Цып-цып

Вчера в 15:44 - Елена Теплова
- Крошки не выбрасывай! – Лиза Никитична бережно раскрыла пакет с мелко нарезанными овощными очистками и банановой кожурой, - сюда положи, это для цыпляток моих,- пояснила она дочери.
- Ма-а-м…Для каких цыплят?! – медленно, пытаясь  что-то сообразить, проговорила дочь.
 Сидевший  за столом зять Лизы Никитичны на минуту оторвался от своего  занятия,  добродушно   хохотнул  и  постучал карандашом  по виску. Тещу свою он любил, но все равно искренне считал ее не от мира сего.

          Лиза Никитична и впрямь была странной женщиной. Люди редко понимали   ее поступки и мысли. Наверно, не хотели себя утруждать: привычнее  махнуть рукой да сказать – что поделаешь, странная женщина, все у нее не как у людей. О животных бездомных заботится, выхаживает больных, пристраивает – кого в добрые руки, кого  в приют.  С детства Лиза отличалась от своих сверстников  - не  принимала участия в шумных забавах,  ей  больше нравилось  общаться с собакой своей,  дворнягой  по кличке Верный, преданным другом и   чутким ее собеседником. Ему одному  она могла доверять все свои секреты,  часами рассказывать свои  истории – не то сказки, не то быль. А он, не отрываясь, смотрел на свою хозяйку  оливковыми глазами, поворачивал головой, попеременно подставляя то правое, то левое ухо, будто и правда слушал и понимал ее. Иногда, устав сидеть почти недвижно, ложился, клал морду на лапы и продолжал слушать.

- Лиза, ну ты пошла бы с ребятишками порезвилась, слышь,  как у них весело, - говорила ей бабушка.
Не зная, что ответить, Лиза обычно молчала, а бабушка потом жаловалась матери:
- Сидит как сыч, ни слова не проронит. И что за характер у девки!? Вся в отца! - бабушка недолюбливала своего зятя и при  любой  возможности старалась напомнить об этом дочери.
- Да ладно, мам, не  тронь ты ее, подрастет, поумнеет, - отвечала Лизина мама.
Что мама вкладывала в  свои слова, Лиза не понимала и  продолжала  жить  своей жизнью:  гуляла  с Верным,   баловала кошку Муську,  кормила курочек.

Весной с нетерпением ждала момента, когда у наседки начнут проклевываться цыплятки.  С замиранием сердца девочка следила за каждым мгновением таинства:  вот тонкая, едва заметная трещинка появилась на скорлупе, вот она разрослась и теперь уже трещины покрыли все яйцо, а вот!... вот и клювик показался!  Цыпленок делает вдох и прибавляет себе сил, чтобы окончательно сбросить ставший  вдруг  тесным  родной белый  домик! Иногда Лиза даже  помогала появиться на свет желтеньким пушистикам.
- Видишь, слабенький какой? – говорила бабушка,-   может задохнуться, если силенок не хватит пробить скорлупку. Помочь надо,- и осторожно отколупывала белые хрупкие кусочки. И Лизе разрешала. И  тогда девочка ощущала себя причастной к этой великой тайне – тайне появления  новой жизни!
  
А еще любила читать. Читала, сидя на плоской  крыше  веранды. Сюда, на крышу, прилетали к ней голуби. Лиза кормила их  пшеном и хлебными крошками. Голуби ласково урчали, подбирая лакомство ,  и давались в руки девочке. Она гладила их, как котят, и  очень жалела, что не понимает языка птиц.
- Уж и не знаю, как ее отвадить,-  ворчала бабушка, что за мода – по крышам лазать?!
-Мам, да не тронь ты ее – подрастет,  поумнеет,  сама не полезет, - защищала дочку  мама.

            Лиза подросла,  но «не поумнела». Нет,  в школе училась она отлично, ей одинаково легко давались все предметы. А вот  подружки закадычной, как у всех девчонок в школе, у нее не было.  Правда, врагов и завистников тоже не было...
                В десятом  классе учителя гадали, куда пойдет учиться Лиза после школы – она была единственной претенденткой на золотую медаль. А девушка, сдав блестяще все экзамены в школе и заработав награду,  пошла работать нянечкой в детский сад. Нет, не «поумнела» .

-Ну что, цыплятки, поиграем?! -  обращалась Лиза  к своим подопечным. А в ответ раздавались восторженные возгласы, понять которые могла только «Мама  Иза», так называли  малыши свою любимицу.
 
