История с колесом, или полёт бабочки

19 июля 2015 - Влад Устимов

Тишина. Наступила ночь. Долгожданная ночь после слишком длинного и невероятно ужасного дня. Судя по всему, для меня последнего. Кто бы мог предположить, что так хорошо начавшееся утро может омрачиться подобным несчастьем! Такая, уж видно наша планида, не в меру изощрённая.
Всё началось с того проклятого мгновения, когда колесо оторвалось и укатилось неизвестно куда. И это на такой-то скорости! Я взлетел, как бабочка, стать которой втайне мечтал всю свою жизнь.
Впрочем, тут же всё и закончилось. Слишком печально. До сих пор не верю и не могу прийти в себя. Теперь уж мне не восстановиться. Чувствую это совершенно определенно, что само по себе необычно.
Странно именно то, что появились ощущения. Неужели, наконец, кончилось моё неодушевлённое состояние? Вот, оказывается, что имеют в виду люди, когда говорят, что нет худа без добра! Заметив благостное наполнение нежнейшим эфиром своего некогда крепкого корпуса, я впал в транс. Это произошло в момент погрузки на эвакуатор. За миг перед этим до меня дошло, что я обрёл, наконец, душу, стал чутко воспринимать окружающее, думать и рассуждать. Всё это убеждает, что прежняя жизнь кончилась.
Бренная моя оболочка, скорее всего, пойдет на переработку. Но это вовсе не повод для печали. Такая перспектива логична и правильна. Всему своё время. Ждать исхода, наверное, осталось недолго. За дело взялся опытный и надёжный комиссар. Надеюсь, что довольно скоро результаты экспертизы поставят точку в этом вопросе. Да что толку? Прошлое не вернёшь. Случилось то, что случилось. Такая, значит, судьба. Но, какой бы сложной она ни была, мы не привыкли впадать в уныние.
- Чего ты там скрипишь, грустный, как таксист без выручки?   Давай, друг, поделись своими проблемами, может, полегчает чуток. А то, глядишь, где и поможем чем сможем. Хотя бы советом добрым.
Голос был тихий, но довольно явственный.
- Кто тут?
- Твой сосед. Да я не один здесь такой, говорящий. Клянусь передними колесами, когда-то меня величали «Чайкой». Но романтика кончилась. Годы своё берут. Теперь уж стыдно и сказать, кем стал. Мог ли я раньше подумать, что наступит время, когда окажусь в занюханной кустарной мастерской на этой грязной яме в совершенно антисанитарных условиях?
- Надо признаться, я думал, что думал молча. А это, оказывается, были мысли вслух. «Тихо сам с собою я веду беседу», как порой напевал хозяин. Ничего себе, симптомчик! Со мной такого ещё не случалось.
- Да не волнуйся ты! Это нормально. Мы тут все постепенно заговорили. Не от хорошей жизни, ясное дело. Да и времени у нас теперь – хоть отбавляй! Порой кажется, что оно вовсе остановилось.
- А как же сроки, обещания?
- Не бери в голову! И не суетись. Это пройдёт. Привыкнешь. Смотри на нас. Сначала мы тоже фырчали и ерепенились. Потом остыли маленько. Кое-кто уже и коррозии слега отведал. Потихоньку научились понимать друг дружку, общаться начали. Всё, как – никак, веселее.
- И о чём, если не секрет, беседуете?
- Какие тут секреты, брателло! Калякаем на досуге о всяком - разном. В основном, мемуарами между собой делимся, как это принято у старой рухляди. Кстати, заметь, слушать собеседника научились, что немаловажно! Философствуем. Самая интересная тема: «Машина и время». Ну, и о хозяевах своих, естественно. Мы, конечно, их не выбирали. От них много чего натерпелись и всегда зависели. Хоть и были они часто дурные и непутёвые, но всё равно родные. Так что, наши cудьбы тесно переплелись. О них больше и ведём разговоры.
- И много их у тебя было, хозяев – то?
- Ох, и не напоминай. Больной вопрос. Чего уж тут греха таить.
- А у меня один. Единственный. Раз и навсегда данный. Однолюб.
- О чём ты говоришь, я тебя умоляю! Разве такие бывают?
- Да чтоб у меня трансмиссию заклинило! Хотя, теперь уж всё равно. Расстался я с ним сегодня. Навсегда. Утром был весёлый и жизнерадостный. А вот как вдруг всё обернулось. Наперекосяк. Вытащили его из меня бездыханного и увезли в морг. Такие вот дела. Печальные.
- Ты уж извини, братан. Не знал. Да и не ожидал, честно говоря, что может ещё встретиться такой редкостный пример водительской преданности. Чего только в жизни не бывает. Ну, и прими, конечно, наши искренние соболезнования.
Он с жалостью посмотрел на мою покорёженную физиономию, украшенную разбитой фарой.
По притихшему гаражу прошёл какой-то неясный шум. То ли шорох ветра, проникшего через разбитое окно с улицы, где погода совсем испортилась, то ли скрежет ржавого железа на крыше. А может быть, так демонстрировали своё скорбное сочувствие несчастные автомобили, горько вздыхавшие в густом сумраке безлюдного бокса? Как бы то ни было, но эти звуки навевали грусть и минорный тон. Пахло дождём, мочой и тормозухой.
- Ваша поддержка мне сейчас как никогда дорога. Спасибо, друзья!
- Без этого, брат, у нас никак. Все мы тут судьбиной ушиблены, некоторые не по одному разу.
- Эх, знай я заранее свою карму, утром ни за что бы не выехал!
- Это ты брось! От фортуны, брат, никуда не денешься. Она дама с норовом. Никому не дано предугадать грядущие события. Не одним ДТП проверено.
- Мы тут все, я смотрю, товарищи по несчастью?
- Если только это есть несчастье. Это, с какого боку глянуть. Где удача, а где наоборот – можно ещё порассуждать. Не так всё просто, как кажется на первый взгляд. Да, мы все тут калеки. Зато обрели дар речи и безмятежный покой. Там, в городе даже припарковаться – иной раз проблема серьёзная. Кругом менты, знаки, надписи: «Машины не ставить!». Порой совсем деваться некуда. А пробки! А цены на заправках! Вот где ужас. Не говоря уж о том, сколько уродов за рулём. Одно сплошное безумие. Точнее безмозглая и бессердечная рассудочность. На дорогах постоянная, надоедливая опасность. Напрягает конкретно.
- Это точно! Чего - чего, а беспредела у нас хватает. Выше крыши. Шутка ли сказать, своего же хозяина раз пришлось связанным в багажнике везти. Прикинь? Дальше ехать уже некуда. Хорошо, хоть всё обошлось тогда благополучно. Справедливость восторжествовала. Остался цел и невредим. И то, лишь благодаря его же героическим усилиям, бойцовскому характеру и физической подготовке.
- Беспредел на дорогах - это отдельная тема! А возьми сами дороги? Убиты в хлам. Сколько от них бед! Нужна нам такая сумасшедшая жизнь, как зайцу стоп-сигнал. А здесь – тишь да гладь. Благодать, да и только.
