Ты говорила мне «люблю»,
Но это по ночам, сквозь зубы.
			А утром горькое «терплю»
			Едва удерживали губы.
			
			Я верил по ночам губам,
			Рукам лукавым и горячим,
			Но я не верил по ночам
			Твоим ночным словам незрячим.
			
			Я знал тебя, ты не лгала,
			Ты полюбить меня хотела,
			Ты только ночью лгать могла,
			Когда душою правит тело.
			
			Но утром, в трезвый час, когда
			Душа опять сильна, как прежде,
			Ты хоть бы раз сказала «да»
			Мне, ожидавшему в надежде.
			
			И вдруг война, отъезд, перрон,
			Где и обняться-то нет места,
			И дачный клязьминский вагон,
			В котором ехать мне до Бреста.
			
			Вдруг вечер без надежд на ночь,
			На счастье, на тепло постели.
			Как крик: ничем нельзя помочь!—
			Вкус поцелуя на шинели.
			
			Чтоб с теми, в темноте, в хмелю,
			Не спутал с прежними словами,
			Ты вдруг сказала мне «люблю»
			Почти спокойными губами.
			
			Такой я раньше не видал
			Тебя, до этих слов разлуки:
			Люблю, люблю... ночной вокзал,
			Холодные от горя руки.
		
			1941