  Всю свою жизнь  Лиза Никитична  так и проработала  в детском саду. Правда, учиться она все же пошла – в пединститут, на дошкольный факультет. Закончила заочно с красным дипломом и работала   уже  воспитателем. Ее рано стали считать опытным работником, а потому  не раз получала предложение стать заведующей,   звали даже  в Гороно методистом, но куда она от своих «цыпляток»-то?!

             Ей было далековато  за тридцать, когда появился  в ее жизни Вася. Откуда он взялся, как  пришел в детсад, зачем –  попробуй теперь разгадай. Шел мимо, да вдруг и остановился – так и остался навек с  Лизой! Через год родилась у них Оленька. Соседка теть Маша, акушерка,  дежурившая как раз во время Лизиных  родов, увидев огненно-рыжую головку ребеночка, растерянно протянула:
- Лизк, а девка-то какая рыжая у тебя…
- Так  Солнышко  же мое  ! - счастливо улыбалась Лиза.

 
Оленька была не просто рыжеволосая, она вся была покрыта яркими рыжими конопушками: и лицо, и плечи, и спина – все полыхало огнем.
 - Видишь, как солнце тебя любит, сколько света тебе оно подарило, -- ласкали ее  влюбленные родители.
 Так и росла  девочка , сияла, не замечая насмешек  детей во дворе.
- Меня солнышко любит, - твердила она лет до семи. Потом перестала говорить на эту тему, а  в тринадцать  выпалила   отцу с матерью:
- Родили меня уродиной, кому я  такая нужна, конопатая?! – и, расплакавшись, убежала в свою комнату.
А Лиза Никитична продолжала  говорить  доченьке о счастье, которое непременно придет,  о мечтах, которые обязательно сбудутся ,о  любви, которая  однажды найдет ее и на всю жизнь останется с ней.
- Что ж, каждая мать для своей дочки счастья желает, - вздыхали  «добросердечные» соседки, не веря, что у «конопатой» жизнь путем сложится.

А ведь вон как все вышло – дочка с мужем живут ладно да справно.  В восемнадцать  лет неожиданно для всех  стала   Оленька музой для  художника – мадонна с огненно-рыжими волнистыми  волосами смотрела застенчиво с его полотен. «Да-а, хороша!» - говорили посетители  выставок,  глядя  на образ  необыкновенной  женщины на картинах.
  И детишек  трое  родилось –  белокурые все,  как на подбор.
- Эх, жаль на меня похожи, а не на мамочку, - сетовал Сергей, и писал рядом с мадонной златовласых ангелочков…

  - Ма-ма… Для каких цыплят?! – повторила свой вопрос Ольга. - Пап, ну ты хоть объясни, что она опять придумала?
Отец,  седой и  улыбчивый,  как Дед Мороз, только усмехнулся и посмотрел на часы, мол, сейчас-сейчас узнаешь!
   - Пойдем, посмотришь сама, - одеваясь и подхватывая  заветный пакетик, предложила   Лиза Никитична.
   Женщины спустились с пятого этажа пешком -   Лиза Никитична не любила лифт. Сергей раскрыл форточку на кухне и  с любопытством  наблюдал  за происходящим внизу. На  красном пластиковом подносе  теща  разложила содержимое пакета и, отойдя на пару шагов,  стала  приговаривать:
- Цып-цып-цып, цып-цып… Кушать, цыплятки мои, цып-цып!!!

На ее зов прилетели сначала три здоровенные  серо-черные вороны, важно
вышагивая, они подошли к подносу и стали  деловито перебирать клювами очистки. Потом подтянулась и мелюзга – не то синички, не то воробышки, не разглядеть с высоты. И вся эта разномастная компания мирно подбирала лакомство  с  подноса! Вороны, правда,  недоверчиво косились на Ольгу – а ты-то кто такая?!  Ольга обняла мать за худенькие плечики, да так и стояла, не зная, что сказать. А Лиза Никитична приговаривала:
- Цып-цып…Кушайте, цыплятки мои…

На фоне жемчужного снега ярким маком  полыхает  поднос, вокруг него чернеют, будто рассыпанные семечки, птицы. Обнявшись, стоят две женщины: солнце  запуталось в волосах  одной, снег припорошил голову другой. Небеса безудержной синью распростерлись над ними.
-Батя, ты только посмотри, красота-то какая! – едва выдыхает художник.
- Вот и я говорю - Красота! – улыбается ему в ответ старик.

 

© Copyright: Елена Теплова, 2025

Регистрационный номер №0539039

от Вчера в 15:44

[Скрыть] Регистрационный номер 0539039 выдан для произведения: - Крошки не выбрасывай! – Лиза Никитична бережно раскрыла пакет с мелко нарезанными овощными очистками и банановой кожурой, - сюда положи, это для цыпляток моих,- пояснила она дочери.
- Ма-а-м…Для каких цыплят?! – медленно, пытаясь  что-то сообразить, проговорила дочь.
 Сидевший  за столом зять Лизы Никитичны на минуту оторвался от своего  занятия,  добродушно   хохотнул  и  постучал карандашом  по виску. Тещу свою он любил, но все равно искренне считал ее не от мира сего.

