Возвращение чуда.

[Скрыть] Регистрационный номер 0289848 выдан для произведения: Возвращение чуда.




... Бабушка надевает очки, открывает книгу, которая постоянно лежит на ее прикроватном столике рядом с лекарствами, и произносит своим прекрасным грудным голосом:

Антон Павлович Чехов, «Мальчики»...

Дед недовольно морщится и ерзает в своем прдавлекнном кресле: ему больше нравится, когда бабушка читает для самых маленьких «Трех мушкетеров».

То, что она читала эту книгу для этих несмышленышей, было непонятно и удивительно. Но бабушка была уверена и, по-моему, права, что именно они могут до конца понять самоотверженную дружбу трех мушкетероа и отвагу Д'Артаньяна, и его любовь к Констанции, и злобность леди Винтер, и даже козни кардинала Ришелье...

Сейчас же все дети, услышав, что бабуля будет читать Чехова, вопреки недовольству деда, радостно хлопают в ладоши: у них еще свежо воспоминание о чтении чеховской «Каштанки». После этого Маруся стала прятать под стол кусочки котлет, чтобы кормить бездомных собак, а трехлетний Тёма решил стать дрессировщиком в цирке...

Наступает полнейшая тишина... Удивленный ею кот Тихон лениво уходит на кухню..

Я окидываю взглядом нашу большую гостиную и тоже удивляюсь; как может такая огромная семья так беззаветно любить эти часы семейного чтения? Или они просто подчиняютс воле бабушки?

Как бы там ни было, картина, которую я вижу перед собой, прекрасна и отрадна … Она согревает мне душу и заставляет не думать о куче крупных и мелких неприятностей.

На старинном кожаном диване впритык расположились семеро детей, всё юное поколение двух семей, Соколовых и Мячиных. Но родоначальниками обеих являются бабушка Анна Николаевна и дед (его называют только так, он не терпит слова «дедушка) Иван Алексеевич.

В центре дивана сидят самые маленькие, трехлетние Тёма и Анюта. Рядом с Тёмой опрокинулась на спинку дивана толстушка Ксюша, четырех с половиной лет, а около Анюты - пятилетний Кирилл. Он держит в обнимку своего лучшего друга и соратника по нарушению порядка в доме двоюродного брата Борю Мячина, который уже ходит в первый класс. А по бокам дивана сидят самые старшие: десятилетние Рома и Маруся.

У окна, в двух новых креслах сидят супруги Соколовы. Алексей - инженер на заводе газоаппарутуры, Женя - учительница начальных классов.

На кушетке у серванта - другая пара, Мячины. Дочь бабушки Анны Николаевны Лена играет на скрипке в симфоническом оркестре областной филармонии, а ее муж Петр — шофер «Скорой помощи».

Я в этой семье как бы сбоку-припеку.

Дело в том, что моя мама, умершая вскоре после моего рождения , и бабушка Анна Николаевна были двоюродными сестрами. Мы жили в огромном фамильном особняке, оставшемся нашей семье, благодаря тому, что мой дед Викентий Семенович был лучшим врачом в городе. Он был известен на всем Северном Кавказе как доктор Антиох, причем все буквально считали, что это его настоящая фамилия. Еще на заре советской власти он спас жизнь какому-то члену ЦК партии, приехавшему на юг отдыхать, поэтому нас не выселили, как буржуев, и не уплотнили, как гнилых интеллигентов.

Отец мой погиб на войне, Викентий Семенович и его жена Роза Моисеевна умерли в преклонном возрасте, когда я уже был студентом. И некоторое время мы жили в особняке вдвоем, наша домработница Нюша и я. Потом я женился, пошли дети, и дом наш снова стал многолюдным и веселым.

Но время летело безжалостно и скоро... Выросли и разъехались по всей стране сыновья, потом неожиданно умерла жена, и я остался совсем один в большом треэтажном особняке. Городское начальство отнеслось к такой социальной несправедливости сдержанно, так как на фасаде дома уже была установлена мемориальная доска в честь моего деда. Да и я к тому времени уже был известным журналистом, спецкором одной из центральных газет.

И вот однажды в моем кабинете появилась пожилая женщина и представилась мне как редактор многотиражки камвольного комбината. Она попросила меня написать для ее газеты небольшую статью о дальнейшем развитии легкой промышленности в нашем регионе. Несмотря на постоянную занятость, я согласился: что-то было в этой женщине такое, что не позволило мне отказать ей.

