Хирург

14 мая 2018 - Сергей Шевцов

Через оптику трофейного «Ремингтона» было видно, как бойцы АТО обустраивают огневую точку под обломками фюзеляжа самолёта. Тёмные силуэты в камуфляжах проворно сооружали «осиное гнездо». Раскуроченный взрывом тягач и непонятно откуда взявшийся на взлётной полосе обгоревший микроавтобус «Донецкгоргаза» служили хорошим дополнительным прикрытием для маскирующихся солдат.
  «Неплохо устроились, паразиты, — ухмыльнулся Сашка, регулируя прицел американской снайперской винтовки, — с земли вас точно не заметишь, но с десятого этажа диспетчерской вышки вы у меня, голубчики, как на ладони».
Светало, максимум через полчаса утро окончательно зачистит остатки ночи, и тогда, как в детской считалочке — «кто не спрятался, я не виноват». Украинские бойцы явно торопились, суетливо устанавливая пулемёт и раскладывая возле него принесённые с собой ящики. Саша достал мобильник и набрал командира батальона «Сомали».
— Это «Хирург», — тихо представился он, — возле взорванного «Боинга» на второй полосе «нацики» лепят пулемётный расчёт, наверное, к чему-то готовятся, гады. Их четверо.
— Добро. Пусть раскладываются. Похоже, «Киборги» мастерят прикрытие для атаки, — ответил «Гиви». — Пока не трогай их, иначе «вэсэушники» будут искать себе другое лежбище. Соблюдай режим тишины, не светись. Начнёшь ликвидацию группы, как только основные силы «бандерлогов» пойдут на прорыв.
Необычный позывной «Хирург» снайпер получил за свои медицинские навыки, поскольку не раз останавливал у товарищей кровотечения и извлекал пули из ран, оказывая бойцам первую помощь, когда рядом не было санитаров. До войны он был студентом последнего курса Донецкого медицинского университета, но с началом АТО ушёл в ополчение.
В ожидании атаки Сашка рассматривал в винтовочный прицел копошащуюся четвёрку незадачливых оккупантов. Первые утренние лучи позволили выхватить из серых бесформенных масс некоторые детали. На самом активном из диверсантов красовалась балаклава с нарисованным черепом. Условными знаками пальцев он отдавал распоряжения. «Руководишь, значит? — прищурился снайпер. — Выходит ты командир расчёта, тебе и первая пуля, пойдёшь у меня, красавчик, под псевдонимом «Череп», как-то так».
Лицо второго «атошника» покрывала густая растительность. Было впечатление, что курчавые волосы мужичка сползают по упитанным щекам прямо из-под защитного шлема, словно вытекающая каша из надетого на голову котелка. Боец старательно устанавливал станковый пулемёт, проверяя его на устойчивость и манёвренную подвижность. «Наводчик, сто пудов, — решил Саша, — тебе, «Борода в каске», следующая «слива», так что готовься».
Третий вояка был в больших солнцезащитных очках. «Выпендриваешься, фраер? — удивился «Хирург». — Как же ты в своих «хамелеонах» при таком освещении воевать собрался?» Пижонистый боец вскрыл один из ящиков, достал пулемётную ленту и обмотался ею, как киношный революционный матрос. «Давай, давай, модник, — усмехнулся Саня, — ты у нас, похоже, заряжающий. Постараюсь тебя, «Стиляга», шлёпнуть со всей филигранностью, чтобы не повредить твой гламурный костюмчик».
Четвёртую мишень снайпер не успел рассмотреть. «Череп» куда-то отправил бойца, скорее всего, за новыми ящиками. Этот персонаж среди приговорённой четверки был кем-то вроде мальчика на побегушках. «Подносчик патронов, — резюмировал стрелок, — когда вернёшься, касатик, подумаем, как окрестить тебя перед смертью».
Бойцы ВСУ методично выполняли свою работу, даже не подозревая, что находятся под прицелом снайпера, и жить им осталось до момента, когда их соратники из подразделения с грозным названием «Киборги» пойдут в наступление. Сам же стрелок наблюдал за своими жертвами с холодным равнодушием, как боец скота на мясокомбинате, осматривающий очередную поставку парнокопытных.
«Когда же я стал таким бездушным циником? — резанула Сашку неприятная мысль. — Смотрю на живых людей, как на мультяшных монстров, погонялова им разные придумываю перед тем, как грохнуть. А ведь я с детства был добряком, любил всяких кошек и собак, защищал эту живность, да и слабых никогда не давал в обиду».
Ответ на каверзный вопрос выплыл из запасников памяти. Однажды, когда ополченцы конвоировали пленных «вэсэушников» из аэропорта, Сашка, тогда ещё необстрелянный салага, заметил, что у одного из «Киборгов» кровоточит плохо перевязанная кисть руки.
— Может сменить ему повязку? — обратился молодой боец к командиру. — Мучается ведь человек, смотри, как зубами скрежещет от боли. Так ведь и без пальцев остаться можно.
— Человек? — глаза «Гиви» сузились от ненависти. — За пальцы его переживаешь?
— Согласно клятве Гиппократа любому человеку, независимо от того, хороший он или плохой должна быть оказана медицинская помощь, — дерзко ответил юнец.
— А ну поехали со мной, «Гиппократ», — командир схватил за шиворот наглого мальчишку и затолкнул его в стоящий рядом внедорожник.