- Ну, ты и замутил! Чего ж тут хорошего? Давно, наверное, на свежем воздухе не был?
- Какой в городе воздух - сам знаешь. Один смог. Ладно, не заводись. Расскажи-ка лучше о своём. Достойный был человек?
- А то! Золото, а не хозяин. Как же я его не уберёг? Никогда себе этого не прощу! Очередной техосмотр пропустил. Казалось бы - мелочь, вроде резинки от трусов, а имело серьёзные последствия. Можно ведь было предотвратить непоправимое. Сто пудов, можно было!
- Ты, уж больно-то не расстраивайся. И так убитый весь – дальше некуда. Валяй, рассказывай! Вспомни, дружище, что-нибудь интересное.
- Он был похож на дуб. Крепкий и надёжный, но тугодум.
- Да-а, таких теперь мало осталось. Ценные качества.
- И в то же время с юмором мужик. А вот алкоголь полностью игнорировал. Помню один случай. Гаишник останавливает и с подозрением к его рту принюхивается. Ну, мой и говорит: «Нюхай ниже!». Инспектор спрашивает с недоумением: «Как это?» и растеряно переводит взгляд ему на штаны. А это одеколон на груди пахнет. Ну и посмеялись же мы тогда! Инспектор, правда, чуть было не набычился.
- Повезло. Вообще-то с этим народом шутки всё больше боком выходят. Хорошо смеется тот, у кого свисток.
- А вот еще прикол. Ему как-то из ГАИ прислали фото, где мы превышаем скорость; а он послал им в ответ видео, где платит на месте наличными.
- Не надо би-би! Их обманешь – три дня не проживёшь.
- Ладно, проехали. Сам бы лучше рассказал о себе. Ты ведь, кажется, из представительского класса?
- Да, жизнь у меня долгая и интересная. Подумать только, ведь когда-то, было время, действительно крутым автомобилем числился, в первую элитную десятку входил. Безотказная была машина. Не даром меня завистники «Членовозом» кликали. Да, вот ведь беда, состарился. Время никого не щадит. Списали, продали.
Настоящие мытарства начались с того момента, когда достался мне однажды хозяин – сын мэра единственный и непутёвый, да ещё к тому же дальтоник. Ох, и подвел же он окулиста под монастырь! С тех пор и пошёл я, как говорится, по рукам. Чего только не насмотрелся на своём веку. Кого только не возил! Калейдоскоп разных типов.
Потом поставили на прикол, переделали. И вот чем я стал. На фига весь этот тюнинг? Не понимаю! В итоге превратили меня в какой-то паршивый шлюховоз. В стиле «Модерн». Отделка из кожи свежепойманного австралийского дермантина. Только на хрен он мне сдался, этот стиль ихний? Осточертело всё. Сплошь кабаки да нумера. Трактиры, театры – варьете и бани.
Пассажирок разных перевозил – море. Симпатичные стервы, но все паразитки до мозга костей. Откуда столько девиц, совсем не благородных, ума не приложу! И вообще, что за народ нынче пошёл. Если сравнить первых моих пассажиров с последними – жутко становится. Короче, стал я не автомобиль, а дурдом на колёсах! Грустно от всего этого и вспомнить стыдно.
- Да, уж! Где тут ответ на вечный вопрос: «Служение, или потребление?».
- Это точно! Последний мой, повар из ресторана, тот ещё сластолюбец. Мимо рта не пронесёт! Он особенно отличался. Гонял, как кобель по ярмарке. Сколько уж ему твердили: «Тормози до поворота, а то вынесет машину с дороги, а мозг из башки». Но всё без толку, хоть кол на голове теши.
- Я слыхал, что у нас, в России различают шестнадцать психотипов водителей, а в Японии – всего один. Твой, интересно, к какому относится?
- Ну да, у нас разных типов хватает, а уж психов на дороге – полным-полно. А какой этот – ей богу, не знаю. Так вот, мало того, что ушатал меня вдребезги, опрокинул в кювет, так ещё бросил на произвол судьбы и запел, предатель: «Хорошо шагать пешком, пешком…». Ладно хоть, сам цел и невредим остался. Я же говорил, что прокладку менять надо. Между рулём и сидением. Да кто же меня послушает.
А ведь, попади в хорошие руки, мог бы я стать чьей-то гордостью. Или даже фамильной реликвией. Не надоели ещё тебе бредни разбитого рыдвана?
- Ну, это ты зря так о себе. Всё хотел спросить, что это за призрак там, в самом углу, весь в паутине? Ни звука от него ни разу не слышал.
- А, не обращай внимания! Машина прослушки из службы безопасности. Древность ещё та. Курсировала когда-то по городам и весям. Все её боялись. А теперь никто не общается. А смысл? С ней и так всё ясно! Вот и молчит. С движком у неё проблема.
- Что, предстоит пересадка?
- Какая к шутам пересадка! В лучшем случае расчленёнка. А так одна у нас дорога – в утиль.
- И у меня, наверное, такая перспектива. Вряд ли будут ремонтировать.
- Если очень хочется, то можно. При желании восстановить тебя вполне реально. Только один вопрос: кому это теперь надо? Вот ведь в чём всё дело!
- Ты вроде бы тут один такой разговорчивый?
- Как муравей не может жить в одиночку, так и я постоянно нуждаюсь в общении. Горючки не налей, а поговорить дай! А эти, друзья мои, всё больше молчуны. Бирюки. В хозяев своих, наверное. Бывших.
         Старожил громко зевнул и надолго замолчал.
         Я с удивлением переваривал свою внезапно приобретённую способность к коммуникации. Хотя, что тут недоумевать, я, сколько себя помню, всегда был сентиментален. Взять хотя бы кошек, которых сосиской не корми, дай только на меня вскарабкаться, что я им каждый раз с удовольствием позволял.
Непогода снова громыхнула кровлей и всё опять стихло. Одна за другой навалились мысли о вечном. Мысли, мысли. Как паром пришёл.
- Уйти в мир иной вовсе не страшно. Особенно теперь, приобретя нечто бестелесное. Душа бессмертна, я это знаю. Воображаю, сколько любопытного может она принести. Какие тайны откроет! Как давно и страстно желал я узнать о своих предках. Мечтал окунуться в древнюю историю. Вернуться к истокам транспортного рода. Выяснить, с чего же всё это началось. Всё это заманчиво, как вожделенный полёт бабочки!
Сквозь щели в воротах начал проникать неверный серый свет робко пробуждающего утра. И тут сознание многострадального автомобиля, едва возникнув, вдруг провалилось в головокружительную глубину седых веков. В бешеном вихре закружились куцые обрывки беспорядочных мыслей. Последней из них была: «Зачем я всю жизнь прокатал на колёсах? Ведь моё истинное предназначение – полёт».
…
