Мне нужна только ты!

 Додька в детстве не знал легкой жизни, много пришлось трудиться. Он знал, чтобы стать в этой жизни Человеком, надо выучиться. С отличием Додька закончил 7 класс в родном еврейском местечке, затем доучивался в райцентре. После школы Давид Раскевич поработал пару лет на заводе, подкопил денег, и только потом поступил в институт. Выбирал, где поступать: в Киеве или в Харькове? Решил, Киев город более престижный. Но основным аргументом в пользу украинской столицы было то, что в этом городе жила мамина дальняя родственница баба Гита, сухонькая горбоносая старушка. Она отнеслась к Доде с пониманием, он занял угол в ее комнате в старом домишке, без всяких удобств. Додька не платил старушке ни копейки (так она захотела), но оказывал помощь по хозяйству: носил воду, топил печку, в общем, всю тяжелую работу студент взял на себя. Баба Гита варила для Доди кашу и жаркое, следила за его одеждой. Додька стремился заработать: бегал по ученикам, халтурил на овощной базе, грузил на вокзале. Так и жили единой семьей, обоим было легче. Иногда жилец ездил в родное местечко, привозил оттуда продукты, которые они кушали вдвоем. Баба Гита любила Додьку, как родного сына. Своих детей у старушки не было.
- Додь, а Додь, - говорила вечерами старуха, - Ты уедешь, а я как?
- Ты же жила до меня, бабуля, и снова будешь жить.
-Теперь уже не смогу. Додь, а ты хочешь остаться в Киеве?
- Хотел бы. Но кто меня оставит?
- А я тебя пропишу, нелегко это будет, но попробую, Додя.
- А потом скажешь, что я жду твоей смерти? А я желаю тебе прожить еще много лет. Не получится прописка, жилье ведомственное.
- Болтун ты, Додя. Хочешь, познакомлю тебя с девушкой, женишься, дети народятся?
- У нас в институте целая общага девчонок, ну и что? Как приехали, так и уедут. В Киеве жизнь другая.
- Додя, а если ты на киевлянке женишься? Тогда останешься, Додь?
- Где их взять, они на дороге не валяются, баба Гита.
Через пару дней старушка поджидала Додю с нетерпением.
- Додь, есть хорошая девка, киевлянка, но молодая, ей всего 18.
- Ты даешь , бабуля, мне уже 26, не пойдет она за старика.
- Додя, это хорошо, что ты старше, подчиняться будет тебе. Настоящим хозяином будешь, ну, Додь, познакомься, прошу тебя.
В субботу принарядившийся Додик пошел с бабой Гитой знакомиться. Родители девушки оказались милыми приятными людьми, у них было 4 старших сына и единственная дочь Изольда, самая младшая. Девушка сразу приглянулась Доде: хрупкая, большеглазая. Он пытался завести с ней разговор, но девчонка улыбалась и молчала, словно сторонилась нового знакомого. Додик, расстроенный, пошел домой.
- Баба Гита, видишь, не понравился я Изольде, как говорят в народе, рылом не вышел.
- Не грусти , Додь, я завтра узнаю, в чем дело. Как ты мог не понравиться, ты у меня такой красивый. Голливудские актеры рядом с тобой отдыхают. А, если не получится, не переживай, другую отыщем. Мало ли девок в Киеве! Мы тебе такую красоточку отыщем, что все с ума сойдут от зависти, Додь.
Додик невнимательно слушал бабку, он был в отчаянии. Маленькая дикарка Изочка очень ему понравилась и запала в душу. Красавицей ее не назовешь, но такая очаровашка! Скромная, воспитанная, взгляд внимательный, умный.
- Бабуля, понравилась мне эта девочка. Неиспорченная, видно сразу. Узнай, баба Гита, как я ей?
- Узнаю, Додя, завтра же.
Баба Гита назавтра побежала к Изе, та честно ей сказала, что парень неплохой, но в возрасте.
- Значит, будешь за ним, как за каменной стеной, - подытожила старуха, - Подумай, Изольда.