Сев за руль, «Гиви» резко нажал на газ, и машина рванула, как сумасшедшая. Командир «Сомали» всю дорогу молчал. Когда автомобиль стал подъезжать к парку Ленинского комсомола, Саня не выдержал и спросил:
— А куда мы едем?
— Хочу показать тебе, щенок, что сотворили пальчики, которые ты так гуманно хочешь сохранить.
«Гиви» привёз Сашу к открытой недавно «Аллее Ангелов» — месту, посвящённому памяти погибших детей Донбасса. Под кованой аркой стояла гранитная плита, на которой была высечена почти сотня имён малышей, чьи жизни оборвала беспощадная АТО. На постаменте лежали букетики свежих цветов и детские игрушки.
— Погляди, гуманист, что сделали пальчики твоего «укропа», — мрачно сказал командир. — Давай сохраним их, только после этого придётся рядом с этой плитой ставить вторую.
Вернувшись в расположение батальона, «Гиви» вручил Сашке снайперскую винтовку, сказав при этом напутственные слова:
— Будешь теперь смотреть на мир через этот прицел. Там хорошо видны глаза врага, а через них можно заглянуть и в его душу. Хочу тебе напомнить, что кроме клятвы Гиппократа есть ещё присяга Родине, на которую напал фашист. Когда в твои мысли просочатся сомнения, съезди ещё раз на «Аллею Ангелов», и совесть сразу очистится.
Несколько взрывов перед зданием аэропорта вывели снайпера из облака воспоминаний, вернув в тревожное настоящее. Противник начал артиллерийскую подготовку, за которой должна последовать атака десанта.
  «Ну вот, пора приступать к работе, — собрался стрелок, — сейчас экипаж «двухсотых» пополнится ещё четырьмя головами». Оптический снайперский прицел, словно камера видеооператора выхватил из общего плана руин аэропорта локальный островок разворачивающегося сражения возле взорванного "Боинга".
«Борода в каске» прижался плечом к прикладу пулемёта, готовясь к бою. Примостившийся рядом «Стиляга» придерживал руками пулевую ленту, чтобы регулировать её балансировку во время стрельбы. «Череп» поднял руку для отмашки, означающей команду «Огонь!»
Снайпер бросил последний взгляд на тщательно подготовленную мизансцену, чтобы радикально изменить ход событий. Планы киевского сценария нарушила выпущенная «Хирургом» пуля, не позволив командиру расчёта отдать свой последний в жизни приказ. Резко дёрнувшись, «Череп» повалился на землю, будто потерявший равновесие мешок с картошкой.
  «Минус один, — отметил про себя стрелок, — отсчёт пошёл».
«Борода в каске» с недоумением уставился на труп «Черепа», обескураженный боец не понимал, что происходит. Ополченцы ещё не успели появиться в поле зрения, поэтому падение командира казалось какой-то нелепостью. Нахмурившись, бородач лихорадочно пытался что-то сообразить, но внезапно возникшая аккуратная дырочка между бровей наводчика погасила последние проблески мысли.
  «Минус два, — констатировал снайпер, — спи спокойно, дорогой товарищ».
«Стиляга» отчаянно закрутил головой, пытаясь определить, откуда летят пули. Пока он таращился по сторонам, Саша, оставаясь верным обещанию не испортить костюм заряжающего, выполнил свой коронный выстрел «третий глаз», поставив смертельную точку строго над переносицей «вэсэушника» так, что даже солнцезащитные «хамелеоны» остались целы.
«Минус три. Ступай к своим «укроповским» выродкам в ад, — ухмыльнулся стрелок, — они там тебя уже заждались».
В пулемётном расчёте каждый из номеров взаимозаменяем, однако и в одиночку можно вести огонь. Три «двухсотых» уже пополнили коллекцию «Хирурга», но должен появиться последний боец. Саша замер в ожидании.
Через пару минут показалась ползущая фигура запаздывающего «четвёртого номера». Он тащил за собой два ящика с патронами, что не позволяло быстро перемещаться. Громоздкий бронежилет сковывал движения, да и заброшенный за спину автомат Калашникова тоже мешал ползти. С высоты десятого этажа было заметно, что боец, хоть и очень старается, но к подобным прогулкам явно не приспособлен. Такое поведение характерно для необстрелянных солдат. Когда он добрался до пулемётной точки, то увиденное повергло парня в шок. Его товарищи были не просто убиты, а застрелены самым изощрённым способом. В голове каждого из них точно между глаз зияло пулевое отверстие. То, что здесь поработал снайпер не вызывало сомнений. Бойца охватила паника. Он подскочил и завертелся волчком, пытаясь понять, где засела «кукушка». Полные ужаса глаза пробежали по руинам аэровокзала, а потом уставились на диспетчерскую вышку.
«Хирург» с невозмутимым спокойствием наблюдал, как мечется его жертва. Оставалось сделать последний выстрел, и задача выполнена. Палец уже лежал на спусковом крючке, а высокоточная оптика максимально приблизила лицо «вэсэушника».
«Не может быть! — снайпера, как будто обдало кипятком. — Лёшка, ты?»