          Лиза Никитична и впрямь была странной женщиной. Люди редко понимали   ее поступки и мысли. Наверно, не хотели себя утруждать: привычнее  махнуть рукой да сказать – что поделаешь, странная женщина, все у нее не как у людей. О животных бездомных заботится, выхаживает больных, пристраивает – кого в добрые руки, кого  в приют.  С детства Лиза отличалась от своих сверстников  - не  принимала участия в шумных забавах,  ей  больше нравилось  общаться с собакой своей,  дворнягой  по кличке Верный, преданным другом и   чутким ее собеседником. Ему одному  она могла доверять все свои секреты,  часами рассказывать свои  истории – не то сказки, не то быль. А он, не отрываясь, смотрел на свою хозяйку  оливковыми глазами, поворачивал головой, попеременно подставляя то правое, то левое ухо, будто и правда слушал и понимал ее. Иногда, устав сидеть почти недвижно, ложился, клал морду на лапы и продолжал слушать.

- Лиза, ну ты пошла бы с ребятишками порезвилась, слышь,  как у них весело, - говорила ей бабушка.
Не зная, что ответить, Лиза обычно молчала, а бабушка потом жаловалась матери:
- Сидит как сыч, ни слова не проронит. И что за характер у девки!? Вся в отца! - бабушка недолюбливала своего зятя и при  любой  возможности старалась напомнить об этом дочери.
- Да ладно, мам, не  тронь ты ее, подрастет, поумнеет, - отвечала Лизина мама.
Что мама вкладывала в  свои слова, Лиза не понимала и  продолжала  жить  своей жизнью:  гуляла  с Верным,   баловала кошку Муську,  кормила курочек.

Весной с нетерпением ждала момента, когда у наседки начнут проклевываться цыплятки.  С замиранием сердца девочка следила за каждым мгновением таинства:  вот тонкая, едва заметная трещинка появилась на скорлупе, вот она разрослась и теперь уже трещины покрыли все яйцо, а вот!... вот и клювик показался!  Цыпленок делает вдох и прибавляет себе сил, чтобы окончательно сбросить ставший  вдруг  тесным  родной белый  домик! Иногда Лиза даже  помогала появиться на свет желтеньким пушистикам.
- Видишь, слабенький какой? – говорила бабушка,-   может задохнуться, если силенок не хватит пробить скорлупку. Помочь надо,- и осторожно отколупывала белые хрупкие кусочки. И Лизе разрешала. И  тогда девочка ощущала себя причастной к этой великой тайне – тайне появления  новой жизни!
  
А еще любила читать. Читала, сидя на плоской  крыше  веранды. Сюда, на крышу, прилетали к ней голуби. Лиза кормила их  пшеном и хлебными крошками. Голуби ласково урчали, подбирая лакомство ,  и давались в руки девочке. Она гладила их, как котят, и  очень жалела, что не понимает языка птиц.
- Уж и не знаю, как ее отвадить,-  ворчала бабушка, что за мода – по крышам лазать?!
-Мам, да не тронь ты ее – подрастет,  поумнеет,  сама не полезет, - защищала дочку  мама.

            Лиза подросла,  но «не поумнела». Нет,  в школе училась она отлично, ей одинаково легко давались все предметы. А вот  подружки закадычной, как у всех девчонок в школе, у нее не было.  Правда, врагов и завистников тоже не было...
                В десятом  классе учителя гадали, куда пойдет учиться Лиза после школы – она была единственной претенденткой на золотую медаль. А девушка, сдав блестяще все экзамены в школе и заработав награду,  пошла работать нянечкой в детский сад. Нет, не «поумнела» .

-Ну что, цыплятки, поиграем?! -  обращалась Лиза  к своим подопечным. А в ответ раздавались восторженные возгласы, понять которые могла только «Мама  Иза», так называли  малыши свою любимицу.
 
  Всю свою жизнь  Лиза Никитична  так и проработала  в детском саду. Правда, учиться она все же пошла – в пединститут, на дошкольный факультет. Закончила заочно с красным дипломом и работала   уже  воспитателем. Ее рано стали считать опытным работником, а потому  не раз получала предложение стать заведующей,   звали даже  в Гороно методистом, но куда она от своих «цыпляток»-то?!