Восьмилетний Ирс заворожено смотрел на сильные жилистые руки Бака. Мастер аккуратно размачивал и уверенно месил красную глину на большом плоском камне. Прямо на глазах восхищённого мальчика сухие жесткие комья превращались в тягучую мягкую лепёшку, из которой проворные пальцы дяди лепили удивительные фигуры. Это было необыкновенное зрелище. Вскоре в жестких ладонях появилась голова, украшенная острыми рогами. Крепкая шея соединяла её с могучим телом, завершающимся коротким тонким хвостом.
Племяш с восторгом озарившего его открытия понял: «Это бык – тотемное существо. Символ жизни и благополучия племени». Он был так очарован увиденным, что на какое-то время потерял дар речи. И едва не забыл, зачем пришёл.
- Здравствуй, дядя!
- Здравствуй, Ирс, тебе чего? – ласково спросил широкоплечий крепыш Бак.
- Мама послала меня к тебе за посудой. Сказала, что ты знаешь, - мальчик не мог оторвать взгляд от тотема.
…
Вернувшись домой и отдав матери новенький кувшин, парень побежал догонять отца. Весь день, работая в поле, он неотвязно думал о Баке и его необыкновенном произведении.
Наутро чуть свет Ирс, рискуя быть наказанным, снова помчался к дяде. Принести воду и хворост можно и потом. Надо сначала посмотреть на глиняное чудо. Фигурка была почти готова. Под копытами быка устроена ровная площадка, которая опиралась на четыре круга, похожих то ли на семенную коробочку мальвы, то ли на разрезанный плод апельсина.
- Что это? – вытаращив огромные глаза, похожие на оливки, спросил он мастера, указывая на один из чудесных дисков. Подобные окаменелые раковины приносил как-то отец, спустившись с горы.
- Это колесо. То, что покорит весь свет, – весело ответил гончар, сощурив в заливистом смехе своё смуглое, испещрённое бесчисленными морщинами лицо. Ловко орудуя острым клыком шакала, он с любовью подравнивал отверстие в круге.
Огромная ярко-оранжевая бабочка бесстрашно села на глиняный обод. Глядя на неё, они вместе, мужчина и мальчик громко рассмеялись. Ей тоже приглянулась диковинная вещица.
Да, получился бык. Бык на колёсах. Прочной рыбьей костью были обозначены глаза, веки, рот и уши. Морда священного тельца вышла как живая. Далее изваяние было покрыто причудливым орнаментом. После обработки на огне, Бак украсил его индиго и охрой. От законченной работы глаз нельзя оторвать.
…
Ночью у костра мастер показывал соплеменникам своё новое изделие и долго рассказывал о том, что будет на этом месте через столько рассветов, сколько ягод на вековом тутовнике, росшем на берегу реки. Отблески огня то и дело выхватывали из темноты огромных летучих мышей, беззвучно носящихся в воздухе, наполненном оглушительным треском цикад.
- Как просто преодолеваем мы дальние дали, сидя в лёгкой долблёнке, подхваченной речной стремниной, или как, удобно устроившись в мягком межгорбии верблюда, можем всего за две луны пересечь песчаную пустыню, так дети, внуки и правнуки наших пра-правнуков смогут двигаться на великие расстояния, почти совсем не утруждая своих ног. И поможет им освоить неведомые земли на громадном пространстве вокруг вот такое колесо. Им не надо будет до крови стирать стопы и заботиться о прочных сандалиях. Колёсо даст жизнь новому, прекрасному царству. Царству разума. Мне приходят в голову поразительные мысли. Я слышу странные звуки и незнакомые слова. Чувствую неведомые запахи. Только не все они благостны и приятны. Вижу яркие картины мира, который будет наводнён повозками, колесницами, телегами, бричками, каретами, ландо, кабриолетами и разными другими замечательными приспособлениями, облегчающими жизнь человека. Начнётся новая эпоха, где людьми будут править любовь, труд, знания и доброта.
Ирс слушал, приоткрыв рот и забыв шлёпнуть москита, присосавшегося к тонкой шее. «Зачем бабочка села на колесо?» - подумал он, «Наверное, это был тайный знак!».
Взрослые вполголоса, чтобы не привлечь внимания ночных хищников, возбуждённо обсуждали увлекательные речи гончара.
Костёр угасал. Пресыщенные и угомонившиеся языки пламени лениво лизали чернеющие алые угли. Рассказчик умолк. Вслед за ним вдруг замерла какофония лесного оркестра. Ни ветерка. Ничто не нарушало тишину ночи. Внезапно, с оглушительным треском ломая ветки, на землю со смаком шлёпнулась тяжелая переспелая нектарина. И снова всё стихло. Лишь звёзды мерцали.
Кода сморённые сном, люди разошлись по своим лачугам, у очага остались два седовласых старца. На шее одного из них висела связка зубов убитого им крокодила – людоеда, прославившего его много лет назад. У пояса красовался большой костяной кинжал с изящной ручкой из блестящего дерева.
Лёгкий порыв ветра принёс прохладу и аромат полыни, смешанный с благоуханием цветущих магнолий. В тишине, изредка прерываемой жутким ревом леопарда и заполошными криками бабуинов, древний Кун с насмешкой глядел на подслеповатого Муна. Тот увлеченно, совсем как ребёнок, катал забавную игрушку по каменной плите.
Три звезды упали с неба, когда старый воин нарушил молчание, мягко и в то же время решительно прошамкав беззубым ртом: «Бак, подобно его рассказу, слишком необыкновенен. Он не такой, как все. Чудной. Его слова безумны и навеяны силами зла. Это не порядок. Надо известить Криворукого Акра. Он накажет дерзкого самозваного провидца. Лишь вождь слышит голоса духов, и только он может донести нам их волю. Никто кроме него не знает того, что будет. И этот чудесный предмет по праву должен принадлежать ему».
С этими словами продвинутый в годах муж выпрямился во весь рост, отбросив на землю корявую черную тень. Вдруг он стремительно наклонился и выхватил фигурку из рук опешившего приятеля. Мун поднял невидящие в свете костра глаза и оглянулся ему вслед. Тяжело шаркая по утоптанной площадке окостеневшими подошвами, Кун удалялся в свое ветхое жилище. Несмотря на солидный возраст, он был поджар и статен.
Его озадаченный собеседник тупо уставился на глиняное колесо, закатившееся в красноватые угли догорающего костра. Дождавшись дежурного по ночной смене и совершив обряд передачи огня, он медленно побрёл к себе, скребя длинным грязным ногтём плешь на темени. «Мне-то что до всего этого? Без меня разберутся!» - тихо бормотал Мун себе под нос. Его неказистый шалаш стоял на самом краю стойбища.
Из ночной черноты раздавались ворчливые трели невидимки – козодоя, охотящегося за светлячками. Когда-нибудь подобные звуки появятся у автомобилей со спецсигналами. Кто знает, когда? Плохо это, или хорошо? Кто знает?