Они были знакомы с малолетства. Сашка и Лёха бегали в один детский сад, а потом учились в одной школе и даже вместе сидели за партой. Их матери сдружились на почве непростой женской доли — обе остались без мужей. Отец Сашки совсем ещё молодым умер от рака, а Лёхин папаня бросил жену и сына, когда мальчишке было четыре года. Эти две обиженные судьбой неполные семьи постоянно выручали друг друга. Если одна из матерей по каким-то причинам отлучалась, и не с кем было оставить ребёнка, то своего сына она отправляла к подруге. Сашка знал Лёхину квартиру, как свою, а тётю Зину считал, чуть ли не второй матерью. Все праздники дружные семейства отмечали вместе. Бывало, что и на родительские собрания в школе женщины ходили по очереди, отдуваясь сразу за двоих.
Саня всегда был лидером. Крепкий пацан обладал твёрдым характером и умел постоять за себя. А вот Лёшка относился к той категории мальчишек, которых называли «ботаниками». Однако это не помешало дружбе двух столь разных пареньков. Они как будто дополняли друг друга. Сашка таскал за собой Лёху по разным спортивным секциям, пытаясь хоть немного подкачать приятеля. Но что касалось учёбы, тут всё было наоборот. Отличник Лёшка не позволял другу скатиться с хорошиста до троечника, регулярно подтаскивая Саню по предметам, где тот был не особо силён.
По окончании учёбы в школе стал вопрос о выборе профессии. Саша с детства задумывался о несправедливости бытия. Он никак не мог смериться с фактом, что его отец, такой сильный, работящий и заботливый ушёл из жизни в самом расцвете лет. Во время похорон отца люди шушукались: «Попади он в руки хороших докторов, возможно бы и вылечился». Тогда Саня решил, что когда вырастет, непременно станет врачом.
У Лёшки была совсем другая история. Несмотря на поддержку Сани, парень страдал комплексом неполноценности из-за того, что другие сверстники неоднократно подкалывали юношу за его неумение жить без посторонней помощи. Парня называли маменькиным сынком, или Санчо Панса при Дон Ки-Сашке Ламанчском. Вот Лёха и решил доказать окружающим, но прежде всего себе, что он не «ботаник», а настоящий мужчина. Для этого он собрался поступить в военное училище и, пройдя суровую офицерскую подготовку вернуться, как говорит пословица, «не мальчиком, но мужем». Более того, для обучения Лёшка рванул в Харьков, хотя и в Донецке были подобные заведения.
Для настоящей дружбы расстояние не препятствие, к тому же между Донецком и Харьковом регулярно курсировали рейсовые автобусы и поезда. Но с началом АТО у Сани и Лёшки из средств общения остались только мобильная связь и интернет. Недавно Лёха сообщил, что у него начинается преддипломная практика, но где она будет проходить ему неизвестно. Саша тогда подумал, что это очень странно, но у военных с их секретностью свои заморочки. И вот сейчас Саня видит в объективе прицела старинного друга.
  «Ничего себе, пацаны, ну у вас и преддипломная практика! — обалдел снайпер, — Хотя ты, Лёха, птица подневольная, в какую сторону пошлют, туда и летишь».
На лбу снайпера выступил пот. Палец аккуратно выскользнул из спусковой скобы, мягко освобождая смертоносный крючок. «Совсем хунта озверела, — нахмурился Саша, — уже бросает на убой желторотых недоучек. А ведь тётя Зина ничего не знает о том, где проходит практику её сын».
«Хирург» лихорадочно думал, что делать. Шансов выйти живым из мясорубки Донецкого аэропорта у Лёшки, неопытного курсанта практически не было. Ополченцы научились хорошо воевать. В последнее время «Киборги» зачастили с ротациями, вывозя своих «двухсотых» и «трёхсотых», поставляя взамен свежее пушечное мясо.
И тут Сашку посетила шальная идея: «А не перевести ли тебя, дружище, в разряд «трёхсотых», тогда твою раненую персону эвакуируют «побратимы», или подберут наши бойцы. Второй вариант даже предпочтительнее. Я уж сумею тебе помочь».
«Хирург» смотрел на своего друга и анализировал, куда бы ему выстрелить. Мысленно снайпер уже нарисовал анатомическую карту приятеля и теперь решал, в какое место прицелиться. Руки и ноги не годились. В пылу атаки «укропы» сочтут это за лёгкое ранение и даже не остановятся, максимум, что они сделают, перетянут конечность жгутом, чтобы остановить кровотечение. Большую часть туловища защищал бронежилет, что также ограничивало выбор.
Вдруг вспомнился случай на занятиях по судебной экспертизе. Преподаватель рассказывал о «самострелах» в штрафных ротах во время Великой Отечественной войны. Тогда после ранения штрафников реабилитировали. Как только не изощрялись бойцы, чтобы нанести себе спасительное увечье, однако грамотные медики почти всегда определяли факт целенаправленного телесного повреждения. Но были и исключения. Если через толстый слой тряпья, чтобы не оставить на теле ожога и пороховых следов, выстрелить в определённое место левого нижнего квадранта брюшной полости, то пуля пройдёт навылет, не зацепив жизненно важные органы.
Задержав дыхание, «Хирург» прицелился чуть ниже бронежилета подносчика патронов в левую часть живота. Раздался выстрел, и боец упал, схватившись руками за рану.
  «Живи, Лёха, живи, — улыбнулся Сашка, — мне за тебя перед тётей Зиной отвечать. А после боя я обязательно забегу к тебе под взорванный самолёт, чтобы заклеить бактерицидным лейкопластырем твою «смертельную» рану, хотя ты прекрасно обойдёшься и своей аптечкой».

