Естественное желание человека жить счастливо, но где оно это счастье? Обретшему земное сокровище, то, к чему он стремился на протяжении, быть может, всей своей жизни, вдруг неожиданно открывается, что за кратким мгновением наступившего наслажденья приходит страх, отчаяние, разочарование...
Этот рассказ о влюблённой красивой паре. Алексею Ильичу к началу его повествования – 57 лет, но выглядит он моложе лет на десять, полковник в отставке, сохранивший свою армейскую выправку; а Нике, – так зовут его возлюбленную, – 19. Возможно, многие недоумевают, что может быть общего между пожилым человеком и молодою женщиной с разницей в возрасте 38 лет, а разница, посудите сами, довольно-таки существенная! Не секрет, что многие миллионеры обзаводятся молодыми фаворитками, но Алексея Ильича никак не отнесёшь к «богатеньким папикам» – он простой военный пенсионер, после отставки переехавший в провинциальный городишко, на родину своей супруги. С женою, Анной Семёновной, вырастили сына и дочь, поженили, выдали замуж, и, наконец, остались одни, вдруг осознавшие, что с возрастом их чувства охладели, переросли в отношения, какие бывают между братьями и сёстрами.
Выйдя на пенсию, Алексей Ильич начал ходить на рыбалку, но вскоре ему надоело сидеть на берегу реки с удочкой, и он решил заняться своим любимым делом: с детства он увлекался фотографией, поэтому, долго не мешкая, открыл свою фотостудию, в которой сам же и заведовал в качестве мастера. Название студии выбрал романтическое – «Vesna studio». Русское – под английский манер.
Ника пришла к Алексею Ильичу в октябре сделать себе портфолио для соцсетей. Когда она вошла в салон, прозвенел колокольчик, установленный у входной двери на случай, если заявится посетитель. Алексей Ильич как раз кормил в аквариуме рыбок, обернулся и обомлел – перед ним предстала красивая девушка лет двадцати, в красном кашемировом берете, обвязанная элегантно из такого же материала красным шарфом.
Девушка удивлённо произнесла:
– Здрасьте! Как здесь у вас уютно: и лимоны растут, и аквариум!..
– Здравствуйте! Боже, не верю своим глазам! – произнёс потрясённый Алексей Ильич. – Вы напоминаете мне девушку моей юности, в которую я был безответно влюблён. В школе все девочки считали меня робким и стеснительным, поэтому я и поступил в военное училище, чтобы стать мужчиной.
Так и познакомились Алексей Ильич и Ника. Они разговаривали непринуждённо и доверительно, как старые знакомые. Ника предложила провести фотосессию в городском парке в пятнадцати минутах ходьбы, и фотограф с лёгкостью согласился. По дороге он купил в цветочном бутике букет красивых роз и подарил их своей Дульцинее. Розы гармонично сочетались и с её внешностью, и с красным беретом и шарфом.
Ника, окрылённая галантным вниманием, совсем разоткровенничалась. На тот момент ей было девятнадцать, училась она в университете на третьем курсе, приехала из посёлка городского типа вместе со своею близкой подругой, и жили они в одной комнате в студенческом общежитии. Считалась она сиротою с пятилетнего возраста при живых родителях. После развода её родители от неё отказались, и воспитывала её бабушка, мать отца. Родная же мать Ники спилась и канула в Лету, а родной отец иногда и приезжал к своей матери с новою семьёй, но помогать ничем не помогал.
Фотосессия прошла великолепно. Солнечная осень восторженно приняла их в свои золотисто-пурпурные объятия. Лицо Ники от воспоминаний безрадостного детства опечалилось и выглядело ещё прекраснее. Она и так и сяк поворачивала свою милую головку, нежно склонялась на ствол старого дуба, становилась разными ракурсами к фотообъективу, а ненасытный мастер щёлкал и щёлкал это божественное создание с букетом алых роз. Позже фотографии этих снимков разлетятся по всему рунету. Мгновения, в которых слились в изумительной гармонии человеческая печаль и увядающая природа, станут поистине шедевральными.
Алексей Ильич интуитивно почувствовал, что Ника с детства была незаслуженно обделена родительским вниманием и что в нём она пытается обрести своего «отца»: сильное плечо, каменную стену.
– А не пойти ли нам попить чайку? – предложил Алексей Ильич шутливым тоном, когда их съёмка закончилась.
Ника, сделав серьёзное выражение лица, спросила:
– Сколько я Вам должна?
– Сорок рублей!
