Охахон давно приглянулся Шавкат, но девушка скрывала свою симпатию. Не принято было молодым узбечкам самим делать выбор. Парень тоже не сводил глаз при встречах с неё, но чувствам волю не давал. За них всё решали родители. Судьба оказалась благосклонной к влюблённым. Их отцы работали кузнецами в одной артели. Когда дети подросли, родителями было принято судьбоносное решение. Молодые жили душа в душу, поселившись в отдельном маленьком глинобитном доме. Он достался им от дальних родственников, уехавших навсегда в кишлак к детям. Высокий каменный забор скрывал жизнь обитателей от посторонних глаз. Колодец во дворе и глиняный тандыр - вот и все самые необходимые удобства. Во дворе росла чинара с раскидистой кроной. Её искривлённые ветви, покрытые густой листвой, дарили обитателям двора прохладную тень в жаркие дни. Охахон была довольна всем. Супруг был нежен и заботлив. Так прошло несколько безоблачных лет.
Сёстры Охахон оказались плодовиты. Один за одним в их семьях появлялись детишки. Ей самой казалось, что их семью счастье обошло стороной. Хоть пыталась молодая женщина быть всегда весёлой в присутствии людей и мужа, тревожные мысли не покидали её. Однажды она всё-таки решилась и вызвала мужа на откровенный разговор.
- Я всегда проявляла уважение к вам и надеялась прожить всю жизнь рядом с вами. Перечить и роптать на долю Аллаха не смею. Но я бесплодна, а вам нужен наследник. Есть два решения - удалить меня в родительский дом или взять вторую жену. Слухи ходят, что родители уже подыскивают вам новую жену. Я покорно приму любое решение.
Охахон опустила низко голову. Сердце её тревожно билось. Шавкат молча обнял жену и твёрдо сказал:
- Не нужна мне вторая жена. Всё в руках Аллаха. Примем всё, как есть. Мы ещё молоды и перемены в нашей жизни к лучшему возможны.
С того дня женщина повеселела. Иногда грустинка появлялась в её глазах при виде женщин с маленькими детьми. Но она постепенно стала привыкать к мысли, что несмотря на имя, означающее "мать", ей не суждено материнство. Другое предназначение ждёт, но какое она ещё не знала. Охахон была любящей женой, умелой хозяйкой,заботливой дочерью и доброй женщиной, спешащей на помощь соседям и близким. В душе, несмотря ни на что, она ещё продолжала надеяться на чудо.
Когда грянула война, всё изменилось вокруг. Общая беда объединила людей. Начались тревожные дни ожиданий вестей с фронта. Пришёл и Шавкату черёд идти на войну. Горько плакала Охахон, не в силах сдержать своего горя. Уже две похоронки на братьев пришло, сиротами стали их дети.
- Не плачь, родная! Я вернусь.
Она долго стояла, глядя вслед удаляющемуся поезду. Дым паровоза давно растаял вдали, а Охахон всё стояла, не в силах вернуться в опустевший дом. На следующий день, проведя бессонную ночь, она отправилась в артель. Там уже работали жёны, заменившие братьев и мужей, призванных в армию. Работа была тяжёлая, но женщина , несмотря на хрупкое сложение, была сильной и упорной. Терпеливо она осваивала премудрости кузнечного дела.
Шли на фронт поезда с новобранцами, а возвращались в Узбекистан с ранеными и беженцами. Дошёл до Охахон слух, что в эшелонах много сирот, которых по прибытию распределяют по детским домам. Местные часто забирают их в свои дома. Впервые решилась женщина на отчаянный шаг, не посоветовавшись ни с мужем, ни с роднёй. Она стояла среди шумной снующей толпы, растерянная и оглушённая человеческим горем. Грязные и исхудавшие детишки сидели прямо на полу, равнодушно глядя вокруг. Неведомый ранее материнский инстинкт заполнил всё её естество любовью и решимостью. Охахон протянула руки к малышу, ползающему у её ног. Тот в ответ улыбнулся и потянулся к ней. Женщина подхватила его на руки и прижала к груди, как великую драгоценность. Тут же к ней подскочила девочка лет пяти-шести, вцепилась в платье и что-то стала говорить. Русский язык был непонятен женщине. На помощь пришла сопровождающая, которая перевела торопливую речь девочки.
- Это её брат. Она хочет быть с ним. Вам решать - берёте двоих или одного.
- А с ней что будет?
- Если никто не возьмёт, в детский дом после распределителя.
Охахон колебалась недолго.
- Нельзя детей разлучать. Обоих беру!
По узким улицам городка они шли к дому Охахон. Мальчик заснул на руках, а девочка, вцепившись в яркое платье незнакомки, неотступно следовала рядом. Она часто оглядывалась назад. Прижимаясь к забору, скрываясь за стволами чинар, за ними следовала девочка постарше, но Охахон этого не видела, погружённая в свои мысли. Войдя во двор, женщина уложила малыша в доме, а девочку умыла и накормила лепёшкой.
За забором послышался какой-то шум. Охахон выглянула из калитки. Соседи крепко держали вырывающуюся девочку.
- Воровка! По всему видать, воровка. Какой раз мимо наших дворов проходит. В милицию её сдать надо.
Мимо проходил старик, везущий на ослике хворост. Абдуллу знали и уважали все.
- Приветствуем вас, ата!
- Приветствую вас, добрые люди! Ох, и голосиста ты, Гузаль! Чего вцепились в бедную девочку?
