Не единственная

25 ноября 2017 - Влад Устимов

На другой день после жестокой сечи могучий князь, празднующий успешное окончание трудной баталии, собрал отряды своей верной рати, чтобы сказать своё отеческое слово благодарности. Его глаза горели торжествующим огнем, в которых всё ещё виделся отсвет ужасной бойни.
- Мои доблестные воины! Ваши мечи, и ваша отвага вынесли меня на вершину славной победы. Честь вам и хвала за этот великий подвиг! Вы, по праву сильнейшего, в тяжкой схватке с противником завоевали достойную славу и богатую добычу. А теперь, прежде чем воротиться по домам, давайте навестим тех женщин, чьи мужья, наши братья-соратники, сложили головы в сражении с врагами. Наш долг отныне заботиться о них и утешать их в горести. Вперёд, друзья, нас ждут новые подвиги! Уж, на этот раз они наверняка будут чертовски приятными!
*
Гостиная в сталинском доме. Зеркало и сервант завешены чёрным крепом. Большие старомодные настенные часы нудно и неумолимо отсчитывают время. Раздаётся мелодичный сигнал мобильного телефона. В глубоком кресле что-то шевельнулось. Из него показалась молодая женщина с ненакрашенным лицом, протянула бледную руку к столу и вяло взяла трубку.
- Алло! Здравствуйте! Нет, это не Андрей Иванович. Его жена. Его больше нет. Он умер. Вот так. Вчера вечером. Да. ДТП, - голос её прервался. Проглотив слёзы, она продолжала говорить тихим дрожащим голосом: - Похороны завтра. В два. Тургенева пятнадцать.
Потрясённая неожиданным несчастьем, до сих пор не в состоянии поверить в случившееся, вдова Андрея Мямликова отключила разговор и уронила руку, держащую телефон на согнутые круглые коленки. Голова с белокурыми локонами безвольно склонилась к пышной груди, содрогавшейся от едва сдерживаемых рыданий. Слезинки снова, одна за другой, побежали по щекам, скатываясь к скорбным складкам маленького чувственного рта.
В комнату, громко стуча высокими каблучками, стремительно вошла фигуристая яркая брюнетка невысокого роста.
- Гала! Ну, дай же мне, наконец, его телефон! Тебе нельзя сейчас так сильно волноваться. Я сама буду отвечать на звонки. Вот - валерьянку принесла. На, выпей!
- Спасибо, Вера! Что бы я без тебя делала? Ты настоящий друг.
Заплаканная блондинка приняла из рук подруги лекарство, и медленно выпила его, слегка поморщившись.
Миниатюрная красотка возмущённо всплеснула смуглыми руками и хлопнула по своим крутым бёдрам, туго обтянутым чёрным бархатом.
- О чём ты говоришь, Гала! В такую минуту. Тебе ещё предстоит вынести похороны и все эти ужасные церемонии. Столько на это сил надо! Когда умер мой Валера, вы с Андреем тоже меня поддерживали. Ни на шаг не отходили. Заботились. Не оставляли одну ни на минуту. И не дали умереть от горя. Я так благодарна вам обоим. Уже три года прошло, а передо мной всё как наяву.
Женщины крепко обнялись и заревели в голос.
*
Три года назад.
Андрей открыл своим ключом и тихо вошёл в квартиру друга. Зажёг свет в прихожей, хотя в доме Шустовых он мог ориентироваться даже с закрытыми глазами. Снял куртку и повесил на вешалку.
- Кто там? – спросила слабым голосом Вера, не сомкнувшая всю ночь заплаканных глаз. Холод пустой постели был ей невыносим.
- Это я, Андрей.
- Ты один?
- Да, один. Галя дома с детьми, а то совсем, было, их забросила. Ими ведь всю неделю теща занималась. Я вот тебе немного поесть принёс.
- Не хочу я есть. Ничего не хочу!
Вера тихо заплакала. Её худые плечи мелко задрожали. Бесшумно ступая по толстому ковру, Андрей подошёл к кровати и нежно погладил черные, как смоль кудряшки. Убитая горем женщина порывистым движением прильнула к его широкой, пышущей молодой силой, груди и жалобно всхлипнула. Он машинально прижал её хрупкое тело к себе и стал медленно покачивать. Так он когда-то убаюкивал своих ребятишек-погодков.
