СУПОСТАТКА.Беда

11.Беда

**********

"Тема странных необъяснимых исчезновений людей, объектов самая обсуждаемая на нашем форуме. Заходите: может, ваш голос станет решающим...

Господа, что происходит? Человечество придумало новую забаву? Старое - НЛО, снежный человек, Нэсси, и прочая чушь, - приелись? Если всё действительно так, как нам впаривают СМИ, тогда мы наблюдаем эпидемию очередной фобии. У человечка от тягот жизни вдруг поехала крыша, и он начинает гнать лабуду, что на месте станции метро вчера стояла церковь, а девушка с которой он пять минут назад занимался любовью растворилась в ванне в обычной воде, как кусок рафинада... Человечка срочно надо в больницу, а не чесать репу, слушая его бред и терзаться вопросом: было или не было?
Гибрид Гуманоида

Я согласна с Г.Г. Все эти одиночки-свидетели больные люди. А газеты подло используют их, чтобы привлечь внимание к своей желтизне и срубить побольше бабок...
Росянка

Сами вы идиоты! Это вас надо в психушку! Моя бабушка известный историк, здоровее вас в сто раз. Я ей верю, как самой себе. Если она утверждает, что в истории многих стран и народов исчезают целые куски, значит, так и есть! Мне противно вас слушать!
Танечка

Я всецело присоединяюсь к девочке! На досуге собрал все сообщения и проанализировал. И пришёл к выводу: мы наблюдаем классический Эффект Бабочки Уэллса. Некто проник в прошлое и целенаправленно вырубает под корень генеалогические древа. Погодите кривить рот! Возьмите, к примеру, последнюю находку в Питере: захоронение девушки в современной одежде и с монетами в кармане. По последним данным, хоронили девушку... в начале второго тысячелетия! Это вам не бред отдельного человечка, а серьёзная наука. Есть возражения?
Андрей Андреевич

Люди, да туфта всё это! Все элементарно делают бабки. Те же археологи, эксперты простые люди и хотят вкусно кушать. Вспомните шумиху вокруг "Тихого Дона". Сколько было ДОСТОВЕРНЫХ экспертиз, что Шолохов ворюга, но стоило найти рукопись-оригинал, как все заткнулись.
Или, взять царские останки. Чем дальше от события, тем больше сомневающихся. Лично я считаю, что кто-то вовремя кому-то отстегнул кругленькую сумму, и кости семейства какого-нибудь Прошки Задрищева стали царскими останками...
Не заморачивайте мозги туфтой, есть темы поинтересней.
Кролик-Джаз

Интернет-форум "А что у нас интересненького?"

**********

Вчера во вторник 19 числа эдак в 4 часа вечера я успешно завершил решение второй задачи "нацпроекта": утеплил избу. Наличие пилы позволило мне лихо превратить брёвна в чурки, а их в поленца. Совершенно случайно пришла мысль снаружи дом обложить поленицей. Вбил по углам столбики, для большей надёжности стянул их верёвками из луба, затем промежутки плотно заложил поленцами под самую крышу. Теперь, уверен, перезимую даже лютую зиму.
Разумеется, не забыл и про животных. Рядом с поросячьим загоном за два дня вырос коровник. Наличие скоб существенно ускорили строительство.
Настю, умницу, не пришлось тащить на моё подворье.

На утро после кошмарного отёла я проснулся в хлебном поле. Тело всё ныло, живой клеточки, казалось, не отыщешь: искусали комары, плюс, опухшие руки и ноги от ударов Насти. Она паслась поодаль, рядом жались телята. Глянула на меня, качнув голой, приветливо промычала.
 - Привет, привет. Я рад, что у тебя всё ладушки.
Собрал утварь, вновь загрузил воз. Впрягся, и, кряхтя и постанывая, потянул.
Что-то вслед промычала Настя, но в этот момент было не до неё.

С величайшим трудом доцарапался до болота, где сиротливо дожидался меня рюкзак со мхом. Метрах в двадцати на кочке стоял аист. Некоторое время с удивлением рассматривал меня, затем вскрикнул (почудилось: усмехнулся), и с достоинством улетел в глубь болота.
- Тоже мне эстет... лягушкоед.