Регистрационный номер №0416570

от 14 мая 2018

[Скрыть] Регистрационный номер 0416570 выдан для произведения:
Через оптику трофейного «Ремингтона» было видно, как бойцы АТО обустраивают огневую точку под обломками фюзеляжа самолёта. Тёмные силуэты в камуфляжах проворно сооружали «осиное гнездо». Раскуроченный взрывом тягач и непонятно откуда взявшийся на взлётной полосе обгоревший микроавтобус «Донецкгоргаза» служили хорошим дополнительным прикрытием для маскирующихся солдат. «Неплохо устроились, сволочи, — нахмурился Сашка, регулируя прицел американской снайперской винтовки, — с земли вас точно не заметишь, но с десятого этажа диспетчерской вышки вы у меня, голубчики, как на ладони».
Светало, максимум через полчаса утро окончательно зачистит остатки ночи, и тогда, как в детской считалочке — «кто не спрятался, я не виноват». Украинские бойцы явно торопились, суетливо устанавливая пулемёт и раскладывая возле него принесённые с собой ящики. Саша достал мобильник и набрал командира батальона «Сомали».
— Это «Хирург», — тихо представился он, — возле взорванного «Боинга» на второй полосе «нацики» лепят пулемётный расчёт, наверное, к чему-то готовятся, гады. Их четверо.
— Добро. Пусть раскладываются. Похоже, «Киборги» мастерят прикрытие для атаки, — ответил «Гиви». — Пока не трогай их, иначе «вэсэушники» будут искать себе другое лежбище. Соблюдай режим тишины, не светись. Начнёшь ликвидацию группы, как только основные силы «бандерлогов» пойдут на прорыв.
Необычный позывной «Хирург» снайпер получил за свои медицинские навыки, поскольку не раз останавливал у товарищей кровотечения и извлекал пули из ран, оказывая бойцам первую помощь, когда рядом не было санитаров. До войны он был студентом последнего курса Донецкого медицинского университета, но с началом АТО ушёл в ополчение.
В ожидании атаки Сашка рассматривал в винтовочный прицел копошащуюся четвёрку незадачливых оккупантов. Первые утренние лучи позволили выхватить из серых бесформенных масс некоторые детали. На самом активном из диверсантов красовалась балаклава с нарисованным черепом. Условными знаками пальцев он отдавал распоряжения. «Руководишь, значит? — прищурился снайпер. — Выходит ты командир расчёта, тебе и первая пуля, пойдёшь у меня, красавчик, под псевдонимом «Череп», как-то так».
Лицо второго «атошника» покрывала густая растительность. Было впечатление, что курчавые волосы мужичка сползают по упитанным щекам прямо из-под защитного шлема, словно вытекающая каша из надетого на голову котелка. Боец старательно устанавливал станковый пулемёт, проверяя его на устойчивость и манёвренную подвижность. «Наводчик, сто пудов, — решил Саша, — тебе, «Борода в каске», следующая «слива», так что готовься».
Третий вояка был в больших солнцезащитных очках. «Выпендриваешься, фраер? — удивился «Хирург». — Как же ты в своих «хамелеонах» при таком освещении воевать собрался?» Пижонистый боец вскрыл один из ящиков, достал пулемётную ленту и обмотался ею, как киношный революционный матрос. «Давай, давай, модник, — усмехнулся Саня, — ты у нас, похоже, заряжающий. Постараюсь тебя, «Стиляга», шлёпнуть со всей филигранностью, чтобы не повредить твой гламурный костюмчик».
Четвёртую мишень снайпер не успел рассмотреть. «Череп» куда-то отправил бойца, скорее всего, за новыми ящиками. Этот персонаж среди приговорённой четверки был кем-то вроде мальчика на побегушках. «Подносчик патронов, — резюмировал стрелок, — когда вернёшься, касатик, подумаем, как окрестить тебя перед смертью».
Бойцы ВСУ методично выполняли свою работу, даже не подозревая, что находятся под прицелом снайпера, и жить им осталось до момента, когда их соратники из подразделения с грозным названием «Киборги» пойдут в наступление. Сам же стрелок наблюдал за своими жертвами с холодным равнодушием, как боец скота на мясокомбинате, осматривающий очередную поставку парнокопытных.
«Когда же я стал таким бездушным циником? — резанула Сашку неприятная мысль. — Смотрю на живых людей, как на мультяшных монстров, погонялова им разные придумываю перед тем, как грохнуть. А ведь я с детства был добряком, любил всяких кошек и собак, защищал эту живность, да и слабых никогда не давал в обиду».
Ответ на каверзный вопрос выплыл из запасников памяти. Однажды, когда ополченцы конвоировали пленных «вэсэушников» из аэропорта, Сашка, тогда ещё необстрелянный салага, заметил, что у одного из «Киборгов» кровоточит плохо перевязанная кисть руки.
— Может сменить ему повязку? — обратился молодой боец к командиру. — Мучается ведь человек, смотри, как зубами скрежещет от боли. Так ведь и без пальцев остаться можно.
— Человек? — глаза «Гиви» сузились от гнева. — За пальцы его переживаешь?