Очнулись они на смятой, истерзанной простыне нагие и расслабленные. Она в упор посмотрела на Валеркиного товарища, мужа её близкой подруги, словно не узнавая его. Её большие карие глаза снова обрели живой блеск, а на лице появился прежний румянец. Вера нежно поцеловала Андрея в губы и быстро оделась, не проронив ни слова.
Он в тупой задумчивости лежал на брачном ложе недавно умершего друга, с тревогой ощущая душевное смятение и досадное помрачение рассудка.
- Ничего себе, ситуация вырисовывается! Эта жизнь такая коварная и совершенно не предсказуемая. Она не перестаёт удивлять своими вывертами. Андрей вдруг вспомнил, как они частенько собирались с Валеркой здесь, в его квартире, чтобы чуток пображничать и обсудить смысл бытия. Но, похоже, от содержимого бутылки, а то и не одной, этот самый чёртов смысл неизменно ускользал от них самым подлым образом, как налим из неловких ручонок карапуза. И вот, такой поворот судьбы. Хотя, чего тут оправдываться: "Жизнь!"; "Судьба"! Сам хорош. Правильно говорил мне в своё время отчим: «Хуже дурака может быть только дурак с инициативой». Сколько времени прошло после трагедии? Всего ничего! Какая же дьявольская сила затащила меня сюда? Но, боже мой, как же хороша! Лишь бы эта история не обернулась дешёвой опереточной шумихой. И смех и грех. Хотя смех тут плохой, всё довольно серьёзно. Сплошной дурдом на колёсиках.
Андрей скинул с себя благоухающее иланг-илангом восточное покрывало и принялся выискивать свою одежду, в беспорядке разбросанную по неприбранной просторной спальне. Такая же неразбериха царила в его голове. Целая кавалькада мыслей, вслед за похотливым телом, устроила невообразимые скачки: «Что делать? Как быть? Захочешь сотворить что-нибудь хорошее – ну никак не получается. Плохое - скорее получится. Ведь я всегда в своей жизни старался всячески избегать ссор и скандалов. Работа, жена, тёща. Всё сложно. Лавировал, как только мог. И вот, теперь новая проблема. Неужто, это тоже божий промысел? Испытание? Кошмар! Отныне врать во благо – это же полный отстой! Чует моё сердце – не к добру всё это… Похоже на вход в тупик. По закону космической подлости на смену плохому приходит худшее. Вот ведь, не было печали! Это же реально опасно. Надо уходить, эвакуироваться, катапультироваться!».
Вера на кухне готовила кофе. Чувства овдовевшей молодой прелестницы причудливо смешались в нелепый ералаш. Всё было бы так чудесно, если не это ужасное горе… Думала о том, что, наконец, осуществилась её затаённая греховная мечта, но могла ли она предположить, что это произойдёт вот так, при таких странных и печальных обстоятельствах? Как в сказочном сне сладком и кошмарном одновременно.
*
Был хмурый осенний день. Шёл мелкий дождь, изрядно промочивший собравшуюся на похороны публику, одетую в траур. Женщин было больше, чем мужчин. Хищная стая чёрных зонтов дополняла и без того мрачную картину. Эти разнообразные вычурные антука не столько защищали людей от непогоды, сколько мешали, беспрестанно цепляясь друг за друга. Под ногами хлюпала грязь, вмиг обезобразившая элегантные туфли.
Отзвучали скомканные стихией скорбные речи. Прощание с покойным закончилось. Под сдержанный плач дам, тяжкие мужские вздохи и шлёпанье капель по лужицам гроб заколотили и опустили в могильную слякоть. О его крышку гулко ударились первые комья мокрой земли. Похоронная команда была вся перепачкана в глине. Дождик припустил не на шутку. Люди торопливо засеменили к машинам, тщетно выбирая дорогу почище. Всех присутствующих позвали на поминальный обед.
Обратно ехали молча. Каждый думал о своём.