Передохнув, скрепя сердцем, всё же решил груз располовинить: если целиком дотяну, то, скорее всего сутки буду лежать пластом. Хорошо если отлежусь и встану, а если нет? В прежней жизни, в Первом варианте, меня иногда беспокоила спина, после тяжёлой нагрузки. Началось где-то после 43 лет. Однажды так прихватило, что утром не смог даже с кровати сползти. Явившийся по вызову врач, буднично обронил:
- Типичный остеохондроз. Возрастное, что вы хотите: не 25...
Что, если и здесь прихватит? Даже примитивной мази нет. Тьфу, тьфу, сплюнь через левое плечо, и постучи вот по берёзе!

Вобщем, дотащил я, куркуль, свой клад в три захода. Включая рюкзак с мхом, и трёх зайцев, уже окоченевших в петлях.
Дома всё было в порядке. Машка с Борькой лежали на траве, грели на солнце туго набитые животы.
Бросив ношу под навес, я последовал примеру поросят: развалился на траве. Вспотевшее тело ныло от комариных укусов, на руках и ногах места ушибов потемнели и, частично, одеревенели. Ладно, полежу чуток, потом хоть подорожник привяжу к ушибам.

Я расслабился настолько, что собрался, было отрубиться, но тут беспокойно захрюкали поросята.
Приоткрыв один глаз, глянул: вскочили, метнулись под защиту домика.
Что ещё на мою голову? Резко сел, ойкнул от стрельнувшей боли в руках и ногах.
 Шагах в десяти от меня стояла РаисаФедоровна. Видок не первый класс. Очевидно, плохи дела, коль днём решилась прийти. Болезненной она не выглядела, скорее голодная. Должно быть, отсутствие одного уха, плюс голый штырёк хвоста не способствовали удачной охоте. Возможно, приходила ночью, но меня дома не было, следовательно, и угощения тоже.
- Привет. Мы с тобой сегодня одинаково неважно выглядим. Кушать хочешь? Вон, возьми. Самообслуживание. Бери всё.

Я говорил тихо, спокойно, не шевелясь. РаисаФедоровна напряжённо смотрела на меня, сверля жёлтыми щёлочками.
- Что? Не веришь? На полном серьёзе: бери все.
 РаисаФёдоровна не шелохнулась.
- Извини, но это хамство: заставлять усталого, больного человека прислуживать. Кто ты мне? Жена, дочь? Ладно, учти: в последний раз.
 Я неторопливо поднялся. РаисаФедоровна отпрянула в сторону, но не убежала, неопределённо фыркнула.
- И нечего фыркать. Я тоже живой, и у меня вон руки-ноги болят.
 Бросил связку зайцев в ноги РаисеФедоровне. Стрельнула в меня угольками глаз, схватила зайца поперёк туловища, и метнулась в ближайший куст, унося всю связку.
- Приятного аппетита.

Валяться расхотелось, зато родилось огромное желание чего-нибудь пожевать. Готовить существенное было лень, да и всё мясо отдал РаисеФедоровне, так что пока обойдусь чайком. В крайнем случае, погрызу копчёную рыбку.
Только мой Слоник ожил, радостно загудел, как во дворе послышалось призывное мычание.
Выбегаю: у самого входа стоит Настя, телята с любопытством замерли у загона, рассматривают поросят.
- Пришла! - несказанно обрадовался, в порыве чувств, подлетел, обнял Настю за шею. - Спасибо! Спасибо! Умное решение. Я буду хорошим заботливым хозяином. Хату вам построю, сена заготовлю...

Короче говоря, стали мы жить-поживать вшестером. РаисаФедоровна чисто номинально.
То ли Настя была из рекордсменок, то ли мне в благодарность, но молока давала столько, что хватало и телятам, и поросятам, и мне. И ещё излишки оставались. Молоко было жирное, густое, изумительно вкусное. Выдуешь литр парного утречком, и до обеда ходишь сытый. Излишки молока позволили разнообразить моё меню: простокваша, творог, сметана.

Понравилось молочко и РаисеФедоровне. Она всё чаще стала попадаться на глаза. И заметно преобразилась: округлилась, шерсть стала чистой и пушистой, досадный штырёк хвоста исчез. В течение дня дверь держал приоткрытой, но РаисаФедоровна ни разу не зашла. Может, боялась превратиться в домашнюю кошку? Она избрала иной вариант: поселилась под избой, рядом с камнем, тоесть поближе к кормушке, где еда практически была постоянно.

