Серафима

    Каждый день выглядывала Серафима почтальона, редко заглядывающего в село. Три брата девушки ушли на фронт впервые дни. Поначалу приходили письма, а потом все трое, как в воду канули. Каждый раз, завидев издали хромающего почтальона, она верила, что непременно получит весточку с фронта. Приходили в село и худые вести. На Сергея пришла официальная бумага, где значилось - пропал без вести. Серафима затосковала. Свет стал не мил, аж с лица подурнела, но в душе продолжала жить надежда, что жив. Не мог он вот так, запросто, исчезнуть без следа! Обещал вернуться к ней, а слово его кремень. Молилась пред иконами, как матушка в детстве учила. Просила вернуть любимого. Глядя на терзания дочери, мать подбадривала её.
- Терпи, Симушка! Веру не теряй. Всяко в жизни случается - от судьбы не уйдёшь. Если суждено вам быть вместе, из любого пекла вернётся к тебе.
Мать внушала дочери благополучный исход, а сама не знала, что и думать.
   Давно Серафиме был люб Сергей, русоволосый красавец с голубыми глазами. Первый тракторист и гармонист в деревне. Был он старше её.. Пока она в школу ходила, только заглядывался, но чувств не проявлял. Рыжий Стёпка ужом вокруг неё увивался, проходу не давал. Село ни его, ни их семейство не любило - не чисты были на руку, а мать Зинаида любого могла грязью облить и всё ей сходило. Она упорно разносила слух, что Серафима их будущая невестка. Девушка море слёз пролила в подушку и Стёпки сторонилась. Как-то братья отметелили охальника, тот пыл свой пригасил, только волком глядел, а мать язык на время прикусила.
    На вручение аттестатов Сергей явился с охапкой полевых цветов и уже не отходил от неё. На одном из свиданий последовало объяснение.
- Люба ты мне, Серафимушка! Давно по тебе сохну. Еле дождался, когда ты чуток подрастёшь. Если и я тебе люб, поженимся на Покрова.
От счастья и слова молвить не смогла, только кивнула головой в знак согласия. Первый горячий поцелуй обжёг её губы. Матушке поведала о разговоре. та дала своё благословенье.
- Из хорошей семьи парень. Мужем тебе будет славным. Я давно заприметила, как он на тебя смотрит. Стёпки сторонись - с гнильцой душа.                 Война, ворвавшись непрошеной в жизнь людей, меняла и ломала судьбы. Стонала вся Европа под фашистским сапогом. Фронт стремительно приближался к селу. Зарева пожарищ освещали ночное небо. Грохот то затихающий, то начинающийся с новой силой слышался всё ближе. Часть жителей в спешке покинула село. Сердце Серафимы сжималось от страха. Она бы тоже уехала, но не решилась бросить больную мать. Та уже несколько месяцев не вставала с постели.
      Немцы обходили село, устраиваясь на постой. Приглянулась им белоснежная хатка вдовы. В горнице светло и чисто, но увидев старую, измождённую болезнью женщину, не остались.Чувства брезгливости и отвращения взяли вверх. Некоторое время вдова с дочерью жили спокойно. Немцы вводили свои порядки, но пока не лютовали. С кем воевать?! В селе только старики да дети малые. Вернулось несколько дезертиров, Среди них и рыжий Стёпка. Из них и собрали отряд полицаев. Те хозяевами почувствовали себя при новой власти. Входили в хаты и брали, что хотели. Зинаида радовалась - столько добра в дом отец и сын натаскали! Повадилась к Серафиме с подарками, а та награбленное брать отказывается.
- Какого рожна кочевряжишься?! Быть тебе моей невесткой!
И снова по селу поползли слухи, что скоро свадьба будет. Дошли они до коменданта. Тот ухватился за эту идею - первая свадьба на оккупированной территории! Зачастил Степан к Серафиме, а та и слышать не хочет о свадьбе. Парню деваться не куда, начальство торопит. И стращал, и уговаривал, но твердит девушка:
- Сергею обещалася и ждать буду.
Кровь ударила в голову, схватил за косу, намотал на руку и прошипел:
- Мёртвые не возвращаются. Когда в атаку шли, я сам видел, как рухнул он, кровью обливаясь.
Помрачнела девушка.
- Уж не ты ли к этому руку приложил?
- А хоть бы и я... Добром не пойдёшь, силой возьму! Через две неделе свадьба!
Ударив девушку о косяк двери, швырнул на пол. Сколько времени пролежала на полу - не знала. Очнулась под причитания матери к великой её радости. Смыв кровь с лица, подсела к ней.
- Не плачь, матушка. Наши придут, отольётся всё Стёпке.
- Пока наши возвернутся, этот аспид тебя в могилу сведёт. Бежать тебе, доченька, надо! Я тебе не защитница. Мир не без добрых людей, помогут. Чувствую я, что долго здесь не задержусь.
Серафима, хоть была ещё в лапах липкого страха, твёрдо сказала:
- Нет! Что я братьям скажу по возвращению?! Не посмеет Стёпка...
Старуха горько заплакала, сердцем чуя приближение беды.
         Так и не ответила Серафима согласием. Комендант всё торопит, уже и оператор приехал, чтоб заснять столь важное событие. Озверел Степан - не удаётся выслужиться перед начальством! Однажды, когда ночь опустилась на село, ворвался в хату пьяный Степан со своими головорезами. На стол выставили бутыль самогона и закуску.
- Сейчас свадьбу гулять будем, а официальная часть опосля.