Вера Шустова оцепенела в трансе, уставившись невидящими глазами в одну точку. «Ведь это он ко мне мчался как безумный на крыльях любви. Ко мне! Боже, сколько в нём было чувства, какую сверхъестественную страсть он возбудил во мне, как мы любили, буквально растворившись друг в друге! Андрюшка мне дороже всего на свете. И так будет всегда! Тогда, в самый трудный момент моей жизни, он не позволил мне, ополоумевшей от горя молодой вдове замкнуться в себе, уйти в депрессию, буквально спас меня от суицида. А потом… Потом я была почти счастлива. Много ли для счастья надо? Но каково было ему – мне трудно представить. Понимаю, только, насколько тяжела была для него эта ноша. Никто не знает, что творилось в его душе. Как же я ему благодарна! И, хоть у меня нет своих детей, их мне заменят его ребятишки. Его и Гали. Они теперь для меня самые близкие люди, самые родные. Всё для них отдам, всю себя, без остатка!».
В салоне микроавтобуса тяжёлым туманом повисла гнетущая тишина, едва нарушаемая приглушенным шумом мотора и монотонным шелестом городских улиц, уныло проплывавших за окнами.
Галина прикрыла глаза, слегка прислонившись болезненно пульсирующим виском к холодному запотевшему стеклу. Разные думы лезли ей в голову. «Люди могут заметить, что подруга страдает больше, чем жена. Ну и плевать! Пусть их, судачат. Мне всё равно. Он сам говорил о том, что уважает и поддерживает традиции предков. В древности мужчины-воины не оставляли без внимания вдов своих погибших соратников. Они щедро делились с ними не только добычей, но и любовью. Это, наверное, правильно и, по сути, благородно, как бы мне ни было от этого горько. Но я сильная женщина, сумею собрать волю в кулак, надёжно спрятать предательские эмоции, моя боль уйдёт вместе со мной».
Ей было невыносимо тяжело постоянно сохранять каменное лицо. Галина тайком покосилась на зарёванную Шустову, сидящую рядом. Было видно невооружённым глазом, что горе Веры глубоко и безмерно.
- Так что, дорогая моя подружка, ваш с Андреем тщательно охраняемый секрет мне давно известен, - печально усмехнулась про себя из-под чёрной вуали ушибленная несчастьем, но до конца не сломленная женщина. - Мой намётанный взгляд и интуиция ещё никогда не подводили. Если внимательно следить за руками, то фокус не получается. Да тут и не надо быть слишком наблюдательным. Простое сопоставление фактов рисовало недвусмысленную и грустную в своей горькой банальности картину. Да и вездесущие доброжелатели не остались в стороне. Старались от души. Естественно, оптимизма от всего этого не прибавилось, но жить-то надо! Поначалу я совсем была сбита с толку, выброшена из привычной колеи, просто раздавлена. Не понимала, как относиться к этой новости. Потом постепенно пришла в себя. Появилось чёткое осознание того, что надеяться на благополучное разрешение конфликта можно, но реально рассчитывать не стоит. Не бывает в этой жизни всё и сразу. Моё терпение уже в который раз подверглось серьёзному испытанию. А вы, потеряв чувство реальности, даже не догадывались о том, что я всё знала. Да и я никак не могла предположить, что этот позор так скоро и трагически кончится. Ведь по-настоящему я только сейчас простила вас! Но теперь уж мне хватит выдержки. Во всяком случае, виду не подам. Напрасно все с таким участливым вниманием заглядывают мне в глаза. Пусть всё останется в рамках приличия. Правило моё простое и со времён Древнего Рима всем известное: «Делай, что должно и будь, что будет!». Поживём. Увидим. Постараемся.
Только не хочу, чтобы об этой истории знали Юра и Настя. Буду жить ради них. Благо они до сих пор действительно нуждаются в моей заботе и их любовь ко мне по-настоящему искренна. Это обнадёживает. Я верю, нет, даже твёрдо знаю, что так и будет впредь.
Она робко посмотрела на детей, сидевших напротив. И с облегчением нашла в их ответных взглядах так необходимую ей сейчас теплоту и поддержку.
*
Через десять лет.
Дети Галины Мямликовой, Настя и Юра редко встречались для задушевных бесед. Но на этот раз сестра и брат, ни с того ни с сего, затеяли между собой громкий спор. Вопрос встал ребром: прав был их папа, любивший одновременно двух женщин, или не прав?