Додька изобрел тактику ухаживания за девушкой и стал действовать строго по плану. Так хотелось понравиться девчонке, влюбить ее в себя. И она сдалась! Добрая старушка прописала молодоженов к себе. Через год случилось непоправимое: баба Гита попала под машину и скончалась, не приходя в сознание.
- Мы всегда будем помнить тебя, дорогая бабуля. Доброту твою, тепло человеческое. Пусть земля тебе будет пухом, - сказал на ее могиле Додя и расплакался. Слез своих он не стеснялся.
Жизнь неутомимо мчалась вперед. У Доди и Изы родилась дочурка, решили назвать ее Ритой, чтобы было созвучно имени Гита. Через пять лет родилась вторая дочь – Леночка.
Девочки подрастали, в семье царили любовь и взаимопонимание.
- Изольда, - сказала молодой женщине соседка по площадке тетя Нюра, - Прости, но у меня для тебя плохая новость: видели твоего Давидку с бабой, а в руках у нее – цветы. Любезничал он с этой бабешкой.
- Что вы говорите, тетя Нюра? Может, это его коллега.
- Никакая ни калека, молодая здоровая тетка, богато одетая, крепкая, рослая, как скаковая лошадь. Тебя на целую голову выше. Такая любого ухватит.
- Вы сами видели или...
- Машка видела из 17 квартиры, Гальки моей подруга. Глазастая девка, зоркая, все увидит. Последи за своим-то, а то потеряешь мужика. А у тебя дочери растут.
Иза улыбнулась, но словам соседки внимания не придала: верила мужу. Он не может предать ее и дочурок. А Машка любит сплетничать, всюду лезет со своим длинным языком, недаром муж сбежал. Вот уже год, как Давид нашел новую высокооплачиваемую работу, правда, приходится часто ездить в командировки. Но цель оправдывает средства: девчонки растут, их надо одевать. Дочери обожают отца, а он их, так что...нечего болтать, ох, уж эти соседушки...Одни сплетни от них.
Иза тоже любит свою работу: она медсестра в процедурном кабинете поликлиники. Зарплата небольшая, но у нее есть любимый муж, та стена, о которой говорят в народе. В свои 35 Изочка расцвела. Из худенькой девчонки превратилась в миловидную женщину с приятными формами. Она следила за собой, но косметикой не слишком увлекалась, своя красота была. Недавно сделала модную ассиметричную стрижку и подкрасила челку. Нет, она нисколько не хуже других женщин, не может муж этого не замечать. Пусть весь мир болтает, она не поверит. Ни за что! 
Как она ошибалась! В жизни Давида произошли крупные изменения, а Иза этого не заметила. Новая работа нравилась. Руководителем организации была интересная женщина, которую сотрудники за глаза называли «железной леди». Она стала оказывать знаки внимания новому симпатичному сотруднику. Элеонора Петровна среди своих сотрудников слыла красавицей. К моменту их знакомства Элеонора была замужем, но это ее не смущало. Выписав командировку в Сочи себе и новому сотруднику, она сказала безаппеляционным тоном:
- Надеюсь, Давид Григорьевич, вы не будете болтать лишнего и давать пищу разговорам.
Так начался их роман, словно горная лавина, он охватил их моментально, все разрушая на своем пути. Элеонора Петровна разошлась с мужем – гинекологом и стала требовать, чтобы Давид развелся с Изой.
- Я не хочу делить тебя с медсестрой. Ты будешь сравнивать нас, а мне это неприятно.
- Но…в моих планах…
- Мне плевать на это, ясно? Ты будешь делать, как я хочу!
У Давида началась новая жизнь: веселые поездки, новые знакомства с людьми, имеющими положение и имя…
Развод с Изой был тяжелым и болезненным. Малышка Изольда оказалась сильной духом. Она твердо заявила:
- От тебя не возьму ни копейки. Предатель!