— Согласно клятве Гиппократа любому человеку, независимо от того, хороший он или плохой должна быть оказана медицинская помощь, — дерзко ответил юнец.
— А ну поехали со мной, «Гиппократ», — командир схватил за шиворот наглого мальчишку и затолкнул его в стоящий рядом внедорожник.
Сев за руль, «Гиви» резко нажал на газ, и машина рванула, как сумасшедшая. Командир «Сомали» всю дорогу молчал. Когда автомобиль стал подъезжать к парку Ленинского комсомола, Саня не выдержал и спросил:
— А куда мы едем?
— Хочу показать тебе, щенок, что сотворили пальчики, которые ты так гуманно хочешь сохранить.
«Гиви» привёз Сашу к открытой недавно «Аллее Ангелов» — месту, посвящённому памяти погибших детей Донбасса. Под кованой аркой стояла гранитная плита, на которой была высечена почти сотня имён малышей, чьи жизни оборвала беспощадная АТО.
— Погляди, гуманист, что сделали пальчики твоего «укропа», — мрачно сказал командир. — Давай сохраним их, только после этого придётся рядом с этой плитой ставить вторую.
Вернувшись в расположение батальона, «Гиви» вручил Сашке снайперскую винтовку, сказав при этом напутственные слова:
— Будешь теперь смотреть на мир через этот прицел. Там хорошо видны глаза врага, а   через них можно заглянуть и в его душу. Хочу тебе напомнить, что кроме клятвы Гиппократа есть ещё присяга Родине, на которую напал фашист. Когда в твои мысли просочатся сомнения, съезди ещё раз на «Аллею Ангелов», и совесть сразу очистится.
Несколько взрывов перед зданием аэропорта вывели снайпера из облака воспоминаний, вернув в тревожное настоящее. Противник начал артиллерийскую подготовку, за которой должна последовать атака десанта. «Ну вот, пора приступать к работе, — собрался стрелок, — сейчас армия «двухсотых» пополнится ещё четырьмя головами».
«Борода в каске» прижался плечом к прикладу пулемёта, готовясь к бою. Примостившийся рядом «Стиляга» придерживал руками пулевую ленту, чтобы регулировать её балансировку во время стрельбы. «Череп» поднял руку для отмашки, означающей команду «Огонь!» Однако его планы нарушила выпущенная «Хирургом» пуля, не позволив командиру расчёта отдать свой последний в жизни приказ. Резко дёрнувшись, «Череп» повалился на землю, будто потерявший равновесие мешок с картошкой. Глаза «Бороды в каске» с недоумением уставились на труп командира, но внезапно образовавшаяся аккуратная дырочка между бровей наводчика погасила последние проблески мысли.
«Стиляга» отчаянно закрутил головой, пытаясь определить, откуда летят пули. Но в это время, оставаясь верным данному обещанию не испортить костюм заряжающего, Саша выполнил свой коронный выстрел «третий глаз», поставив смертоносную точку строго над переносицей «вэсэушника» так, что даже солнцезащитные «хамелеоны» остались целы.
В пулемётном расчёте каждый из номеров взаимозаменяем, однако и в одиночку можно вести огонь. Три «двухсотых» уже пополнили коллекцию «Хирурга», но должен появиться последний боец. Саша замер в ожидании.
Через пару минут показалась ползущая фигура запаздывающего «четвёртого номера». Он тащил за собой два ящика с патронами, что не позволяло быстро перемещаться. Громоздкий бронежилет сковывал движения, да и заброшенный за спину автомат Калашникова тоже мешал ползти. Когда боец добрался до пулемётной точки, увиденное повергло парня в шок. Его товарищи были не просто убиты, а застрелены самым изощрённым способом. В голове каждого из них точно между глаз зияло пулевое отверстие. То, что здесь поработал снайпер не вызывало сомнений.
Бойца охватила паника. Он подскочил и завертелся волчком, пытаясь понять, где засела «кукушка». Полные ужаса глаза пробежали по руинам аэровокзала, а потом уставились на диспетчерскую вышку.
«Хирург» с невозмутимым спокойствием наблюдал, как мечется его жертва. Оставалось сделать последний выстрел, и задача выполнена. Палец уже лежал на спусковом крючке, а высокоточная оптика максимально приблизила лицо «вэсэушника».
«Не может быть! — снайпера, как будто обдало кипятком. — Лёшка, ты?»
Они были знакомы с малолетства. Сашка и Лёха бегали в один детский сад, а потом учились в одной школе и даже вместе сидели за партой. Их матери сдружились на почве непростой женской доли — обе остались без мужей. Отец Сашки совсем ещё молодым умер от рака, а Лёхин папаня бросил жену и сына, когда мальчишке было четыре года. Эти две обиженные судьбой неполные семьи постоянно выручали друг друга. Если одна из матерей по каким-то причинам отлучалась, и не с кем было оставить ребёнка, то своего сына она отправляла к подруге. Сашка знал Лёхину квартиру, как свою, а тётю Зину считал, чуть ли не второй матерью. Все праздники дружные семейства отмечали вместе. Бывало, что и на родительские собрания в школе женщины ходили по очереди, отдуваясь сразу за двоих.
