Денеб

21 октября 2020 - Вадим Ионов

Бабке Прасковье очень надо было слетать в космос. Так надо, что её аж передёргивало от самых пустяковых сообщений Роскосмоса или заокеанского НАСА. Мечта эта довлела над ней и мешала спокойно доживать свой век: с удовольствием вкушать рассыпчатых тамбовских картошек, участвовать в соседских форумах относительно сериальных трагедий и даже сосредоточенно молиться Самому.

Конечно, Прасковья Митрофановна полной дурой не была и понимала, что в Терешковы её не возьмут, а потому мечтала слетать не целиком – всеми своими выдающимися телесами, а «одним глазком», и лучше правым, что был зорче левого и не двоил обозреваемую Божью Благодать.

Слетать, чтобы самой навести инспекцию и всё как следует рассмотреть, потому, как верить на слово она не привыкла, и относилась скептически к достоверности любого вещания по проводам. Да и кувыркающиеся в телекартинках космонавты особого доверия в ней не побуждали, так как считала она их больше затейниками, чем ответственными товарищами на серьёзном поручении. Безоговорочно поверить она могла только одному из них – Юрке Гагарину… Но до него разве докричишься?

Желание стать космонавтшей у бабки Прасковьи возникло вовсе не из-за научной любознательности или же, каких глупых сомнений по поводу наличия в высоких небесах ангельских сонмов. В том, что сонмов этих там – пруд пруди, она была абсолютно уверена. А то, что их не видят орбитальные командировочные, так они не туда вглядываются. Или же строят из себя шпионов, напускают туману и о многом умалчивают.

Ей надо было убедиться своим правым глазом, что смотрит… смотрит на неё из хвоста созвездия Лебедя старый чёрт неугомонный… Смотрит и хитрО так подмигивает, мол, привет-привет тебе, душа моя, Прасковьюшка. Как там коровка наша, жива ли, здорова? Всё стреляет ли в тебе твой радикулит, отдавая стрельбой в левую ягоду? Ну, и как вообще жизть-житуха?

От таких мыслей Прасковья Митрофановна заводилась и, грозя в выси кулаком, обычно зло шипела: «У-у-у… Убила бы ирода!»
Угрозы эти, однако, были пустыми потому, как сам ирод – незабвенный её супруг, Тимофей Петрович, вот уж три года как помер. А прежде, чем помереть, он ей и сказал: «Ты тут не печалься, Прасковьюшка, я тебя не оставлю… буду на тебя поглядывать, аккурат со звезды Денеб».

Где этот самый Денеб находится Прасковья Митрофановна узнала из учебника астрономии, что был реквизирован у соседской девчонки. Девчонка же эта ей на пальцах и объяснила - что, где искать, от каких ярких светил какие сантиметры откладывать. А в конце лекции сказала, что надо бы к глазу телескоп прикладывать, а лучше из космоса смотреть потому как атмосфера – она как бельмо в глазу у пастуха Ваньки-кривого, и что через него, конечно, видно кто перед тобой – овца или корова, но недостоверно.
С тех пор бабка Прасковья и щурила левый глаз в погожие ночи, надеясь правым уловить, какое еле заметное подмигивание. Но бельмо – оно и есть бельмо, пусть и атмосферное.

Когда же в зрении наступал изъян двоения, Прасковья Митрофановна в сердцах вздыхала и бормоча: «Чёрт старый… Чтоб тебе там ни браги, ни самогонки не было», - шла в дом, ломать бессонной ночью голову, как бы всё-таки ухитриться и запустить на тонкой ниточке свой глаз в прозрачное безвоздушное пространство. Потому как, а вдруг он, Тимофей-то, вовсе и не моргает ей, а она тут майся, да с ума сходи от неизвестности. А то ведь может быть и того хуже – перенаправили его, Тимошу, на какую-нибудь Медведицу. А там он хоть весь обморгайся, она отсюда никак этого не разглядит. А, не разглядев, и знать не будет, в сторону какой звезды помирать…

Регистрационный номер №0482116

от 21 октября 2020

[Скрыть] Регистрационный номер 0482116 выдан для произведения: Бабке Прасковье очень надо было слетать в космос. Так надо, что её аж передёргивало от самых пустяковых сообщений Роскосмоса или заокеанского НАСА. Мечта эта довлела над ней и мешала спокойно доживать свой век: с удовольствием вкушать рассыпчатых тамбовских картошек, участвовать в соседских форумах относительно сериальных трагедий и даже сосредоточенно молиться Самому.