Как-то раз, наливая в миску молоко, набежала мыслишка: бесполезную нахлебницу кормлю. Прицепилась неотвязная, как репей: нехорошо поступаешь, против природы - хищницу превращаешь в ленивое существо. Зачем?
А, действительно, зачем? Выгоды никакой. Потешить самолюбие: ах, какой я добренький, бескорыстный? Перед кем рисуюсь? Перед Настей, Машкой, Борькой, Антошкой и Наташкой (так я "окрестил" телят)? Мол, смотрите, меньшие братишки и сестрёнки, какой у вас старший замечательный брат? Бред, согласитесь.
Не прошло и двух дней, как мудрая Природа дважды продемонстрировала мне, что глубоко неправ.

 Среди ночи меня разбудила сирена. Это спросонья так показалось, потом-то я сообразил: кричала РаисаФёдоровна. Ощущение было такое, будто дюжина мартовских котов собралась под дверью и устроила капеллу.
Если я проснулся, то вновь заснуть большая проблема. Так у меня всегда было, с раннего детства. Должно пройти часа два-три, прежде чем вернётся сонливость. Собственно, по этой причине однажды я и стал писать: ночь, все домашние спят, нужно было чем-то убить время, вот и пришло на ум заняться сочинительством. И бесшумно, и приятно-увлекательное времяпрепровождение. Сон, как правило, возвращался часам к шести: без сопротивления валил с ног, швырял в бездонную пропасть...

Я вышел во двор и, на некоторое время, просто опешил от увиденного(ночь была светлая, лунная).
В загоне сбились в угол поросята и телята, перед ними, защищая их корпусом, стояла Настя, наклонив голову и выставив вперёд рога на нападавшего. А им был самый настоящий волк. Судя по его замызганному виду, старый одиночка. Было видно, с каким трудом приходилось ему уворачиваться от рогов Насти. Видимо отчаянье и жуткий голод толкнули старика на безрассудный поступок.

 На жерди изгороди стояла взъерошенная РаисаФедоровна и вопила, что есть мочи.
Я, наконец, пришёл в себя: схватил первое попавшееся поленце и швырнул в волка. Не попал, но поленце просвистело перед самой волчьей мордой, и это его охладило: отпрыгнув, метнулся к изгороди.
 И тут (кто б рассказал - не поверил бы) следом сиганула РаисаФедоровна, догнав, саданула когтистой лапой по тощему плешивому заду волка. Взвизгнув по-собачьи, серый переметнул через изгородь - и был таков.
Настя повернулась к детям, как бы спрашивая: всё в порядке? не напугались?
Антошка с Наташкой ткнулись ей в бока, пристроились к титькам. Должно быть, страх возбудил аппетит.
Поросята, хрюкнув, видимо благодарность Насте, потрусили к своему домику.
 РаисаФёдоровна вновь забралась на изгородь, пристально всматриваясь в меня.
- Ну, ты прямо супергероиня. Молодец!
Фыркнула насмешливо: мол, ничего геройского, так, развлеклась на досуге.
К изгороди подошла Настя.
- Ты тоже молодец! - я погладил её широкий лоб. - Благодарю вас девчонки. Постараюсь вам соответствовать.

"Оппонент" мой заткнулся, и ретировался. Ведь ясно же, как дважды два, что добро рождает ответное добро, будь то человек или молодая рысь. Могла, по сути, молчком затаиться под домом, что ей эти поросята, телята? Так нет, тревогу "просигналила", и на передовую вышла. Охранница!
 А на другой день - и в последующую неделю, - РаисаФедоровна проявила себя так, что я до сих пор, тыщи лет спустя, с трудом в это верю. Всё кажется, не со мной это было, кто-то рассказал...

Последних два дня занимался уборкой урожая. Чужого, правда, но что поделаешь, так получилось... Хозяева, думаю, не в обиде, не сочтут ворюгой.
На счёт пшеницы я ошибся: её здесь не было. Овёс, рожь, ячмень. И уже вполне созрели. Аккуратненько серпом срезал тугие колосья и набивал ими специально сплетённые короба.
Погода установилась ясная, солнечная. Думаю, градусов 20 было. Я работал в одних лубочных шортах, ито жарко было. Бабье лето, однако, жаль, заканчивалось. Через недельку, если не раньше, осень заставит забыть о лете.