Настя находила оправдание в поведении до сих пор горячо обожаемого покойного родителя, утверждая, что именно так, по-рыцарски и должны поступать настоящие мужчины.
- И в этом проявлялся не только могучий сексуальный потенциал отца, но сила и благородство его большой и отзывчивой души. Ведь в последние годы он относился к маме с особой нежностью. Снова стал дарить ей цветы и оказывать всевозможные знаки внимания. А тётя Вера мне как мама. Я её так же сильно люблю, - подытожила сестрёнка.
Юрий же настаивал на том, что их чересчур любвеобильный папаша совершил низкое предательство, обманывая маму и изменяя с её подругой.
- Ну да, конечно! Мягкая душа. Никому отказать не в состоянии. Вот уж героизм! Какая сила может быть у труса? Это не сила, а подлость.
И все эти букетики с фальшивым чувством вины никого не обманули.
Маме надо было сразу поставить его на место. Она же изначально всё знала об этой грязной связи. Лучше бы они тогда расстались, чем всё время притворяться. И я, как никогда не любил тетю Веру, так и буду ненавидеть её всю жизнь, хоть и не дам ей ни малейшего повода для таких подозрений.
- Какой ты злой и ехидный!
- Ехидными становятся не от хорошей жизни.
И, как это зачастую бывает у глухого с немым, так и не получился у них ладный разговор по душам.
*
Прошли годы.
Вера уже давно стала привычным членом семьи Мямликовых. Кем-то вроде бескорыстной прислуги и щедрой компаньонки. Самоотверженно принимает участие во всех делах. Берётся за решение самых сложных, даже, казалось бы, совсем безнадёжных проблем. И почти всегда добивается своего. Она отзывчива и безотказна, ведёт себя как истинный преданный товарищ и никогда не подведёт свою нежно обожаемую Галю. Во имя неугасимой любви к её покойному мужу. Шустова искренне боготворит подругу и щадит, старательно оберегая её от всевозможных неприятностей. И ни за что не признается несчастной вдове, что та была у Андрея не единственная.

Регистрационный номер №0402639

от 25 ноября 2017

[Скрыть] Регистрационный номер 0402639 выдан для произведения: На другой день после жестокой сечи могучий князь, празднующий успешное окончание трудной баталии, собрал отряды своей верной рати, чтобы сказать своё отеческое слово благодарности. Его глаза горели торжествующим огнем, в которых всё ещё виделся отсвет ужасной бойни.
- Мои доблестные воины! Ваши мечи, и ваша отвага вынесли меня на вершину славной победы. Честь вам и хвала за этот великий подвиг! Вы, по праву сильнейшего, в тяжкой схватке с противником завоевали достойную славу и богатую добычу. А теперь, прежде чем воротиться по домам, давайте навестим тех женщин, чьи мужья, наши братья-соратники, сложили головы в сражении с врагами. Наш долг отныне заботиться о них и утешать их в горести. Вперёд, друзья, нас ждут новые подвиги! Уж, на этот раз они наверняка будут чертовски приятными!
*
Гостиная в сталинском доме. Зеркало и сервант завешены чёрным крепом. Большие старомодные настенные часы нудно и неумолимо отсчитывают время. Раздаётся мелодичный сигнал мобильного телефона. В глубоком кресле что-то шевельнулось. Из него показалась молодая женщина с не накрашенным лицом, протянула бледную руку к столу и вяло взяла трубку.
- Алло! Здравствуйте! Нет, это не Андрей Иванович. Его жена. Его больше нет. Он умер. Вот так. Вчера вечером. Да. ДТП, - голос её прервался. Проглотив слёзы, она продолжала говорить тихим дрожащим голосом: - Похороны завтра. В два. Тургенева пятнадцать.
Потрясённая неожиданным несчастьем, до сих пор не в состоянии поверить в случившееся, вдова Андрея Мямликова отключила разговор и уронила руку, держащую телефон на согнутые круглые коленки. Голова с белокурыми локонами безвольно склонилась к пышной груди, содрогавшейся от едва сдерживаемых рыданий. Слезинки снова, одна за другой, побежали по щекам, скатываясь к скорбным складкам маленького чувственного рта.