фото автора

Регистрационный номер №0299072

от 19 июля 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0299072 выдан для произведения: История с колесом, или полёт бабочки
Тишина. Наступила ночь. Долгожданная ночь после слишком длинного и невероятно ужасного дня. Судя по всему, для меня последнего. Кто бы мог предположить, что так хорошо начавшееся утро может омрачиться подобным несчастьем! Такая, уж видно наша планида, не в меру изощрённая.
Всё началось с того проклятого мгновения, когда колесо оторвалось и укатилось неизвестно куда. И это на такой-то скорости! Я взлетел, как бабочка, стать которой втайне мечтал всю свою жизнь.
Впрочем, тут же всё и закончилось. Слишком печально. До сих пор не верю и не могу прийти в себя. Теперь уж мне не восстановиться. Чувствую это совершенно определенно, что само по себе необычно.
Странно именно то, что появились ощущения. Неужели, наконец, кончилось моё неодушевлённое состояние? Вот, оказывается, что имеют в виду люди, когда говорят, что нет худа без добра! Заметив благостное наполнение нежнейшим эфиром своего некогда крепкого корпуса, я впал в транс. Это произошло в момент погрузки на эвакуатор. За миг перед этим до меня дошло, что я обрёл, наконец, душу, стал чутко воспринимать окружающее, думать и рассуждать. Всё это убеждает, что прежняя жизнь кончилась.
Бренная моя оболочка, скорее всего, пойдет на переработку. Но это вовсе не повод для печали. Такая перспектива логична и правильна. Всему своё время. Ждать исхода, наверное, осталось недолго. За дело взялся опытный и надёжный комиссар. Надеюсь, что довольно скоро результаты экспертизы поставят точку в этом вопросе. Да что толку? Прошлое не вернёшь. Случилось то, что случилось. Такая, значит, судьба. Но, какой бы сложной она ни была, мы не привыкли впадать в уныние.
- Чего ты там скрипишь, грустный, как таксист без выручки?   Давай, друг, поделись своими проблемами, может, полегчает чуток. А то, глядишь, где и поможем чем сможем. Хотя бы советом добрым.
Голос был тихий, но довольно явственный.
- Кто тут?
- Твой сосед. Да я не один здесь такой, говорящий. Клянусь передними колесами, когда-то меня величали «Чайкой». Но романтика кончилась. Годы своё берут. Теперь уж стыдно и сказать, кем стал. Мог ли я раньше подумать, что наступит время, когда окажусь в занюханной кустарной мастерской на этой грязной яме в совершенно антисанитарных условиях?
- Надо признаться, я думал, что думал молча. А это, оказывается, были мысли вслух. «Тихо сам с собою я веду беседу», как порой напевал хозяин. Ничего себе, симптомчик! Со мной такого ещё не случалось.
- Да не волнуйся ты! Это нормально. Мы тут все постепенно заговорили. Не от хорошей жизни, ясное дело. Да и времени у нас теперь – хоть отбавляй! Порой кажется, что оно вовсе остановилось.
- А как же сроки, обещания?
- Не бери в голову! И не суетись. Это пройдёт. Привыкнешь. Смотри на нас. Сначала мы тоже фырчали и ерепенились. Потом остыли маленько. Кое-кто уже и коррозии слега отведал. Потихоньку научились понимать друг дружку, общаться начали. Всё, как – никак, веселее.
- И о чём, если не секрет, беседуете?
- Какие тут секреты, брателло! Калякаем на досуге о всяком - разном. В основном, мемуарами между собой делимся, как это принято у старой рухляди. Кстати, заметь, слушать собеседника научились, что немаловажно! Философствуем. Самая интересная тема: «Машина и время». Ну, и о хозяевах своих, естественно. Мы, конечно, их не выбирали. От них много чего натерпелись и всегда зависели. Хоть и были они часто дурные и непутёвые, но всё равно родные. Так что, наши cудьбы тесно переплелись. О них больше и ведём разговоры.
- И много их у тебя было, хозяев – то?
- Ох, и не напоминай. Больной вопрос. Чего уж тут греха таить.
- А у меня один. Единственный. Раз и навсегда данный. Однолюб.
- О чём ты говоришь, я тебя умоляю! Разве такие бывают?
- Да чтоб у меня трансмиссию заклинило! Хотя, теперь уж всё равно. Расстался я с ним сегодня. Навсегда. Утром был весёлый и жизнерадостный. А вот как вдруг всё обернулось. Наперекосяк. Вытащили его из меня бездыханного и увезли в морг. Такие вот дела. Печальные.
- Ты уж извини, братан. Не знал. Да и не ожидал, честно говоря, что может ещё встретиться такой редкостный пример водительской преданности. Чего только в жизни не бывает. Ну, и прими, конечно, наши искренние соболезнования.
Он с жалостью посмотрел на мою покорёженную физиономию, украшенную разбитой фарой.
По притихшему гаражу прошёл какой-то неясный шум. То ли шорох ветра, проникшего через разбитое окно с улицы, где погода совсем испортилась, то ли скрежет ржавого железа на крыше. А может быть, так демонстрировали своё скорбное сочувствие несчастные автомобили, горько вздыхавшие в густом сумраке безлюдного бокса? Как бы то ни было, но эти звуки навевали грусть и минорный тон. Пахло дождём, мочой и тормозухой.
