Поэтессе Василисе Прилагательной снилось неблагодарное человечество. Человечество это стояло к ней спиной со спущенными штанами и, слегка наклонившись к далёкому горизонту. При этом выглядело оно безутешно посрамлённым и готовым к заслуженной порке. Сама же Василиса хоть себя в карающем сновидении и не наблюдала, но отчётливо ощущала своё присутствие в роли экзекутора, тщательно отбирающего наиболее качественные розги.
Желание сечь возникло у почивающей поэтессы не на пустом месте, а в связи с равнодушием племён и народов к её пылким балладам. И так как балладные листки были вовсе не замусолены множеством обслюнявленных перстов, а строки о рыцарских томлениях не зачитаны до дыр и даже не закапаны слезой переживаний, то вразумляющее внушение обещало быть хлёстким и весьма ощутимым.
Когда оскорблённая пренебрежением барышня была уже готова прописать положенные ижицы, откуда-то сбоку, может быть и из параллельного сна проявилась строгого вида дама. А приглядевшись к незваной гостье, Василиса тут же и узнала в ней Маргарет Кларовну Люксембург, потому как глаза у неё были, как у Тэтчер, нос, как у Цеткин, а профиль, как у Розы, только без шляпки.
А сразу же после того, как было покончено с узнаванием и приветствиями, Маргарет Кларовна откашлялась и заговорила своим обычным железным голосом,
- Уважаемая, Василиса! Я, как особь вполне женского пола хорошо понимаю всю глубину Вашего негодования… Однако не могу полностью одобрить Вашего решения.
Тут она посмотрела на голозадое человечество и продолжила,
- Ну, скажите на милость, чем Вам не угодили вот эти замечательно-розовые детские попки, обременённые школьной повинностью и бесконечным чтением фолиантов Учпедгиза? Или же утомлённые от своих забот леди?
Осознав свою ошибку, девица Прилагательная смутилась и, сославшись на затмение от нахлынувших чувств, предложила вышеуказанным гражданкам и отрокам идти себе с миром. Что те тут же и сделали. После чего вышедшая вперёд Кларовна прочистила горло и, глядя на прореженную шеренгу, грозно скомандовала, - Сомкнуть зады!
А как только команда была исполнена, повернулась к Василисе и, тыча пальцем в оставшихся, гневно проговорила,
- Вот они!.. Вот они твои обидчики! Сидят, обормоты, в литературных кабинетах да с рукописей селёдки откушивают. Плевать они хотели на твоё высокое вдохновение, на святые муки творчества! И при этом никакого сопереживания к рыцарям не испытывают, потому как толстокожи и к возвышенным чувствам глухи. И здесь, дорогуша моя, плетей вовсе не достаточно будет. Потому, как этого лошади будет достаточно, потому что она умная и тонко чувствующая кобыла.
Сказала и тут же выволокла из той же параллельности здоровенный пулемёт времён гражданской войны. Выкатила его на ударную позицию, вскрыла коробку с патронной лентой, чертыхнулась и отбросила её в сторону со словами, - Пульки… Не-е-е-т… Что этим засранцам пульки? Так - комариное покусывание.
Вновь протянула руку за пределы сна, пошарила там пару секунд и с довольной ухмылкой достала другую коробку. Открыла её и со злорадством прошипела, - Вот это будет то, что нужно! Вот это будет в самый раз!
И тут же принялась заряжать скорострельное оружие. Поэтесса Прилагательная заглянула ей через плечо и ахнула – пулемётная лента была начинена крупнокалиберными перьевыми ручками. Завершив снаряжение пулемёта, госпожа Маргарет поднялась с колена и весьма довольная собой радостно воскликнула, - На вот, радость моя! Жги! За нас, за всех! За поэтесс, за писательниц… Шараш прям по игрек хромосомам, чтоб у них эти игреки, к чертям собачьим, поотваливались!
От такого напора бедная Василиса охнула, отступила назад и… проснулась.
Она села на кровати, провела ладонями по щекам и, тихонько простонав, пошла в ванную. Умыла лицо холодной водой и, глядя на себя в зеркало, проговорила, - Бр-р-р… Какой кошмар… Анка-пулемётчица, да и только…
Затем она, высунув язык, изучила его шершавость, произвела осмотр оттянутого вниз нижнего века и подумала о том, что с неблагодарным человечеством всё ж таки надобно как-то поаккуратней, а то…
А сразу после этого «а то…» по спине и пробежал крайне неприятный холодок. Василиса вздрогнула и замерла, испугавшись отвратительно гадкой мысли: «А что если теперь, после этого приснившегося безобразия каждый потенциальный романтичный рыцарь будет представляться ей с выпяченной игрек хромосомой и с задом утыканным перьевыми ручками?..»
Помочь сайту
Поздравления