– Вы шутите, Алексей Ильич?! Сорок рублей – это же две буханки хлеба.
– Ника, я беру с Вас чисто символическую плату. Вы обладаете прекрасной модельной внешностью, поэтому я и хочу предложить Вам подрабатывать у меня в рекламных проектах. Деньги в провинции небольшие, но гарантирую – на хлеб с маслом заработаете.
– На хлеб с маслом?.. Это уже интересно! И так неожиданно, Алексей Ильич, надо подумать!
– Вот Вам и предлагаю пойти в Studio и попить чайку, а? Там всё и обсудим.
– Ну, хорошо, Алексей Ильич! Только никакой «обнажёнки» в ваших рекламных проектах и без «лап», пожалуйста!
– Боже, упаси, какие «лапы»! Я же Вам в отцы гожусь!
Приблизившись к зданию, в котором располагалась «Vesna studio», Алексей Ильич для эффекта вытащил из кармана брелок сигнализации, открыл дверцу рядом стоявшего Lexus[1], покопался для вида в ящике передней панели, якобы что-то забыл; посмотрел на девушку… Она стояла обескураженная.
Полетели дни за неделями. Алексею Ильичу доставляло эстетическое наслаждение фотографировать Нику и общаться с нею. У них завязались доверительные отношения. Выяснилось, что Ника два года дружила с парнем из другого факультета, но увела его её близкая подруга. Произошло это как раз перед первым её посещением салона «Vesna studio». Поэтому на снимках их первой фотосессии и отразилась глубокая печаль в глазах Ники. Она сильно в то время страдала, переживая предательство близких людей.
– Если бы я не встретила Вас, не знаю, как бы я всё это пережила, – говорила Ника откровенно.
В свою очередь, Алексей Ильич рассказывал о себе, о своей супруге, о своих детях. Нику удивило, что у него была только одна женщина – это его жена, первая и единственная.
– Я не верю, – говорила она, – что у Вас была только одна. Вы такой представительный мужчина.
– В наше время «Дон Жуан» произносилось как имя нарицательное, а беспорядочные отношения осуждались, – отвечал Алексей Ильич.
Ещё Нику интересовала девушка его первой любви.
– Неужели мы похожи, как две капли воды? – спрашивала она.
– Да, похожи, – отвечал Алексей Ильич, хотя себя не раз ловил на мысли, что они совершенно разные люди.
Фотографа подкупала ответственность, с которой Ника подходила к работе. Никогда не опаздывала на съёмки, часто после занятий в университете приезжала в студию и помогала ему с уборкой. В выходные дни, если не уезжала к бабушке, помогала делать ксерокопии, ламинировать документы, принимала заказы и печатала фотографии. Алексея Ильича радовало, что она всё свободное время проводит в студии, поэтому дал ей запасные ключи на случай, если вдруг он будет занят на выездных съёмках, а у неё появится свободное время. Девушка постепенно вживалась в азы фотографии, она уже могла сама фотографировать на документы и работать в Photoshop. Некоторые клиенты узнавали Нику по фотографиям, разлетевшимся по всему интернету. Было приятно выслушивать признания восхищения и благодарности. Лицо Ники действительно было фотогеничным. «Vesna studio» становилась известной. Появилось много свадебных и корпоративных съёмок. Без помощницы, своей Дульцинеи, Алексей Ильич уже никак не справлялся. Что особенно было приятно – стали поступать заказы не только из других районов области, приезжали клиенты из других областей и предлагали немыслимые деньги. У Алексея Ильича появилась возможность выбирать из большого числа предложений.
В апреле Нике должно было исполниться 20 лет, приближалась круглая дата. Алексей Ильич предложил день её рождения отметить в студии с её друзьями, всё же – как-никак юбилей, значительное событие! Но девушка наотрез отказалась: после предательства близких людей она с ровесниками держалась на расстоянии.
– Что ж, просто накроем столик и попьём чайку. Скромность и красота друг с другом всегда в ладу[2], – произнёс Алексей Ильич с некоторой долей иронии, переделав лаконичную фразу Овидия.
– А разве не так? Разве скромность не украшает человека? – с лёгкой игривостью спросила Ника.
– Та-ак! Та-а-ак! – красивым баритоном пропел Алексей Ильич, как оперный певец, и они дружно засмеялись.
