Шведская кампания поручика Алабышева.

article397896.jpg
 Шведская кампания поручика Алабышева.
 
  Серыми неказистыми избами средь первой зелени лёг будущий город на маленький остров, прозванный Заячьим. 
  Едва снег  сошел, как срубили наскоро  бараки для солдат и работников, благо, лесу вокруг было изрядно, а затем по  теплу сам Государь пожаловал из Лодейного Поля и велел ставить здесь крепость.
  Народ дивился: какая может быть на этом месте крепость, коли вода у самых ног, а посередь – болото, но указ царя – не бабья блажь, с ним не поспоришь.
  Чертеж сей фортеции царь саморучно нарисовал и название ей придумал: Санкт - Питер – Бурх.  А когда обоз пришел с каменьем, повелел своему соратнику и другу Александру Даниловичу Меншикову заложить первый валун в основание крепости.
  Для своего дома Государь выбрал место поблизости от острова, а срубили его за три дня пленные шведы.
  Русские солдаты – плотники диву давались их сноровке, но сами меж собой говаривали: «Поглядим, как в зиму там царю придется. А то прибежит он в наши избы погреться».
   Поручик Иван Алабышев командовал ротой именно таких солдат, хотя до роты не хватало там половины: многие умельцы полегли  при взятии Ниеншанца, другие померли  еще в зиму от зубной порчи. Но на Заячьем дела пошли веселей: травка кое-какая пробилась, веточки зазеленели, солдаты начали  их жевать, зубы  кровоточить   не так стали, а потом по приказу царя из Пскова пришел обоз с квашенной капустой, и цинга вообще прошла.
  Когда его солдаты ставили избы, поручик сам проследил, чтобы дом для офицеров вышел теплым и сухим, и все другие командиры были ему за то благодарны. Дружбы с ними он особо не водил, так как большая часть их была немцами, но знал, что теперь долго им придется вместе быть, пока крепость здесь не поставят.
  Государь разрывался надвое меж новой крепостью и Лодейным Полем, где  вершил он верфь для военных кораблей.
  «Не будет флота, не будет и нового града». – говорил он сердито, когда близкие ему люди попрекали его в том, что он свое здоровье не бережет.
  В начале мая он самолично вместе с Меншиковым посадил на лодки преображенцев с семеновцами и повел их на два  корабля, которые отбились от шведского флота, что пришел отобрать у русских взятую ими крепость Ниеншанц. Взяла наша пехота на абордаж 10-пушечный галиот «Гедан» и 8-пушечную шняву «Астрильд», и завел их сам Петр Алексеевич в Неву вместе с пленным экипажем, большую часть которого наши гвардейцы в бою за борт выкинули, уже штыками заколотыми.
 Государь отписал Федору Матвеевичу Апраксину, бывшему в то время главой Адмиралтейского приказа, о подробностях этой баталии:
«Понеже неприятели пардон зело поздно закричали, того для солдат унять трудно было, которые, ворвався, едва не всех покололи, только осталось 13 живых. Смею и то писать, что истинно с 8 лодок только в самом деле было. И сею, никогда бываемою викториею вашу милость поздравляю»
Но флот шведский домой не ушел, и в ясную погоду с Заячьего острова хорошо были видны его паруса.
  Оттого и спешил царь построить свои корабли, чтобы защитить вновь отвоеванные им земли и с суши, и с моря.
  Как только закипела работа на Заячьем, привез он генерала Карла Магнусовича Рейна и  назначил его комендантом новой крепости. Тот обошел весь остров вокруг и вечером собрал офицеров в своем шатре, поставленном подале от грязных изб. Больно не любил немец блох и всяких других вредных насекомых, которые в солдатских казармах водились в излишестве.
- Будете иметь много трудных работ, - сказал он, глядя на план будущей крепости, повешенный на центральную стойку шатра. – Работать надо быстро,  sehr быстро.  Ваши солдаты спать будут мало, потому что они будут работать пока одни. Обоз с работными людьми придет только через две недели, им тоже надо  сделать крышу над головой. Поручику Алабышеву завтра же начинать строить бараки на другой стороне протока. Как обстоит дело с провиантом?
- Провизии осталось от силы на неделю, - доложил капитан Барсуков, командир провиантской роты. – Прошлым днем на реке перевернулся баркас с мукой, теперь хлеба выпекаем недостаточно. Стали каши больше варить.