Зерно - это ещё не все богатства, владельцем которых я стал. За ржаным полем оказался огород! И просто божественный подарок (чудо!), что его не разорили те же кабаны. Всё созрело и умоляло меня поскорее убрать. Редька, репа, морковь, укроп, лук, чеснок, капуста, горох, бобы. Я как всё это увидел, на добрые пяток минут элементарно ошалел. Упал на колени, не веря глазам своим, как безумец, ползал по грядкам, трогая каждую луковицу, каждый вилок, каждый стручок...

Первым делом, конечно, убрал огород. Господи, с каким же наслаждением я грыз первую вырванную морковину, затем лущил гороховые стручки, закончил капустным листом и луковицей! В эти минуты для меня не было в мире ничего вкуснее. Ещё бы картошечки... Но, увы! картошечка в далёкой ещё не открытой "Америке".

Так вот, я заканчивал страду. Забит доверху колосьями последний короб. Могу смело сказать: ни колоска, ни зёрнышка не осталось в поле. И день как раз к исходу катился. Поработал я на славу, заслужил награду: приготовлю себе к ужину нечто эдакое...
Возможно, слишком радостен и счастлив был у пепелища, у могилы хозяев этого урожая, тем самым совершил грех. И последовала расплата.

Десятки раз я прошёл этим маршрутом, уже и тропа протопталась, и дерево это сухое, сучковатое, упавшее на "плечо" соседке осине примелькалось...
Вобщем, шёл я неторопясь, блаженствовал, за плечами короб, расслабился настолько, что в нужный момент просто не успел собраться. Едва поравнялся с осиной, как сухое дерево отвалилось и плашмя устремилось вниз. Я только успел вскинуть голову, а уже в следующую секунду меня садануло по плечу, свалив, и дюжина острых "копий" пронзила моё бедное тело...

... Очнулся с ощущением, что меня забетонировали, оставив свободными глаза и уши. Ни рукой, ни ногой не пошевелить. На грудь, живот и левую ногу давил ствол. Позвоночник, казалось, превратился в негнущийся металлический стержень.
Небо ясное, звёздное, за макушку сосны зацепился месяц и сочувствующе взирал на меня.
Где-то недалеко, солируя, ухал филин, к нему, фоном, примыкали другие голоса и звуки ночного леса.
Всё, каюк мне? Онемевшее тело... скверный симптом. Сломало позвоночник? Тогда пиши, пропало. Тихо и спокойно отойду в мир иной, и звери растащат мои косточки. Был Михаил - нет Михаила...

Кстати, вон кто-то уже пристроился, и, возможно, уже ест мою бесчувственную плоть: за стволом и его обломанными рёбрами, рядом с моим боком кто-то возился, отбрасывая пляшущую тень.
Я попытался крикнуть, но онемевшие слипшиеся губы даже не шелохнулись.
Вдруг тень замерла. Впереди, там, где тропа уходила к моему дому, послышался треск веток: приближался кто-то тяжёлый, грузный. Медведь? Они, вроде, падалью не питаются. Я не оговорился: сейчас, в таком положении, чем я отличался от падали? Дышу, лупаю глазёнками? Так это не надолго...

Шум приближался, становился громче. Валежник под ногами трещал, будто детские пистоны взрывались.
 Тень за стволом дёрнулась, и сквозь рёбра сучьев просунулась... мордочка РаисыФедоровны. Она была в крови! О-о-о! Чёрная неблагодарность... я тебя кормил, поил... я к тебе... а ты меня... жрёшь?! Подождала бы хоть, дрянь, пока дышать перестану...
 РаисаФедоровна выпрыгнула на ствол, напряглась, оскалившись. От молодец, умница, защищаешь свой кусок мяса... Дрянь бесхвостая, будь хоть чуточку благодарной: перегрызи мне горло... не хочу видеть вашей делёжки...

Я закрыл заполнившиеся слезами глаза. В голове, как в пустой бочке, загудело, и этот гул поглотил все звуки. И хорошо: слышать, как РаисаФедоровна будет отстаивать свою добычу, не желаю...
На веки, не потерявшие чувствительность, что-то капнуло - раз, другой, третий... Дождь начинается? Небо решило оплакать мою кончину?
Вслед за каплями, по векам больно ударил порыв горячего ветра. Пожар? почему не чую запаха дыма? А что я вообще чую?