В комнату, громко стуча высокими каблучками, стремительно вошла фигуристая яркая брюнетка невысокого роста.
- Гала! Ну, дай же мне, наконец, его телефон! Тебе нельзя сейчас так сильно волноваться. Я сама буду отвечать на звонки. Вот - валерьянку принесла. На, выпей!
- Спасибо, Вера! Что бы я без тебя делала? Ты настоящий друг.
Заплаканная блондинка приняла из рук подруги лекарство, и медленно выпила его, слегка поморщившись.
Миниатюрная красотка возмущённо всплеснула смуглыми руками и хлопнула по своим крутым бёдрам, туго обтянутым чёрным бархатом.
- О чём ты говоришь, Гала! В такую минуту. Тебе ещё предстоит вынести похороны и все эти ужасные церемонии. Столько на это сил надо! Когда умер мой Валера, вы с Андреем тоже меня поддерживали. Ни на шаг не отходили. Заботились. Не оставляли одну ни на минуту. И не дали умереть от горя. Я так благодарна вам обоим. Уже три года прошло, а передо мной всё как наяву.
Женщины крепко обнялись и заревели в голос.
*
Три года назад.
Андрей открыл своим ключом и тихо вошёл в квартиру друга. Зажёг свет в прихожей, хотя в доме Шустовых он мог ориентироваться даже с закрытыми глазами. Снял куртку и повесил на вешалку.
- Кто там? – спросила слабым голосом Вера, не сомкнувшая всю ночь заплаканных глаз. Холод пустой постели был ей невыносим.
- Это я, Андрей.
- Ты один?
- Да, один. Галя дома с детьми, а то совсем, было, их забросила. Ими ведь всю неделю теща занималась. Я вот тебе немного поесть принёс.
- Не хочу я есть. Ничего не хочу!
Вера тихо заплакала. Её худые плечи мелко задрожали. Бесшумно ступая по толстому ковру, Андрей подошёл к кровати и нежно погладил черные, как смоль кудряшки. Убитая горем женщина порывистым движением прильнула к его широкой, пышущей молодой силой, груди и жалобно всхлипнула. Он машинально прижал её хрупкое тело к себе и стал медленно покачивать. Так он когда-то убаюкивал своих ребятишек-погодков.
Очнулись они на смятой, истерзанной простыне нагие и расслабленные. Она в упор посмотрела на Валеркиного товарища, мужа её близкой подруги, словно не узнавая его. Её большие карие глаза снова обрели живой блеск, а на лице появился прежний румянец. Вера нежно поцеловала Андрея в губы и быстро оделась, не проронив ни слова.
Он в тупой задумчивости лежал на брачном ложе недавно умершего друга, с тревогой ощущая душевное смятение и досадное помрачение рассудка.
- Ничего себе, ситуация вырисовывается! Эта жизнь такая коварная и совершенно не предсказуемая. Она не перестаёт удивлять своими вывертами. Андрей вдруг вспомнил, как они частенько собирались с Валеркой здесь, в его квартире, за бутылкой водки, чтобы обсудить смысл бытия. Но, похоже, от содержимого бутылки, а то и не одной, этот самый чёртов смысл неизменно ускользал от них самым подлым образом, как налим из неловких ручонок карапуза. И вот, такой поворот судьбы. Хотя, чего тут оправдываться. Жизнь. Судьба. Сам хорош. Правильно говорил мне в своё время отчим: «Хуже дурака может быть только дурак с инициативой». Сколько времени прошло после трагедии? Всего ничего! Какая же дьявольская сила затащила меня сюда? Но, боже мой, до чего же хороша! Как бы эта история не обернулась дешёвой опереточной шумихой. И смех и грех. Хотя смех-то плохой, всё довольно серьёзно. Сплошной дурдом на колёсиках.
Андрей скинул с себя благоухающее иланг-илангом восточное покрывало и принялся выискивать свою одежду, в беспорядке разбросанную по неприбранной просторной спальне. Такая же неразбериха царила в его голове. Целая кавалькада мыслей, вслед за похотливым телом, устроила невообразимые скачки: «Что делать? Как быть? Захочешь сотворить что-нибудь хорошее – ну никак не получается. Плохое - скорее получится. Ведь я всегда в своей жизни старался всячески избегать ссор и скандалов. Работа, жена, тёща. Всё сложно. Лавировал, как только мог. И вот, теперь новая проблема. Неужто, это тоже божий промысел? Испытание? Кошмар! Отныне врать во благо – это же полный отстой! Чует моё сердце – не к добру всё это… Похоже на вход в тупик. По закону космической подлости на смену плохому приходит худшее. Вот ведь, не было печали! Это же реально опасно. Надо уходить, эвакуироваться, катапультироваться!».