- Воровку поймали. Ходит, высматривает всё.
Девочка затравленно оглядывалась по сторонам, не понимая чужого языка.
- Какая она воровка?! Воробышек, голодный и испуганный. Отпустите её, не убежит.
Он внимательно разглядывал худую нескладную фигуру девочки-подростка. потом спросил по-русски:
- Ты чья будешь? Заблудилась или ищешь кого?
Голос старика был вкрадчивым и добрым. Смотрел он приветливо и ... девочка заговорила, всхлипывая и показывая на Охахон.
- Иди за мной.
Старик завёл ослика во двор. Следом вошла девочка и притихшие соседи, пристыженные Абдуллой. Присели под чинарой на ковре. Пока Охахон готовила чай, старик разговаривал с девочкой. Малышка, гуляющая по двору подошла ближе и присела возле девочки, прижимаясь к ней, радостно улыбалась. Пригубив пиалу с чаем, старик начал свой рассказ.
- Ты, Охахон, двух сирот приютила сегодня у себя. Дело, угодное Аллаху, совершила, не разделив детей. Только их не двое, а трое. Это их старшая сестра. На отца похоронка пришла, а мать погибла во время бомбёжки поезда. Умирая, взяла со старшей слово, что та присмотрит за младшими. Та подумала - троих никто не возьмёт, вот и настроила младшую, чтоб та за братика цеплялась. Глядишь, и не разлучат двоих. Сама же решила быть поблизости, искала, где переночевать можно. Ты ей, Охахон, понравилась. Теперь сама решай, как быть. Сердце лучший советчик.
Он замолчал, продолжив пить чай. Гузаль расчувствовавшись, покосилась на мужа.
- Улугбек, может возьмём девочку себе?
Охахон молчала. Вздохнув, сказала:
- Нельзя их разлучать! Пусть будут вместе. Только как мы поймём друг друга?
- Показывай старшей руками что и как, и говори. Она смышлённая. Я иногда загляну - помогу, чем смогу.
Он что-то сказал девочке, та с благодарностью кивнула головой.
- Покинем этот дом. Пусть здесь воцарится покой.
Увидев вязанку хвороста во дворе, женщина окликнула старика.
- Ата, вы хворост забыли!
- Тебе, Охахон, он нужнее.
Начался новый этап в жизни женщины. Она рано уходила в артель, приготовив еду детям. Вера, старшая девочка, убиралась в доме и во дворе, как научила её Охахон. Она приглядывала за Надей и Васей. Вместе они собирали кизяк и хворост для тандыра. Объясняясь знаками, прекрасно понимали друг друга. Много людей перебывало в доме, чтоб поглазеть на русских детей Охахон. Кто-то жалел и помогал, чем мог. Кто-то смотрел осуждающе, но всё-таки сочувствующих было больше. Многие узбечки брали в свои дома детей разных национальностей, растили и воспитывали , как своих, деля между ними и любовь, и лепёшки поровну. Гузаль с Улугбеком тоже пополнили семью эвакуированными детьми. Обо всём этом написала Охахон Шавкату, повинилась, что не посоветовалась с ним. С тревогой ждала ответа. Вскоре пришла посылка, которую собрали друзья мужа. Здесь был сахар, хозяйственное мыло, спички и невиданная роскошь - плитка шоколада. Лейтенант, прослышавший о пополнении в семье своего солдата, выслал деньги и обещал это делать впредь. Его жена погибла вместе с детьми и он увидел новый смысл жизни в том, чтобы помогать другим детям. Мир оказался полон добрых людей. Охахон никогда не жалела, что взяла сирот. Иногда было трудно с продуктами и нечем растопить очаг в доме, чтоб согреться. Но над головой была крыша, защищающая от дождя и снега. Рядом не свистели пули, не взрывались снаряды. В доме царило взаимопонимание. Жили с надеждой на победу, ожидая писем с фронта.
В 1943 году вернулся Шавкат с фронта, опираясь на костыли. Комиссовали подчистую. Долго дома не засиделся, вернулся в артель. Дети приняли его, как родного. Наполнился двор детским смехом и радостью. Вскоре супруги взяли один за другим ещё пятерых детей. Не помнящим своих имён давали узбекские. Со своих новых родителей дети брали пример во всём. Вера была главной помощницей Охахон.
Как-то сидя в тени чинары. Шавкат, глядя на детей, сказал:
- Хорошие у нас дети. А из Веры добрая мать и хозяйка вырастет. Вся в тебя, Охахон.
- Я в этом не сомневаюсь. Сразу поняла это, когда она брата и сестру не бросила. Этому её родная мать научила. Скорей бы война кончилась...
В 1982 году в Ташкенте на площади Дружбы народов был установлен памятник семье Шамахмудовых. Он символизировал подвиг супругов Шоахмеда и Бахри, которые усыновили в годы Великой Отечественной войны 15 осиротевших детей разных национальностей. На открытии этого монумента были Охахон и Шавкат в окружении своих детей и внуков. По щекам женщины текли слёзы.
- Не плачьте, мама! Это и вам памятник, вашей доброте и самопожертвованию. Ни мы, ни наши дети никогда не забудем этого. Не знаем, как отблагодарить вас за всё.
- Будьте хорошими людьми. Нам большего с отцом не надо.
Помолчав добавила:
- Это памятник всем матерям Земли, любящим и защищающим мир своих детей.
Помочь сайту
Поздравления