К юбилею седовласый фотограф готовился в томительном предвкушении чего-то сладкого, экстранеординарного. Внутренний голос ему подсказывал: «Опомнись! Ты же в отцы ей годишься!» Но голос, доносившийся как бы издалека, сладко ему нашёптывал: «Я хочу сделать Нике приятное, она этого заслуживает!» И этот голос превышал все доводы внутреннего сопротивления. Пока Ника занималась в университете, старый фотограф накрыл в студии шикарный стол из торта, конфет, фруктов, шампанского, чудной корзинки роз и настроил на компьютере красивую романтическую музыку. В качестве фирменного подарка Алексей Ильич сотворил эксклюзивную фотокнигу в кожаном переплёте с избранными фотографиями Ники со всех фотосессий и прогулок в парке и у реки – сам дизайн обдумывал две недели!
Ника приехала на такси в семь вечера. Сияющая, пахнущая свежестью спелого яблока. Алексей Ильич почувствовал утончённый аромат французских духов, когда приблизился к ней, чтобы галантно снять с неё кожаную курточку. В длинном облегающем платье на высоких каблуках с распущенными волосами его прекрасная Дульцинея выглядела неотразимой.
Старый фотограф откупорил бутылку шампанского, разлил в бокалы вина, падающий свет от пылающих свечей заискрился в этих бокалах так, словно вино загорелось огнём.
– Ника, прости, грех будет, если мы не сфоткаем это, – мастер подошёл к фотоаппарату на треноге, направил фотообъектив на девушку с бокалом и сделал несколько снимков с фотовспышкой. – Ну, вот! – взял бокал вина в свои руки. – Родная! – это слово прозвучало естественно в устах фотографа – старый мастер нисколько не лукавил, назвав её «родной», за время их знакомства Ника реально прикипела к его сердцу. – Родная! На заре моей жизни, в юности, судьба ниспослала мне первую любовь, но я по глупости, точнее, по робости расплескал своё счастье. И вот на закате моей жизни ты возвращаешься из небытия, моя первая ласточка, девушка моей весны, моей светлой юности! Ника, всё это время, проведённое с тобою, я жил, как на крыльях, я летал… Я счастлив!
Удивительный вечер выдался на славу. Ника и старый фотограф много танцевали, и во время танца девушка робко поцеловала фотографа в щёку. Алексей Ильич уже не мог себя сдерживать…
Утром, когда они проснулись, первыми словами девушки были:
– Что скажет Ваша жена?
– Ничего не скажет.
– Не понимаю.
– Она у меня богомолка и всё время ездит по святым местам. Вот и сейчас в паломнической поездке.
– Алексей Ильич, Вы служили мне идеалом, а теперь и Вы стали таким же, как и все.
– Это каким?
– Вы не знаете, насколько это больно, когда предают Вас…
Старый фотограф молчал. Что он мог сказать на откровенные признания своей Дульцинеи, сказанные с юношеским максимализмом? Ника права – он действительно предатель и в глазах своей жены, и в глазах своей Дульцинеи, и сейчас его мучают угрызения совести. Ему стало не по себе. Они с Никой только что провели удивительный бесшабашный вечер и восхитительную ночь… И куда всё испарилось?
– Теперь Вы мой, Алексей Ильич.
– Глупости, Ника, несёшь. Я не собираюсь ничего менять. Всё должно остаться по-прежнему.
– По-прежнему?.. Лгать, изворачиваться, притворяться, что ничего не происходит?
– Ника, мы взрослые люди… Посмотри сама, сколько мне осталось жить. Лет через пять, максимум десять, я стану обузой, которую придётся поить с ложечки микстурой. Нам это надо?
– Пять, десять… Хотя бы год, но прожить честно.
– Чего ты хочешь?
– Ничего, Алексей Ильич.
– К чему тогда весь этот сыр-бор?
– А Вы не понимаете?
– Думаю, ты хочешь «Vesna studio».
Ника залилась истерическим смехом.
Расстались они холодно. Девушка так и не забрала подаренный ей эксклюзивный фотоальбом в кожаном переплёте… Старый фотограф трепетно раскрыл его, как нечто сакральное, и начал перелистывать страницы; иногда он улыбался, вспоминая события, связанные с той или иной фотографией; иногда лицо его загоралось восторгом – его Дульцинея поистине прекрасна, только он, к сожалению, оказался не Дон Кихотом. Фотографии первой фотосессии так и остались непревзойдёнными. Та глубокая печаль, которая запечатлелась в них, никого не могла оставить равнодушным. В этой печали таилось нечто мистическое, нереальное, словно звала она в неизведанные, непостижимые дали вечности.