Вера на кухне готовила кофе. Чувства овдовевшей молодой прелестницы причудливо смешались в нелепый ералаш. Всё было бы так чудесно, если не это ужасное горе… Думала о том, что, наконец, осуществилась её затаённая греховная мечта, но могла ли она предположить, что это произойдёт вот так, при таких странных и печальных обстоятельствах? Как в сказочном сне сладком и кошмарном одновременно.
*
Был хмурый осенний день. Шёл мелкий дождь, изрядно промочивший собравшуюся на похороны публику, одетую в траур. Женщин было больше, чем мужчин. Хищная стая чёрных зонтов дополняла и без того мрачную картину. Эти разнообразные вычурные антука не столько защищали людей от непогоды, сколько мешали, беспрестанно цепляясь друг за друга. Под ногами хлюпала грязь, вмиг обезобразившая элегантные туфли.
Отзвучали скомканные стихией скорбные речи. Прощание с покойным закончилось. Под сдержанный плач дам, тяжкие мужские вздохи и шлёпанье капель по лужицам гроб заколотили и опустили в могильную слякоть. О его крышку гулко ударились первые комья мокрой земли. Похоронная команда была вся перепачкана в глине. Дождик припустил не на шутку. Люди торопливо засеменили к машинам, тщетно выбирая дорогу почище. Всех присутствующих позвали на поминальный обед.
Обратно ехали молча. Каждый думал о своём.
Вера Шустова оцепенела в трансе, уставившись невидящими глазами в одну точку. «Ведь это он ко мне мчался как безумный на крыльях любви. Ко мне! Боже, сколько в нём было чувства, какую сверхъестественную страсть он возбудил во мне, как мы любили, буквально растворившись друг в друге! Андрюшка мне дороже всего на свете. И так будет всегда! Тогда, в самый трудный момент моей жизни, он не позволил мне, ополоумевшей от горя молодой вдове замкнуться в себе, уйти в депрессию, буквально спас меня от суицида. А потом… Потом я была почти счастлива. Много ли для счастья надо? Но каково было ему – мне трудно представить. Понимаю, только, насколько тяжела была для него эта ноша. Никто не знает, что творилось в его душе. Как же я ему благодарна! И, хоть у меня нет своих детей, их мне заменят его ребятишки. Его и Гали. Они теперь для меня самые близкие люди, самые родные. Всё для них отдам, всю себя, без остатка!».
В салоне микроавтобуса тяжёлым туманом повисла гнетущая тишина, едва нарушаемая приглушенным шумом мотора и монотонным шелестом городских улиц, уныло проплывавших за окнами.
Галина прикрыла глаза, слегка прислонившись болезненно пульсирующим виском к холодному запотевшему стеклу. Разные думы лезли ей в голову. «Люди могут заметить, что подруга страдает больше, чем жена. Ну и плевать! Пусть их, судачат. Мне всё равно. Он сам говорил о том, что уважает и поддерживает традиции предков. В древности мужчины-воины не оставляли без внимания вдов своих погибших соратников. Они щедро делились с ними не только добычей, но и любовью. Это, наверное, правильно и, по сути, благородно, как бы мне ни было от этого горько. Но я сильная женщина, сумею собрать волю в кулак, надёжно спрятать предательские эмоции, моя боль уйдёт вместе со мной».
Ей было невыносимо тяжело постоянно сохранять каменное лицо. Галина тайком покосилась на зарёванную Шустову, сидящую рядом. Было видно невооружённым глазом, что горе Веры глубоко и безмерно.