  - Поручик Вадовский! - обратился Рейн к одному из своих адъютантов. – Узнавайте, кто виновен в потоплении баркаса и доложите лично мне. Будем наказать. Капитану Барсукову приказываю сократить рацион до минимума, пока не подойдут обозы с провиантом. Мне доложили, что первый обоз уже находится  в пути  из Новгорода. А теперь – работа… Вы изволите много спать и много кушать, а нам надо завтра забивать много свай для бастион. Это будет здесь и  здесь…
  Он ткнул пальцем в план, там, где оконечность Заячьего острова смотрела на запад.
  Офицеры привстали, рассматривая будущий фронт работ, и никто из них не заметил, как в шатер сбоку зашел Петр Алексеевич. Он присел  в мягкое креслице, которое генерал, страдавший ревматизмом, всюду возил с собой, и достал трубку.
  Когда немец распалился, недовольный тем, что офицеры плохо понимают его задумки, царь подошел сзади, пыхнул ему в затылок клубом дыма,  усмешливо сказал:
  - Не вскипай, Магнусыч, спать плохо будешь, а то, того хуже,  кондрашка хватит.  Ты им лучше толково скажи, для чего нужен нам сей бастион.
 Все офицеры стали во фрунт,  один лишь генерал растерянно развел по сторонам руки, потеряв весь свой кураж.
  Царь отодвинул его плечом, подошел к карте и наложил ладонь на западную оконечность острова:
   - Глядите, куда смотрит сей заяц. Напрямки   на Невскую губу, где за островом Котлином стоят шведские корабли. Как говорят пленные шведы, им приказ дан: непременно зайти в Неву и запереть нас в Ниеншанце. А это значит, что наши усилия выйти на Балтику   были коту под хвост, ибо флот у противника сильнее, чем наш. Ждать, пока на Новой Ладоге будут построены новые корабли по числу шведских нам не резон. И отсюда вам задача, господа офицеры: любым путем построить сей бастион, способный отражать атаки шведов, пока лед на Неве не станет. Трудна задача, но и ценою велика: Россия без морей жить не может. И прошу господ офицеров хорошо запомнить сию истину: пришел новый век, и жить в нем на задворках нам негоже…
  Выбив трубку о голенища высоких ботфорт, царь резко развернулся и вышел из шатра.
  Карл Магнусович вытер с лысины пот, обильно выступивший там от волнения, и закончил совещание, изрядно гнусавя:
   - Вы слушали, что сказал Государь… Я добавлять ничего не буду. Как только будет рассветать, начинать работу. Первый сторона  бастиона отсыпать к вечеру. И не уходить, пока я не посмотреть. Auf Wiedersehen!  
  Офицеры разошлись по ротам, чтобы донести до солдат приказ царя, а поручик медленно побрел в темноте к месту завтрашних работ. Для его плотников задача была вдвое сложнее: они должны были начать строительство бараков для работного люда, что прибудет из Новгорода и Пскова, и  обшить досками сваи нового бастиона, для засыпки земли и камня.
  Он прошел вдоль реки, отмерив шагами длину будущего бастиона, и устало присел на бревно, размышляя, сколько человек направить сюда завтра.
  За его спиной упруго заскрипел песок, и он не успел обернуться, как перед ним выросла фигура Петра.
  - Что заскучал, поручик? – усмешливо сказал царь и присел рядом, положив руку на плечо Ивану и тем самым не давая ему встать. – Ты вперед смотри! Что, не видно ничего, тьма глаза застит? А ты представь себе Невскую Губу, посередь нее остров Котлин вход сюда бережет, а за ним – море без края… То есть наше море, ради коего пришли мы сюда. А вокруг него земли немерянно. Даром отдавать ее буду дворянам, лишь бы русские люди селились здесь и усадьбы строили. Ты сам-то из каких?
  - Под Москвой у батюшки моего усадьба да сельцо малое. Всего сотня душ крестьян-то,-  ответил, запинаясь, Алабышев.
  - Ну, вот видишь! - оживился царь. – Пора тебе на свои ноги становиться. Бери земли, сколько осилишь и, с Богом, хозяйствуй! Да и батюшку своего зови сюда, братьёв, коли они у тебя есть. Избы-то разом можно здесь ставить, лес вокруг стеной стоит. Вот возведем тут крепость, корабли на Ладоге спустим, и займусь я тогда этим делом: края наши новые заселять буду …  Тебя как величать-то?
  - Алабышев Иван я, Михайлов сын.
  - Запомню тебя я, Михайлов сын, и буду ждать первым с прошением о земельном наделе. Лучшее место получишь, чтобы море мог видеть прямо из окон. А женку привезешь московскую, скажешь ей, что это море ты у шведа воевал, жизни своей не жалея.
  Царь встал и засверкал кресалом, распаливая  трубку.
  - Погода заутро фартить нам будет, - сказал он, взглянув на небо, и скрылся в темноте.
 