Приоткрываю глаза, и сквозь пелену слёз, с трудом различаю: надо мной склонилось чудище. Если б мог, наверняка закричал бы от ужаса.
Новый жаркий порыв, - но это не ветер, - это чудище дышало прямо в лицо. Слёзы частью смахнуло, частью высушило, и я увидел над собою... Настю.
Господи, у меня даже сил не было обрадоваться! Вновь обильно заструились слёзы.

Настя обдала моё лицо горячим влажным дыханием, а в следующую секунду началось невероятное.
Склонив голову до самой земли, Настя осторожно просунула рога между моей грудью и стволом, медленно стала его поднимать. По мере удаления ствола, мне почудилось, что вместе с ним утягиваются последние ниточки моей жизни...
... провал в бездну...
... и взлёт через вечность...

Похоже, глубокая ночь. Небо подёрнуто дырявой дымкой, но светло: в прорехи просовывался любопытный месяц. Он поднялся повыше и висел почти надо мной.
Слух и зрение остались прежними, добавились слабенькие ощущения тела, вернее, боль, которая окантовывала его.
Ломаным скелетом белело дерево чуть в стороне. Непостижимо, как Насте удалось не только приподнять его, но и сдвинуть!
Очевидное невероятное продолжалось: по бокам лежали телята и грели меня своими тёплыми спинами.
Я скосил глаза, глянув на своё распростёртое тело, и обнаружил, что совершенно голый. Либо, сбив меня с ног, дерево сучьями сорвало примитивные шорты, либо уже когда Настя отодвигала его.
По мне, как по бревну, мягко ступала Раиса Федоровна и... зализывала раны, царапины.

"Раечка... прости меня! Прости, что обидел, подумал о тебе плохо... Боже, родные мои, как же я отплачу за ваши участие и заботу?.. Только бы встать, только бы оклематься..."
 Я вновь расплакался, вглядываясь в силуэт РаисыФедоровны. А Раечка увлечённо массировала, совсем как домашняя кошка, места ушибов, покалывая их коготками...
... и снова стремительное падение в пропасть...
... и такой же стремительный взлёт...

Я полностью ощущал своё тело! Дышалось с трудом, но это потому, что на мне, вытянувшись во весь рост, распласталась Раечка. По бокам, стиснув меня, лежали Антошка и Наташка, в головах - Настя, согревая мне лицо дыханием.
Светало. Небо затянуто плотной серой пеленой. Свежо, у меня буквально заледенели свободные ступни.
Во рту сухо, даже саднит, губы слиплись, точно смазанные клеем.

Пробуя, шевельнул руками. Действуют!!!
И тотчас всё пришло в движение: вопросительно мукнула Настя, мягко сползла с меня Раечка, фыркнув, телята завозились, бормоча.
Упёрся ладонями в землю, стал медленно подниматься. Ура-а! Позвоночник функционировал, правда, затекла спина от долгого лежания, но поднимался я без болей.
Вскочили телята, поднялась Настя.
Одеревеневшие ноги не пожелали меня держать: ничком стал заваливаться. И непременно рухнул бы, но Настя предупредительно сунулась мне подмышку - обхватил её шею, удержался.
- с-спасибо... - с трудом разлепил губы, ткнулся мокрым лицом в её скулу. - Спасибо, девочка...
 Так, полувися на шее Насти, я добрался к себе, когда окончательно рассвело. Ноги постепенно отошли, и твёрдо держали ноющее израненное тело. Сейчас, при свете, я рассмотрел себя и отчётливо понял: своей жизнью всецело обязан РаисеФедоровне, Раечке. Не останови она кровь из всех этих рваных ран... да я просто истёк бы до капельки... Конечно, и участие Насти велико. Я теперь в таком неоплатном долгу перед ними, что... всей жизни не хватит расплатиться.

И всё-таки я в рубашке родился! Десяток сучьев-копий пронзили меня по бокам, - где насквозь, где вырвали куски, - а ведь могли, точно талон прокомпостировать по центру...
Двигаться было больно, ныли и зудели раны, однако, закусив губу, двигался, боясь в глазах Насти и её детей показаться слабаком. Умудрился, и подоить Настю, и печь затопить, и приготовить себе неприхотливый завтрак.
Раечка, едва я добрался до дома, забралась в свою "нору" и, со спокойной совестью, отдалась сну.
Засыпая уже далеко за полночь, я был уверен: проснусь намного лучше. Схожу за брошенным коробом, да и надо бы стерни на солому сжать.

