Дуэль вслепую

       Экипажам т/х.”Капитан Вислобоков”, “Капитан Чирков” и “Гавана” посвящается .

В “горячих точках” я бывал и раньше. Тартус в Сирии и торпедированный у причала “Мечников”. Ходейда в Южном Йемене, с её кровавой междоусобицей. Тогда война была рядом, но вне меня. Я не пускал её в душу, оставаясь посторонним наблюдателем. Сейчас всё было по - другому.

  Я стоял у борта судна и, со странной смесью умиротворения и тревоги, всматривался в воды залива Намиб. Золотыми монетками поблескивала вода под сонным солнцем. Хотелось и мне закрыть глаза и наслаждаться прикосновением солнечного тепла. В правой руке я держал смерть. Такую маленькую, ребристую, с виду безобидную.

Я смотрел на неё и пытался понять: зачем она здесь, такая неуместная, чуждая этой мирной беззащитной красоте. Безразличная . Безучастная. Ей всё равно, кого лишать жизни- за неё всё решили другие.

  На другом берегу залива, почти беззвучно, в воду опустился человек. Он ещё раз посмотрел на дёргающееся в какой-то странной пляске солнечное пятно на границе воды и неба. Красиво. Взглянув на кажущийся огромным под водой циферблат часов и манометр воздушной смеси, он мягко ушёл на глубину. В руках он тоже держал смерть. Маленькую, но мощную магнитную мину. Он не испытывал ко мне ненависти, и не желал моей смерти. Он просто выполнял поставленную задачу.

  Я внимательно смотрел на смерть в моей руке. Совсем не страшная. Почему же растёт какое-то сосущее чувство где-то повыше желудка? Я её боюсь ? Но , ведь, она мне абсолютно послушна. Она не умеет строить, спасать, учить, но убивает она мастерски. И сейчас именно я решаю, куда направить её умение. Осторожно, левой рукой я стал выпрямлять согнутые усики чеки. Обычная мягкая плоская проволока, похожая на шплинт… Под пальцами подаётся легко. Медленно и осторожно вытащил чеку. Зачем дёргать? Я никуда не спешу. Зачем- то положил чеку в карман. Я почувствовал, как смерть проснулась от дрёмы и приготовилась. Вся подобралась, сжалась, как для прыжка.

Холодной сталью откуда-то сзади проникла в сознание мысль: ”А что, если я уроню её при броске? Ведь бывает же, что камень выскальзывает из руки, сорвавшись с пальцев… ” Снова смотрю на смерть. Костяшки пальцев побелели, сжимая её в ладони. Медленно размахнувшись, стараясь не сделать ни одной ошибки, я изо всех сил бросил смерть в сторону солнца.

Громкий щелчок будто прострелил меня насквозь. На мгновение мне показалось, что смерть решила наказать меня, вырвавшись на свободу сразу после броска, всего в 4-5 метрах от меня. Потом понял, что сработал капсюль-воспламенитель. Весело вращаясь, смерть с лёгким всплеском вошла в воду.

“Раз, два, три, четыре…”Неужели все тоже считают эти самые секунды? Стальная палуба подо мной вздрогнула и отозвалась смесью звона и стона. Будто огромный молот ударил по такому же огромному листу железа. Справа над трапом мигнули лампы. Совершенно неуместная мысль:”А почему они горели днём?” Вода вздыбилась полукруглой водяной горкой над тем местом, где исчезла смерть. Там, в глубине, сквозь кристально- чистую бирюзу воды я увидел разрастающийся матово-белый шар. Он вовлекал в своё разрушительное безумство водоросли, серебристые тела рыб, песок и обломки коралловых ветвей, превращая красоту в хаос, окрашиваясь бурым.

   А у другого берега залива, эхо от взрыва достигло подводного пловца. В воздухе это ощущалось не страшно, ко взрывам здесь привыкли. Но вода несжимаема, и смерть ударила по нему всей своей многотонной, вырвавшейся на свободу силой. Разрушительный удар, похожий на нокаут. Уши и мозг пронзила нестерпимая боль. В лёгких будто что-то лопнуло. И всё же, он выжил. Тренированное тело даже сохранило сознание, но удар его потряс. Если бы та, другая смерть, не была пристёгнута карабином к поясу, она навсегда ушла бы на дно залива, вырвавшись из рук. Хрустальная чистота воды возле ушей и загубника окрасилась причудливыми карминными фантасмагориями. Во рту – солоноватый привкус. Нет, не такой, как горько – солёное море. Другой, знакомый привкус. Кровь из ушей - плохо. Нужно возвращаться. Сегодня он проиграл. Завтра на задание пойдёт кто-то другой. Возможно, ночью. Впрочем, смерти всё равно, день или ночь. Она всегда хорошо делает свою работу.

  Я стоял на палубе и мысленно подсчитывал время, необходимое, чтобы добраться с того берега залива до судна. В голове настойчиво стучала мысль. Как так случилось, что два человека, не испытывающие друг к другу неприязни, вынуждены торопиться убить другого, чтобы самому остаться в живых? Чей изощренный мерзкий ум создал для нас эту дилемму и поставил перед выбором? Может, у того, на другом берегу, тоже есть жена и дети. И они ждут папу из командировки. Во сне им снятся его загорелые сильные руки и счастливая улыбка. Нет, философам определённо не место на войне. Я представил, как мой сын сейчас сидит в школе за партой и тянет руку на уроке. Сколько сейчас у них? Пожалуй, ещё рано, уроки не начались. Наверное, спешит, дожевывая на ходу бутерброд и, конечно же, опоздает, хоть школа рядом с домом…

  Я взглянул на часы, со вздохом наклонился к деревянному зелёному ящику, и взял в руку смерть. Маленькую. Ребристую.