План на день

 В старом парке, где голые деревья с тоской глядели на шуршащие лоскуты бывшей одежды, разбросанные под ногами прохожих, на выцветшей от солнца лавочке сидела девушка. Одета она была странно: в летнем полупрозрачном голубом платьице без рукавов, в босоножках на высоких каблуках. Её белые как снег, которым вот-вот грозили разродиться тучи над головой, волосы трепал ветер. Первые снежинки робко дрожали в воздухе и она ловила их в ладошку и улыбалась. По аллее парка спешили прохожие, втягивая головы в плечи, но ни один из них не обращал на неё внимание, словно полураздетое юною создание в ноябрьском парке - абсолютно нормальное явление.

-- Ты кто? -- вдруг раздалось за её спиной.
-- Ну наконец-то, -- обернулась она на голос и ободряюще улыбнулась малышу в старенькой курточке, неумело зашитых кедах, прикрученных бечёвками к тонким лодыжкам, из-за явного не соответствия их размера с ножкой малыша. На голове у него постоянно норовила съехать кепка с поломанным козырьком. Малыш смотрел строго, словно с укором, на девушку.
-- Тебе не холодно? -- решил выяснить он.
-- Мне не бывает холодно, -- беспечно рассмеялась блондинка, запрокинув голову, и ветер опять весело затрепал хвост её льняных кудрей.
--  Так кто же ты? -- проявил настойчивость малыш.
Девушка  хитро подмигнула:
-- Разве ты меня не узнаешь? -- и вдруг взлетела над лавочкой, распрямив за спиной стрекозьи переливчатые крылья.-- Посиди тут, Миша, за тобой придет мама, -- и исчезла.
-- Мама? У меня нет мамы. У меня никогда её не было...
Малыш задумчиво поглядел на то место, где только-что парила странная девушка-стрекоза, потрогал рукой доски лавочки: " Тёплые..." И сел точнехонько на её место. Странное тепло поднялось, приятно щекоча, вдоль позвоночника и Миша впервые за несколько дней уснул. Он так и сидел на лавочке, закинув голову назад и подсунув под себя  руки и на его лице разливалась блаженная улыбка.


 По аллее дробно цокали каблучки. Катерина бежала  домой, туда где ждет её любимый муж, в тепло и уют, любовно свитого семейного гнездышка. Бежала раствориться в его глазах, прижаться к широкой груди, растаять в объятьях крепких рук. Бежала любить... Их дом с Сергеем был, что называется - полная чаша. Но как же нестерпимо иной раз накатывало осознание, что никогда-никогда в нём не раздасться детский смех. Не затопают по пушистым коврам ножки малыша, их малыша. Что никогда она - Катя, не познает счастья материнства. И детская комната, которую они вместе с Сергеем оклеивали забавными обоями с мишками, не станет жилой...
Никогда... Никогда... Никогда...

 Снежинки таяли, не долетая до земли, превращаясь в холодный дождь, и  капли  отстукивали в унисон с её мыслями это - никогда-никогда-никогда....
Как переживал Сережка, узнав о том, что после  ужасной аварии ему не стать отцом. Как он с ума сходил под операционной, пока врачи боролись за жизнь Катюши.
-- Простите, прободение матки, ребенка спасти не удалось. За вашу жену мы еще поборемся. Но там очень большая кровопотеря. Шансы минимальны.
Никогда-никогда-никогда...

 Как его могли выпустить в таком состоянии из больницы? Как? Катя сто раз прокручивала тот злосчастный день. Её поход в поликлинику на декретную комиссию, переход улицы на зеленый свет, черная "мазда"  внезапно вынырнувшая из подворотни, удар, темнота, рёв сирены, свет... Плоский живот... Пустота... Боль... Тишина... " Мама, а где мой Мишенька?"  Ожидание прихода мужа. Молчание в ответ на все вопросы. Мама, прячущая глаза. Врач, отказывающийся отвечать.
Никогда-никогда-никогда...

 Она представила себе Сергея выходящего из белых дверей. Его серые глаза, ставшие черными от боли. "Ваша жена, если и выживет, никогда не сможет рожать."
Никогда-никогда-никогда...