Алексей Ильич ждал возвращения Дульцинеи, звонил на мобильный, но девушка на звонки не отвечала. В томительном ожидании истекло три дня, а на четвёртый пришло отрезвление. Алексей Ильич в полном ужасе хлопнул себя по лбу и воскликнул:
– Вот старый козёл, опомнись, тебе же 57 лет!
Фотограф накинул на себя кожаную куртку, выключил рубильник на электрическом щите, закрыл фотостудию и поехал в адвокатскую контору, к своему соседу, проживавшему с ним и Анной Семёновной в одном подъезде.
Фотостудию он решил переоформить на свою Дульцинею, а сам же с Аннушкой по святым местам – каяться.
В конторе сосед Азар Николаевич спросил Алексея Ильича:
– Неужели и она такая?
– Не понимаю Вас, Азар Николаевич. Поясните, пожалуйста.
– Видел я Вашу Нику в фотостудии. Мы всею семьёй заезжали к Вам однажды фотографироваться – у вас красивый интерьер: предметы старины, аквариум, лимонный садик.
– Спасибо.
– Фотографировала нас Ника. Приятная, общительная девушка. Честно признаюсь, я Вам искренне позавидовал. Неужели и она «хищница»?
– Не понимаю, Азар Николаевич.
– Сейчас молодые женщины охотятся за «папиками». Поверьте мне, время такое – время «золотого тельца». «Папики» одаривают «хищниц» имуществом, а через какое-то время родственники этих «папиков» судятся с такими «хищницами». Люди готовы глотки друг другу перегрызть за жалкие копейки. Простите, Алексей Ильич, но здесь я Вам не помощник.
Азар Николаевич, ранее оформивший и квартиру на имя Анны Семёновны, и помещение фотостудии на имя Алексея Ильича, на этот раз наотрез отказался предоставлять ему свои юридические услуги.
Алексей Ильич выехал от него совершенно расстроенным.
Вечером вернулась Анна Семёновна из дальней паломнической поездки, счастливая, жизнерадостная, бодро чмокнула его в щёку и фыркнула:
– Фу, колючий, небритый! Лёш, ты какой-то расстроенный, что случилось?
– Всё хорошо, Аннушка!
– Лёш, не ври, я не слепая! Ну, говори, что случилось.
– Анна, я изменил тебе, – эти слова, страшные и беспощадные по своему смыслу, неожиданно вырвались из груди фотографа как-то легко и звучно.
Анна Семёновна присела на кресло, улыбнулась, посмотрела пристально ему в глаза и спросила:
– С кем?
– С Никой, – Алексей Ильич произнёс имя своей Дульцинеи как бы вскользь, непринуждённо, ветрено…
Господи, что с ним творится!
Анна Семёновна прислонилась к спинке кресла, приложила руку к своему сердцу и побледнела как полотно; и только тут Алексею Ильичу открылось, что натворил он, дерзко признавшийся в своей измене. В один миг в его сознании пролетела вся его жизнь с этой милой и дорогой ему женщиной, согласившейся разделить с ним судьбу кадрового офицера – жили они в глухом военном городке в Сибири, в коммуналке, в депрессивные 90-е годы. Страна разрушалась на глазах, не платили зарплату, офицеры спивались, но Аннушка выдержала, выстояла, не сломилась, не сбежала от него, как многие офицерские жёны.
Алексей Ильич, сев на поручни кресла, попытался погладить ей волосы, но Аннушка отстранила его руку и строго сказала:
– Не прикасайся ко мне, мерзкий человек.
– Прости меня, дорогая.
– Простить?.. Не знаю, смогу ли я тебе простить, хотя и Пасха приближается. Фу, мерзко! Педофил! – Анна Семёновна ушла в спальню и попросила её не беспокоить, время от времени она всхлипывала и глубоко вздыхала…
Прошло три года. С тех пор Алексей Ильич ни разу не видел Нику, только знал, что она закончила университет и уехала на родину, к бабушке.
В церковь Алексей Ильич не ходил, несмотря на просьбы и уговоры своей супруги. Они так и жили как брат и сестра, потому что у Анны Семёновны продолжались вечные посты, праздники и паломнические поездки по святым местам.
Однажды старый фотограф обнаружил во Вконтакте сообщение от Ники с фейковой страницы. Она писала, что уже более года как замужем и живёт с мужем и свекровью в их доме. Работы в посёлке нет, муж пьёт, беспочвенно ревнует и бьёт её кулаками; а свекровь то и дело попрекает её «куском хлеба» и говорит, что она живёт за их счёт. Постоянные ссоры со свекровью и мужем выводят её из равновесия. В конце сообщения Ника попросила прощения, что оборвала с ним связь и глубоко сожалеет, что время не вернуть вспять.