- Так что, дорогая моя подружка, ваш с Андреем тщательно охраняемый секрет мне давно известен, - печально усмехнулась про себя из-под чёрной вуали ушибленная несчастьем, но до конца не сломленная женщина. - Мой намётанный взгляд и интуиция ещё никогда не подводили. Если внимательно следить за руками, то фокус не получается. Да тут и не надо быть слишком наблюдательным. Простое сопоставление фактов рисовало недвусмысленную и грустную в своей горькой банальности картину. Да и вездесущие доброжелатели не остались в стороне. Старались от души. Естественно, оптимизма от всего этого не прибавилось, но жить-то надо! Поначалу я совсем была сбита с толку, выброшена из привычной колеи, просто раздавлена. Не понимала, как относиться к этой новости. Потом постепенно пришла в себя. Появилось чёткое осознание того, что надеяться на благополучное разрешение конфликта можно, но реально рассчитывать не стоит. Не бывает в этой жизни всё и сразу. Моё терпение уже в который раз подверглось серьёзному испытанию. А вы, потеряв чувство реальности, даже не догадывались о том, что я всё знала. И я никак не могла предположить, что этот позор так трагически кончится. Ведь по-настоящему я только сейчас простила вас! Но теперь уж мне хватит выдержки. Во всяком случае, виду не подам. Напрасно все с таким участливым вниманием заглядывают мне в глаза. Пусть всё останется в рамках приличия. Правило моё простое и со времён Древнего Рима всем известное: «Делай, что должно и будь, что будет!». Поживём. Увидим. Постараемся.
Только не хочу, чтобы об этой истории знали Юра и Настя. Буду жить ради них. Благо они до сих пор действительно нуждаются в моей заботе и их любовь ко мне по-настоящему искренна. Это обнадёживает. Я верю, нет, даже твёрдо знаю, что так и будет впредь.
Она робко посмотрела на детей, сидевших напротив. И с облегчением нашла в их ответных взглядах так необходимую ей сейчас теплоту и поддержку.
*
Через десять лет.
Дети Галины Мямликовой, Настя и Юра редко встречались для задушевных бесед. Но на этот раз сестра и брат, ни с того ни с сего, затеяли между собой громкий спор. Вопрос встал ребром: прав был их папа, любивший одновременно двух женщин, или не прав?
Настя находила оправдание в поведении до сих пор горячо обожаемого покойного родителя, утверждая, что именно так, по-рыцарски и должны поступать настоящие мужчины.
- И в этом проявлялся не только могучий сексуальный потенциал отца, но сила и благородство его большой и отзывчивой души. Ведь в последние годы он относился к маме с особой нежностью. Снова стал дарить ей цветы и оказывать всевозможные знаки внимания. А тётя Вера мне как мама. Я её так же сильно люблю, - подытожила сестрёнка.
Юрий же настаивал на том, что их чересчур любвеобильный папаша совершил низкое предательство, обманывая маму и изменяя с её подругой.
- Ну да, конечно! Мягкая душа. Никому отказать не в состоянии. Вот уж героизм! Какая сила может быть у труса? Это не сила, а подлость.
И все эти букетики с фальшивым чувством вины никого не обманули.
Маме надо было сразу поставить его на место. Она же изначально всё знала об этой грязной связи. Лучше бы они тогда расстались, чем всё время притворяться. И я, как никогда не любил тетю Веру, так и буду ненавидеть её всю жизнь, хоть и не дам ей ни малейшего повода для таких подозрений.
- Какой ты злой и ехидный!
- Ехидными становятся не от хорошей жизни.
И, как это зачастую бывает у глухого с немым, так и не получился у них ладный разговор по душам.
*
Прошли годы.
Вера уже давно стала привычным членом семьи Мямликовых. Кем-то вроде бескорыстной прислуги и щедрой компаньонки. Самоотверженно принимает участие во всех делах. Берётся за решение самых сложных, даже, казалось бы, совсем безнадёжных проблем. И почти всегда добивается своего. Она отзывчива и безотказна, ведёт себя как истинный преданный товарищ и никогда не подведёт свою нежно обожаемую Галю. Во имя неугасимой любви к её покойному мужу. Шустова искренне боготворит подругу и щадит, старательно оберегая её от всевозможных неприятностей. И ни за что не признается несчастной вдове, что та была у Андрея не единственная.

Дела человеческие

Мы выбираем

Рейтинг: +4 301 просмотр

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (6)