- Ваша поддержка мне сейчас как никогда дорога. Спасибо, друзья!
- Без этого, брат, у нас никак. Все мы тут судьбиной ушиблены, некоторые не по одному разу.
- Эх, знай я заранее свою карму, утром ни за что бы не выехал!
- Это ты брось! От фортуны, брат, никуда не денешься. Она дама с норовом. Никому не дано предугадать грядущие события. Не одним ДТП проверено.
- Мы тут все, я смотрю, товарищи по несчастью?
- Если только это есть несчастье. Это, с какого боку глянуть. Где удача, а где наоборот – можно ещё порассуждать. Не так всё просто, как кажется на первый взгляд. Да, мы все тут калеки. Зато обрели дар речи и безмятежный покой. Там, в городе даже припарковаться – порой проблема серьёзная. Кругом менты, знаки, надписи: «Машины не ставить!». Порой совсем деваться некуда. А пробки! А цены на заправках! Вот где ужас. Не говоря уж о том, сколько уродов за рулём. Одно сплошное безумие. Точнее безмозглая и бессердечная рассудочность. На дорогах постоянная, надоедливая опасность. Напрягает конкретно.
- Это точно! Чего - чего, а беспредела у нас хватает. Выше крыши. Шутка ли сказать, своего же хозяина раз пришлось связанным в багажнике везти. Прикинь? Дальше ехать уже некуда. Хорошо, хоть всё обошлось тогда благополучно. Справедливость восторжествовала. Остался цел и невредим. И то, лишь благодаря его же героическим усилиям, бойцовскому характеру и физической подготовке.
- Беспредел на дорогах - это отдельная тема! А возьми сами дороги? Убиты в хлам. Сколько от них бед! Нужна нам такая сумасшедшая жизнь, как зайцу стоп-сигнал. А здесь – тишь да гладь. Благодать, да и только.
- Ну, ты и замутил! Чего ж тут хорошего? Давно, наверное, на свежем воздухе не был?
- Какой в городе воздух - сам знаешь. Один смог. Ладно, не заводись. Расскажи-ка лучше о своём. Достойный был человек?
- А то! Золото, а не хозяин. Как же я его не уберёг? Никогда себе этого не прощу! Очередной техосмотр пропустил. Казалось бы - мелочь, вроде резинки от трусов, а имело серьёзные последствия. Можно ведь было предотвратить непоправимое. Сто пудов, можно было!
- Ты, уж больно-то не расстраивайся. И так убитый весь – дальше некуда. Валяй, рассказывай! Вспомни, дружище, что-нибудь интересное.
- Он был похож на дуб. Крепкий и надёжный, но тугодум.
- Да-а, таких теперь мало осталось. Ценные качества.
- И в то же время с юмором мужик. А вот алкоголь полностью игнорировал. Помню один случай. Гаишник останавливает и с подозрением к его рту принюхивается. Ну, мой и говорит: «Нюхай ниже!». Инспектор спрашивает с недоумением: «Как это?» и растеряно переводит взгляд ему на штаны. А это одеколон на груди пахнет. Ну и посмеялись же мы тогда! Инспектор, правда, чуть было не набычился.
- Повезло. Вообще-то с этим народом шутки всё больше боком выходят. Хорошо смеется тот, у кого свисток.
- А вот еще прикол. Ему как-то из ГАИ прислали фото, где мы превышаем скорость; а он послал им в ответ видео, где платит на месте наличными.
- Не надо би-би! Их обманешь – три дня не проживёшь.
- Ладно, проехали. Сам бы лучше рассказал о себе. Ты ведь, кажется, из представительского класса?
- Да, жизнь у меня долгая и интересная. Подумать только, ведь когда-то, было время, действительно крутым автомобилем числился, в первую элитную десятку входил. Безотказная была машина. Не даром меня завистники «Членовозом» кликали. Да, вот ведь беда, состарился. Время никого не щадит. Списали, продали.
Настоящие мытарства начались с того момента, когда достался мне однажды хозяин – сын мэра единственный и непутёвый, да ещё к тому же дальтоник. Ох, и подвел же он окулиста под монастырь! С тех пор и пошёл я, как говорится, по рукам. Чего только не насмотрелся на своём веку. Кого только не возил! Калейдоскоп разных типов.
Потом поставили на прикол, переделали. И вот чем я стал. На фига весь этот тюнинг? Не понимаю! В итоге превратили меня в какой-то паршивый шлюховоз. В стиле «Модерн». Отделка из кожи свежепойманного австралийского дермантина. Только на хрен он мне сдался, этот стиль ихний? Осточертело всё. Сплошь кабаки да нумера. Трактиры, театры – варьете и бани.
Пассажирок разных перевозил – море. Симпатичные стервы, но все паразитки до мозга костей. Откуда столько девиц, совсем не благородных, ума не приложу! И вообще, что за народ нынче пошёл. Если сравнить первых моих пассажиров с последними – жутко становится. Короче, стал я не автомобиль, а дурдом на колёсах! Грустно от всего этого и вспомнить стыдно.
- Да, уж! Где тут ответ на вечный вопрос: «Служение, или потребление?».