И слово свое твердо держала. Давид посылал ей деньги по почте, Иза отправляла их обратно. Она нуждалась, но денег у предателя брать не хотелось. Главврач поликлиники жалела брошенную женщину, добавила ей зарплату, но жилось семье трудно. К Изе посватался сосед Толик Северов, он недавно развелся с женой. Толик был непьющий и добрый малый, но его жена нашла, к чему придраться. По ее мнению, Толик виноват был в одном: работал водителем-дальнобойщиком, редко бывал дома. Так что, Толя и Иза были друзьями по несчастью. Со своей Антониной Анатолий детей не нажил.
- Изочка, роди мне малыша, - просил он.
Но Иза никак не могла забеременеть, хотя доктора говорили, что со здоровьем у женщины все в полном порядке. Семья Изы с Толей получилась, правда, новый Изин муж не был интеллектуалом, как первый, зато был заботливым и внимательным. Не обижал и приемных дочек: из командировок привозил девочкам наряды, безделушки. Иза не сравнивала мужей, она принимала свою судьбу такой, какая она есть. Об отце все трое старались не вспоминать: было досадно. Только они привыкли друг к другу, с Толей случилось несчастье. Он ехал по работе из Казахстана, вез колбасные изделия. Машину остановили, забрали продукты, деньги, а свидетеля-водителя убили. Хоронил Анатолия Максимовича Северова весь гараж, много теплых слов было сказано об этом славном человеке. Изольда страдала, ее горе было безысходным. Через день подъехала на кладбище, подошла к могиле Толи, наплакалась. Затем решила проведать могилку бабы Гиты. Только вышла на нужную дорожку, заметила мужскую фигуру, убирающую на могиле опавшие листья. Этим человеком был Давид Раскевич. Изольда резко свернула с тропинки и пошла к автобусу. Слезы душили ее. Она оплакивала свою неудавшуюся, несчастную жизнь, Толика и бабушку Гиту – всех сразу.
- Зачем ты оставил меня, Толечка? - говорила она, - Я так одинока. Хоть с небес пожалей меня.
Сначала Толины друзья пытались помочь вдове, но Иза не хотела ничего брать. Со временем Толины друзья приезжать перестали, у каждого своя жизнь, свои заботы.
Давид о своей прежней семье вспоминал нечасто. Он и Элеонора не скучали, денег было много, жизнь была в удовольствие. Если бы не… Ох, уж это сослагательное наклонение. Юный скинхед, сын Элеоноры, возненавидел Давида. Он обзывал отчима свиньей, скотиной, пархатым и вонючим жидом, кидался на него с кулаками. Элеонора неоднократно беседовала со своим отпрыском, но бесполезно. Она по-прежнему сдувала пылинки с Давида, кормила мужа деликатесами и возила на отдых. Сына своего она обожала еще больше и просила Давида не обращать на шалости Юрочки внимания. Тогда Давид вспоминал Риту и Леночку, милых и воспитанных девочек. Сам виноват, что так получилось, хотя…с Элеонорой жить отлично, если бы не Юрка. Издевательства скинхеда вскоре ему надоели, он ушел от Элеоноры и красивой жизни. Ушел в никуда, потому что остался без жилья и работы. Нашел работу с общежитием и запойным соседом-алкоголиком Васькой. Пытался звонить Изольде, просить прощения…но бывшая супруга была непреклонна.
- Изка права, - думал Давид, - Так мне и надо, я ее предал. Только теперь я понял, насколько я люблю всех моих девочек: Изу, Риту, Ленку. Но все прошло, надо жить, как получится.
Изины братья к тому времени проживали в Америке, они стали уговаривать ее приехать на ПМЖ. Особенно брат Михаил, который был старше Изы на три года. Рита была уже замужем, она жила отдельно от матери и сестры. На семейном совете решили: сначала поедет Иза с младшей дочерью, а потом вызовет Риту с мужем и детьми. В Америке пришлось все начать сначала. Приятельницей Изольды стала Клара, владелица соседнего магазина, бойкая и веселая женщина.