 Рука Сергея привычно поворачивает ключ, машина трогается. Перед глазами плывут круги. Пальцы ухватились за баранку насмерть, в ушах звучит приговор :" Никогда-никогда-никогда..." Дождь сбегает слезами по лобовому стеклу." Надо включить дворники. Что такое дворники? Люди, метущие улицы от осенних листьев? Причем тут дворники?  А при чем тут осень? Утром была весна. Весна? Что такое весна? Это дождь, или  я плачу?" Свет... Удар... Темнота... Тишина...

- Простите, мы сделали всё, что могли. Жизнь вашего мужа вне опасности. Но в результате травмы он никогда не сможет иметь детей.
Никогда-никогда-никогда...

 "Противный дождь! Противный ритм! -  Катя тряхнула головой. - Все что было с нами похоже на фарс, жуткий фарс! Так просто не бывает! И я ненавижу слово никогда, ТЫ слышишь меня? Кто ТЫ? Бог? Дух? Рок? Карма? Я признаю только слово- ВСЕГДА!"
Внезапно в мысли Катюши врывается тихое пение. Кто-то детским голоском, совсем рядом еле слышно поет: " Пусть всегда будет солнце! Пусть всегда будет небо! Пусть всегда будет мама! Пусть всегда буду я..."

 Катя останавливается в поисках источника  звука, на лавочке, мимо которой она только что пробежала, спит малыш. Его пухлые губы улыбаются, шепча слова старой-старой, давно позабытой песни. На лицо надвинута кепка, на подбородке ямочка, как у Сергея. Что-то дрогнуло в груди женщины. Едва дыша она подходит к малышу. Рваная курточка, явно с чужого плеча, кеды, привязанные бечевкой к тонким лодыжкам, вытянутые спортивные треники, закатанные внизу колбасой, они тоже сильно велики. И улыбка, до боли родная улыбка  и эта ямочка.
-- Ты кто? -- спрашивает Катя малыша, слегка тряхнув его за плечо.
-- Я Миша... Я жду свою маму. Она должна за мной прийти сейчас. Это ты? Ты моя мама?
Дрожащими пальцами Катя поднимает козырек кепки. На неё смотрят серьезные серые глаза, глаза Сергея.
-- Да, я твоя мама... Пойдем домой? Нас ждет папа...
Малыш крепко ухватился за руку Кати и весело пошел с ней рядом.  Девушка с крыльями стрекозы опять уселась на ту же лавочку, провожая их взглядом. Малыш и Катя скрылись в струях дождя, но странная девушка всё еще слышала их разговор:
-- Мама, а где ты была так долго?
-- Искала тебя...
-- А я что, потерялся?
-- Что-то типо того...
-- И ты думала, что уже никогда меня не найдешь?
-- Ну что ты, малыш, я ВСЕГДА знала, что мы встретимся.
-- И я знал... И искал тебя, мамочка...
Рядом с девушкой в голубом присела девушка в зеленом с рыжими волосами. Она молча протянула левую ладошку и блондинка хлопнула по ней правой.
-- Получилось?
-- Как всегда, сестренка.
-- Да, братец, пожалуй, перестарался. Две автомобильных катастрофы за сутки с мужем и женой - это плохой юмор.
-- Судя по всему, он мучился жестоким похмельем и что-то напутал. Ну ничего, мы всё исправили.
-- Что у нас еще на сегодня?
Рыженькая перелистала страницы ежедневника, выхватив его прямо из воздуха:
-- Презентация в доме моды новой коллекции - там должны познакомиться Саша и Алина, потом надо чтоб Петрович с двадцать третьей квартиры проспался и передал таки письмо от сына  Акулине Павловне. У Егора и Ирины должно быть примирение, Дмитрий и Ирада сегодня смогут, вопреки всем прогнозам врачей, зачать ребенка, Вите подарят велосипед, Олег Антонович изобретет таки экологическое топливо из обычной воды, у Галины Антоновной закроется язва, Людмилу Сергеевну сын позовет к себе жить, Юра должен почувствовать свои пальцы на парализованных ногах, у Юли не подтвердится диагноз, а Андрей нокаутирует в первом раунде Тайсона и, пожалуй, на сегодня всё.
-- Тогда полетели?
И две пары переливчатых стрекозьих крыльев распрямились за тонкими фигурками.
-- Полетели....