А уходя, она неожиданно улыбнулась мне и сказала:

- Вы знаете, что мы с вами родственники? Ваша мама и я — двоюродные сестры. Мы жили с ней душа в душу... Даже вместе в аэроклуб записались, чтобы летчицами стать... Да вот не получилось... Вы заходите к нам, я вам фотографии покажу, где мы с ней в кабине самолета снялись... У вас таких нет, я знаю точно, потому что она скрывала от родителей, что в аэроклубе занимается...

Она оставила мне свою визитку, и я обещал обязательно зайти к ним, но навалились дела, которыеи заставили меня даже забыть об этой встрече.

Но одним осенним вечером, когда я, продрогший и мокрый, вернулся из трудной командировки и вошел в гостиную, меня, как током по сердцу, ударил мамин взгляд с большого портрета, который повесил на сцену еще отец...

И я вспомнил о встрече в редакции, и мне стало стыдно и горько...

Я с трудом отыскал визитку, оставленную мне неожиданной родственницей, тут же позвонил Анне Николаевне Соколовой и сказал, что намерен придти к ним гости...

То, что я увидел, поднявшись на пятый этаж «хрущевки», повергло меня в уныние. В двухкомнатной квартире ютилось … тринадцать человек, в одной комнате — семеро детей, от года до восьми лет, в другой — шесть взрослых …

Но встретили меня очень радушно, накрыли небогатый, но очень изысканный стол и согрели воспоминаниями о маме, которую я совсем не знал...

Решение изменить то, что я увидел там, пришло ко мне быстро и бесповоротно, и, уходя, я сказал Анне Николаевне, чтобы они уже завтра начали готовиться к переезду в мой дом... В наш дом...

И вот уже два года мы живем вместе, и, должен признаться, что это самые счастливые годы моей жизни. Она наполнена пользой и ежедневным открытием чего-то нового...

… Бабушка поправляет очки, гладит морщинистой рукой себя по лицу и произносит, не глядя в книгу , первые слова рассказа:

- «— Володя приехал! — крикнул кто-то на дворе.

— Володичка приехали! — завопила Наталья, вбегая в столовую. — Ах, боже мой!

Вся семья Королевых, с часу на час поджидавшая своего Володю, бросилась к окнам. У подъезда стояли широкие розвальни, и от тройки белых лошадей шел густой туман...»

Затем она все-таки опускает глаза на страничку и продолжает читать...

Слушают по-разному...

Ксюша, не меняя своей ленивой позы, смотрит в потолок, Тёма ковыряется в носу, Маруся пытается своим строгим взгядом прекратить это безобразие, но Тёма не замечает ее молний: он слушает бабушкин голос. Кирилл и Боря все так же сидят в обнимку, Рома рассматривает пуговицы на рубашке, а Анюта гипнотизирует бабушку своими огромными голубыми глазами. Взрослые сидят чинно, что позволяют им делать удобные кресла и кушетка, и, мне кажется, о чем-то вспоминают...

Но если взглянуть в глаза каждого из присутствующих в комнате, то там можно прочитать одно: огромный интерес к тому, что читает бабушка...







Пролетели годы. И так получилось, что теперь самый старый в доме - это я...

Ушли в мир иной Анна Николаевна и Иван Алексеевич, заметно постарели Алексей и Женя, Лена и Петр... Выросли дети...

Появилось новое поколение семьи Соколовых и Мячиных, которое упорно называет меня дедушкой... Но мне это приятно... Потому что родные внуки и правнуки ко мне глаз не кажут...

Я уже давно не работаю, но «покой мне только снится»... Жизнь в нашем большом доме, который, как мне кажется, скоро станет перенаселенным, бурлит с удвоенной силой, не давая мне шанса помечтать о безделье...

Например, молодой отец Роман Соколов, убегая на работу, может попросить меня вывесить на балконе штанишки своего двухлетнего сына Вани или даже сварить для него кашу, а мама Маруся, наградившая нас близнецами Гошей и Тошей, хочет, чтобы я с малолетства занимался с ними английским языком.

Тема, так и не прекративший ковыряться в носу, оканчивает факультет журналистики нашего университета и обращается ко мне за советами каждую свободную минуту...