- Изольда, - сказала Клара, - Ну что ты одна и одна? У меня есть дальний родственник, порядочный человек. У него большой дом с бассейном, он одинок, ему с женщинами не везло…
- Клара, я за чужой счет жить не могу.
- Я понимаю. Он старше тебя намного, доверчивый добрый, его могут обмануть. Прошу, посмотри на него.
- Ладно, - ответила Иза, - может, он мне тоже понравится.
Так судьба свела ее с Иосифом. Она прожила с ним около шести лет, он был заботлив и тактичен. В доме всем хватило места, вскоре приехала Рита с семьей, и Иосиф попросил, чтобы они тоже жили в этом доме. Если бы не его возраст, Изольда влюбилась бы в него. Он скончался скоропостижно, оставив все свое имущество супруге. Ей было жаль старика, она привыкла заботиться о нем. Долго скучала по нему, вспоминала несчастного Толика и предателя Давида. Почему не везет ей с мужиками? Сердечный приступ – и Иосифа не стало. Он был хороший человек, а хорошие люди тоже нужны Богу.
Изольда затосковала. Иногда ей снился Давид – ее первая любовь. Хотелось знать, как у него сложилась жизнь. Может, он одинок и несчастен. Впрочем, так ему и надо, предателю. Она гнала эти мысли подальше, словно боялась встречи с бывшим мужем.
Рита по своим делам должна была съездить в родной Киев.
- Мама, может, мне найти отца? – спросила она.
Иза удивилась. Рита была противником встреч с отцом, она уже была большая, когда отец бросил их, а тут…
- Риточка, насчет отца решай сама, а вот на могилу бабушки Гиты сходи сразу же, чудная была старушка, редкой души человек, - ответила Иза.
Давид частенько уходил из общаги, не желая находиться в обществе пьяного Васьки Разгуляева. От нечего делать пошел в парикмахерскую. Стригла его вертлявая тощая парикмахерша Тайка, рассказывая свои похождения своей напарнице Алке.
- Тая, - сказал Давид, - я хочу снять угол, недорого, поможете мне? Надоел мне алкаш-сосед, сил никаких нет.
- А вы совсем не употребляете? – спросила Тая.
- Только на торжествах, а курить не научился совсем.
- Я сдам вам комнату, будем пополам платить за квартиру, идет, Давид Григорьевич?
- Конечно, Таечка, век не забуду, я – аккуратный, женщин тоже не буду водить. 
Так началась его совместная жизнь с Таисьей. Тая на второй день пришла к нему и сказала:
- Я мужиков себе в квартиру зазря не вожу, - и скользнула Давиду под одеяло.
Давид смирился, бытовые условия в квартире у Таи были хорошие, рядом она – молодая, доступная. Она умела не обижаться и не грустить. Одно коробило Давида: Тайка была жуткой грубиянкой и матерщинницей, а этого он терпеть не мог. Женщина должна быть женственной. Давид удивлялся интересам своей подруги и ее напарницы Алки: каждый выходной собирались на чьей-нибудь квартире и выпивали, спорили и пели похабные частушки с яростным задором. В доме Таи не было ни книг, ни газет, да ее мало что интересовало. Тряпки она обожала, одевалась модно, хотя и довольно крикливо.
Однажды он не выдержал мата из уст молодой женщины и ушел. Попросил у Алки разрешения поставить вещи.
- Ты мне нравишься, Давид, можешь остаться у меня.
- О чем ты, Алла? Тая обидится на тебя, вы – подруги.
- Что за бред? Меня ее мнение не интересует. Так что, едем?
- Едем.
Алка была полной противоположностью Таисии. Брюнетка с царственной осанкой, с большим излишком веса и миловидным личиком. Жизнь у Аллы ему нравилась больше, чем у Таи: Алла была мягкого характера, хозяйственная, но недалекая. Говорить с ней было абсолютно не о чем. К его удивлению, Тая не обиделась на подругу, она изредка заходила к Алле, чтобы посидеть вечерком за бутылочкой вина или коньяка.