Саня всегда был лидером. Крепкий пацан обладал твёрдым характером и умел постоять за себя. А вот Лёшка относился к той категории мальчишек, которых называли «ботаниками». Однако это не помешало дружбе двух столь разных пареньков. Они как будто дополняли друг друга. Сашка таскал за собой Лёху по разным спортивным секциям, пытаясь хоть немного подкачать приятеля. Но что касалось учёбы, то тут всё было наоборот. Отличник Лёшка не позволял другу скатиться с хорошиста до троечника, регулярно подтаскивая Саню по предметам, где тот был не особо силён.
По окончании учёбы в школе стал вопрос о выборе профессии. Саша с детства задумывался о несправедливости бытия. Он никак не мог смериться с фактом, что его отец, такой сильный, работящий и заботливый ушёл из жизни в самом расцвете лет. Во время похорон отца люди шушукались, что попади он в руки хороших докторов, то возможно бы и вылечился. Тогда Саня и решил, что когда вырастет, непременно станет врачом.
У Лёшки была совсем другая история. Несмотря на поддержку Сани, парень страдал комплексом неполноценности из-за того, что другие сверстники неоднократно подкалывали юношу за его неумение жить без посторонней помощи. Парня называли маменькиным сынком, или Санчо Панса при Дон Ки-Сашке Ламанчском. Тогда Лёха решил доказать окружающим, но прежде всего себе, что он не «ботаник», а настоящий мужчина. Для этого он собрался поступить в военное училище и, пройдя суровую офицерскую подготовку вернуться, как говорит пословица, «не мальчиком, но мужем». Более того, для обучения Лёшка рванул в Харьков, хотя и в Донецке были подобные заведения.
Для настоящей дружбы расстояние не препятствие, к тому же между Донецком и Харьковом регулярно курсировали рейсовые автобусы и поезда. Но с началом АТО у Сани и Лёшки из средств общения остались только мобильная связь и интернет. Недавно Лёха сообщил, что у него начинается преддипломная практика, но где она будет проходить ему неизвестно. Саша тогда подумал, что это очень странно, но у военных с их секретностью свои заморочки. И вот сейчас Саня видит в объективе прицела старинного друга. «Ничего себе, пацаны, ну у вас и преддипломная практика! — обалдел снайпер, — Хотя ты, Лёха, птица подневольная, в какую сторону пошлют, туда и летишь».
На лбу снайпера выступил пот. Палец аккуратно выскользнул из спусковой скобы, мягко освобождая смертоносный крючок. «Совсем хунта озверела, — тяжко вздохнул Саша, — уже бросает на убой желторотых недоучек. А ведь тётя Зина ничего не знает о том, где проходит практику её сын».
«Хирург» лихорадочно думал, что делать. Шансов выйти живым из мясорубки Донецкого аэропорта у Лёшки, необстрелянного молокососа практически не было. Ополченцы научились хорошо воевать. В последнее время «Киборги» зачастили с ротациями, вывозя своих «двухсотых» и «трёхсотых», поставляя взамен свежее пушечное мясо.
И тут Сашку посетила гениальная идея: «А не перевести ли тебя, дружище, в разряд «трёхсотых», тогда твою раненую персону эвакуируют «побратимы», или подберут наши бойцы. Второй вариант даже предпочтительнее. Я уж сумею тебе помочь».
«Хирург» смотрел на своего друга и анализировал, куда бы ему выстрелить. Мысленно снайпер уже нарисовал анатомическую карту приятеля и теперь решал, в какое место прицелиться. Руки и ноги не годились. В пылу атаки «укропы» сочтут это за лёгкое ранение и даже не остановятся, максимум, что они сделают, это перетянут конечность жгутом, чтобы остановить кровотечение. Большую часть туловища защищал бронежилет, что также ограничивало варианты.
Вдруг вспомнился случай на занятиях по судебной экспертизе. Преподаватель рассказывал о «самострелах» в штрафных ротах во время Великой Отечественной войны. Тогда после ранения штрафников реабилитировали. Как только не изощрялись бойцы, чтобы нанести себе спасительное увечье, однако грамотные медики почти всегда определяли факт целенаправленного телесного повреждения. Но были и исключения. Если через толстый слой тряпья, чтобы не оставить на теле ожога и пороховых следов, выстрелить в определённое место левого нижнего квадранта брюшной полости, то пуля пройдёт навылет, не зацепив жизненно важные органы.
Задержав дыхание, «Хирург» прицелился чуть ниже бронежилета подносчика патронов в левую часть живота. Раздался выстрел, и боец рухнул, схватившись руками за рану. «Живи, Лёха, живи, — улыбнулся Сашка, — мне за тебя перед тётей Зиной отвечать. А после боя я обязательно забегу к тебе под взорванный самолёт, чтобы заклеить лейкопластырем твою «смертельную» рану».