   Иван Михайлович Алабышев вышел в отставку через двадцать пять лет в чине майора и безвыездно  проживал в своей маленькой усадьбе близ Сестрорецка.  Большую часть земли, что своим личным повелением выделил ему царь, пришлось отдать за долги, ибо семья у бывшего поручика была большая и небогатая. Оттого  и в свете майор был не заметен, почти не посещая новую столицу.
  Но раз в году, 27-го мая, ему запрягали дрожки, и  он ехал в город, к Петропавловской крепости. Там, на Стрелке Васильевского острова, майор спускался к Неве, вставал у воды и, перекрестясь на  Собор во имя первоверховных апостолов Петра и Павла, смотрел на седые бастионы фортеции, возведенной при его старании. 
  Он вглядывался в узкую полосу берега на Заячьем острове, и ему казалось, что угадывает он то самое место, где Петр Алексеевич обещал ему землю у моря,  и сказал  на прощание:  «Это море ты у шведа воевал, жизни своей не жалея».
         
 
 
Рейтинг: +6 Голосов: 6 320 просмотров

Комментарии (3)
Ольга Баранова # 2 октября 2017 в 13:45 +2
Интересно было прочитать о судьбе одного из первых строителей главного российского города на Балтийских рубежах. Ничем особенно неприметен поручик Алабышев, но именно без таких молодых энтузиастов, преданных Петру, не бывать бы городу на Неве.
Удачи автору!
Людмила Комашко-Батурина # 27 октября 2017 в 14:31 0
Интересный сюжет! Всё так живо описано, соответственно эпохе. Удачи автору в конкурсе!
Ольга Кельнер # 4 ноября 2017 в 14:45 0
Спасибо Борис за исторический рассказ , о городе,в котором smayliki-prazdniki-612 я родилась и читая строки,я как бы вовращалась в столь далекие и любимые места Первоначально город хотели назвать именем Петра и Павла,но потом отдали имена святых апостолов новой крепости, построение которой было столь важно
Все восхищаются Парижем,я тоже обожаю этот город,но если вдуматься ему 2000 лет,а Питеру еда перевалило за 300 Сколько бы было построено родись Петер первый на пару столетиев раньше.
Боря,Вы очень талантливый и интересный прозаик Вы сумели передать общение ,речь и диалоги того далекого времени Браво live3