- Девушки, - сказал Давид, - может, в театр сходим, я возьму билеты на «Гамлета».
- Стукнутый ты, Давид, что там смотреть, твою мать. В гробу я их всех видела, - засмеялась Тая. Алка поддержала подругу.
Давиду надоели посиделки, тупые недалекие женщины. Вспоминал прошлую жизнь, но не Элеонору, а Изольду. Как она, как дочки? Потерял он их навсегда, это его Бог за Элеонору наказал. Давид знал, что они в Америке, это ему рассказал Абрам Ефимович, дядя Изольды. Но адреса не дал, сказал, нет разрешения.
Ночью ему снилась Изольда, такая молодая и очаровательная, с какой он с ней познакомился. Они гуляли и целовались, а она шептала:
- Ты давно не был у бабы Гиты, сходи, за меня цветы положи.
- Положу.
А потом приснилась баба Гита. Она варила суп из моченой таранки и разговаривала с ним:
- Додь, а, Додь, что же ты так? Ты любишь Изольду, пойди, стань на колени, попроси прощения, Додь. Ты виноват. Хочешь супчику?
- Хочу.
Баба Гита налила суп, а он не мог почерпнуть его ложкой. Проснулся Давид весь в поту.
- Что с тобой? – спросила проснувшаяся Алла.
- Кажется, я знаю, что должен делать.
В воскресенье, захватив тяпочку, Давид отправился на кладбище. Народу на кладбище было много, он вышел на нужную ему тропинку, и… На могиле бабы Гиты находилась молодая красавица, она пыталась убрать могилку, вооружившись старой металлической пластиной.
- Рита, доченька, - только и смог вымолвить Давид. И заплакал, не стесняясь слез.
Рита уезжала через неделю. Она попросила отца приехать к ним. 
- Мама будет против, - сказал он,- И правильно. Я много неприятностей ей причинил.
- Неприятностей? Это мягко сказано. Но мы прощаем тебя, потому что отец – это отец.
Они проговорили всю ночь, а утром Давид провожал дочь в аэропорт. Он посадил Риту на самолет и долго стоял и смотрел, как он поднимается в воздух. Затем вошел в ресторан. Ему показалось, что на него смотрят. Он обернулся и увидел смеющуюся Элеонору, она сидела за столом с двумя молодыми армянами. На ней был костюм абрикосового цвета, а на шее, шарфик цвета само. Элеонора махнула ему рукой, приглашая к своему столику. Давид не подошел к ним, резко развернулся и пошел к выходу.
Вот уже несколько лет Давид Гриорьевич Раскевич живет в Америке со своей первой семьей. Он счастлив, просыпаясь рядом с Изольдой, целует ее и говорит ласково:
- Мы снова вместе с тобой, Изочка, и я благодарю Бога за это. И еще бабу Гиту. Смотри: ее так давно нет, а мы вспоминаем о ней так часто. Иза, спасибо, что ты простила меня.
- Если честно, не совсем, что-то болит в душе, Додик.
- Мы это изживем, обязательно, я буду все делать для этого.
У них пятеро внуков: трое детей Риты и двое близнецов Леночки. Детям нужна помощь, и супруги Раскевичи с удовольствием им помогают. Часто вспоминают, как жили в комнатушке бабы Гиты и были единым целым, хотя жилось нелегко. Вечером, сидя у телевизора, Давид любит пить чай с лимоном и конфетами и, не афишируя этого, любуется женой. До чего у нее красивые глаза, маленький носик, бархатная нежная кожа. Как он мог предать эту красавицу! Идиот! И на его глаза навертываются слезы, но он с этим быстро справляется. Сентиментальный дурак!
- Мне нужна только ты, - говорит он каждый день про себя. 
Вслух он сказать такие слова вновь обретенной супруге боится. Знает: она посмеется над ним и не поверит. Не любит Изольда красивых фраз.
Нет, слова им не нужны. Они понимают друг друга с полуслова. Может, это и есть любовь, только выстраданная и проверенная временем? Скорей всего, это действительно так.