Хлеб наш насущный

Легенда о потерянном голосе

Рейтинг: +11 907 просмотров

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (20)

Тая Кузмина # 15 мая 2018 в 19:18 +5

Страшно, очень страшно читать, а уж находиться там тем более. Любая война это горе, будь то 19 век или 21. Жизненный сюжет, очень реалистичен и точен. Автор замечательно пишет, явственно рассказывая о недавних событиях. Хочется верить, что мир всё же восторжествует. Удачи в Конкурсе!

Людмила Комашко-Батурина # 31 мая 2018 в 09:33 +2

Моя бабушка, моя мать-фронтовичка, женщины нашего военного городка, когда случалось что-то из ряда вон выходящее, приговаривали: "Переживём! Лишь бы войны не было..." Жаль, что мир не извлёк урока! Рассказ не оставил меня равнодушной. Новых творческих успехов автору! Мир вашему дому!

♕Ибрагимыч♕ # 3 июня 2018 в 17:04 +1

По-настоящему, захватывающе, жёстко, правдиво, психологически выдержанно и всего лишь о коротком эпизоде гражданской войны. Хотя ну как называть её гражданской? Здесь война с фашистами. Это они, бывшие земляки, сотрудники, одноклассники пришли убивать женщин, детей тех, кто не согласен был с переворотом хунты. Куда ж смотрели, кого слушали те, кто решил вступить на преступную дорогу убийц? Донецкие-то поняли всё! Да, многим заморочили голову — это так, но для чего дана голова? Если она не желает думать, делать выводы, тогда в неё нужно всадить пулю! Это — война!
Сергей, Вы мастерски написали. Умел бы снимать кино, снял бы! Читал в напряжении и размышлял попутно: да, страшно несправедлива такая бойня, но выбора тут нет! Гиви правильно расставил точки над i, напомнил юноше о мирных жителях, о детях, которые не повинны, но погибли от рук тварей. И нет им пощады. Мне не жалко тех, кто получил пулю в лоб, я понимаю "Хирурга". Но смог бы так поступить я, глядя в прицел на будущую жертву? Пришлось бы суметь. Не ты его, так он тебя — тут особо выбирать не пришлось бы.
Сергей, по праву Вы взяли первое место.
Поздравляю!

Сергей Шевцов # 3 июня 2018 в 18:51 +2

Но смог бы так поступить я, глядя в прицел на будущую жертву? Пришлось бы суметь. Не ты его, так он тебя — тут особо выбирать не пришлось бы.
Источник: http://parnasse.ru/konkurs/viii-chempionat-parnasa-po-proze/5-i-tur-viii-chempionata-parnasa-po-proze/hirurg.html#c2769385
Да, Валера, именно так. Война не оставляет выбора. Я знаю многих ополченцев - все они до войны были сугубо мирными людьми. Хунта окрестила их спецназовцами вооружённых сил России. Ну что же, приходится соответствовать. Писатель-фантаст, которого еженедельник New Yorker называл «русским Томом Клэнси» стал заместителем Стрелкова, потом комендантом Донецка, а теперь возглавляет Союз писателей ДНР. Но военную форму, которую он надел в 2014 году не снимает до сих пор. Фёдор и сейчас подполковник армии ДНР, заместитель командира Отдельного танкового батальона «Дизель». Вот так у нас на Донбассе становятся военными, если надо, даже танки осваивают.