- Это точно! Последний мой, повар из ресторана, тот ещё сластолюбец. Мимо рта не пронесёт! Он особенно отличался. Гонял, как кобель по ярмарке. Сколько уж ему твердили: «Тормози до поворота, а то вынесет машину с дороги, а мозг из башки». Но всё без толку, хоть кол на голове теши.
- Я слыхал, что у нас, в России различают шестнадцать психотипов водителей, а в Японии – всего один. Твой, интересно, к какому относится?
- Ну да, у нас разных типов хватает, а уж психов на дороге – полным-полно. А какой этот – ей богу, не знаю. Так вот, мало того, что ушатал меня вдребезги, опрокинул в кювет, так ещё бросил на произвол судьбы и запел, предатель: «Хорошо шагать пешком, пешком…». Ладно хоть, сам цел и невредим остался. Я же говорил, что прокладку менять надо. Между рулём и сидением. Да кто же меня послушает.
А ведь, попади в хорошие руки, мог бы я стать чьей-то гордостью. Или даже фамильной реликвией. Не надоели ещё тебе бредни разбитого рыдвана?
- Ну, это ты зря так о себе. Всё хотел спросить, что это за призрак там, в самом углу, весь в паутине? Ни звука от него ни разу не слышал.
- А, не обращай внимания! Машина прослушки из службы безопасности. Древность ещё та. Курсировала когда-то по городам и весям. Все её боялись. А теперь никто не общается. А смысл? С ней и так всё ясно! Вот и молчит. С движком у неё проблема.
- Что, предстоит пересадка?
- Какая к шутам пересадка! В лучшем случае расчленёнка. А так одна у нас дорога – в утиль.
- И у меня, наверное, такая перспектива. Вряд ли будут ремонтировать.
- Если очень хочется, то можно. При желании восстановить тебя вполне реально. Только один вопрос: кому это теперь надо? Вот ведь в чём всё дело!
- Ты вроде бы тут один такой разговорчивый?
- Как муравей не может жить в одиночку, так и я постоянно нуждаюсь в общении. Горючки не налей, а поговорить дай! А эти, друзья мои, всё больше молчуны. Бирюки. В хозяев своих, наверное. Бывших.
         Старожил громко зевнул и надолго замолчал.
         Я с удивлением переваривал свою внезапно приобретённую способность к коммуникации. Хотя, что тут недоумевать, я, сколько себя помню, всегда был сентиментален. Взять хотя бы кошек, которых сосиской не корми, дай только на меня вскарабкаться, что я им каждый раз с удовольствием позволял.
Непогода снова громыхнула кровлей и всё опять стихло. Одна за другой навалились мысли о вечном. Мысли, мысли. Как паром пришёл.
- Уйти в мир иной вовсе не страшно. Особенно теперь, приобретя нечто бестелесное. Душа бессмертна, я это знаю. Воображаю, сколько любопытного может она принести. Какие тайны откроет! Как давно и страстно желал я узнать о своих предках. Мечтал окунуться в древнюю историю. Вернуться к истокам транспортного рода. Выяснить, с чего же всё это началось. Всё это заманчиво, как вожделенный полёт бабочки!
Сквозь щели в воротах начал проникать неверный серый свет робко пробуждающего утра. И тут сознание многострадального автомобиля, едва возникнув, вдруг провалилось в головокружительную глубину седых веков. В бешеном вихре закружились куцые обрывки беспорядочных мыслей. Последней из них была: «Зачем я всю жизнь прокатал на колёсах? Ведь моё истинное предназначение – полёт».
…
Восьмилетний Ирс заворожено смотрел на сильные жилистые руки Бака. Мастер аккуратно размачивал и уверенно месил красную глину на большом плоском камне. Прямо на глазах восхищённого мальчика сухие жесткие комья превращались в тягучую мягкую лепёшку, из которой проворные пальцы дяди лепили удивительные фигуры. Это было необыкновенное зрелище. Вскоре в жестких ладонях появилась голова, украшенная острыми рогами. Крепкая шея соединяла её с могучим телом, завершающимся коротким тонким хвостом.
Племяш с восторгом озарившего его открытия понял: «Это бык – тотемное существо. Символ жизни и благополучия племени». Он был так очарован увиденным, что на какое-то время потерял дар речи. И едва не забыл, зачем пришёл.
- Здравствуй, дядя!
- Здравствуй, Ирс, тебе чего? – ласково спросил широкоплечий крепыш Бак.
- Мама послала меня к тебе за посудой. Сказала, что ты знаешь, - мальчик не мог оторвать взгляд от тотема.
…
Вернувшись домой и отдав матери новенький кувшин, парень побежал догонять отца. Весь день, работая в поле, он неотвязно думал о Баке и его необыкновенном произведении.
Наутро чуть свет Ирс, рискуя быть наказанным, снова помчался к дяде. Принести воду и хворост можно и потом. Надо сначала посмотреть на глиняное чудо. Фигурка была почти готова. Под копытами быка устроена ровная площадка, которая опиралась на четыре круга, похожих то ли на семенную коробочку мальвы, то ли на разрезанный плод апельсина.
- Что это? – вытаращив огромные глаза, похожие на оливки, спросил он мастера, указывая на один из чудесных дисков. Подобные окаменелые раковины приносил как-то отец, спустившись с горы.
