Открытие

Километров сорок от Саратова, выше по течению Волги, на берегу реки стоит село Чардым. С воды возле него расположены острова, на которых раньше было много баз отдыха.  При профкоме Саратовского университете  тоже была такая база, на которой, в отличии от студенческого лагеря, отдыхали сотрудники универа и их семьи.

Вот на  неё, по рекомендации  своего товарища Сашки Грязнова,  я и попал в качестве «кухонного мальчика».

Заработок  75 рублей в месяц, полный пансион и работа на свежем воздухе в сочетании с отдыхом – чего ещё желать летом студенту!?

«Кухонный мальчик» - это пацан на побегушках при месткомовской  кухне.  В его обязанности входит – пилить и колоть дрова для печки, подносить их к оной, ставить на плиту огромные баки и снимать их же, доставляя на раздачу готовые блюда, выносить с кухни пищевые отходы, а также – следить за чистотой туалетов.

Нас было четверо – Сашка, Гарик, Алик и я.

Работать предстояло парами в две смены, одна – с 6-00 и до 14-00, а вторая – с 14-00 до 21-00.

Но прежде, чем заедут отдыхающие, надо было территорию кухни и её саму привести, как говориться, в божеский вид.

И мы (за отдельную плату, конечно!) это с удовольствием сделали!

Само собой, промели и окультурили территорию. Но это ерунда по сравнению с побелкой самой кухни, представлявшую собой большую открытую с боков веранду, обнесённую кирпичным   парапетом. Вот его и надо было побелить!

А где взять известь?!

Тут нам пригодился отработанный карбид. Работу выполнили быстро в четыре пары рук, и через два дня с ладоней стала слезать кожа,  сожжённая  не до конца загашенным карбидом.

Ладно, это мелочи!

Затем надо было обеспечить хороший анализ питьевой воды.

Это делается так!

Из артезианского «качка» ровно три часа непрерывно  выкачивается вода – для её чистоты, а заодно, чтобы прочистить саму скважину.

Мы честно прокачали воду и налили контрольные две бутылки.

Начальник лагеря Эдик повёз их в санэпидстанцию.

Через три дня был получен ответ: «Вода для питья непригодна».

Но Эдика на такую фигню не возьмёшь!

Он налил очередные бутылки водой из под крана и сдал на анализ!

Вердикт был неутешителен: «Вода для питья непригодна».

Эдик почесал затылок и сказал.

- Ладно! Надо срочно обеспечить гигиену!

Это  было достигнуто тем, что мы засыпали в месткомовские туалеты «М» и «Ж» и рассыпали около них два  мешка хлорки (80 кг).

Это действо начальник напутствовал словами.

- Чтоб ни один гад больше  двух минут не высидел!

А потом настало чудесное время!

Вплотную начали заготовлять дрова. Распиливалипилой «Дружба» на пеньки сухие, корявые стволы осокорей, и затем колунами рубили их на поленья. Заготовили прилично, с запасом.

Это было здорово!

Двое суток питались изумительной  стерляжьей ухой. Но не из благодарности к нам Эдика, а из-за отсутствия приёмной комиссии из санэпидстанции.

Не пропадать же такому добру!

Ах, какая это была уха!

На третий день нам не повезло –  они приехали!

Их привезли на университетском катере с подводными крыльями «Волга», как раз к обеду.

На берег высадились две упитанные женщины средних лет и небольшой мужичок с портфелем – председатель комиссии.

Начальник провёл их прямиком к столу, который накрыли в медпункте базы – фанерном, с большими окнами домике, стоящем метрах в десяти от уреза воды.

Приём базы в эксплуатацию длился  часа четыре.

Женщины только раз на пару  посетили хлорный туалет,  подтвердив нам, что работа по гигиенизации последнего выполнены качественно,  в соответствии с пожеланием начальника.  

Председатель же несколько раз бегал за угол домика.

На третьем часу процесса приёмки в медпункте запели!

Из этого следовало, что под стерляжью уху дегустируется отнюдь не вода из качка.

Позже выяснилось, что проанализировано шесть бутылок водки.

В результате на берег для погрузки вышли две упитанные, немного шатающиеся,  женщины, которые почти тащили своего председателя.

Капитан катера нёс портфель.

Посадку на катер можно выделить отдельным эпизодом – пьяный смех с матом, брызги и женский визг.

*** 

В медпункте на смотровой кушетке мирно спал Эдик, а на столе, где заседала приёмная комиссия, среди крошек и мокрых пятен от ухи  лежал Акт приёмки, прижатый пустым стаканом.

Разрешение на открытие базы для семейного отдыха профессорско-преподавательского и иного персонала университета было получено.