♕Ибрагимыч♕ # 3 июня 2018 в 19:27 +1

Жаль ребят..."Моторолу", "Гиви"... других, отдавших жизнь не за страх, а за Совесть!

Сергей Шевцов # 3 июня 2018 в 19:31 +1

Вечная им память! lenta9m

Анна Гирик # 3 июня 2018 в 19:46 +2

С ЗАСЛУЖЕННОЙ ПОБЕДОЙ!!

Здорово!! Очень интересный рассказ!!
Так мастерски написан, будто фильм смотрела.
Только, очень страшные события описаны.
Спасибо, Серёжа!!
Всего Вам самого доброго!!

Сергей Шевцов # 3 июня 2018 в 19:50 +1

Спасибо, Аня, за добрый отзыв и поздравление! Рад, что Вам понравилось!

Нина Колганова # 5 июня 2018 в 19:28 +1

Когда читала первый раз, так хотелось оставить отзыв.Страшно было смотреть на картинку. Все события с самого начала живут в моей памяти.
Война разделила друзей. Поразило, как Гиви объяснил, почему надо быть жестоким. Наглядный урок. Война страшна и тем, что человека мирной профессии, хирурга, сделала снайпером.Но не сделала беспощадным убийцей. Очень трогательны его воспоминания, да и поступок дал мне возможность вздохнуть облегчённо: не убил друга... О таких работах обычно говорят: сильная работа!

Сергей Шевцов # 5 июня 2018 в 19:52 +1

Нина, на войне трудно оставаться человеком. Знала бы ты сколько моих друзей и знакомых осталось на "той" стороне! С некоторыми я уже не общаюсь, а с другими в разговорах тема противостояния давно не затрагивается. Мы поздравляем друг друга с праздниками и болтаем на нейтральные темы, не более того. Однако стрелять друг в друга мы никогда не будем. Сын лучшей подруги моей жены окончил харьковское военное училище. Я его знаю с детства, он до сих пор дружит с моими дочерьми. Слава Богу, что его не послали на Донбасс. Но мои переживания вылились в этот рассказ.

Эльвира Ищенко # 11 июня 2018 в 09:52 +1

ЖИЗНЕННО-ПРАВДИВО ПЕРЕДАНО В РАССКАЗЕ ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ Л Г ,
КОТОРЫЙ УВИДЯ ДРУГА ПО ТУ СТОРОНУ БАРРИКАД . ДЕЛАЕТ ТАК, ЧТОБЫ ОН ОСТАЛСЯ
ЖИВ!!!ОЧЕНЬ ТРОГАТЕЛЬНЫЙ И ПРОНИКНОВЕННЫЙ РАССКАЗ!! СПАСИБО ВАМ ЗА НЕГО!!! smayliki-prazdniki-34

Сергей Шевцов # 11 июня 2018 в 10:54 0

Спасибо, Эльвира, за понимание! lenta9m

Леонид Зеленский # 12 июня 2018 в 14:09 +1

Да, кто мог совсем недавно подумать, что война придёт Донбасс и что станет обычнм и повседневным делом для многих и многих людей на долгие годы. Когда же это закончится. Будь прокляты иуды, развязавшие войцну против своего народа.Держитесь. Правда за вами.Трудно что-то комментировать дальше.С почтением lenta9m

Сергей Шевцов # 12 июня 2018 в 14:35 0

Спасибо, Леонид, за солидарность. Девиз Донбасса, как в Великую Отечественную: враг не пройдёт, победа будет за нами!

Игорь Истратов # 24 июня 2018 в 21:48 +1

Спасибо, Сергей, всё так...

Сергей Шевцов # 25 июня 2018 в 04:57 0

Да, всё так. lenta9m

Петр Казакевич # 25 января 2019 в 18:52 +1

Гуманный выстрел, однако.
Замечательный рассказ!

live1

Сергей Шевцов # 25 января 2019 в 19:48 0

Да, Пётр, вот такие ребята живут у нас на Донбассе. c0411

raisa kremena # 28 января 2020 в 20:21 +1

Написано гениально, легко и просто читается, и представляется картина. Да, трудно и страшно было сделать другу детства выбор. Поступил гуманно, но поймёт ли его пострадавший и оценит ли по достоинству его поступок? Удивительно - учила одна школа, была дружба и настолько разные взгляды на жизнь и обстоятельства.Здоровья вам, мира и вдохновения!

Сергей Шевцов # 29 января 2020 в 12:40 0

Я знаю примеры, когда встречи старых друзей и знакомых происходили в донецких больницах, госпиталей у нас не было, а раненые бойцы с разных воюющих сторон лежали в одной палате. Потом украинских солдат обменивали на пленных ополченцев. Некоторые воины ВСУ переходили на нашу сторону. Но были и такие, которые через некоторое время опять попадали к нам в плен. Этих ребят война ничему не научила.

RSS-лента комментариев