- Это колесо. То, что покорит весь свет, – весело ответил гончар, сощурив в заливистом смехе своё смуглое, испещрённое бесчисленными морщинами лицо. Ловко орудуя острым клыком шакала, он с любовью подравнивал отверстие в круге.
Огромная ярко-оранжевая бабочка бесстрашно села на глиняный обод. Глядя на неё, они вместе, мужчина и мальчик громко рассмеялись. Ей тоже приглянулась диковинная вещица.
Да, получился бык. Бык на колёсах. Прочной рыбьей костью были обозначены глаза, веки, рот и уши. Морда священного тельца вышла как живая. Далее изваяние было покрыто причудливым орнаментом. После обработки на огне, Бак украсил его индиго и охрой. От законченной работы глаз нельзя оторвать.
…
Ночью у костра мастер показывал соплеменникам своё новое изделие и долго рассказывал о том, что будет на этом месте через столько рассветов, сколько ягод на вековом тутовнике, росшем на берегу реки. Отблески огня то и дело выхватывали из темноты огромных летучих мышей, беззвучно носящихся в воздухе, наполненном оглушительным треском цикад.
- Как просто преодолеваем мы дальние дали, сидя в лёгкой долблёнке, подхваченной речной стремниной, или как, удобно устроившись в мягком межгорбии верблюда, можем всего за две луны пересечь песчаную пустыню, так дети, внуки и правнуки наших пра-правнуков смогут двигаться на великие расстояния, почти совсем не утруждая своих ног. И поможет им освоить неведомые земли на громадном пространстве вокруг вот такое колесо. Им не надо будет до крови стирать стопы и заботиться о прочных сандалиях. Колёсо даст жизнь новому, прекрасному царству. Царству разума. Мне приходят в голову поразительные мысли. Я слышу странные звуки и незнакомые слова. Чувствую неведомые запахи. Только не все они благостны и приятны. Вижу яркие картины мира, который будет наводнён повозками, колесницами, телегами, бричками, каретами, ландо, кабриолетами и разными другими замечательными приспособлениями, облегчающими жизнь человека. Начнётся новая эпоха, где людьми будут править любовь, труд, знания и доброта.
Ирс слушал, приоткрыв рот и забыв шлёпнуть москита, присосавшегося к тонкой шее. «Зачем бабочка села на колесо?» - подумал он, «Наверное, это был тайный знак!».
Взрослые вполголоса, чтобы не привлечь внимания ночных хищников, возбуждённо обсуждали увлекательные речи гончара.
Костёр угасал. Пресыщенные и угомонившиеся языки пламени лениво лизали чернеющие алые угли. Рассказчик умолк. Вслед за ним вдруг замерла какофония лесного оркестра. Ни ветерка. Ничто не нарушало тишину ночи. Внезапно, с оглушительным треском ломая ветки, на землю со смаком шлёпнулась тяжелая переспелая нектарина. И снова всё стихло. Лишь звёзды мерцали.
Кода сморённые сном, люди разошлись по своим лачугам, у очага остались два седовласых старца. На шее одного из них висела связка зубов убитого им крокодила – людоеда, прославившего его много лет назад. У пояса красовался большой костяной кинжал с изящной ручкой из блестящего дерева.
Лёгкий порыв ветра принёс прохладу и аромат полыни, смешанный с благоуханием цветущих магнолий. В тишине, изредка прерываемой жутким ревом леопарда и заполошными криками бабуинов, древний Кун с насмешкой глядел на подслеповатого Муна. Тот увлеченно, совсем как ребёнок, катал забавную игрушку по каменной плите.
Три звезды упали с неба, когда старый воин нарушил молчание, мягко и в то же время решительно прошамкав беззубым ртом: «Бак, подобно его рассказу, слишком необыкновенен. Он не такой, как все. Чудной. Его слова безумны и навеяны силами зла. Это не порядок. Надо известить Криворукого Акра. Он накажет дерзкого самозваного провидца. Лишь вождь слышит голоса духов, и только он может донести нам их волю. Никто кроме него не знает того, что будет. И этот чудесный предмет по праву должен принадлежать ему».
С этими словами продвинутый в годах муж выпрямился во весь рост, отбросив на землю корявую черную тень. Вдруг он стремительно наклонился и выхватил фигурку из рук опешившего приятеля. Мун поднял невидящие в свете костра глаза и оглянулся ему вслед. Тяжело шаркая по утоптанной площадке окостеневшими подошвами, Кун удалялся в свое ветхое жилище. Несмотря на солидный возраст, он был поджар и статен.
Его озадаченный собеседник тупо уставился на глиняное колесо, закатившееся в красноватые угли догорающего костра. Дождавшись дежурного по ночной смене и совершив обряд передачи огня, он медленно побрёл к себе, скребя длинным грязным ногтём плешь на темени. «Мне-то что до всего этого? Без меня разберутся!» - тихо бормотал Мун себе под нос. Его неказистый шалаш стоял на самом краю стойбища.
Из ночной черноты раздавались ворчливые трели невидимки – козодоя, охотящегося за светлячками. Когда-нибудь подобные звуки появятся у автомобилей со спецсигналами. Кто знает, когда? Плохо это, или хорошо? Кто знает?