Конечно, Прасковья Митрофановна полной дурой не была и понимала, что в Терешковы её не возьмут, а потому мечтала слетать не целиком – всеми своими выдающимися телесами, а «одним глазком», и лучше правым, что был зорче левого и не двоил обозреваемую Божью Благодать.

Слетать, чтобы самой навести инспекцию и всё как следует рассмотреть, потому, как верить на слово она не привыкла, и относилась скептически к достоверности любого вещания по проводам. Да и кувыркающиеся в телекартинках космонавты особого доверия в ней не побуждали, так как считала она их больше затейниками, чем ответственными товарищами на серьёзном поручении. Безоговорочно поверить она могла только одному из них – Юрке Гагарину… Но до него разве докричишься?

Желание стать космонавтшей у бабки Прасковьи возникло вовсе не из-за научной любознательности или же, каких глупых сомнений по поводу наличия в высоких небесах ангельских сонмов. В том, что сонмов этих там – пруд пруди, она была абсолютно уверена. А то, что их не видят орбитальные командировочные, так они не туда вглядываются. Или же строят из себя шпионов, напускают туману и о многом умалчивают.

Ей надо было убедиться своим правым глазом, что смотрит… смотрит на неё из хвоста созвездия Лебедя старый чёрт неугомонный… Смотрит и хитрО так подмигивает, мол, привет-привет тебе, душа моя, Прасковьюшка. Как там коровка наша, жива ли, здорова? Всё стреляет ли в тебе твой радикулит, отдавая стрельбой в левую ягоду? Ну, и как вообще жизть-житуха?

От таких мыслей Прасковья Митрофановна заводилась и, грозя в выси кулаком, обычно зло шипела: «У-у-у… Убила бы ирода!»
Угрозы эти, однако, были пустыми потому, как сам ирод – незабвенный её супруг, Тимофей Петрович, вот уж три года как помер. А прежде, чем помереть, он ей и сказал: «Ты тут не печалься, Прасковьюшка, я тебя не оставлю… буду на тебя поглядывать, аккурат со звезды Денеб».

Где этот самый Денеб находится Прасковья Митрофановна узнала из учебника астрономии, что был реквизирован у соседской девчонки. Девчонка же эта ей на пальцах и объяснила - что, где искать, от каких ярких светил какие сантиметры откладывать. А в конце лекции сказала, что надо бы к глазу телескоп прикладывать, а лучше из космоса смотреть потому как атмосфера – она как бельмо в глазу у пастуха Ваньки-кривого, и что через него, конечно, видно кто перед тобой – овца или корова, но недостоверно.
С тех пор бабка Прасковья и щурила левый глаз в погожие ночи, надеясь правым уловить, какое еле заметное подмигивание. Но бельмо – оно и есть бельмо, пусть и атмосферное.

Когда же в зрении наступал изъян двоения, Прасковья Митрофановна в сердцах вздыхала и бормоча: «Чёрт старый… Чтоб тебе там ни браги, ни самогонки не было», - шла в дом, ломать бессонной ночью голову, как бы всё-таки ухитриться и запустить на тонкой ниточке свой глаз в прозрачное безвоздушное пространство. Потому как, а вдруг он, Тимофей-то, вовсе и не моргает ей, а она тут майся, да с ума сходи от неизвестности. А то ведь может быть и того хуже – перенаправили его, Тимошу, на какую-нибудь Медведицу. А там он хоть весь обморгайся, она отсюда никак этого не разглядит. А, не разглядев, и знать не будет, в сторону какой звезды помирать…

Чудо новогоднее

ШатО - пёс эльбрусский

Рейтинг: +9 214 просмотров

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (10)