 Но, увы! утром я просто не смог встать: тело пылало жаром, голова неподъёмная. Раны вспухли, меня всего перекосило. Во рту Сахара, даже язык казался комком спёкшегося песка. Губы высохли так, что при попытке ими шевельнуть, лопались, заполняя рот кровью.
 Спустя некоторое время, поняв тщетность попыток подняться, чтобы элементарно хлебнуть водицы, я вконец отчаялся. Всё, теперь мне точно конец, не помогут ни Настя, ни Раечка. И никто...
Я захлопнул, как ставни, тяжёлые веки, и приготовился сгореть в том пекле, что изнурял моё тело.
Не тут-то было: мозг сопротивлялся. На час-другой он выключался, отдыхая, затем возвращался к действительности. Смутно помню, что временами бредил, метался по постели, что-то кричал...
В горячечном бреду я даже не почувствовал, как свалился на пол, как бился о Слоника, точно эпилептик. Затем снова провал...

... Очнулся, и в первые минуты не мог понять, что и как. Темь кругом, по мне перекатывают холодные волны воздуха, где-то шумела падающая вода...
И вдруг в лицо горячее дыхание, следом шаркнули влажной наждачкой по подбородку, по вспухшим сухим губам. В ноздри ударил стойкий запах сырой шерсти.
"Раечка?!"
 Да, это была РаисаФедоровна собственной персоной. А холодный воздух шёл низом, ибо дверь была нараспашку. Как она умудрилась открыть такую тяжеленную дверь?!

На улице шёл дождь. Я попытался встать, но от слабости не держали ноги, да и руки, точно перебитые. Раны всё так же ныли, иные дёргали, как больной зуб.
Раечка внезапно цепко сжала челюсть на запястье левой руки, потянула.
"Спасибо, родная..."
Я ещё раз попытался, но встал только на колени, продержался не более пяти секунд и рухнул на бок.
"Не могу..."
Раечка тянула изо всех сил, от старания она даже немного вогнала клыки мне в руку.

Ползком, однако, получилось передвигаться. Раечка тянула меня не к постели, как я подумал, а к выходу. Почему она решила, что под дождём мне будет лучше, не знаю, но я безропотно отдался её желанию.
И вот я на крыльце. Льёт ливневый дождь, темно так, что не увидишь и вытянутой руки. Раечка растворилась в сыром мраке, одни глаза фонариками светятся.

Я вновь попытался встать, но дрожащие руки и ноги не подчинились: я кубарем полетел с крыльца, ударился о какие-то столбы, адская боль словно рассекла тело пополам. Кажется, не надолго я вырубился.

Когда пришёл в себя, почувствовал на себе горячее мокрое дыхание: надо мной, оберегая лицо от тугих водяных плетей, стояла Настя. Это о её ноги я ударился воспалённым боком.
Меня по прежнему жёг жар, во рту колючая сухость, губы, вроде и мокрые, но ощущались, как задеревеневшие бляшки.
Настя коротко помычала, ободряюще боднула меня в плечо.
Я тоже в ответ промычал, ибо выдавить хоть слово не получалось.

В следующую минуту произошло фантастическое: Настя опустилась на колени, - просто немыслимо, как не придавила меня, - тёплое тугое вымя слегка вжалось в моё лицо, помедлило пару секунд, и отпрянуло; следом по лицу загуляли упругие сочащиеся сосцы, рисуя неведомый орнамент, и заливая его, как форму, молоком.
Губы размякли, я смог их приоткрыть и сделать глоток ринувшего в рот молока. В следующее мгновение - точно не могу сказать, то ли Настя это провернула, то ли я бессознательно, как дитя, ухватился, - губы сомкнулись на тугом сосце...

Смейтесь, смейтесь, но я, здоровый 35 летний мужик, точно сосунок или телёнок присосался к титьке. Божественное ощущение струящегося по гортани парного молока не передать словами... я одновременно словно таял в неге, и воспарял в неведомые высоты...
Смутно помню, как насытился, как по телу с теплом растекались силы, как тело сопротивлялось дергающей боли...
А потом вкрадчиво подступил сон, бережно укутал в нежное одеяльце...
И ещё: где-то далеко-далеко на задворках сознания тряпицей трепыхнулось - на земле валяешься, простудишься...