Ночная прогулка

Уютное гнёздышко

Рейтинг: +3 518 просмотров

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (8)

Денис Маркелов # 28 июля 2015 в 22:43 +3

Хороший рассказ

Влад Устимов # 14 сентября 2015 в 12:41 0

Спасибо, Денис!

Людмила Комашко-Батурина # 8 августа 2015 в 20:40 +2

Интересный сюжет и преподнесено увлекательно. Удачи автору!

Влад Устимов # 14 сентября 2015 в 12:43 0

Благодарю, Людмила!

Сергей Шевцов # 19 августа 2015 в 11:23 +1

Получился философский рассказ-притча, где далекие от нас образы как-будто приоткрывают занавес на сцене нашей жизни, и мы из актеров превращаемся в зрителей, чтобы посмотреть на свое бытие со стороны.

Влад Устимов # 14 сентября 2015 в 12:45 0

Рад Вашему интересному комментарию. Успехов Вам, Сергей!

Нина Колганова # 3 декабря 2016 в 13:50 +1

Влад, заинтересовало название. Оказывается, даже те, на что не подумаешь, имеют душу бабочки. И этим обязаны до-до-доисторическому времени. Не зря бабочка села на поделку из глины.Увлекательная беседа автомобилей: здесь, как на ладони, жизнь дорог, в основном, её минусы.А создание колеса - это что-то завораживающее, во что веришь и кажется, что так и было.Спасибо большое за интересный рассказ - фантазию, рассказ - размышление.

Влад Устимов # 3 декабря 2016 в 14:21 +1

Благодарю, Вас, Нина!
Тронут Вашим добрым отзывом на рассказ.

RSS-лента комментариев