, в каком состоянии он нас оставил, нафантазировать можно было что угодно. А фантазия у него очень богатая.
— Ну и где сейчас деньги? — спросил я.
Заметьте, спросил именно я. Самого Николая, казалось, этот вопрос, как и возможно огромный выигрыш в лотерею, совсем не интересовал. К известиям он отнёсся на удивление безразлично. Только головой покивал, как будто всё так и должно было случиться.
— Сейчас привезёт, — сказал Андрей.
Все молчали. После такой напряжённости говорить почему-то совершенно не хотелось...
 
Вот так однажды, решив расслабиться, мы оттянулись. На самом деле ничего неожиданного не произошло, билет оказался без выигрыша, мы все были живы и здоровы. Разве что... Жизнь расставила всё по своим местам. Но кому это было нужно? Кто от этого выиграл?
Это было наше последнее совместное гуляние. Последнее после стольких лет дружбы. Мы считали, что с детства знали друг о друге всё. Считали. Но к великому сожалению, на поверку, как это частенько бывает, это оказалось гораздо сложнее и заковыристей... 
 
 
Про запас
Подарочек
Рейтинг: +4 315 просмотров
Комментарии (1)
камерный театр # 8 июля 2018 в 13:02 +5
Автор, не нужно отвечать мне, чтобы не снять анонимность свою, но просьба к Вам: загляните в Условия 8 Чемпионата Прозы!!!! Там есть пожелание....оно не строгое, но всё же, требующее некоторого соблюдения.
Вот это место: Придерживайтесь ограничений по количеству знаков от 3 000 до 20 000 без пробелов (на свой выбор в каждом новом туре).
Источник: http://parnasse.ru/prose/essay/publicism/uslovija-provedenija-viii-chempionata-parnasa-po-proze.html#c2712738
А у Вас здесь что? Превышение в три с половиной раза всех ограничений! Так не пойдёт. Переписывайте конкурсную работу, сокращайте или сочиняйте новую. Это не просьба.