Толстушка Ксюша вскоре будет врачом, а голубоглазая красавица Анюта уже работает на телевидении диктором. Кирилл стал профессинальным спортсменом — альпинистом, а Боря Мячин, как и его отец, водит машину «Скорой помощи».

Я забыл сказать, что вскоре после переезда ко мне этого веселого братства в нашем доме родилось еще двое отпрысков соколовского рода: Юленька Соколова и Артур Мячин. Сейчас они учатся в школе, правда, с переменным успехом. Но я отношу это на счет неразберихи и постоянных, крайне непродуманных реформ в нашем просвещении... Один ЕГЭ чего стоит...




На прошлой неделе Юленька постучалась ко мне в кабинет и, просунув в дверь свой курносый носик, жалобно сказала:

- Дедушка, вы поможете мне с заданием по литературе?

- А что у тебя там?

Она зашла в комнату, плюхнулась в кресло и изобразила из себя женщину, оттягощенную массой проблем.

- Нам задали читать «Мертвые души» Гоголя... - сказала она убитым голосом. - Представляете, мы должны прочесть за три дня вот такую книжищу!

Юля широко раздвинула пальцы, показывая толщину книги и при этом явно преувеличивая объем гоголевского шедевра.

- Ничего, успеешь, - обнадежил я ее. - Пару вечеров не поразвлекаешься за компьютером дурацкими играми и болтовней по скайпу и прочитаешь... Я сейчас поищу тебе «Мертвые души» в своей библиотеке...

- Да вы что, дедушка! - возмущенно восклицает Юля. - Я их ввек не осилю. Прошлый раз я «Героя нашего времени» начала читать и заснула...

- Так чего ты хочешь?

- Можно я в вашем компе краткое содержание «Мертвых душ» прочитаю? А то родители у меня Интернет отключили...

Я хорошо знаю, что такое «краткое содержание», особенно, когда огромный роман пересказывают не очень умные люди, но отказать Юле не могу: надо спасать бедную девочку от неминуемой «двойки»...

Когда она, удовлетворенная и радостная убежала из моего кабинета, я задумался...

«Люди просто разучились читать, - думал я. - Самый читающий народ в мире рискует стать не читающим вообще... И население нашего большого дома — тому пример...»

Я вспомнил вечера семейного чтения в этом доме, задумчивые глаза его обитателей, когда Анна Николаевна читала чеховских «Мальчиков», и мне стало грустно...

Но в моем характере еще сохранилась основная его черта: принимать решение быстро и беспеворотно...

Вечером, когда вся наша огромная семья отужинала в большой столовой на первом этаже, я торжественно объявил:

- Дорогие домочадцы! Завтра, в это же время, мы собираемся в гостиной для семейного чтения. Прошу всех быть и не опаздывать...

Пришли все и никто не опоздал...




Диван, как и прежде, заняли самые маленькие, взрослым пришлось поставить дополнительные кресла и стулья. Я с трудом отыскал в кладовке бабушкин прикроватный столик и поставил его на место, где раньше стояла ее кровать...




Я сел за стол, надел очки и открыл ветхую книжку, ту самую, что читала Анна Николаевна...

- Антон Павлович Чехов, «Мальчики», - волнуясь, произнес я.

Потом окинул взглядом комнату, останавливаясь на каждом лице.

Все смотрели на меня с удивлением и интересом. И я, не заглядывая в книгу, чудом извлек из памяти чудесные, незабываемые строки:

- «— Володя приехал! — крикнул кто-то на дворе.

— Володичка приехали! — завопила Наталья, вбегая в столовую. — Ах, боже мой!

Вся семья Королевых, с часу на час поджидавшая своего Володю, бросилась к окнам. У подъезда стояли широкие розвальни, и от тройки белых лошадей шел густой туман...»

Я услышал, как кто-то из взрослых громко вздохнул, а Тоша шморгнул носом, с трудом сполз с дивана и подошел к моему столику. Ему было непонятно, чем я привлек внимание всех окружающих.

И тогда я взял в руки книгу, поправил очки и продолжил:

- «Сани были пусты, потому что Володя уже стоял в сенях и красными, озябшими пальцами развязывал башлык. Его гимназическое пальто, фуражка, калоши и волосы на висках были покрыты инеем, и весь он от головы до ног издавал такой вкусный морозный запах, что, глядя на него, хотелось озябнуть и сказать: «Бррр!» Мать и тетка бросились обнимать и целовать его...»