             Ей было далековато  за тридцать, когда появился  в ее жизни Вася. Откуда он взялся, как  пришел в детсад, зачем –  попробуй теперь разгадай. Шел мимо, да вдруг и остановился – так и остался навек с  Лизой! Через год родилась у них Оленька. Соседка теть Маша, акушерка,  дежурившая как раз во время Лизиных  родов, увидев огненно-рыжую головку ребеночка, растерянно протянула:
- Лизк, а девка-то какая рыжая у тебя…
- Так  Солнышко  же мое  ! - счастливо улыбалась Лиза.

 
Оленька была не просто рыжеволосая, она вся была покрыта яркими рыжими конопушками: и лицо, и плечи, и спина – все полыхало огнем.
 - Видишь, как солнце тебя любит, сколько света тебе оно подарило, -- ласкали ее  влюбленные родители.
 Так и росла  девочка , сияла, не замечая насмешек  детей во дворе.
- Меня солнышко любит, - твердила она лет до семи. Потом перестала говорить на эту тему, а  в тринадцать  выпалила   отцу с матерью:
- Родили меня уродиной, кому я  такая нужна, конопатая?! – и, расплакавшись, убежала в свою комнату.
А Лиза Никитична продолжала  говорить  доченьке о счастье, которое непременно придет,  о мечтах, которые обязательно сбудутся ,о  любви, которая  однажды найдет ее и на всю жизнь останется с ней.
- Что ж, каждая мать для своей дочки счастья желает, - вздыхали  «добросердечные» соседки, не веря, что у «конопатой» жизнь путем сложится.

А ведь вон как все вышло – дочка с мужем живут ладно да справно.  В восемнадцать  лет неожиданно для всех  стала   Оленька музой для  художника – мадонна с огненно-рыжими волнистыми  волосами смотрела застенчиво с его полотен. «Да-а, хороша!» - говорили посетители  выставок,  глядя  на образ  необыкновенной  женщины на картинах.
  И детишек  трое  родилось –  белокурые все,  как на подбор.
- Эх, жаль на меня похожи, а не на мамочку, - сетовал Сергей, и писал рядом с мадонной златовласых ангелочков…

  - Ма-ма… Для каких цыплят?! – повторила свой вопрос Ольга. - Пап, ну ты хоть объясни, что она опять придумала?
Отец,  седой и  улыбчивый,  как Дед Мороз, только усмехнулся и посмотрел на часы, мол, сейчас-сейчас узнаешь!
   - Пойдем, посмотришь сама, - одеваясь и подхватывая  заветный пакетик, предложила   Лиза Никитична.
   Женщины спустились с пятого этажа пешком -   Лиза Никитична не любила лифт. Сергей раскрыл форточку на кухне и  с любопытством  наблюдал  за происходящим внизу. На  красном пластиковом подносе  теща  разложила содержимое пакета и, отойдя на пару шагов,  стала  приговаривать:
- Цып-цып-цып, цып-цып… Кушать, цыплятки мои, цып-цып!!!

На ее зов прилетели сначала три здоровенные  серо-черные вороны, важно
вышагивая, они подошли к подносу и стали  деловито перебирать клювами очистки. Потом подтянулась и мелюзга – не то синички, не то воробышки, не разглядеть с высоты. И вся эта разномастная компания мирно подбирала лакомство  с  подноса! Вороны, правда,  недоверчиво косились на Ольгу – а ты-то кто такая?!  Ольга обняла мать за худенькие плечики, да так и стояла, не зная, что сказать. А Лиза Никитична приговаривала:
- Цып-цып…Кушайте, цыплятки мои…

На фоне жемчужного снега ярким маком  полыхает  поднос, вокруг него чернеют, будто рассыпанные семечки, птицы. Обнявшись, стоят две женщины: солнце  запуталось в волосах  одной, снег припорошил голову другой. Небеса безудержной синью распростерлись над ними.
-Батя, ты только посмотри, красота-то какая! – едва выдыхает художник.
- Вот и я говорю - Красота! – улыбается ему в ответ старик.

 
 
Рейтинг: +7 51 просмотр
Комментарии (4)
Элиана Долинная # Вчера в 18:33 +1
И я скажу - КРАСОТА!!! Тронута историей до слёз.
Спасибо Вам, Елена, пойду-ка ещё у Вас почитаю...
Елена Теплова # Вчера в 19:42 0
Благодарю Вас, Элиана, за добрые слова)))
С теплотой,
Елена
Лора Дан # Сегодня в 10:37 +1
Душевная, тёплая, трогательная история.
Елена, вдохновения Вам и чудесного апреля!
read-6
Елена Теплова # Сегодня в 11:30 +1
Благодарю Вас, Лора! elka2