Оторопела Серафима. Ужас сковал тело. Прижалась к стене, боясь пошевелиться. Парализованная женщина запричитала, пытаясь урезонить полицаев. Да в них ничего человеческого уже не осталось - Родину продали, остатки совести утопили в самогоне. Сидели за столом, упиваясь женским страхом. Шатаясь встал Степан из-за стола и двинулся на Серафиму. Та выкинула вперёд руку, будто это могло её спасти.
- Не подходи! Не смей!
Тот грубо повалил её на кровать. Отбивалась, как могла - кусалась, царапалась. Оттолкнула парня ногой. Полицаи за столом зарегатали.
- Строптива девка! Сейчас обломаем!
Старуха продолжала кричать, посылая на головы иродов материнские проклятья. Один из полицаев ударом приклада заставил её замолчать. Они обступили девушку. Срывающим с неё одежду, плюнула в лицо и продолжала яростно отбиваться, но силы были неравны. Удар кулаком лишил и последних сил, и сознания. До утра издевались полицаи над её телом. Изредка приходила в сознание, но тут же погружалась во мрак.
      Уже светило ярко солнце. У хаты толпились сельчане, отводя взгляды в сторону.. Затравленные страхом, никто не пришёл на помощь ночью. Сейчас совесть мучила их. Робко вошли женщины.Серафима лежала на полу в луже крови, на ней не было живого места. Тело матери уже успело остыть. Провалившись в бред на две недели, всё звала Сергея. Мать похоронили без неё. Соседи ухаживали за больной, изредка появлялась Зинаида, чтоб оценить состояние будущей невестки.
       Бабка Агафья с подругой Матрёной, придя однажды, успели вынуть Серафиму из петли. На крюке, где когда-то качалась её колыбель, чуть не оборвалась жизнь молодой девушки.
- Грех это, Симка! И думать не смей!
Слёзы ручьём полились из глаз. Тело содрогалось в судорогах.
- Жить-то теперь как?! Всё равно руки на себя наложу, а за Стёпку не пойду!
- Ах, деточка! Жизнь - она долгая. Господь нас испытывает, посылая горести. Каждому по силам его...
Степан, прознав про случившееся, забрал девушку в свой дом, чтоб была под неусыпным контролем матери. Вот и день свадьбы настал. Невеста - краше в гробу кладут... Жених темнее тучи грозовой... Целый день гуляют. Сумерки сгустились. Страшит Серафиму предстоящая ночь. Бабка Агафья, проходя мимо, шепнула:
- Просись до ветру.
Ничего не понимая, Серафима вышла во двор. За ней увязалась Зинаида.
- До ветру я...
- Я рядом постою, чтоб ты чего не удумала.
Только прикрыла за собой дверь, задняя стенка тихо отошла в сторону. Дед Василий кивнул головой. она прошмыгнула мимо него.
- Беги вглубь огорода. Там тебя ждут.
Тихо крадучись, отошла подальше, а потом рванула что есть мочи. В темноте кто-то схватил за руку и потащил за собой в темноту. Она покорно следовала, веря в спасение. Её уложили на телегу, прикрыв сеном. Под мерное покачивание, утомлённая переживаниями последних дней, Серафима уснула. Потом долго шли лесом. Так она попала в партизанский отряд.
      Здесь Любашу встретила, подругу свою закадычную. Уходя из села. та попала в окружение и, плутая по лесам, вышла на партизан. Облегчила душу признанием. Поплакали...
- Всё забудется. До Стёпки мы ещё доберёмся!
     Жили в холодных землянках, с продуктами было плохо, не хватало лекарств. Девушки ухаживала за ранеными, помогали кашеварить, принимала участие в вылазках. Серафима ожила, прошлое начало забываться. Но оно вдруг напомнило о себе... Почувствовав дурноту по утрам, не придала этому значения. Когда грудь стала тугой и увеличилась в размерах, начал расти живот, сомнения и догадки переросли в твёрдую уверенность - она беременна. Растерявшись, ждала совета подруги.
- Где сейчас врача сыщешь или бабку какую... Придётся рожать, а там видно будет.
Ребёнок, почувствовав смятение молодой женщины, ударил сильно ножкой - будто утверждая, мама я живой , я не в чём не виноват! Сладкая истома и непонятно откуда взявшаяся нежность к этой крохе теплом разлились по телу. Рука непроизвольно легла на живот.
- Нет, Любаша! Я точно знаю, как будет - сына назову Сергеем, воспитаю достойным человеком. Этот ребёнок только мой! В село вернёмся, скажешь от погибшего партизана родила. Тебе поверят. Пусть тайну своего рождения ребёнок никогда не узнает.
- А Сергей?! Братья?!
- Поймут - хорошо, а нет... Бабка Матрёна говорила, по силам Бог даёт испытания. Значит, выдержу всё...
Они замолчали. Каждая думала о своём...
      Наконец пришёл долгожданный мир. Вернулась девчата в село. Люба, как и договаривались, всем рассказывала, что отец ребёнка погиб в боях за Родину. Старосту и отряд полицаев расстреляли партизаны по закону военного времени.Зинаида злобствовала, оставшись одна. Прикинув сроки, всё поняла, стала ластиться к Серафиме. Когда ничего не вышло, сплетни распускала, что с немцами ребёнок нагулян Злоба душила её.  Посыпались доносы, неоднократно вызывали молодую женщину на допросы. Отмыться от грязи тяжело и трудно оправдаться от навета, но село дружно встало на защиту. Вернувшиеся с войны братья приняли племянника. Столько им всего довелось повидать за эти годы... Досаждали слухи о сестре. Как-то прижали Зинаиду, та с испугу всё и выложила - и про изнасилование, и про то, что девушка руки на себя пыталась наложить, про побег со свадьбы. Однажды нашли её мёртвой без единой царапины. Злоба и страх её добили.
     Серафима растила сына и всю жизнь ждала Сергея...