Алексей Ильич, прочитав это сообщение, встревожился не на шутку. Боже, Ника в беде! Она повторяет судьбу своей родной матери! Три года назад они с Никой провели частное расследование и нашли её заброшенную могилку в глухой деревушке. По словам родственников матери, муж, то есть отец Ники, по ревности «лупил её часто», поэтому она и сбежала, скиталась по различным притонам; и в той заброшенной деревне, где она скончалась, бомжи её и похоронили, даже крест не поставили на могилке.
Алексей Ильич все эти три года чувствовал, что ему не хватает Ники, её светлой печали на красивом лице… Но что он мог ей ответить? Он же обещал своей Аннушке забыть её… Забыть навсегда.
[1] Lexus – марка автомобиля.
[2] «Скромность и красота друг с другом всегда не в ладу» – слова принадлежат древнеримскому поэту Овидию.
История современная, банальная, уже достаточно часто встречающаяся. Зачастую человек сам создает себе проблемы, поэтому Ваш герой, не вызывает искреннего сочувствия. Как сказал классик: " Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад" )), тем более, дяденька большенький уже. А связь с ноябрём?? Удачи!
Рассказ о "холодных ладонях ноября" бренного мира, под натиском которого ломаются его верные чада: "В свою очередь, Алексей Ильич рассказывал о себе, о своей супруге, о своих детях. Нику удивило, что у него была только одна женщина – это его жена, первая и единственная", "Алексей Ильич, Вы служили мне идеалом, а теперь и Вы стали таким же, как и все" - банально, как и наше время, переламывающее и перекручивающее всех и вся в своих жерновах. По статистике 82% изменяли.
Наверное, надо было расписать, как героиня стояла у забрызганного дождём огромного во весь рост окна, к которому прилипли ржавые листья. Чтоб вокруг витала "ваниль" и запахи остывающего кофе (вина, чая, пива — на выбор). Чтобы с плеч сползал надоевший плед, а рядом — камин. Потухший. Ну как бы трагедия... А с той стороны, за стеклом, чтоб видно было голые деревья. И девушка хотя бы раз вздохнула бы: "Эх, ноябрь, что ж ты так-то?"
Да! Ещё чтоб курлыкал неподалёку заезженный "Вальс-бостон". Других-то нет! ))))
Прекрасный рассказ, Александр, прочла,не отрываясь.К ноябрю рассказ имеет даже очень прямое отношение, так как романтические отношения ЛГ были остужены ноябрьским холодом лжи,как и в природе все переменчиво,то солнышко,то холод. Успеха!!!
Александр, Вы прекрасный рассказчик. Интересный. Лишь один момент вызвал вопрос: почему повестка сразу в суд? Но это не так важно, потому что главное в другом, в отношениях, складывающихся между людьми. К тому же, Вы не вмешиваетесь в ситуацию, не навязываете своё мнение, а лишь повествуете — эмоции и мысли возникают сами по себе во время чтения. Буду рад, если Вы примите участие в Чемпионате прозы, где я являюсь Главным судьёй. И задание на 11 ноябрьский тур примечательный: написать короткий драматический рассказ о любви. Условия Чемпионата вот здесь: http://parnasse.ru/prose/essay/publicism/uslovija-provedenija-viii-chempionata-parnasa-po-proze.html
Почему в суд? Остап Ибрагимыч, Вы наивны, как и старый фотограф. Современные технологии настолько эффективны, что моментально собираются материалы для доказательной базы, даже и сам человек не нужен. Милые дамы сразу всё поняли. А что же произошло по факту в реальной жизни - умолчу, оставляю на суд читателей, лишь поднимаю проблему. Спасибо за приглашение.
Бывает и ещё как! Кому-то истории с Дианой Шурыгиной уже набили оскомину и кажутся банальными. Теперь вот история в Уфе с тремя полицейскими. С этим надо что-то делать.
И я про суд не поняла. Шурыгина якобы хотела рассказать о каких-то секретах: точно не помню, то ли деньги отмывали или от налогов ушли. Вроде она подслушала какой-то разговор. И там миллиардер. С продажными девушками. Интрига.))) А тут что? Пенсионер. Девушка совершеннолетняя. До повестки - рассказ очень понравился. А потом пошло отторжение.
Помочь сайту
Поздравления
Действие рассказа начинается в октябре, а продолжается в ноябре.
